Доктор твоего тела

— Знаешь, мне стоило больших усилий доказать, что ты не просто прегрешение Владычицы вечности, — мужчина размеренно выхаживал, казалось, по выторенной специально для него дорожке из плитки с меандровым орнаментом. — Так называемые люди — очень сложные механизмы. Но ты совсем и не человек, правда ведь? Признаться, я не силен в эмпатии, хотя, не сомневайся, ряд экспериментов на этот счет был проведен… Все же морщинку, колыхнувшуюся на твоем лице, я не упустил. Позволь поинтересоваться, ты уже отрекся от своего нового смысла существования? К тому же, не нахожу вежливым перебивать мой доклад подобной пародией на пыл, я ведь еще не закончил. Уверен, никто из коллег в дальнейшем не оценит присущего тебе хамства, — мужчина слегка ощерил зубы в легкой улыбке, задумчиво отводя глаза куда-то в сторону. Попытки куклы изобразить злобу его совершенно не радовали, на подкорке сознания мелькали сомнения насчет того, действительно ли это подходящий сосуд. Неужели всего несколько лет среди людей даже пустышку до краев наполнят ненавистью? Стоило бы проверить на экземпляре K-608S. — И все же, твое происхождение лишь на руку в рамках этого эксперимента. Я привык разбирать людей на части, но с тобой несколько этапов можно и пропустить. — Молодой человек лишь рассмеялся, и его смех эхом ударил по всем стенам помещения, заставляя оглядываться в поисках истинного источника звука. — Стоит сказать, что Шут не поскупился на этот проект, — мужчина недвусмысленно окинул мрачное помещение, на стенах которого сверкало сусальное золото, на котором взгляд мужчины невольно задержался. — Стоит полагать, что мои наброски пришлись по душе даже Господину Дельцу. — Надеюсь, ты простишь мне это чудесное интермеццо. Хотя я полон надежд, что ты оставил прощение. Верно говорю, Кабукимоно? — Глаза мужчины просияли безумным блеском на последних словах. — Просто делай, что должен, — юноша все это время распятый посред главного алтаря, по левую и правую сторону от которого располагались меньшие, подал голос. Хотя со стороны это скорее напоминало колющий стрекот: то ли от долгого молчания, то ли от плохо сдерживаемой волны эмоций, вызванных прошлым именем. — Что ж, как повелеваете, мой милый Враг вечности! Да звучит сюита! — Мужчина вооружился небольшой причудливо-технологичной коробочкой, незнакомой инадзумцу, и чуть тише произнес в нее: — Запись 237: Пробуждение. Вместилище: состояние средней тяжести. Прототип: состояние стабильное. Анализ второго вместилища дает основания рассчитывать на успех. Анализ исходного прототипа к моменту исследования невозможен. Фаза I — привести к исполнению. — Коробочка тут же предложила проиграть записанные сведения заново, но была раздраженно прервана Доктором.       Несколько меандровых плиток расступилось, открывая доступ к малахитовому столику, на котором красовалась шахматная фигура, мерцающая темной энергией, и дубовый лакированный ларец. Доктор подошел ближе к столику, раскрывая ларец с инструментами, технично надевая перчатки. Алтарь, у которого находился юноша, раскладывался в некое подобие операционного стола, укладывая Куникудзуси в горизонтальное положение. Доктор дотошно прицеливался к инструментам, в конечном счете выбрав один из них, больше похожий на клинок, и направился в сторону алтаря. — Будет немного больно, — молодой человек расплылся в гримасе, содержащей в себе смесь грехопадения с таинством рождения. Приближаясь к алтарю, он преображался в иную форму не без помощи Глаза Порчи.       Доктор с механическим холодом, подрагивая от только что потерянной энергии и предвкушения, развязывал красные нити аксессуаров и несколько второпях разбирался с одеждами. Куникудзуси, до этого безмятежно принимающий судьбу, поймал себя на округлившихся глазах и холодной дрожи, бьющей кипятком там, где мертвые кончики перчаток касались его тела. Второй из Предвестников занес над грудью юноши необычный кинжал, вокруг которого собирался пучок элементальной энергии. Ни один клинок школ Райдэн Гокаден не мог похвастаться способностью такой мощи, раскрывающейся в руках умелого лекаря, промелькнуло в голове юноши, пока основной мыслью бежало желание лечиться. Пучок окропил Куникудзуси осколками энергии, что отдавало лишь легкой резью на поверхности кожи, и тот было подумал, что услышанная во дворце фраза «глаза у страха велики» являет собой мудрость за авторством лучших умов Снежной, как тут же грудь пронзила пекущая боль, не утихая растекавшаяся по всем участкам тела, дробя каждый нерв на тысячу. Плоть юноши рассеклась надвое одним распиливающим движением, и полость, заполненная макетами органов, распласталась перед взором Доктора, давно потерявшего последние признаки человека. Мужчина, положив инструмент, снова достал коробочку, на этот раз утеряв ловкость движений и четкость речи, и надиктовал: — Запись 238: Пробуждение. Состояние вместилища: неизвестно, в сознании. Наблюдение номер 3902: Исходный объект, проводя Создание первого Вместилища, пыталась полностью сымитировать организм Человека разумного, руководствуясь собственными познаниями в данной области. Провожу осмотр грудной клетки Вместилища, — рука Доктора, еще не остывшая от элементальной энергии, погрузилась в зияющую на груди рану. Он продолжил: — Обнаружено подобие трахеи, двигаюсь дальше, бронхи: отсутствуют, правое легкое: отсутствует, левое легкое: отсутствует, подобие вилочковой железы: есть, сильно увеличено, на ощупь: зернистое, сердце: отсутствует, мышца диафрагмы и аорта: есть, привычные функции не наблюдаются. Жидкой соединительной ткани нет, предположительно ее функцию выполняет энергия элемента Электро. Необходимость в осмотре брюшной полости отсутствует, — руки Доктора бесцеремонно блуждали по кукольным внутренностям юноши, принося тому совсем некукольные страдания. Куникудзуси, по воле Райден Эи, не был лишен нервной системы, пусть и наделен биологическим бессмертием, а потому был способен полноценно ощущать каждую манипуляцию Доктора, и, надо сказать, от выжигающих профессиональных ощупываний лекаря, почти помешался в рассудке. Боль, бьющая по голове и ране бешеной пульсацией, стала основным признаком, по которому юноша определял, продолжает ли он существовать. — Провожу анализ состояния Вместилища, — громогласный рык мужчины уже совсем не достигал слуха юноши, тот погрузился в адский анабиоз, где существовала лишь боль и ее ощущение. Доктор склонился над обездвиженным телом куклы, откусывая от рваной кожи кусок. Эпицентр боли резко сместился с огромного участка тела на совсем небольшой, отчего зрачки юноши сузились, с губ сорвался истошный всхрип, а кисти рук забегали в очереди мелких конвульсий. — Состояние Прототипа: средней тяжести, реагирует на опыт класса А, — отплевываясь от плоти, надиктовывал Доктор. — Все готово к фазе II Пробуждения. — Доктор резко обратился к предмету исследования: — Ты… уникальный механизм, — Доктор безуспешно пытался отдышаться. — Я напишу об этом даже больше, чем написал о K-608S. В дальнейшем ты станешь восхитительным вместилищем Сердца Бога, а пока достанем то, что вложила рука никудышного мастера, — тараторя, Доктор вернулся за шахматной фигурой, располагавшейся на столике, бережно поднося ее с помощью нитей элементальной энергии. Куникудзуси даже сквозь пелену безумия почувствовал смысл жизни, исходящий от его нового сердца. По-отечески, даже с некой гордостью, огладив полость грудной клетки между двумя отсутствующими там легкими, отчего подопытный на мгновение испытал свою ценность для этого человека, Доктор поместил фигуру на ее место. Боль быстро сменилась пьянящим счастьем, постепенно заполняя тело живительной силой, а разум совершенно новыми качествами, как будто эта недостающая шестеренка — это камень преткновения всей его жизни, именно из-за ее отсутствия все шло не по плану. Эйфория в перемешку с осознанием себя, греющим уютом, и даже, как показалось кукле, пониманием вечности, била стрелами энергии по всему организму. Рана груди стягивалась под натиском Крио элементов, бережно испускаемых Доктором на манер швов. — Спасибо, — сорвалось у подопытного без его воли, на фоне резко сменившихся приятными ощущениями мучений. Доктор растянулся в безумной улыбке, приглушенно хохотнув.       И этот хохот ознаменовал фазу III Пробуждения. Разум Куникудзуси тут же сковало сожаление, вина, жалость к себе и ненависть, ненависть, ненависть. Она жгла нейроны, жгла соединительные ткани и вновь возвращала безумство боли. Тело реагировало в унисон с психикой, которая не выдерживала синхронизации с оскверненным сердцем. Вновь пекущее пламя превращало в уголь каждую клетку тела. Выжженное горло теперь позволяло драть его дурными криками, в которых терялось понятие времени. — Моя сюита! — Восторженный Доктор то ли случайно, то ли специально записывал происходящее, раскатываясь то гоготом, то возгласами наслаждения. Пребывая в неге эксперимента, Доктор возвращался в истинную форму. Он стянул карнавальную маску, обнажая глаз, пораженный порчей, который, несмотря на это, тоже мечтал насладиться ходом Пробуждения. — Мои расчеты подсказывают, что одной декады будет достаточно для завершения фазы III. — Доктор, еще с час совершавший записи в бумагах, удалился, оставив куклу на долгом свидании со страданием.

***

      Доктор, выглядящий даже моложе, чем десять лет назад, оглушил мертвенно тихое в последние пару лет помещение очередью выверенных шагов. — Ты поистине выносливый экземпляр, — первая речь, услышанная куклой за последние несколько лет, отразилась от богато украшенных стен, узоры которых были выжжены вечным клеймом на кромке памяти, и сопровождалась чередой оваций Доктора. — Что ж, пробил час прыгнуть выше головы! Расскажи мне лучшую из своих баллад, Сказитель! — Доктор отдал указания о транспортировке в залу останков Богов, проигравших в войне Архонтов.       Куникудзуси на пороге обретения нового титула уже не был способен отреагировать на вновь закипевшую в зале жизнь. Любые реакции, присущие живым существам, он утратил еще тогда, когда пытка, происходящая с телом и душой, стала казаться блаженным спасением. Он мог раскрошить в пепел и помещение, и Доктора с его слугами, и не оставить и пылинки даже от себя самого, но все это уже не представляло для него никакого интереса.       Поэтому когда его Доктор расчленял каждый его сустав и внедрял в каждую молекулу, принадлежащую юноше, останки успевших стать самыми ненавистными в жизни Богов, Сказитель лишь радовался успехам экспериментов Доктора, не замечая ни боли, ни желания, ни греха, ни жизни в себе. Лишь лечение, которое заполнит кукольную пустоту. Лишь лекарь, который приведет его на пьедестал. Лишь организация, которая сделает его Богом. — Запись 569: Возвышение. Вместилище титулован как Скарамучча, Сказитель, Шестой из Одиннадцати Предвестников Фатуи. — Слегка припрыгивая в походке от череды удач во всей серии экспериментов, Доктор накрывал ладонями тонкие, но более никогда не бессильные, формы юноши, местами ощупывая грубо, оставляя белесые следы на коже. После чего занес над куклой сокрушительную волну Крио энергии, которая лишь холодом кристаллизовывала в пыль кожу, до которой касалась. И в миг эту волну разорвало таким ударом молнии, что Доктор стер в кровь кончики пальцев, за первым ударом тут же следовал следующий, должный поразить лекаря точно в сердце. — Восторг! — Доктор хлопнул в ладоши, окрапляя кровью свой кипельно-белый воротник и фарфорово-белую кожу куклы, развеивая планировавшийся Сказителем удар. — Делец, посмотри на него!       Сказитель протянул руку, касаясь светлых волос своего Спасителя. Лишь Доктор его тела.