Шанс

Саша тихо спрыгнул из окна на лужайку перед домиком, схватившись руками за толстую ветвь дерева, росшего достаточно близко к его комнате в пансионе. Прямо за ним аккуратно вылез Дима, однако не стал прыгать, тихо прошёл по карнизу и съехал по трубе, держа в руках фонарик и верёвку, пару простыней и подушку. У Саши на поясе висела сумка, в которой находилась собранная минималистичная аптечка и деньги, на спине повязана вторая тёплая кофта. Под окнами, в совершенно спокойной позе и с привычной усмешкой стоял Сода, на бёдрах его болталась рубашка, на голове красовалась широкополая шляпа, а одет он был в тускло-голубой свитер и чёрные джинсы. На пальце он крутил ключи от машины и топливную карту. Паша, стоящий с ним, был серьёзен, на его спине висел рюкзак с какими-то вещами всех четверых парней. — Вот и Джульетточки спустились! — шёпотом усмехнулся Сода, ярко улыбаясь. Дима, кажется, даже смог пропустить эту фразу мимо ушей и почти сдержался, чтобы не съязвить, но разве можно было пропускать веселье, когда совсем скоро их ждала свобода? — Если ты возомнил себя Ромео, то я, пожалуй, и вправду заколю себя кинжалом. — Да пошёл ты, — надул губки Сода, и его правильные черты слегка исказились, а Дима в защитном жесте выставил вперёд подушку. — И как они умудрялись быть ведущими отличниками пансионата? — Саша вздохнул и чуть ускорился, словив Соду за руку, чтобы тот не скакал как козёл. Так мог проснуться весь пансион, чего сейчас точно не нужно. — Понятия не имею, Саш, но, говорят, дуракам везёт, — Паша усмехнулся, тоже ускоряя шаг. Дима плёлся за ним, стараясь держать подушку так, чтобы схватиться за его руки было невозможно. Припаркованная у ворот машина директора представляла собой новенькую чёрную "бэху". Стараясь быть как можно тише, Сода отпер водительскую дверь ключами и все залезли через неё в салон. Через некоторое количество уговоров было решено, что поведёт Сода, пусть без колкостей от Димы не обошлось. Саша улыбнулся и сел назад, сразу устремляя взгляд в окно, а Паша примостился на подушке на его коленях. Стоило им только выехать на трассу и проехать около километра, как Сода вдавил педаль газа в пол, его глаза блеснули азартом, а ухмылка снова появилась на лице. Дорога была пустынна, потому Саша не возражал против такого ускорения, а Паша просто спал, поэтому из сопротивления скорости оставался только Дима. Но и он промолчал, смотря на руки Соды. Костяшки были сбиты в кровь несколько дней назад, от чего сейчас на них образовалась тёмная корка, пальцы слегка побелели от того, как крепко он держал руль первое время. Непривычно всё-таки было ездить на машине, особенно в его пятнадцать, когда добрые десять лет прошли взаперти в пансионате. Дима всегда поражался неординарности Соды. Тот всегда выглядел по-домашнему тепло и всегда смеялся или улыбался, а его колкие замечания редко стремились задеть кого-то из друзей. Несмотря на полное распиздяйство, стабильные несколько драк в месяц и споры с учителями, Сода всегда был одним из ведущих учеников пансионата, шикарно танцевал на балах и мог найти подход к каждому, если требовалось. Выбор одежды тоже часто убивал Диму, ведь в свободное время Сода кутался в широкие свитера или рубашки, а школьные штаны редко снимал, чаще миксуя их с радужными носками. В детстве их подарил ему дядя, который два года назад попал в аварию в такси и больше не вставал с постели, скончавшись через год. Сода часто вспоминал о нём, сидя на подоконнике тёмными вечерами. Как-то Дима даже застал его плачущим. Таким беззащитным, прячущимся от всех на свете. Сода пытался выгнать его, но так и не смог. С того момента, кажется, Дима понял, кто же ему всё-таки нравится. Сода фыркнул, когда какая-то машина бибикнула им вслед, Саша попросил ехать потише. Туман застилал всё вокруг полупрозрачной пеленой розоватого цвета. Начался рассвет и Сода не мог не надеть дурацкие жёлтые очки, никак не сочетавшиеся с его образом. — Чувства стиля у тебя не больше, чем у Раскольникова, только он хотя бы красивым был, — успел подколоть его Дима. И он врал. Безбожно врал, ведь никогда ещё не видел кого-либо настолько же очаровательного в подобной дурацкой одежде. — А ты у нас, я тут смотрю, Дэйзи Бьюкенен местная, — Сода раздражённо хмыкнул, свободной рукой щёлкнув по носу лучшего друга. — Ебальник закрой, — прямо-таки пропел он, ухмыльнувшись. — Предпочитаю мистера Гэтсби, — усмехнулся Дима, отвернувшись к окошку. — Подлецу всё к лицу, да, Содик? — засмеялся Комаров, отрывая взгляд от окна. Саша явно занервничал, когда увидел рассвет. Он боялся, что их слишком быстро отловят, и был согласен даже на то, чтобы его объявили мёртвым, лишь бы не искали. Но теперь, смотря на совершенно непринуждённых Соду с Димой, мир казался ему правильным что-ли? Тревога была, но поездка усыпляла её, всё больше хотелось спать. — Я раньше не видел такого тумана, — вслух подумалось Саше, который и правда ничего подобного раньше не видел, пусть ему и было уже почти семнадцать. Он мало что помнил с того времени, когда ещё был не в пансионате, а за забором этого ужасного заведения не было почти ничего. Рядом, казалось, были только многочисленные фабрики, дым от которых убивал лёгкие. — Я тоже, — немного задумчиво произнёс Сода, на секунду обернувшись назад. — Похоже на сахарную вату, скажи? Саша отозвался смехом и кивком. Всё-таки мир его был предельно правильным, а выбор сделан невозможно верный. Сомнения отступили чуть дальше, в самые дальние углы сознания, где не могли тревожить парней, неожиданно включивших радио и поющих в такт непонятной песне, которую в пансионе пару раз включали на балах. — Предлагаю кругосветку! — лучезарно улыбнулся Сода. — Чем мы хуже Магеллана? Да и мир увидеть надо. Паспорта у нас, подработаем, где сможем, но главное изначально убежать как можно дальше. — Ты там закончи только путешествие, а то ведь Фернан с этим не справился, — Дима не мог не продолжить эту тему именно в язвительном тоне, пытаясь сбить настрой Соды, которого в такие моменты воодушевления хотелось только целовать, повторяя ему, что он может всё. — Думаю, наш лекарь будет получше Магеллановых, так что не беспокойся, мой милый пёсик, хозяин тебя не покинет. Саша тихо смеялся, наблюдая за всем этим, а проснувшийся Паша хлопал глазами и мало что понимал, однако обиженный Дима заставил усмехнуться даже его. Он выглядел не то растерянно, не то раздосадованно и явно ждал продолжения этой унизительной реплики, чуть приоткрыв рот. — Ротик закрой, муха залетит, — светло улыбнулся Сода, резко ударив по тормозам. — Нам нужно заправиться, — пояснил он. — Паш, сходи ты, а то... Ты знаешь, на сколько лет я выгляжу. Дима усмехнулся, потрепал Соду за щёку, будто маленького ребёнка, а потом пролез под его рукой, нажав на кнопку на ключах, чтобы выпустить Пашу, а после достал карту из бардачка и передал её другу. — Мой милый тринадцатилетний Содик, — выдал слишком устоявшуюся шутку Дима, на которую Сода даже уже не обижался, только чуть губы поджал. — Ребёнка не задирай, — Саша с заднего сидения наклонился к Диме и мягко шлёпнул его рукой по макушке. Словно кот лапой без когтей, только играясь. — Старики, — пробормотал под нос Сода, закатив глаза. — Старик у нас только Пашка, — заговорщически усмехнулся Саша, говоря очень тихо, будто Паша мог через стекло услышать его слова, — Только ему не говорите, хорошо? Он и так меня за это уже щекотал, второй раз я не выдержу. Сода мягко улыбнулся и снова рассмеялся, смотря на Диму. Это вышло случайно, просто взгляд к нему сам притягивался, да и казалось это правильным, идеальным. Дима смотрел на Соду, не в силах оторвать от него глаз. Тот выглядел безупречно даже в этом образе, правда. Через стёкла очков проходил свет, и Дима заметил, что взгляд из-под них направлен на него. Это вызвало какое-то чертовски приятное чувство, охарактеризовать которое парень не брался. Он не был психологом, а дочернее направление, на которое он ходил, не было связано ни с психологией, ни даже с литературой, чтобы красиво объяснить это состояние. Когда вернулся Паша, он не сразу заметил, с каким интересом наблюдает за ним Сода. Тот явно раздумывал, стоит ли пакостить сейчас или подождать, пока они уедут настолько далеко, что смогут остановиться и поваляться на траве, где выдать друга будет гораздо приятнее. Дима облизал губы и не решился рассказывать, ожидая вердикта Соды. Он знал, о чём тот думал, но не представлял, что именно выберет. "Оставим это на десерт," — усмехнулся про себя Сода и развернулся обратно к лобовому стеклу, быстрым движением руки возвращая топливную карту в бардачок. Саша выдохнул с облегчением, хотя и знал, что это ненадолго, ведь Сода не пропустит хлеба и зрелищ. Следующая часть пути прошла спокойно, стало гораздо теплее, и Сода снял с себя пару элементов одежды, Дима украл у него очки и довольно сидел в них, радуясь новенькому аксессуару, а Паша с Сашей играли в карты, которые за десять рублей выторговали у какого-то деда, сидевшего возле заправки. Сода, конечно, назвал их "базарными бабками", но в остальном только сказал Диме поучиться у них, а потом, словно сказку детям, начал рассказывать монолог Чацкого, потому что так далеко за чертой города радио не ловило, а тишина была скучна. В семь тридцать восемь они оказались у придорожной кафешки, телевизор которой прекрасно было видно с улицы. В поле зрения парней попал знакомый пансионат. Не было их фотографий, но явно все знали, что они пропали. Для директора представляло опасность их исчезновение, особенно накануне такого важного интервью и, видимо, из-за этого об инциденте умолчали. Репутацию это могло сдвинуть в отрицательную сторону, а она и так, мягко говоря, была не совсем чудной. Многие считали, что это вредно для детей, да и безопасности там никакой, а если эти догадки подтвердятся, то можно прощаться с финансированием. Значит, искать их не будут... Это было и странно, и прекрасно. — Я так понимаю, они на нас хуй забили? — Сода недоверчиво сощурился, чуть склонив голову на бок. — Может, позже объявят? — предположил Паша, тоже не поняв прикола. — Да не, они ведь сказали, что весь состав учеников в полном здравии, а ведущие отличники снова бьют все рекорды по своим направлениям. Они просто делают вид, что нас не существует... — Дима, конечно, тоже не особо понимал того, что они только что услышали, но, исходя из ряда фактов, находил лишь этот вариант. — Им так легче... Директор в таком случае лишился бы финансовой поддержки государства, что ему явно дороже, нежели четыре ученика и "бэха", — Саша задумчиво усмехнулся, смотря на экран. — Не будут никого искать, нас буквально отпустили с надеждой на то, что мы не натворим глупостей. — И мы их не подведём, — улыбнулся Сода и резко развернул машину, давя на педаль газа. — Мы едем за картой! Никто не стал сопротивляться, ведь спорить с Содой - всё равно что барана за рога тянуть в пропасть. Пока они ехали в магазин, который увидели полчаса назад, Дима не мог налюбоваться Содой, который так мягко оглаживал руль и временами от перевозбуждения постукивал пальцами по его кожаной обивке. — Сань, Паш, сходите в магазин, поторгуйтесь и купите атлас. Любой, главное дёшево и с городами, чтобы не потеряться. Попросите продавца поставить точку или стрелочку на том месте, где мы находимся, — с яркой улыбкой попросил Сода, обернувшись назад к друзьям. Те лишь кивнули и буквально выбежали из машины, чтобы и размяться, и выполнить просьбу Соды, который и правда был перевозбуждён до ужаса сильно. Он никогда-никогда не думал, что их побег удастся настолько. — Не могу поверить, что нас отпустили, — пробормотал Сода, сразу показавшись Диме потерянным ребёнком, но при одном знающем взгляде на него, можно было понять, что он просто в лёгком замешательстве, в предвкушении. Дима любил видеть его воодушевлённым, любил видеть его горящие глаза-изумруды и любил размышлять о том, как много он может, если просто загорится идеей. — Никто не может, — улыбнулся парень, — Но ведь мы сейчас тут, на свободе, Саш. Непривычный ласковый звук своего имени вырвал Соду из размышлений. Учителя его по имени не называли, максимум раз в полгода, а остальные пользовались псевдонимом, под которым парень вёл свою литературную деятельность. Редко его имя кто-либо употреблял, обращаясь именно к нему, к Соде, а не к Александру Комарову, которого часто звали то туда, то сюда. Сода вдруг осознал, вспомнил, что у него есть имя, которое он пытался потерять среди кирпичных стен пансионата. А Дима говорил его не так, как все. — Куда хочешь поехать? — неожиданно для себя спросил Сода, будто пытаясь переключиться с темы на тему. Мозг неохотно повиновался, уступая место в мыслях названиям городов, про которые читал Сода. — Можно съездить куда-нибудь в Городец, а потом попытаться потеряться в их областном центре, он вроде большой, что-нибудь интересное полюбому увидим. Дима мечтательно улыбался, перебирая варианты, пришедшие ему на ум, а Сода многозначительно кивал, изредка задумчиво устремляя взгляд куда-то в бок. — Тебе подойдут любые красоты, хотя на твоём фоне я не решусь назвать их таковыми, — опять неожиданно для себя пролепетал Сода, кажется, даже покраснев. — А ты даже не Шотландия, ты гораздо красивее. Саша тихонько постучал в окно, и парни буквально отпрыгнули друг от друга, вжавшись в кресла. Вскоре, дверь в салон открылась, и на заднее сидение плюхнулся Паша, а за ним и Саша, сверкая хитрющей ухмылкой. Отчего-то Сода понял, что без шутливого шантажа тут не обойдётся, но пока друг молчал, только улыбался. — Атлас мы ваш достали, — Паша протянул Соде сложенную вчетверо карту России. Тот, потянувшись, взял её и развернул. Посмотрев на карту, парень ткнул в неё. — Так, мы здесь, — он погладил маркерную точку подушечкой пальца и задумчиво посмотрел на ближайшие населённые пункты. — Вы не против съездить в Городец? — Сода обернулся на сидевших позади ребят, и, дождавшись их кивка, продолжил размышлять вслух: — Если проехать через Воротынец... Лысково... Кстово... Ага, дальше через Нижний Новгород и следующий - Городец. Сода достал откуда-то карандаш и начертил на карте бледную линию, проходящую через все упомянутые им места. — С маршрутом все согласны? — Сода передал карту Диме и, после единогласного "да", завёл машину. — Штурманом будешь, — командовал он, взглянув в сторону Димы. Тот кивнул, задумчиво принимая атлас. Точка стояла между двумя населенными пунктами, а стрелочка намекала, что едут они в максимально верном направлении. — Пока нужно прямо, и, если судить по масштабу, то плюс-минус через полчаса мы будем около Воротынца, а ещё через час в Лысково, ну, конечно, если ехать шестьдесят километров в час. — Шестьдесят? Тут разрешено почти в два раза больше, так что через пятнадцать проедем твой Воротынец, а там посмотрим, — Сода прибавил скорость, безмятежно рассматривая деревья вокруг. На несколько секунд парню показалось, что вид их был совершенно другой, хотя вокруг были те же берёзы и дубы. Свобода, очевидно, дурманила его сознание, и всё вокруг казалось новым, волшебным. — Содик, давай между Лысково и Воротынцем остановимся, я хочу на травке поваляться, насладиться своим свободным положением и просто провести время с друзьями за пределами душной машинки, — Саша пару раз едва ощутимо хлопнул юного водителя по макушке, привлекая его внимание. Сода кивнул и пробормотал тихое "ага", пытаясь собраться с мыслями. Мир был слишком новым для него, что дарило какое-то странно-сладкое ощущение, одновременно и сдавливающее, и освобождающее грудную клетку. Очнуться от него получилось только через минут десять, когда Саша начал восторженно размышлять о домиках, которые видел вдали. Паша изредка отвечал ему, но в основном наблюдал за активной Сашиной жестикуляцией и кивал. Дима сидел тихо, уткнувшись в окно носом, почти что засыпая. Его тоже отвлёк разговор на задних сидениях, но он только открыл глаза и уставился на яркие крыши зданий впереди. — О, там кафе "Солнышко"! — совершенно по-детски удивился Саша, смотря на такое новшество глазами по пять копеек. — Давайте заедем? Я ужасно есть хочу, а тут ещё и название такое... Тако-ое! — стараясь сформулировать собственные мысли, Саша задумчиво обратился к окну, но, так и не придумав ничего, снова повернулся к друзьям. — Я бы тоже перекусил, — спокойно кивнул Паша, наблюдая за приближавшейся вывеской. — Хорошо, давайте, — безразлично пожал плечами Сода, ловя взглядом кивнувшего Диму. Остановив машину, Сода немного рассеянно вытащил ключи и открыл дверь. На улице было прохладно, но очень светло, солнце так и било в глаза, но ещё не нагрело землю после ночи. Саша самый первый оказался у входа в кафе, таща за собой Пашу. Дима стоял чуть поодаль, около огромного солнца-маскота, которого Сода сразу счёл слегка жутковатым. Тем не менее, когда парни зашли внутрь их накрыло чувство уюта. Кафе выглядело по-домашнему, а бежевые стены и пол придавали ему атмосферности. Самым первым к кассе, что не удивительно, подошёл Саша, с лучезарной улыбкой смотря на женщину, стоявшую за ней. Она, уже через минуту разговора, представилась хозяйкой этого кафе и парни узнали, что её зовут Светлана. Саша ещё немного поговорил с ней, а потом заказал себе тарелку борща. Женщина улыбнулась и уточнила, что же хотят другие гости. — Давайте тоже борща, — Сода не стал что-то выдумывать, потому решил последовать примеру своего друга, размышляя, что нет разницы, чем утолить свой голод. Поесть-то всё-таки не доводилось с прошлого вечера. Паша заказал пельменей, а Дима, немного поразмыслив, попросил макарон по-флотски. Усевшись за столик со своими порциями, парни принялись за еду, во время поглощения которой, Сода постоянно витал в своих мыслях и забывал, что они делают. Шанс к нормальной жизни, который им дал директор, буквально выбил Соду из колеи. Он ожидал всего, даже того, что его закроют в наручники, но явно не того, что они все станут свободными, явно не этого. Дима мягко подтолкнул его локтем, как бы говоря, чтобы не забывался, но в ответ получил лишь лишённый концентрации взгляд, смотревший фактически через него. Сода явно перезагружался, чего не мог сделать в машине, держа всё внимание на дороге, а теперь старался понять, что на самом деле произошло. — Что? — проморгавшись, спросил Сода, наконец фокусируя взгляд. — Ешь давай, Обломов двадцать первого века, — Дима, во время данного язвительного замечания, незаметно для себя, мягко огладил подушечками пальцев содранные костяшки пальцев Соды. Кажется, тот даже немного смутился, но есть начал. Закончив с трапезой, друзья снова сели в машину, только Сода наотрез отказался занимать место водителя, ссылаясь на жуткую усталость, а Дима, которого тоже заметно усыпляла дорога, попросился на заднее сидение. Паша сел за руль, а Александр, довольно устроившись на переднем пассажирском сидении, взял в руки карту. Его глаза прошлись по её содержимому и остановились около надписи "Воротынец". — Ага-а, значит, мы здесь, — под нос себе произнёс Саша, в задумчивости поджав губы. Паша завёл машину и движение наконец продолжилось. Сода спокойно устроился на коленях лучшего друга и почти сразу уснул, тихо засопев. Дима не смог отказать себе в удовольствии погладить его по волосам, надеясь, что никто не заметит. Вскоре, убаюканный ездой машины, он тоже провалился в сон, так и не убрав руки с головы Соды. Не более, чем через полчаса, машина остановилась. Саша, совершенно довольный тем, что смог выбрать интересующую его полянку, зачарованно смотрел в окно. — Дадим им немного поспать, — не то спросил, не то констатировал Александр, оторвавшись от стекла и посмотрев на друзей через плечо. — Конечно, ты бы видел, как Сода ночью извёлся собираться. Он весь на нервах, так что, думаю, они вполне заслужили отдых, — улыбнулся Паша, стараясь как можно тише покинуть автомобиль. Саша последовал его примеру, выходя на зелёную полянку, которая так ему приглянулась. На самом деле, Сода проснулся почти сразу после того, как машина остановилась, но захотелось подольше понежиться в импровизированной постельке. К тому же, встать - означало разбудить Диму, а он слишком сладко спал, да и рука его лежала, как влитая. Было слишком комфортно. Сода лишь немного потянулся, и остатки сна напрочь слетели с него. Но было слишком тепло и уютно, чтобы подниматься, правда. От нечего делать, он мог лишь наблюдать за неровностями Диминой футболки, да водить по ней пальцем, вырисовывая непонятные узоры из головы. Мысли путались, а чувства, кажется, смешались в один большой ком и бились где-то в горле. — Я идиот, — еле слышно прошептал Сода, уткнувшись лбом в бедро Димы, надеясь не разбудить его. Мысли снова вернулись к дневнику, который он оставил в пансионате. Возможно, он был не идеален, а дни в нём описывались мало, но зато сколько страниц, сколько слов он посвящал своим друзьям, а в частности Диме... Этого всегда казалось мало, просто катастрофически, но больше просто не получалось выписать - то Паша возвращался в комнату, то свет выключали, то просто не моглось, ведь сил хватало только лежать и смотреть в тёмно-синий потолок. Сода сам нарисовал на нём звёзды, надеясь когда-то исполнить мечту всей своей жизни - уснуть под ярким ночным небосклоном. Сам того не замечая, он снова начал засыпать, витая в мечтах о свободе и звёздах, а на лице его расцвела несмелая улыбка. Тишина машины обволакивала его, обволакивала мысли, раньше и не приходившие в голову. Несмотря на то, каким волнением обошлось ему решение сбежать из пансионата, сейчас Сода правда чувствовал себя, если не свободным, то счастливым. Наверное, такого не было с того самого дня, когда дядя учил его ездить на машине. Всё-таки, он был единственным, кто никогда не верил в нужность такой штуки, как этот закрытый пансионат и, будучи достаточно влиятельным, умудрялся забирать племянника "прогуляться", учил Соду ездить на машине, давал денег, чтобы "вдруг тебе захочется сбежать отсюда, а тут и денежки есть", а иногда даже умудрялся вытребовать и кого-то из его друзей на прогулки. Сода был ему благодарен за всё, был даже больше, чем благодарен, он просто боготворил дядю. А ещё ненавидел тот день, когда всё закончилось. Родители написали директору, что дядя попал в аварию, потом ещё пару раз писали о том, что он не встаёт с постели... Последнее письмо было приглашением на похороны. Это был именно тот повод, по которому Сода в последний раз покидал пансионат. В мыслях снова мелькнул вечер, когда Дима, ища Пашу для совместного проекта, нашёл заплаканного Соду, который даже не успел толком успокоиться. Прогнать не вышло, да и не сказать, что он сильно-то пытался. Настроения на это не хватало, поэтому пришлось просто ощущать на спине нежные поглаживания рук и носом зарываться в складки тёплого Диминого свитера. Всё, что он смог сказать - краткое "спасибо" и "спокойной ночи". На самом деле, Сода считал, что никогда раньше никто не был так милосерден к его проявлению слабости. Даже дядя, хоть и любил племянника всей душой, терпеть не мог слёзы, а мать с отцом просто хотели идеального ребёнка, который будет учиться лучше всех, не выражать никаких эмоций, кроме счастья от нахождения с ними и вообще будет срать цветочками. Бабушка, единственная живая, была строгой спортсменкой. Она ненавидела не только слёзы, она терпеть не могла даже чуть грустное выражение лица, признавала только радость и спокойствие. И это всё, что Сода смог вынести из своего детства. Воспоминания о людях, которые почему-то не признавали слёз и грусти, думали, что если улыбнуться и промолчать, то всё пройдёт. Сода ненавидел это всё, но ещё больше ненавидел себя, когда не мог в очередной раз сдержаться, даже будучи уже в пансионате. Дима, почувствовав обеспокоенные движения Соды, которые, на самом деле, можно было назвать крупной дрожью, проснулся и мягко погладил друга по голове, открыв глаза. — Спасибо, — едва слышно поблагодарил Сода, подняв веки. Его глаза растерянно наблюдали за Димой, на лице которого сияла робкая, нежная улыбка. — Не за что, — одними губами прошептал Дмитрий, пока Сода пытался усесться рядом. Он устало положил голову на плечо лучшего друга и потянулся. — Санёк полянку нашёл, если ты не слышал, — Сода усмехнулся, доставая из своего кармана леденец на палочке, который Саша дал ему после покупки атласа. Развернув конфету, он попробовал её на вкус и довольно улыбнулся. — Я спал, а не подслушивал, — сонно произнёс Дима, повернувшись к лучшему другу. — О, дай попробовать! — Ну на, — Сода неохотно протянул парню леденец, давая выхватить его из своей руки. Дима ухмыльнулся и, откусив немного, поднял руку с конфетой чуть в сторону, не давая Соде забрать лакомство обратно. — Эй, Дима! — парень попытался поймать руку друга, но по итогу словили лишь его самого. Сода попытался вырваться, но только сел на колени к Диме и вдавил его плечи в спинку сидения своими ладонями. — Отдай мне мой грёбанный чупа-чупс! Сода не злился, скорее слегка бесился, и выглядел восхитительно, что невозможно было отрицать. Он всё ещё нависал над Димой и губы их почти соприкасались, однако едва ли кто-то осознавал это. Они дурачились, совершенно не заботясь о таких мелочах. Вскоре Соде удалось-таки забрать свой желанный леденец, а Диме осталось только наблюдать, как друг старается доесть его, не вынимая изо рта, мало ли. Эта картина вызывала только нежную улыбку, которую не получалось сдержать. — Мы к ним пойдём? — пережёвывая карамельные осколки, спросил Сода и улыбнулся. — Да надо бы, — пожал плечами Дима, пальцем убрав с щеки друга кусочек сладости. — Или у тебя есть предложения поинтереснее, чем рассказать Паше про проделки Александра? — У меня всегда куча предложений, дорогой, — засмеялся Сода. — если, конечно, ты не боишься, что тебя поймает Глава Партии Великой Океании. Конечно, долг перед Партией в данном случае станет самым настоящим поводом для испарения. — Ну Саш, я множество раз повторял, что, к сожалению, не читаю зарубежную литературу, не считая дедушки Шекспира и дедушки Данте, так что большая часть твоих отсылок мне непонятны. Ой, ещё Фрэнсиса забыл. — Ты даже не представляешь, насколько это прекрасно! — воскликнул Сода, продолжая хихикать. — Чую, что ты опять что-то максимально тварьское придумал. — Как ты можешь так выражаться, дорогуша? — на лице парня играет по-настоящему наглая усмешка, и всё, что может Дима - только махнуть на это рукой, открывая дверь. Они наконец выходят из машины, вдыхая яркий цветочный аромат. Дима осмотрелся, глазами выискивая друзей, пока Сода наклонился к земле, разглядывая небольшие васильки и колокольчики. Он сорвал один цветочек и задумчиво покрутил его в руках. — Что-то не видно их, — констатировал очевидный факт Дима, посмотрев на лучшего друга, который тоже повернулся к нему, услышав голос. — Неудивительно, это же Саня, — протянул Сода, усмехнувшись. — Ему всё разведать надо. Думаю, они вернутся через полчасика, может меньше. Искать их сейчас - не вариант, потому что это Саня, — снова также протянул парень, выделяя имя. — Которому нужно пройтись там, где ходят, разве что, коты да козы. И те раз в год, когда уж совсем всё плохо. — Предлагаешь просто сидеть и ждать, пока они нагуляются? Твоя батарейка в заднице точно выдержит такое сложное и скучное времяпрепровождение? — улыбнулся Дима, хватая Соду за запястье. — Иди ты, — парень фыркнул и, усмехнувшись, аккуратно убрал цветочек Диме за ухо. — Ходи вот теперь с васильком. — Спасибо, — усмехнулся Дима, присев на секунду, и тоже убрав за ухо Соде цветок, только на этот раз это был колокольчик, который он успел сорвать. — Дитё малое, иди ещё веночек сплети, — Дима, улыбаясь, быстро чмокнул друга в макушку и сел на траву, за руку потянув Соду к себе. Тот послушно опустился на мягкий цветочный ковёр, хоть и немного успел побурчать по поводу того, что он, конечно, совершенно точно не дитё и, тем более, не малое. Диму это умиляло. А его спокойная улыбка, конечно, заставляла Соду только больше беситься. Вокруг звонко и наперебой пели птицы, сидя на ветках юных берёзок, роща из которых располагалась правее. Сода смотрел на неё, думая о том, насколько далеко сейчас Саня с Пашей, и чем же они там занимаются. Зрелищ хотелось, особенно после того, как получилось прекрасно выспаться. Дима, тоже разглядывая окружавшую их природу, незаметно для себя коснулся руки лучшего друга и облокотился на неё, слегка постукивая пальцами по свежей траве. Это прикосновение длилось недолго, гораздо меньше минуты, но отчего-то сердцебиение участилось, а улыбка появилась на раскрасневшемся лице. Сода прервал молчание первым. — Жарко что-то, — он вытащил свою руку из плена стучащей Диминой руки и легко снял с себя свитер, оставляя на теле лёгкую зелёную футболку, сливающуюся с травой. Дима, почувствовав подобравшееся к нему августовское тепло, расстегнул и снял рубашку, тоже оставаясь только в футболке. Она была чёрной с дурацкой надписью на английском, гласящей что-то вроде "не слушай ничьи убеждения, кроме своих", как литературно перевёл Сода когда-то. Не сговариваясь, парни поднялись с земли, чтобы отнести лишние вещи в машину, а заодно и прихватить любимую шляпку Соды. Ну просто потому что захотелось. К тому же, как казалось Диме, выглядел он в ней не нелепо, а достаточно мило. Сам же хозяин широкополой подруги считал, что она безусловно шла ему, потому и надевал. — Как тебе? — усмехнулся Сода, надев шляпу, державшую его лицо в тени. Из-за полей Диме было видно только нос и улыбку друга, потому он наклонился и посмотрел ему в глаза, не волнуясь о том, что, кажется, их лица снова были слишком близко. — Выглядишь, как пародия на Тома Сойера. — Так ты же зарубежку не читаешь, дорогой, или я ошибаюсь? — Никогда. Ты никогда не ошибаешься, — сознаётся Дима, ощущая тёплое дыхание на своих губах. Его невозможно тянет поцеловать своего лучшего друга, что, наверное, можно посчитать неправильным, отчего Дима, смотря в лукавые зелёные глаза, не решается преодолеть дурацкие пару сантиметров между их губами. Зато решается Сода, трижды испугавшись и переволновавшись, но прочитав ответное желание в тёплых тёмных глазах друга. Поцелуй выходит неумелым, но по-настоящему нежным. Каждый старается подарить своими губами то, что чувствует. Дима, говоря честно, совершенно теряется, едва ли понимая, как преобразовать теорию в практику. Сода, конечно, тоже не мастак, но Диме он дарит не первый свой поцелуй, ведь его у самого Соды украла какая-то очаровательная тёмноволосая девчушка, с которой он был очень близок год или полтора назад. Но такой вариант поцелуя, безусловно, обескураживал, да и разве за один дурацкий раз можно чему-то научиться? Тем не менее, никто из них не мог пожаловаться, потому что сама искренность этого момента заставляла сердца биться быстрее, а их смущённо, но счастливо снова и снова целоваться. — Мальчики мои, вы проснулись! — стоило им только оторваться друг от друга, воскликнул улыбчивый Александр, помахав рукой. — Конечно, мам Саш, вот - в гляделки играем, — быстро сориентировался Сода, надеясь, что под широкими полями шляпы не видно его горящих щёк. — И он, кстати, проиграл. — Придурок, — стараясь сдерживать счастливую улыбку, немного неразборчиво буркнул Дима, не в силах нормально говорить из-за сбившегося дыхания и отсутствия каких-либо актёрских способностей. В голове крутилась лишь одна мысль, как лозунг, повторяющаяся миллиарды раз: "Он сам меня поцеловал, из чего следует, что мы не просто друзья, а если мы не просто друзья, значит...!!" - на этом, собственно, мысль и прерывалась, уступая какому-то детскому или совершенно девчачьему радостному писку, который его даже будто бы оглушил. Саша закатил глаза и засмеялся, пряча лицо в ладонях. Его заливистый смех звучал подобно колокольчику и донельзя обескураживал парней, на которых Александр и смотрел. Видя это выражение крайнего шока, будто раздвоенное, он только смеялся сильнее, не имея сил сдержаться. — Смешные вы, кошмар, — всё ещё смеясь, пробормотал Саша, погладив друзей по головам. — А ещё очаровательные донельзя, если позволите так сказать, — он прервался, снова смеясь, но вскоре успокоился, и смех его сменился на лукавую яркую улыбку. — Рассказывайте, пока папы Паши нет, бедолажки. Сода смущённо спрятал лицо под шляпу, а Дима, у которого не было такой замечательной возможности, смог только обрадоваться появлению Паши за спиной Александра. Тот только разочарованно цокнул, но улыбку скрыть не смог. — Что он тут опять натворил? — обратился к Диме с Содой Паша, заметив, как Саша светится. — Сверкает, ведь, как начищенный пятак! — И не говори! — быстро вжился в роль Сода, поднимая с глаз шляпу. — Он, между прочим, рассказывал нам о том, какой же ты старик. Я просто их с Димой назвал старыми, потому что Саша меня отчего-то ребёнком посчитал, а он сразу на тебя стрелочки перевёл, — доверительным тоном произнёс Сода, заговорщически щурясь, как бы говоря: "ну, между нами, конечно". Дима быстро-быстро закивал, подтверждая каждое сказанное Содой слово. — Ах, ты! Паскудёныш! — Паша обернулся на Сашу, которого уже и след простыл. Он мгновенно оказался на другом конце поляны, зная, что его ждёт. Павел двинулся за ним, и следующие две минуты прошли в игре в "догонялки", которую эти двое вели, а Сода с Димой просто наблюдали, выдохнув. Страшно было, всё-таки! — Суки! — бросил парням Саша, как только Паша повалил его на траву, пытаясь зафиксировать ему руки над головой. — Да Паша-а! Зачем ты веришь этой дурацкой пищевой добавке и его сообщнику?! — изредка прерываясь на смех, голосил Александр, стараясь вырваться из твёрдой дружеской хватки. — Потому что ты обожаешь повторять свои ошибки, Комарик, — тепло улыбнулся Паша, продолжая его щекотать. Теперь смеялся уже Сода, пока Дима так и не мог отойти от культурного шока. — К тому же, как я вижу, ты детей до ахуя доводишь, а значит, они точно не врут. — Мам Саш, хорошо смеётся тот, кто смеётся последним! — заметил Сода, сверкая яркой улыбкой. Он лёг на траву, мечтательно наблюдая за облаками под смех Сани, и одними глазами предложил Диме присоединиться. Тот, конечно, лёг рядом, больше косясь на Соду, нежели на какие-то скучные, по его мнению, облачка. Диму тревожило всё, что только могло. И поцелуй, и Саша, который это увидел, и, конечно, реакция Соды. Во-первых, странным было, что инициативу проявил именно Сода, хотя, учитывая то, как же хорошо он болтал глазами, вероятно, он смог углядеть и в Диминых глазах отголосок желания, которое решил исполнить. Но почему? Неужели Соде нравился он, Дима? Или просто захотелось, скучно стало, как в тот раз, когда парень пересказывал лучшему другу историю про свою весёлую выходку, когда какая-то девушка захотела потрогать пресс Соды, а тот лишь пожал плечами и спокойно согласился, хотя обычно с таких просьб просто выпадал. Диму больно грыз этот дурацкий вопрос, ответ на который выяснить трудно - во-первых, Сода - клубок сплошного сарказма и эпиграмм, а во-вторых, спросить у него просто про домашнее задание боязно, потому что непонятно, когда ему станет скучно и он решит выдать очередную шутку-подколку, а эта тема гораздо важнее, чем параграф по истории. Дима нахмурился незаметно для себя, совсем упав в свои дурацкие мыслестрахи, если их можно было так назвать. Нет, боже, он ведёт себя как девчонка, как гребанная влюблённая овечка, которых презирал за не то тормознутость, не то ёбнутость. Это, вероятно, было обычным смущением, но Дима ни за что не хотел даже слегка походить на этих влюблённых клуш. Он хотел выглядеть сильным, особенно в глазах такого человека, как Сода. — Я, кстати, такое место нашёл! — сумев вырваться из хватки Паши, воскликнул Саша, ладонью указывая на берёзовую рощу. — Мы гуляли тут, пока не устали. — Ага, он меня по болотам таскал, — Паша только улыбнулся, соглашаясь. На самом же деле, он устал ещё на первом повороте, а обратно они пошли только тогда, когда Саша начал чувствовать усталость. Прошло, конечно, не менее получаса, да и возвращаться пришлось долго. Сода улыбнулся, схватив Диму за руку, скорее в шутку, чтобы просто доколебаться до него. Ну и тут, что не удивительно, Дмитрий явно словил мощную перезагрузку, потому что на секунду или даже две просто остановился, смотря в пол, а потом, потянув руку лучшего друга на себя, уронил их обоих на траву. — Дурак! — тут же отозвался Сода, потирая ушибленное предплечье, а Саша снова засмеялся. Паша, безусловно, понимал не больше, чем Дима, если не меньше. — Аккуратней будь, а то меня всего поломаешь. — Содик, мне кажется, или ты уже сломал его? — лукаво улыбнулся Александр, походя своим внешним видом на Чеширского кота, только более безобидного. — Он сам, я вообще не причём, — пробурчал Сода, вызывая у Саши новый взрыв смеха, а у Димы, очевидно, новый взрыв мозга. Всё же, встав самостоятельно, Сода протянул лучшему другу руку, чтобы помочь встать. Дима посмотрел на неё и нахмурился, но помощь принял, продолжая подгружаться. — Александр, ты предлагаешь идти на твои болота или просто рассказал? — подал голос Дима, отряхивая траву с джинс. Он теперь выглядел вполне спокойно, если не сказать бесстрастно, и Саша даже нахмурился. — Пойдёмте, конечно! — улыбнулся он, утаскивая за собой Пашу. — У меня такое чувство, что я пропустил что-то интересное, — пробормотал Паша, смотря на хитрую улыбку Саши, ведущего его под руку. Теперь, когда они с Содой снова оказались вроде как вне поля зрения остальных, Дима опять немного поломался. Ну не получалась у него никакая логическая цепочка, каждая трескалась на моменте "а может, он меня любит?" и, в принципе, там и обламывалась, потому что Дима не позволял себе таких смелых размышлений, пресекая их "на корню". — Не ломай себе так голову, плыви по течению. К тому же, ты глупый, так что тебе ещё и вредно, — как-то странно язвительно-тепло усмехнулся Сода, хлопнув его по плечу, и быстро чмокнул Диму в щёку. Вообще, слова лучшего друга должны были помочь отвлечься, только вот, видимо, что-то в очередной раз сломалось, и Дима только сильнее задумался. Теперь его затревожил вопрос: "А не имеет ли он в виду, что для него это ничего не значит?". С одной стороны, это же Сода, но, блять, с другой стороны, это же Сода. Никогда не понятно, что взбрело ему в голову, никогда не понятно, что он думает об этом и никогда не предугадаешь, как он поступит. Вроде кажется, что по виду любого человека что-то понять можно, а ведь Сода настолько шикарный актёр, что даже выражение своих глаз подделать может. В принципе, всё, что можно сказать о нём точно: он, безусловно, выбрал строчку "быть распиздяем, но умным распиздяем". — Ты всё ещё продолжаешь скачивать своё дурацкое обновление, — скучающе протянул Сода, пару раз дёрнув Диму за рукав, чтобы убедиться в том, что тот его слушает. — Давай ты оставишь мысли на потом, а сейчас побудешь со мной, иначе я со скуки зелёной помру. Да, Сода, помимо всего прочего, был ещё и полноправной королевой драмы, за что Дима частно тайно ненавидел его. Умеет же повернуть ситуацию таким ребром, чтобы выгодно было только ему. — С тобой я, с тобой, — пробурчал Дмитрий, смотря в довольные изумрудные глаза. Хоть ненавидь его, хоть боготвори - Сода останется Содой, а нервные клетки не восстанавливаются. Дима это правило усвоил именно в тот день, когда семилетний мальчик протянул ему руку со всей серьёзностью, и, стоило ему только пожать её, мгновенно рассмеялся.

***

— Я не придумал, как назваться, — пожаловался зеленоглазый мальчишка, насмеявшись. Дима нахмурился, почесав затылок. — А зачем что-то придумывать? — он непонимающе воззрился на собеседника, хлопая глазами. — Ну смотри-и, — протянул мальчик. — Судя по твоему поведению и выражению лица - ты глупый, а подобного рода люди могут легко наскучить мне. А если я скажу им своё имя - они могут просто нажаловаться на меня, либо найти в каких-нибудь списках, чтобы навредить. Поэтому всегда лучше придумывать что-то. Дима, конечно, редко обижался, но, услышав такую потрясающую речь, по-настоящему обиделся. Мальчик снова рассмеялся, повернувшись вокруг себя на каблуках и хлопая в ладошки. — Ладно, не дуйся ты. Называй меня Сода и будем дружить. Если бы Дима знал тогда, как закатывать глаза, он бы непременно закатил, а ещё лучше бы - просто ударил наглого Соду, который умудрился разбить его менее, чем за пять минут. Однако, вскоре пришёл Саша, которому новый знакомый невозможно понравился, а потом явился сосед по комнате Соды, ради которого Дима и согласился сначала в принципе общаться с ним. А потом оказалось, что Паша гораздо больше подошёл Александру, а Сода, пусть и раздражал временами, оказался самым лучшим вариантом для Димы.

***

— Ты не со мной, обманщик, — опять дёрнул Диму за рукав Сода, устав, что его болтовню не слушают. — Я просто вспоминал и проклинал тот день, когда мы познакомились, — с усмешкой ответил Дима, перехватывая руку Соды и переплетая их пальцы. — О, это мой самый страшный ночной кошмар. Как подумаю, что именно из-за меня произошло такое ужасное событие, то просто места себе найти не могу. Чувство вины не отпускает, — начал щебетать Сода, напуская всё больше трагичности. — Я обрёк себя на ужасные мучения. Надо было убить тебя, в аду условия и то получше. — И не говори, мой дорогой. Я не встречал кого-то хуже тебя. Хотя, я могу предположить, почему согласился на такое уму непостижимое, вопиющее и отвратное знакомство. В детстве ты правда выглядел адекватнее, ведь лишь позднее раскрылась твоя истинная личина, а потом ты постарел и, помимо невозможного внутреннего мира, стал ещё и отвратительно выглядеть. Я никогда не видел подобных уродов, хотя не единожды посещал библиотеку в поисках научной литературы о разнообразных монстрах и прочих страшных хернях. Не представляю, как тебя в роддоме вообще за человека приняли, хотя, повторюсь, ранее ты был слегка симпатичнее. — Пидо́р, — констатировал Сода, улыбаясь. Его ни капли это не задевало, потому уголки губ сами стремились к ушам. — Мы пришли! — Саша снова заулыбался, выходя на середину небольшой очаровательной полянки. Дима с усмешкой заметил, как у Соды загорелись глаза, и вся его напускная драма мигом слетела с него. Впрочем, здесь было, чем восхититься. Место, найденное Сашей, и вправду было прекрасным, хоть и путь до него выглядел, как квест в игре-бродилке. Вокруг громко пели птицы, однако их голоса не смешивались в запутанную какофонию, каждый звучал отдельно от прочих. Деревья, в основном берёзы, склонялись к середине поляны, образуя в её центре неровный круг, через который на траву падал солнечный свет. Благодаря этому, по краям поляны создавался приятный тенёк, а середина была для Саши будто ораторским помостом, где каждому было его видно. — На самом деле, — заметил Паша, — чем дальше город, тем лучше пейзаж, а когда ты ещё и на свободе... — Да-да, именно это я и хотел сказать, — с учёным видом закивал Саша, всё ещё стоя под столбом солнечного света. — Ты сгоришь такими темпами, а на крем у нас не то чтобы есть деньги. Дима заметил, что хоть Саша так ничего и не ответил, но с солнца ушёл, а Сода всё так же восторженно наблюдал за какой-то незамысловатой птичкой, тихонько певшей, сидя на веточке. Парень не решился подойти к лучшему другу, боясь спугнуть маленькое создание, а потом получить за это, потому направился к Паше, который о чём-то разговаривал с Сашей. — Надо, конечно, — соглашался Александр, задумчиво смотря на собеседника. — Только ты же понимаешь, что это будет чересчур сложно? Сам посуди, для того, чтобы найти объявления, нужен телефон, а для того, чтобы купить телефон, нужны деньги... — А чтобы были деньги, нужна работа, а чтобы была работа нужно найти объявление, — закончил за него Паша, нахмурившись. — Нам нужно действовать по-другому. — Единственный вариант, который мне приходит на ум - просто ходить по разнообразным забегаловкам, которым нужны расклейщики или кто-то подобный. Да и официантом с шестнадцати работать можно, — Дима всерьёз задумался. Он знал, что денег у них осталось не так много, тысячи четыре, а они не протянут на такую сумму и недели, даже если будут тратиться исключительно на еду. — Тогда надо будет задержаться в Лысково на несколько дней, может, на недельку, но не больше, потому что к тому времени мы уже всё изучим, а наша цель, всё-таки, исследовать весь мир, — Саша знал, что с одной стороны, им невыгодно так скоро уезжать, но по-настоящему горел идеей и не хотел останавливаться из-за таких мелочей. — О, я согласен, — подал голос Сода, который бесшумно появился за их спинами, облокотившись на ствол ближайшей берёзы. — К тому же, не постоянно же в машине находиться, нужно и мыться, по меньшей мере. — И не говори, — мгновенно согласился Саша, быстро кивнув несколько раз. — Речка вам в помощь, — тут же ответил Дима, пожимая плечами. Он, конечно, тоже за неплохой такой душ, но сейчас бы на еду заработать, а потом уже разбираться с подобным. — Лесом иди, — закатил глаза Сода, незаметно взяв его за руку, только чтобы надавить на неё прямо в центре ладони. Ощущения не самые приятные, но терпимые. — Мы все им пойдём, как же мы без машинки. Сода ничего не ответил, только пробурчал что-то себе под нос, явно ссылаясь на литературу, а Дима усмехнулся. — В карты? — мгновенно предложил Саша, улыбка которого до сих пор тянулась до ушей. Соде даже подумалось, не устал ли он так светиться, но вскоре это перестало быть важным - началась игра, потому что все согласились. — Ему больше не давать тасовать, — пожаловался Паша, только посмотрев на свои карты. Дима поддакнул ему, а Сода только пожал плечами - ему было всё равно. — Уно! — ухмылялся Саша, пока ему не дали прекраснейший козырной туз, а потом, они же играли так, что подкидывать, если кто-то берёт, можно было бесконечно, ещё и не подарили дополнительных два туза. Было видно, что он немного начинал закипать. Сода, которого Дима окрестил то ли шулером, то ли лакером, уже вышел из игры и наблюдал за тем, как Паша отдавал свою последнюю карту Дмитрию. Его глаза превратились в узкие щёлки, азарт, видимо, поглощал и его. Обидно было бы остаться в дураках, когда первым вышел сиявший, будто новогодняя ель, Содик. И всё-таки, Саша заулыбался, когда к нему подсел Сода, что-то шепча на ухо. Дима нахмурился, видя перед собой козырного короля. Он вздохнул, зная, что последует дальше. Конечно, теперь это было не остановить. И, что было ожидаемо, дальше перед Димой оказался бубновый, то есть козырной, туз, который также пришлось взять. Последними, освобождая руки Александра, на траве оказались два дурацких туза, которых тому дали "в придачу" - пиковый и крестовый, как поход. И, под довольный смех Соды, Дима проиграл, смотря на то, как двое заговорщиков дают друг другу "пять". — Не расстраивайся, отыграешься ещё, — улыбнулся Паша, заметив, как Диму раздражал проигрыш. — Глупенький, не злись, мама Саша не выиграл бы без моей помощи, ведь даже такая простенькая комбинация ему незнакома, — лучезарно улыбнулся Сода, пожимая плечами. Он знал, что из Александра игрок в карты никакой, чаще ему везёт, либо он собирает хорошие связки, которые можно закинуть как удочку. Тем не менее, не помочь ему - повести себя подобно придурку, ведь таким образом двух зайцев убиваешь: и бесишь кого-нибудь, и получаешь "благословение" Саши. Это мало у кого во всём пансионате выходило, он ведь и добрый, безусловно, но и любимчиком его всегда был Сода, особо никто больше "благословений" не получал. — Я думаю, нам пора ехать, — заметил Дима, смотря на солнце, уверенно направлявшееся к середине небосклона. Если к полудню они найдут работу на завтра, то смогут неплохо погулять и подумать над ужином и обедом. Возвращаться обратно пришлось даже дольше, чем идти сюда, ведь Сода с Димой теперь весело щебетали, отставая от Паши с Сашей, которые и болтали, и шли быстро, видимо наученные своими прошлыми прогулками. Приходилось тормозить, чтобы не потерять друзей в роще.

***

По приезде в Лысково, Паша оставил машину на окраине города, сказав, что так легче будет найти варианты работы. Все согласились и вышли на улицу. — Улица Мичурина, — по слогам прочитал Сода, разглядывая табличку на доме. Новшества привлекали его не меньше, чем Сашу, который уже ушёл куда-то во дворы, зачарованный совершенно незнакомым городом. Дима тоже завернул за угол, заинтересованно разглядывая двор, в котором скрылся Александр. Там стояла обыкновенная детская площадка, однако парни видели такие если только в детстве, ведь на территории пансионата были только тренажёры, да странный уличный кинотеатр. Саша, почти совершеннолетний парень, смотрел на детскую площадку, как на волшебство. Безусловно, удивление его было оправдано, но смотрелось это комично. Дима, сначала увидевший его выражение лица, а только потом виновницу такой реакции, тоже обомлел. — Это блядская детская площадка! — радостно воскликнул Сода, запрыгивая на качели ногами. Саша подбежал к нему, попутно ругаясь на то, что Сода, здоровый лоб, так заскакивает на качели, ещё и пачкает. Тот только смеялся, раскачиваясь сильнее. Комаров остановил качель и запрыгнул к другу, особенно не заботясь о том, выдержит ли их вообще. Сода с удовольствием заметил, как за ним наблюдал Дима, перешёптывающийся с Пашей. Всё-таки, этот взгляд был полон чего-то за гранью дружбы, за гранью привязанности или товарищества. На душе всё сильнее цвёл праздник, подобный карнавалу в Сальвадоре-да-Баия. Только непонятно, сколько же будет длится этот. — Гляделки были без объяснений? — неожиданно спросил Саша, мгновенно ловя на себе осуждающий взгляд Соды. — Ну что? Не смотри так, мне же интересно, — Он засмеялся, раскачивая качель сильнее. — Без объяснений, — отстранённо бросил Сода, вздохнув. Праздник на душе не прекращался, просто затих на мгновение, когда на душу камнем упала мысль о важности этих самых "объяснений". — Ты не хуже меня знаешь, что всё и так ясно, как день, — мягко улыбнулся Саша, смотря куда-то мимо друга, на Пашу, который вместе с Димой забрался на карусель, раскручивая её. — У вас тоже, — ухмыльнулся Сода, на ходу соскакивая с качели. Он, смеясь, подбежал к огромной железной горке и залез на неё, вскарабкавшись по лестнице-дуге, располагавшейся на боку этой махины. Саша тоже спустился с качелей, однако далеко не ушёл, только стряхнул с них грязь и сел обратно, наблюдая за друзьями, познающими все радости новой жизни. Ему тоже хотелось, наверное, но для счастья хватало просто наблюдать за тем, как другие резвятся. Если они рады, то Саша, безусловно, тоже. Сода уже карабкался на крышу горки, подстрекаемый Димой и его невозможно сияющей улыбкой. Паша стоял под крышей, вглядываясь в продолжение двора: на турники, на странных животных на пружинках и на качели-весы. Всё вокруг было новым и необычно притягательным. — Только не упади там, — укоризненно покачал головой Комаров, наблюдая за акробатическими трюками, которые Сода так бесстрашно выполнял на крыше. И не важно, что он просто старался не упасть, и не важно, что он едва держался за длинную палку, венчавшую верхушку крыши. Дима стоял на предпоследней ступени той самой лесенки-дуги и смотрел за одновременно и смеющимся, и напуганным Содой. Его обуяло тёплое чувство яркой, размашистой подростковой влюблённости, которое раньше таилось где-то в груди, за рёбрами. — Да не упаду, не боись! — хмыкнул Сода, показательно отрывая одну ногу от пола и покачиваясь из стороны в сторону. — Мне кажется, та бабушка идёт нас полотенцем пиздить, — чуть тише обычного произнёс Паша, разглядывая кого-то впереди. Сода сощурился, пряча глаза от яркого полуденного солнца под козырьком из руки, и мгновенно кивнул. Он начал ускоренно слезать, заприметив ту самую старушку, о которой говорил Паша. — Бежим отсюда! — подытожил Сода, спрыгивая с лесенки-дуги на траву и утягивая за собой Диму. Паша тоже быстро сбежал с горки, а Саша спрыгнул с качели, направляясь за бегущими в направлении следующего двора парнями. — Вот ведь придурки малолетние, всё поломали небось! — закричала им вслед старушка, всё ещё грозно размахивая полотенцем. За пределы двора она не зашла, видимо просто свою территорию охраняла, но парней напугала сильно, особенно поначалу. Пробежав добрые полтора квартала, друзья остановились на лавочке у какого-то неизвестного подъезда. — Надеюсь, здесь подобных бабушек-охранниц нет, — хмыкнул Дима, выравнивая дыхание. — Ага, а то сейчас ещё появится какие-нибудь с рацией и словами: "от коллеги моей сбежали, а я-то чемпион района по скандинавской ходьбе!" — улыбнулся Паша, облокотившийся на дерево. Лавочка была маленькой, поэтому пришлось подпирать берёзу-красавицу, осыпанную серёжками. — Я теперь пить хочу, — нахмурился Саша, отдышавшись. — Пойдёмте купим полуторалитровую бутылочку, а Пашка потаскает, — предложил он, хитро улыбаясь, — Ты же рюкзак взял? — Взял, конечно. Было решено идти в ближайший магазин, который оказался прямо перед носом, точнее в том доме, возле которого парни и нашли эту лавочку. — "Распятино", — прочёл Дима, неожиданно повернув голову вправо, — А там церковь... Тут распяли и туда понесли? И эта шутка была глупой, какой-то дурацкой и даже бессмысленной, но все ей улыбнулись, потому что сейчас разницы не было. — О, потом туда пойдём, ладно? Я давно хотел церкви посмотреть, — сразу обрадовался Саша, тоже повернув голову к постройке, кресты которой сияли золотом. Его губы сразу растянулись в улыбке, стоило только Паше кивнуть. Магазин был большим, даже огромным, как сказал Сода, забежавший туда первым. Дима удивился тому, как же много в обычном продуктовом различных товаров, не связанных с едой. Все эти непонятные песочные игрушки, машинки и слаймы... — Какой он пушной! — воскликнул Саша, ероша искусственный мех на игрушке-кошке, выглядевшей как шарик. — Паша, посмотри, это же автоматическая клешня для детей! Павел наблюдал за действиями Комарова, как за интереснейшей кинокомедией и улыбался. Сода гулял между стеллажами с чаем и кофе, дивясь огромному количеству разных видов. В пансионате самое удивительное, что им показывали - красный чай, а тут и белый, и синий, и с карамелью, и с шоколадом. Дима наблюдал за всеми, не зная, куда и пойти. Глаза разбегались при виде подобного разнообразия, всё вокруг казалось чем-то нереальным, хотя это, конечно, ни капли не поразило бы кого-то, живущего "на воле". Пансионат оставил на них огромный отпечаток, который не так просто было стряхнуть. Они в своей жизни не видели ничего особенного: белые стены снаружи, разные рисунки на стенах изнутри и серый забор. Даже комнаты, в которых приходилось проводить большую часть времени, мало чем отличались от классов, просто мебель была слегка иной: шкаф, две кровати и два стола. Это не выглядело как что-то шикарное, не выглядело как дом, в который хотелось бы возвращаться. Дима, беспечно подумав о том, насколько же дикими они смотрятся в глазах окружающих, всё же направился на поиски воды. И даже там, где, казалось бы, и выдумать нечего, его поджидал сюрприз. Малиновая, арбузная, клубничная, лимонная... Вода! — Как такое, блять, возможно? — шёпотом удивился Дмитрий, разглядывая надписи на этикетке. Ладно лимонная вода, с ней, вроде бы, всё понятно - добавили лимонного сока, он не окрасил воду, вот и выглядит обыкновенно, но как же клубника, малина и даже клюква? Они бы окрасили воду в красный... Или нет? Мозг плавился от такого количества новизны, многое казалось невозможным и даже странным. Дима не понимал, как он умудрился полчаса посвятить разглядыванию различной воды, которой, как он считал ранее, бывает только четыре вида: питьевая, туалетная, из-под крана и газированная. Однако электронные часы, висевшие посреди магазина, уверенно показывали двенадцать десять, а последний раз там было около одиннадцати тридцати пяти. Сода, очевидно закончивший с блужданием в чайном ряду, появился за спиной Димы, удивлённо воскликнув: — Малиновая вода?! — он несколько раз моргнул, обернувшись на подошедших Сашу с Пашей. Александр засмеялся. Он и сам не ожидал подобного, но, прочитав состав, даже немного расстроился. — Обычные вкусовые добавки, — протянул Саша, возвращая бутылку на место. — Когда я маленьким был, мне такую покупали, — пожав плечами, Паша улыбнулся и прошёл дальше по стенду. — Давайте вот эту возьмём, она и дешёвая, и большая. — Конечно, выбирай какую хочешь, тебе же таскать, — мягко усмехнулся Саша, осматривающий всё вокруг. Всё-таки, эта секция была в самом конце зала магазина, и всё остальное Комаров уже разглядел, а эта была новой. Как же было интересно, словами не передать. Так как деньги были в рюкзаке Паши, Сода, уставший болтаться по магазину, вышел на улицу, позвав с собой Диму с Сашей. Последний только отрицательно покачал головой, подмигнув другу. Вновь оказавшись вдвоём, парни молча проследовали к лавочке. — Как тебе свобода, мальчик, которого так захватывал "Мцыри"? — мягко, одними уголками губ, улыбнулся Сода, глаза которого приятно блестели в свете яркого полуденного солнца. Дима положил свою руку на его и мечтательно вздохнул. — Ощущаю себя главным героем, но умирать пока не стремлюсь, — он пожал плечами, разглядывая золотые кресты церкви впереди. — И не надо, у тебя ещё друзья есть, которые скрашивают схожее с Мцыри времяпрепровождением, да и я вроде. И Дима, возможно, рад бы спросить: "А разве ты мне не друг?", но Паша, ведущий под руку Сашу, показался в дверях продуктового магазина, смеясь с какой-то привычной шутки Комарова. — Теперь пойдёмте в церковь, — произнёс он, ребром ладони вытирая мокрые губы. Сода поднялся с лавочки, быстро выхватив из рук Саши бутылку с водой. Он жадно пил, ведь никакой жидкости, не считая борща, с прошлого ужина не видал. Дима забрал у Соды бутылку, стоило ему только напиться, и тоже отхлебнул немного, помня про то, что в их-то случае экономить надо. — О, я её, точнее его, знаю, — радостно воскликнул Саша, разглядывающий церковь. — Если я не ошибаюсь, то это Вознесенский собор или церковь Вознесения Христова, — наконец пришло и его время блеснуть знаниями, которых у него было явно не меньше, чем у ведущих отличников, просто они были более узконаправленные, потому соперничать с ними он не мог. — Да, Сань, ты прав, это он, — прочитав название на табличке, кивнул Дима. — Это значит, что у нас будет бесплатный гид. Ведь если он знает название собора, то и всю её историю выложит, — усмехнулся Паша, вспоминая то, с каким рвением Александр посещал дополнительные занятия по истории, культуре и старославянскому, а потом с неподдельным интересом разбирал некоторые места самостоятельно, засиживаюсь в библиотеке допоздна. — Да уж, — засмеялся Дима, — Вы не представляете, сколько я сам выучил, пока он учил у нас в комнате материал для следующей лекции. Саша выглядел довольным. Было заметно, что всё это невозможно занимало его и он редко страдал от скуки, ведь всегда брался за самые сложные задания, даже забывая есть. Текста на старославянском он обожал не меньше, чем истории соборов и церквей, а выяснять значение каждой фрески Комаров мог вечно. — Вы просто не представляете, сколько на самом деле пережила эта церковь, внутри которой мы находимся, — стоило парням только ступить внутрь собора, Саша сразу защебетал, восхищённо улыбаясь. — То место, где мы находимся, лысковчане построили отнюдь не с первой попытки. Две предыдущие вариации сгорели, одна в тысяча семьсот девяносто втором году, а вторая около тысяча восемьсот девятого, — начал Александр голосом заправдского лектора. Он прочертил в воздухе длинную дугу, предлагая своим спутникам оглядеть небольшое здание. Сода сразу отметил, что оно было каким-то недостаточно наполненным для церкви, что-ли? Белые стены выглядели стерильно, а в неокрашенных стыках куполов и стен виднелись кирпичная выкладка. Иконы, конечно, тоже имелись, но всё равно что-то было не так. Ну, хотя бы только по скромному мнению Соды. Дима разглядывал превосходно написанные иконы, подобные которым ранее видел каждое воскресенье. Эти нравились ему больше. Отчего? Он и сам понятия не имел. Быть может, это было на свободе, отчего каждый мазок казался медовым, а привычные религиозные картины - даром небес. Глупо, тем более, в Бога особо он не верил, чтобы считать так. — Первые две постройки, что ожидаемо, были из дерева, но после победы над батюшкой тортов, французским императором Наполеоном, строители и заказчик, которым был Георгий Александрович Грузинский, наконец додумались строить из камня, последовав примеру Наф-Нафа. Постройка третьего варианта Собора Вознесения Христова завершилась в тысяча восемьсот тридцать восьмом году. Позже дотошные реставраторы нашли спрятанное имя одного из мастеров, украшавших зал: на одном из уцелевших лепных модульонов большого барабана было вырезано на кривом русском "Дмитрий". Сода и Паша бросили взгляд на Диму, мгновенно закатившего глаза. Саша хихикнул и прошёлся до алтаря, рассматривая церковь. Подняв голову наверх, он заинтересованно рассмотрел потолок. — В общем-то, церквушка скорее провинциальная, особого лоска я и не ждал, но интересно же. Вторую церковь в жизни вижу, — Саша мягко усмехнулся, покружившись на месте. — Интересно, а у этого алтаря проходило чьё-нибудь венчание? — Тебе виднее, ты тут церковный эксперт, — Сода последовал за другом, проводя рукой по слегка запылённой поверхности алтаря. — К сожалению, об этой церквушке очень мало документов, какое-то она была не освящена и не работала, потом сгорела, а никаких ведомостей тем более нет. Паша тоже остановился, разглядывая иконы сбоку от алтаря, и тихо похвалил Сашу за его превосходные знания: — Ты большой молодец, раз знаешь всё от и до. — Спасибо, — Саша немного смутился, тоже обратив свой взгляд к иконам. - Но это просто то, с чем я хотел бы связать свою жизнь. — Ты же знаешь, что, сбежав из пансионата с нами, ты просто проебал все свои шансы на будущее, — Паша знал, что это так и было, но никто из них никогда об этом не говорил. Было и так понятно, что теперь у них нет возможности куда-либо поступить, ведь паспорт - единственное, что правда было, а ни аттестата, ни каких-нибудь подтверждений учёбы не существовало. — Это не важно, я очень постараюсь и смогу. К тому же, вы для меня гораздо важнее, чем любая работа или учёба, будь она даже целью всей моей жизни, — Саша мягко улыбнулся, переплетая свои пальцы с Пашиными. — А ещё... Я же люблю тебя. — Да, я тебя тоже, Комарик, — он улыбнулся, слегка сжав руку, которую держал в своей. Откуда-то сзади послышался шум, будто кто-то упал. Саша повернулся и увидел Соду, сидящего посреди церкви, и Диму, взволнованно ходящего вокруг друга. — Придурок, — поджав губы, сетовал Дмитрий. Он присел на корточки, пытаясь стащить с Соды белый кроссовок. Его нога немного припухла, а сам парень тихо сидел, только наблюдая за Димой. — Что ты опять натворил? — Саша быстро подошёл к друзьям, отпустив Пашины пальцы. — Я просто пытался допрыгнуть вон до той штуки, — Сода, притянув к себе ногу, показал на один из кирпичей свода. — Мы с Димой дурачились, он достал, а я нет. Пришлось прыгать, — он улыбнулся и развёл руками. — Не волнуйся, я просто упал. Саша закатил глаза, слушая, как Сода смеётся. Дима хмурился, помогая другу подняться.

***

— Ты хромаешь, — констатируя факт, произнёс Дмитрий и на несколько секунд остановился. — Мелочи, пройдёт, — Сода махнул рукой, продолжая упорно идти. Дима схватил его за руку и, заставив остановиться, положил ладони парню на плечи. — Как только найдём работу - я лично тебя в машину отведу, а то много выёбываешься, — Дима хмурился, глядя на довольного друга. Тот стоял на одной ноге, почти не качаясь, и безотрывно смотрел в глаза напротив. Сода отошёл немного назад, скидывая с себя чужие руки, а потом безразлично кивнул и продолжил идти за Сашей с Пашей, которые уже далеко отошли, увлечённые диалогом. Хотя, опять же, больше говорил Комаров, изредка отвлекаясь. — Ребят, пошлите туда зайдём, — Сода, мгновенно оживившись, рукой указал на какую-то скромную дверцу. — Мне кажется, что там нам точно улыбнётся удача. Александр, только разведя руками, быстро согласился. Кажется, даже он подустал, пока солнце, давно перевалившееся за середину небосклона, уверенно направлялось к его концу. Но парни до сих пор не ели, да и с работой как-то не складывалось. Везде требовали телефоны, просили перестать прикалываться и прочее, прочее. Саша ругался больше всех, потому что такое недоверие раздражало его слишком сильно. Паша успокаивал его, и такие несправедливости гораздо легче переносились. Дима с Содой просто плелись позади, потому что один хромал, а другой ходил рядом, следил и изредка ругался. Помещение, скрывавшееся за той невзрачной дверью, выглядело уютно. За стойкой стояла молодая девушка, на бейджике которой было от руки выведено имя: "Астинэ". Сашу, как самого дипломатичного, выгнали вперёд, и он, мягко улыбаясь, подошёл к девушке. — Здравствуйте, — начал Александр, на секунду задумавшись. — Извините за беспокойство, — он прочитал имя на бейдже, пару раз проверив. — Астинэ..? Девушка легко улыбнулась, кивнув. От неё веяло чем-то тёплым, солнечным, но, замученные кучей отказов, парни просто ждали, что после того, как Саша перейдёт к сути, их снова пошлют. Сода, переглянувшись с девушкой, кивнул на стул, будто спрашивая разрешения. Она кивнула. — Мы оказались в такой ситуации, что нам требуется работа, но у нас нет ни телефонов, ни чего-либо ещё, только машина и паспорта, — Саша потупился, отведя взгляд чуть в сторону. — Я могу только предложить вам расклеивать объявления в близлежащих домах, — задумавшись, произнесла Астинэ. — Вас четверо, за часа два каждый по рублей четыреста заработает... Вам подойдёт? — её лицо снова озарила тёплая улыбка. — Конечно подойдёт, — влез в разговор Сода, глаза которого довольно засияли. — Вы не представляете, как мы Вам благодарны. А мы можем расклеивать объявления только один раз или несколько? Просто мы тут на два-три дня точно, а Вы - единственная, кто нам не отказал. — Мальчики, — Астинэ всё так же улыбалась. — работу могу предложить на дня три, будете расклеивать определённое количество. Я понимаю, всякое в жизни бывает. Завтра начнёте, хорошо? Я всё равно здесь ещё неделю буду одна работать. Жду вас завтра, — улыбнулась она прежде, чем парни попрощались с ней и ушли, запоминая адрес дома. — А вы не знаете, где тут можно карту купить? — подал голос Дима, на секунду остановившись в дверях. — О, конечно, на первом повороте налево, а потом прямо. Упрётесь как раз в нужный магазин. Сода, сразу вышедший на улицу, сел на лавочку, задирая штанину. Цокнув, он тихо сматерился, рассматривая свою опухшую ногу. "М-м-м, как же я охуенно упал-то..." — Сода поджал губы, стараясь не особенно давать волю эмоциям. Уж если он клинический неудачник - другие не должны терять день, в который все они обрели свободу. — А теперь за картой, иначе мы дорогу ни до машины, ни до работы завтра не найдём, — Дима взял Соду за руку, точно заметив его опухшую ногу. — Обопрись на меня, — уже тише сказал он, помогая другу подняться с лавочки. Саша как всегда шёл впереди, только Паша в этот раз, заменив Диму, шёл с Содой, который с каждой минутой всё сильнее хромал. — Что думаешь о свободе? — подняв лицо к небу, неожиданно спросил Дмитрий. — Да ничего, правда. Я рад, что у нас получилось, — Саша улыбнулся, но улыбка его вышла немного грустной. — Несмотря на то, насколько же убого было там, насколько я ненавидел каллиграфию и правила, в какой-то мере пансионат был нашим домом, пусть я и чувствовал себя сиротой. Как думаешь, захочется ли тебе вернуться? Поначалу сложно будет, да и дороги мы себе все-все закрыли. — Я не философ, конечно, но пансионат же был настоящим сиротским домиком. Никому из наших родителей мы не были нужны. Я буду скучать по атмосфере, по части людей, но вернуться не захочу, только если за тем, чтобы сжечь это местечко, — Дима пожал плечами и остановился. Перед ними был небольшой магазинчик, что-то вроде книжного киоска, только внутри жилого дома. Дима зашёл внутрь, а остальные остались снаружи, дожидаться его. Старичок, работавший в этой книжной лавке, выглядел как типичный брюзга, и парня это даже немного напрягло. — Сколько стоит карта Лысково? — Ценник не видишь что ли? Ослеп поди? — Извините, — непонятно зачем, но Дима виновато опустил голову, рассматривая цены на карты. Вырос ведь в подобных условиях, но незнакомцам грубить не получалось никогда. — Выбрал уже или тебя к твоей шайке спровадить? Я вот вас впервые вижу, значит разбойники вы, шайка бандитов, — всё больше заводился старик, пуская в ход всё более странные свои гипотезы. — Стоп, - нахмурившись, произнёс Дмитрий, выкладывая на прилавок выбранную карту, — эту беру, вот деньги, жду двадцать три рубля сдачи. Старичок перестал ворчать, но долго не хотел давать сдачу, бормоча что-то про "чаевые" и подростков, купающихся в деньгах. — Слушайте, я к вам со всем уважением, поверьте, но мы не из тех подростков, у которых есть деньги. Отдайте мне сдачу и я пойду. Сомневаюсь, что после этого вы увидите меня вновь, — то ли эта железная интонация, то ли соображения совести, но что-то заставило старика зашевелиться и отсчитать ровно двадцать три рубля, отданные Диме одной десяткой, двумя пятёрками, рублём и двумя. — Большое спасибо, до свидания! — парень лучезарно улыбнулся и, захватив карту, вышел из магазинчика к друзьям. — Фух, старичок, конечно, с ножом на меня не кидался, но приятного мало. Парни рассмеялись и, взглянув на табличку с номером дома, двинулись в направлении машины, не забыв обвести здание, где завтра их будет ждать Астинэ. Конечно, с карандашами и ручками всё плохо, поэтому в ход пошёл небольшой осколок кирпича, которым хоть и сложно рисовать, но возможно, если очень постараться. — Я предлагаю сейчас сходить за какими-нибудь продуктами, которые долго хранятся, — Паша осмотрел карту, наклонившись над ней через Димино плечо. — Вы с Сашей идите, а мы в машину пойдём. Он хромает, — пояснил Дима, рассматривая хитросплетения улиц на карте. — Да я заметил, — Паша взял Александра за руку, разглядев на карте обозначение магазина. — Подожди-и, — нахмурился Сода, которому явно не хотелось идти в машину, — У нас одна карта, а вы собираетесь разделиться. Если мы возьмём, то где гарантия, что Паша с Саней найдутся? И наоборот? — Тогда мы идём до машины вместе, там недалеко магазинчик есть. Ты садишься в машину, а мы за продуктами, — Дима ткнул пальцем в карту, указывая на дом, расположенный неподалёку от того самого "Мичурина 7б", где Сода прочитал табличку. — Поправочка, — быстро встрял Саша. — Мы с Пашей идём в магазин, а вы, оболтусы, — он тепло улыбнулся, хотя, конечно, все уже точно задавались вопросом о том, когда же он, блять, не улыбается. — оба останетесь в машине. Нужно найти мою аптечку, а в ней эластичный бинт и, Димочка, тебе нужно будет последить, чтобы наша принцесса сидела и ногу не тревожила. Всё понятно? Парни только кивнули. Паша усмехнулся, невольно сжав руку Александра. До машины они дошли быстро, никто даже не устал особо, если не считать хромавшего Соду. Открыв машину, Дима уже хотел было усадить туда друга, но Паша быстро открыл вторую дверь. — Погодь, давай сразу кресла опустим, чтобы потом не париться с этой хернёй. Дима кивнул и опустил переднее кресло со своей стороны, пока Паша делал всё в точности симметрично ему. С задними сидениями вышло посложнее, но было просто прекрасно, что, во-первых, у бэхи директора был большой багажник, в котором даже можно было сидеть, и, во-вторых, что они хотя бы разбирались в машинах. — Чур я сплю в багажнике! — стоило Диме с Пашей закончить, Сода сразу залез туда, подкладывая под голову подушку, чтобы было не так твёрдо. Дима не заметил, как на его лице появилась яркая улыбка и он залез к другу, присаживаясь напротив. Паша и Александр ушли, захлопнув двери машины. — Извини, что устроил эту херь с прыжками до кирпича, — неожиданно выдал Дмитрий, вызвав у Соды только тихий смех. — Да забей ты, — парень махнул рукой, кинув в друга найденной под ногой аптечкой. — Лучше бинт найди, придурок, — беззлобно усмехнулся Сода, в глазах которого плясали черти. — Вот, — Дмитрий вытащил из аптечки скрученный бинт и засунул его в дверь, чтобы не потерять, а потом, застегнув аптечку, кинул её обратно Соде. — Умничка, — парень положил сумку куда-то в самую даль багажника, а потом за футболку потянул к себе Диму. — Что насчёт поцелуя, м? — Почему бы и нет? — Дима сам быстро сократил расстояние между их лицами и навалился на Соду, зарывавшегося пальцами в его волосы.

***

— Паш, как думаешь, а пирог за сто рублей - нормальная еда? — Саша всё ещё светился, быстро перемещаясь от одного стенда к другому. Многое ему не нравилось, ведь нужно было набрать на тысячу продуктов на три дня, а он и не знал, можно ли вообще есть что-то слишком дешёвое, но не отчаивался, лишь изредка задумываясь. — Мне кажется, нам нужно что-то другое. От сладкого устаёшь быстро, да и хрен наешься, — Павел пожал плечами, всё ещё разглядывая стенд с консервами, от которого Саша ускакал минут семь назад, потому что ничего интересного не нашёл. — Нам очень нужна сумка-холодильник, — со вздохом протянул Александр, очевидно разглядывая очередную еду, которая могла бы им подойти, но хранится только на холоде. — Знаю, но придётся подождать, — он наконец отошёл от консервов, так ничего и не найдя. — Мы на одном хлебе не протянем, — Саша подошёл к Павлу, повиснув на нём. — Может что-нибудь из этого возьмём? - парень рукой указал на стенд с едой быстрого приготовления, — Дети хвастались, что сухим едят, может и нам прокатит? — Да уж, вариантов мало... Ладно, давай штук восемь возьмём, на пробу. Всё равно дёшево... Хлеб оставим... И, думаю, можно орехов взять? — Не знаю, — пожал плечами парень, задумчиво изучая противоположный стенд. — Может купим овсяных хлопьев и какой-нибудь смеси сухофруктов? Думаю, пока должно хватить, а там, может, и эти штуки, — он показал на пакетики пародии на "Доширак", — зайдут. — Ты прав, — просто согласился Паша, увидев мгновенно засиявшую Сашину улыбку. — Спасибо, — Александр счастливо чмокнул друга в щёку и убежал вперёд занимать очередь. Стоя в ней, Саша отловил каких-то двух мальчишек, расплачивавшихся за "Доширак" и совершенно серьёзно спросил: — А как это есть? — он немного неловко показал на упаковки в их руках. У мальчуганов глаза просто на лоб полезли. Им было лет девять, не больше, и Комаров, безусловно, ввёл их в немалый ступор: зайти после школы за дошиком и схомячить его всухую, пряча от родителей, было для них чем-то святым, о чём знал каждый ребёнок. — Ты не знаешь? — всё же решился спросить мальчишка покрупнее. Саша покачал головой, вызывая у детей новую вспышку удивления. — Ты не из России? — задал он вопрос, который, по его мнению, был вполне закономерен, но Александр совершенно этого не понял. — Почему? Я из России, просто впервые эту штуку вижу. — Ну тогда... Смари, надо это как-нить порвать, — мальчонка на глазах у Саши попытался открыть пакетик, что получилось у него не сразу, и достал изнутри специи, — а это засыпать внутрь надо, оно острое, поэтому не до конца можно, а потом закрыть и трясти, чтобы оно перемешалось. — Вообще, сначала можно поломать, но как кому удобнее, — заметил его друг, молчавший до этого момента. — Оу, спасибо, мальчики, — поблагодарил Александр, задумчиво смотря на корзинку в своих руках. Уже у машины Саша неожиданно развернулся к Паше и, руками обхватив его лицо, мягко поцеловал ничего не понимающего друга в нос и щёки, заставив его даже немного смутиться. Отстранившись, Комаров, выглядевший довольным, быстро добежал до машины, открыл переднюю пассажирскую дверь и засмеялся, наблюдая, как Дима с Содой в шутку ругаются, валяясь в багажнике. — Обними, — скомандовал Сода, не заметив друзей, наблюдавших за ними. Дима послушался, поймав на себе взгляд Александра, и тоже засмеялся. Сода, спрятав лицо куда в бок, явно смутился и пробормотал что-то вроде: "явились, закупочники". Саша положил пакет посередине салона и, усмехнувшись, по-турецки уселся на разложенном сидении. Паша обошёл машину и опустился на водительское место, скинув с ног кроссовки. В машине было чуть теплее, чем снаружи, но совсем не душно, а именно комфортно. — Содик, можешь вылезать из своей норки и давать мне ножку, надо перебинтовать, — Александр подвинулся поближе к задней части машины и дождался, пока Сода, всё ещё немного смущённый, даст ему бинт и чуть припухшую ногу. — Молодец. У тебя вообще боль какая? — Не смертельная, — отмахнулся Сода. — Просто ходить больно, точно не перелом. — Вот и прекрасно, — кивнул Комаров, аккуратными выверенными движениями бинтуя ногу. Не зря ведь мучался с курсами первой помощи, которые отчего-то проходили всегда поздно вечером. — Что купили? — Дима, взяв вторую подушку, лёг на живот и подложил её под руки. Подобную позу, пожалуй, можно было назвать "пляжной". Он вопросительно посмотрел на Пашу, который только разглядывал руки Саши и совсем не двигался. — По мелочи в основном. Мало что вообще хранится без холодильника. — Да-а, ты не представляешь, как я замучался, — отметил Саша, подобно лягушке растягиваясь на кресле. Паша не стал добавлять чего-то, подождал, пока Александр дотянулся до пакета и, подняв его с пола, задумчиво принялся рассказывать о продуктах. — Мы купили это, — название этого дурацкого бич-пакета всё ещё не придумывалось, пусть все на свете, кроме этих детей, будто проживших жизнь в клетке, и называют его бпшкой или дошиком, невзирая на фирму. – Четыре штуки, надо попробовать. Насколько я понял, это в воде разводят, но можно и сухим есть, просто порошки добавить. Сода, даже не дослушав, выудил из пакета упаковку и открыл её. — А это зачем? — чуть нахмурившись, спросил он у Саши после того, как достал маленький пакетик с двумя отсеками: коричневой херни и зелёной. Надорвав с одной стороны, парень лизнул уголок и пожал плечами. Зелёная сторона была не особо острой и сравнимой с зеленью. Сода высыпал содержимое до конца, а потом оторвал уголок и со второй стороны, вновь лизнув пакетик. На этот раз он почувствовал, что специя была гораздо более острой, но обещанной говядиной, изображённой на упаковке, и не пахло. Он хотел было уже откусить кусок дошика, но Саша остановил его. — Мне мальчики сказали, что надо обратно завернуть и либо поломать, либо просто перемешать. Сода кивнул, завернул сухие макароны с приправами обратно в упаковку и начал сосредоточенно трясти, стараясь, чтобы ничего не просыпалось. Буквально через минуту он развернул упаковку и надкусил. — Для сухих макарон с перцем и, видимо, паприкой..? Это даже вкусно, — с набитым ртом прокомментировал своё угощение Сода, облизывая губы. — Мы это за десять рублей купили, —невзначай бросил Паша, усмехнувшись. — А мы точно с этого деликатеса не траванёмся? — чуть недоверчиво уточнил Дима, ответом которому был только смех Саши. Голод всё равно взял своё и парни, так и не разобравшись, что же они, помимо дошиков купили, принялись за еду. Саша поломал всё внутри бич-пакета и после ел, беря по чуть-чуть. Сода только сказал, что он строит из себя аристократа, а Дима, что самый главный понтовальщик здесь Сода вообще-то. Если бы не еда, которую слишком хотелось съесть как можно скорее, то едва ли эти шутливые словесные полемики не перешли бы в бой подушками или щекоткой. Не только же Саша её боялся. — Реально вкусно, особенно за десять рублей, — скомкав упаковку, произнёс Дмитрий и забросил мусор в дверцу. — Ага, надо будет ещё мусорку найти, —пожал плечами Саша, дожёвывая оставшиеся кусочки дошика. Он высыпал крошки себе в рот и с непривычки даже рот открыл: было остро. Со стороны он стал похож на собаку, и Сода засмеялся, откинув голову на Димино плечо. Паша протянул другу бутылку с водой, давая парню насытиться, жадно отпив добрую половину от оставшегося. Дима, сам того не заметив, рукой приобнял Соду за талию, подтягивая ближе к себе. Тот что-то буркнул, но положил голову на плечо друга, безмолвно наблюдая за Пашей и Александром. — Думаю, сегодня мы никуда не пойдём, так что может в карты? — предложил Павел, смотря на умиротворённых друзей вокруг. — Но я предлагаю в двадцать одно, может Саше залачит, а то с дураком у него всё совсем плохо. Все легко засмеялись, даже Саша, совсем не обидевшийся на шутку. Всё-таки, это была чистая правда, а на неё не обижаются. Игра в "двадцать одно" шла даже веселее, чем в дурака. Дима начал злиться уже на третьей партии, потому что каждый грёбаный раз ему не хватало восьмёрки или семёрки, а вытягивал он девятку или, того хуже, десятку. Сода очень много смеялся, первые две или три партии ему выпало двадцать один с трёх карт, а потом стабильно получалось добрать до двадцати. Саша выглядел чересчур сосредоточенным, хотя в игре на удачу навряд ли это требовалось. Но он всё же несколько раз выиграл, и Паша смог полюбоваться на его очаровательную довольную мордашку, пока сам безбожно проигрывал. В конце концов, конечно, все выиграли хотя бы по разу (на самом деле, только Дима выиграл единожды, но после этого больше играть не стали - так уж он радовался). Время близилось к вечеру, на часах, которые висели над шиномонтажом напротив машины, было полшестого. — Давайте прогуляемся, а? — немного заскучав, предложил Сода, совершенно точно зная, что ему откажут. Но было скучно, потому что мир был так близок, а посмотреть нельзя. — Оставь ногу в покое хотя бы на сегодня, — Саша чуть нахмурился, перебирая в руках ткань футболки. Да, всё это немного походило на пансионат, ему тоже хотелось выйти, но оставлять Соду одного нельзя было, как и брать с собой. Можно было, конечно, разделиться, но Александр думал, что это неправильно. — Ладно, — буркнул Сода и, завернувшись в одеяло, улёгся в багажнике, наблюдая за друзьями. Вдруг взгляд его пересёкся со взглядом Паши и, кажется, они друг друга поняли. — Саш, пошли прогуляемся, — Паша развернулся к Комарову, улыбнувшись, — За Содой Дима последит, а мы местность изучим. — Вы же не против? — Ни капельки, — ответил Дмитрий, пока Сода, прикрыв глаза, делал вид, что засыпает. Саша взял из бардачка карту, поднялся с кресла и вышел в открытую дверь, потянувшись. Паша последовал за ним, и Сода с Димой вновь остались одни. Дмитрий перелез на переднее сидение, чтобы дотянуться до магнитолы и включить радио. Где-то шли новости, а где-то была дискотека девяностых. Дима листал волны, прислушиваясь, что и где играло. Вскоре он остановился на какой-то, заслушавшись на незатейливую английскую песенку, которую ранее никогда и не слышал. — Оставляй, — Сода, выпутавшись из своего кокона, сел и потянулся. Песня ему понравилась и, возможно, под неё даже захотелось потанцевать, но он только изредка слегка покачивался ей в такт. Дима вернулся на задние сидения, продвинувшись ближе к парню, прикрывшему глаза в наслаждении музыкой. — Такое чувство, будто ты наркоман, — усмехнувшись, Дмитрий взъерошил Содины волосы и тоже улыбнулся. Со стороны можно было посчитать их либо нариками, либо умалишёнными, но было и вправду восхитительно просто сидеть в машине под неизвестную песню и улыбаться. Сода, приоткрыв глаза, за подбородок притянул Димино лицо ближе и мягко чмокнул его в губы. — Да, да, я, — как-то слишком просто кивнул парень, не отпуская лицо Дмитрия и всматриваясь в его черты. — Знаешь, — Сода хотел было что-то сказать, но на немой вопрос, застывший у Димы в глазах, только рукой махнул, мол: "неважно, забей" и уткнулся лбом в плечо друга. — Ты мне нравишься, — Дмитрий погладил Соду по волосам, чмокнув его куда-то в макушку, и услышал в ответ скомканное, будто даже смущённое "ты мне тоже". Дима улыбнулся, а Сода, так и не подняв лица, тихо пропел повторявшийся припев песни, который успел запомнить, и обнял друга, продолжавшего мягко целовать его в шею, плечи и макушку. В конце концов Сода уснул, свалившись на колени Димитрия, и тот устало переложил его на подушку, а потом, чуть убавив радио, растянулся рядом.

***

Саша и не знал, что так любит гулять, хотя, возможно, новый город, новые возможности и Паша - всё это заставляло его чувствовать себя как-то возвышенно. Прогулку ни за что прекращать не хотелось. Александр выглядел восторженно и, возможно, даже чересчур, отчего казалось, будто все прохожие заметят этот нездоровый интерес и станут пальцами тыкать, мол: "смотри-смотри, он точно сбежал откуда-то!". Было немного тревожно, но тёплая рука Паши, так правильно, идеально лежащая в его ледяной руке, с лихвой перекрывала любые негативные эмоции, впуская в Сашину душу невообразимое и неизмеримое тепло, почти что волшебство. Хотелось петь. Саша, конечно, петь не умел, да и едва ли знал что-то, кроме бесконечных опер, военных или старых песен, вроде Визбора, Высоцкого да въевшейся в память "Катюши". Саша сомневался, что сюда подходила хоть одна из разученных песен, поэтому молчал, задумчиво и как обычно весело наблюдая за миром вокруг, который проносился, казалось, с космической скоростью. — Красиво-то как! — невольное восклицание вырвалось из Сашиной груди, заглушив для Паши даже рыкающие звуки мотора какой-то беспонтовой Жигули, стоявшей совсем рядом. Казалось, что весь мир остановился. Паша остановился тоже, чуть сильнее сжав ледяные пальцы в своей руке. Он кивнул, борясь с желанием отогреть Сашины пальцы своим дыханием, целуя костяшки. — Не холодно тебе, добрый молодец? — Павел слегка улыбнулся, разрешая парню продолжить их немногословное шествие и углубиться в лабиринт незнакомого города. Саша прыснул, пряча улыбку за второй рукой. — Спасибо хоть не красна девица, — сверкая лукавыми глазами, Александр поправил чёлку, так не вовремя спавшую на лицо, и счастливо вздохнул. — Это просто ты горячий, — он заботливо дотронулся до Пашиного лба губами. И это вышло так правильно, будто он проделывал это каждый день по сотне раз, никогда не спрашивая. Пешком они шли долго, изредка прерываясь на Сашины восторженные восклицания и нелепые попытки в стендап (именно так всегда отзывался Сода, а другие подхватывали) либо на такие простые и лаконичные комментарии Паши, которому нравилось смотреть на многое лишь с точки зрения архитектуры. — Эстет ты, — лишь хмыкал на это Саша, утягивая друга за собой, хотя едва ли понимал куда. У пристани, до которой они дошли, всё больше углубляясь в город, ветер трепал Сашины волосы, сдувая их на лицо. Паше нравилось наблюдать, как парень то и дело поправлял их, смешно морщась и ворча. — Отрезал бы, — пожал плечами Паша, смотря на своего вселенского мученика, которого чертовски хотелось назвать не то милым, не то очаровательным. Очаровал-то он Пашу знатно. — Не хочу, — чуть нахмурившись, щурился от ветра Александр, как-то слишком серьёзно смотря на друга. Сзади Паши плескалась огромная, необъятная река, а он, невзирая ни на какие природные красоты, открыто любовался им, Сашей, от чего замирало дыхание. Боже, не зря-таки Содик назвал его долбанным символистом - во всём этом символизм сплошной и был. — Это мазохизм называется, Саша, — улыбнулся Павел и сам поправил выбившуюся на Сашино лицо прядь. — Но мне твои волосы тоже нравятся. Мягкие такие, — Паша показательно запустил пальцы в волосы друга, непроизвольно ероша их, и лицо его озарила отчего-то мечтательная улыбка. Он ведь никогда так не делал. Александр не пытался помешать ему, лишь наблюдал, как глаза у друга загорались, а его собственные, Сашины, волосы привычно падали на глаза. Он не убирал их до тех пор, пока Паша не перестал ерошить, потому что это был момент. А моменты, как правило, Саша не нарушал. Они были частью символизма, который он вокруг себя построил. Сейчас был идеальный момент, чтобы мягко и как-то по-юношески нетерпеливо впиться в губы напротив требовательным поцелуем. Саша поддался, притягивая Пашу к себе за скулы, и позволил тёплым пальцам хозяйничать в его волосах. Пашины губы были мягкими, хоть и чуть-чуть обветренными, и Саша сделал себе полуироничную пометку купить ему гигиеничку, всё смелее целуя парня. Первого грёбанного человека, которого он позволил себе поцеловать. И всё это только потому, что Саша и правда символист, а Паша просто и правда любит его прекрасные мягкие волосы.