***
Руки трясутся, а паника накрывает все сильнее и сильнее. Он понимает, что может позвонить другу прямо сейчас, но набирает номер совсем не того человека. Комната темнеет, словно ее съедает огромная пасть динозавра. Не хватает звука хруста стекла, костей и ломающихся стен. — Алло? — доносится низкий голос из динамика телефона. Организм просит воды, рот то открывается, то закрывается в попытках сказать хоть слово. Неряшливые негнущиеся пальцы сбрасывают вызов и швыряют телефон куда глаза, к сожалению, не глядят. Голова трещит от сильных ударов по бетону. Раз удар. Два удар. Три удар. Самый мощный – четвертый. Протяжный мат и ладонь накрывает собственный затылок. Тело сгибается пополам на холодном полу. Тот дождливый день долгое время не возвращался в память Кэйи. Интересно, всегда ли так, когда впервые сталкиваешься со смертью? Неведомо что он творит пустился во все тяжкие. Постоянный сон, игнорирование звонков. До сих пор стыдно, что бросил всю обязанность похорон на старших. Может ли он оправдываться своим юным возрастом на момент трагедии или он просто тряпка? Но слез никогда не было. Это для слабых. Он же не слабый? Хотелось самому себе вмазать за чувства, с которыми еле справляется. Мужчина не должен так себя чувствовать, и в надежде, что это все быстренько пройдет согласился на пару сигарет с сомнительным содержанием в компании однокурсников. Потерянная легкость была снова найдена, а вскоре так же потеряна. Потребовалось большего. Он не одобрял свои действия, но желание было сильнее, чем здравый разум, поэтому сдался, продержавшись чуть больше половины года. Пошла более тяжелая артиллерия, что перестала спасать через весьма короткое время. Тогда серое вещество в голове начало тяжело, но работать, и было принято решение остепениться, пусть эти полтора года без алкоголя не приходилась ни одна неделя. Туман всегда его сопровождал. Будто всего, что происходило рядом с ним, не существовало наяву. Это было сном или предсмертным видением, и уж точно не являлось настоящим. Он понятия не имеет почему все осознание пришло к нему сейчас. В этот злосчастный год. Кэйя только чувствует, что резкий скачок из сна в реальную жизнь очень болезнен для него. Грех не взять забытую дозу запрещенного. Он позволил себе это, однако больше не собирался, и сейчас, случайно набрав номер знакомого, корил себя. Не обнаружив проблеска света, зажмуривает глаза до звездочек, затем открывая, замечает ускользающие черные нити, что прячутся в шкафу, за зеркалом и утекают сквозь щели дверей. Как хорошо, что его сосед не присутствовал в данный момент здесь. На вялых ногах парень подходит к пластиковым окнам и открывает их, мгновенно получая пощечину от ветра, сразу же глотая свежий воздух. Дневное небо пасмурное до отвращения и он не против был бы сблевать его, но держится. Кэйя ищет брошенный телефон в надежде, что тот не разбился, и находит его с парой старых и одной новой трещин. Облегченно выдыхает и ищет уже верный номер. – Да-да? – звучит звонкий веселый голос юноши. — Я к тебе, — ставит перед фактом он. — Без проблем, — хмыкает друг по ту сторону трубки, — ты же помнишь домофон? — Напиши его. Сброс звонка. На рабочем столе Венти располагалось два бокала, бутылочка вина и блюдце с нарезанной брынзой. На голове гостя уже находилось зеленое существо, а сам хозяин переходил в открытые аудиозаписи Кэйи и включал песни на перемешку. — Все как и обещалось, друг, — улыбается во все тридцать два музыкант, по-деловому сидящий на компьютерном кресле и смотрящий в самую душу человека напротив. – Я ненавижу брынзу, — вздыхает синеволосый и плюхается на чужую кровать, перед этим сняв животное с себя. — Тогда уходи, — пожимает плечами Венти. На стенах недолго прыгают звуки наполняющейся красной жидкости в хрусталь. — С твоей зависимостью... — Нет у меня зависимости, – перебивает Кэйя и берет с рук юноши бокал. — Ладно. Так вот. С твоей зависимостью, — все равно продолжает он, гладя Лягушку по маленькой голове, и гость недовольно закатывает глаза, — я думаю, стоит перейти на алкоголь, а затем и эту язву изъять из твоей жизни. Как считаешь? — Я итак... — Вон как исхудал. Может на еду перейдем? Набор массы тебе не помешает, — перебивает в этот раз сам Венти, в конце хмыкает и делает маленький глоток вина. — Поехавший блять, — усмехается по-веселому синеволосый, – на себя посмотри. Юноша пропускает последние слова мимо своего внимания. Кэйя не до конца понимал что творится в голове музыканта. Люди искусства всегда немного бахнутые умом, так ведь? Было кое-что, что являлось их общей чертой – тотальное молчание о настоящих чувствах и неумение просить о поддержке. Только если в случае его самого он утопал в горечи, то друг вряд ли хотел даже думать, что что-то идет не так. Парень не знал от чего так бежал тот, ведь практически ничего не рассказывал, но факт бегства был очевиден: плохой режим сна, специальное игнорирование конкретных тем в диалоге и нездоровые отношения с едой. Однако, Венти старается создать вокруг себя удобные условия. Несмотря на хорошую прибыль, не стал размахивать деньгами и приобретать никому ненужную огромнейшую квартиру. Студия. Неплохое решение. Ремонт хороший, под стать хозяину. Порой становилось завидно такому уюту, что он создал у себя, особенно учитывая общежитие Кэйи. Прятки проходят успешно. А может синеволосый все выдумывает. Ну и фиг-то с ним. — Не посчитай меня мудаком, но желаю, — говорит пьяно, — чтоб ты встретил человека, что открыл бы тебе глаза на, э-э... Пока мозг загружается, музыкант хлопает глазами и с глупым выражением лица потягивает вино, стараясь не перебивать шестеренки в голове молодого человека. — На твои мешки под глазами? — неуверенно продолжает он, — да-а, мы ж можем смотреть своими глазами в свои же глаза... Венти прыскает со смеху, а Кэйя, шипя, давит большим и указательным пальцами себе переносицу. — Мудро, друг. Предлагаю за это открыть белое сухое, – предлагает юноша, вставая к шкафчику у посудины. — У тебя там сколько? — спрашивает синеволосый. – Сколько требуется, — отрезает он. Свет был выключен, его заменяли гирлянды. Просто Лягушка следила за двумя парнями из своего террариума, и если б она могла, то осуждающе вздохнула. Музыка играла чуть тише. Время близилось к позднему вечеру, поэтому в двери могли постучать недовольные соседи или уже участковый, если наблюдались черезчур недовольные жители многоэтажки Венти. Последний всегда умел держать себя в нетрезвом состоянии, таким образом ни о каких потасовках, дальнейших продолжениях веселья в клубах и речи идти не могло. Так же и Рози – она вообще еще та контролерша. В отличие от Кэйи. Именно по этой причине пить с друзьями было куда надежнее, чем с кем-либо, так как на утро ты не проснешься непонятно где и с кем, без разбитой брови или губы, без синяков и убитых напрочь косточек рук. Иногда Венти отправлялся тусоваться вместе с синеволосым к почти что незнакомым людям, но и никто о подобных решениях не жалел ни разу. Рядом с Кэйей был друг, а рядом с музыкантом находилась синяя "собака", что вовремя могла погрызть недоброжелателя. Конечно... Юноша не был беззащитным или что-то в этом роде. Если нужно будет — стоять и терпеть не станет. Но опять-таки происходило такое крайне редко. – Поехали смотреть ледовое шоу то? — спрашивает Венти. — Когда? — удивляется парень. — На следующей неделе. На этой мне впадлу, – юноша выкидывает в мусорку три бутылки вина и принимается мыть посуду. — Я не против, наверное, — сомневается Кэйя, — нас, нефоров таких, пустят, думаешь? – А почему нет? Оденемся прилично и сходим, – быстро все прополоснув, бокалы с блюдцем прячет в ящики. Синеволосый устраивается на диване Венти, пока тот выключает последние источники света и аккуратно укладывается на раскладушку. — Спать. Снов тебе, – шепчет музыкант и включает телефон. Он регулирует яркость экрана на самую минимальную. – Ага, – отвечает Кэйя и засыпает с сильным головокружением, подаренным алкоголем. На душе оказывается немного легче, даже дума о том, что в последний раз он смотрел выступления на льду в средней школе с родителями не накрыла его. Должно было больно кольнуть, но этого не произошло. Наверное, осознание, что это действительно предложение, а не шутка — поехать, — еще не пришло.***
С мертвой точки сдвинуться было, кажись, невозможно, судя по прошлой встрече, но вот хмурый морской парень недовольно соглашается на попытку выстраивания общения и установку мессенджера с Венти. — Не пиши много. За спам сочту, – тихо ругается он. – Ты только в день рождения кошки добрый? – смеется юноша. – В день рождения первой, второй и третьей, – язвит Сяо, – в остальные нет. – Ладно, – пожимает плечами музыкант, но все равно улыбается. Маленькая победа настала спустя две недели с начала операции под названием: "Подружись с нелюдимым", учитывая, что покупать, как оказалось, более одной кошке корма приходилось не каждый день. К счастью это или нет. Дальше лезть он бы не стал. Подобное поведение это неуважение не только к незнакомому человеку, но и, в первую очередь, к себе. Все ожидать и ожидать когда же тебе ответят чем-то помимо пустого взгляда – звучит как бред. – Я напишу после работы, возможно, – думает Венти, — ты спишь по ночам? – Желательно бы спать, – отвечает парень, – мне утром в школу. Колокольчики прозвенели, заставив Сяо уйти, а рабочий за кассой слегка разочарованно вздыхает, принимая нового покупателя. Он давно не прогуливался после работы. Юноша делает это весной, а сейчас конец января, но легкий снегопад, не врезающийся в глаза при ходьбе и редкое спокойствие спального района призывает прогуляться по дворам и поговорить с собой. Как назло именно сейчас мысли молчали, маленько заставляя напугаться тишине внутри. Тем не менее Венти сопротивляться не стал и медленным шагом гулял кругами меж чужих муравейников. После, дома, обязательно поставив чайник кипятить воду для чая, он плюхается в кресло, раскручивает себя и пытается остановить взгляд на одном конкретном предмете, создавая иллюзию, что тот крутится вместе с парнем, но вещица ускользает от глаз по мере кружения. Бесполезное, но такое интересное занятие. Поставив кружку на стол, не включая свет, оставляя себя во тьме, Венти думает написать Сяо, как и обещал. Начинает с простого приветствия. Получает ответ спустя минут двадцать — пишет, что читал учебник по истории. За переписку юноша узнает, что его будущий новый друг в одиннадцатом классе, и что он серьезно готовится к экзаменам с желанием написать все на высший балл, ведь стремится поступить в престижный университет с желанием получить профессию высокой важности и с огромной долей ответственности. Юрист. Стало более понятно почему этот парень выглядит как труп. Все выпускники находятся на грани безумия. Всегда. Не говоря уже про тех, кому важно все сдать идеально и получить красный аттестат. А так, право дело увлекательное, и, признаться, если не творчество, то музыкант с радостью бы пошел по тому же пути, что и Сяо. Да и в общем в детстве навязывание огромной немаловажной работы от родителей заставляло теперь лишь морщиться от подобного. Нельзя так же было и не отпустить пару шуток о том, что полезно это — иметь в знакомых юриста. Ответом послужили слова, мол, по большей степени шутки Венти не являлись простыми словами для вызова смеха, а чистой правдой. Последний же не уступал в легкой перепалке и написал: "В каждой шутке – доля шутки". Беседа о несправедливости системы образования, тему которую затронул сам Сяо, могла бы продолжаться вечно, пока тот не сообщил, что ложится спать. На следующий день его ждала проверочная работа по физике и пробник по обществознанию. Пожелав удачи ученику, Венти не намеревался больше тревожить его. Отложив телефон, он продолжил качаться на компьютерном кресле в темноте. За последние дни парень смог вдоволь выспаться и сейчас не собирался следовать примеру Сяо. Он встал на ноги, споткнулся об ножку стола, но нашел рубильник, чтоб включить свет. Глаза, что минутами ранее смотрели в тусклый экран телефона, а после оказались полностью во тьме, заболели от такой яркости. Пришлось их часто то открывать, то закрывать, чтоб привыкли. Венти открыл террариум. Лягушка сама выскочила из домика и плюхнулась на грань стекла, чуть не свалившись обратно, но затем перепрыгнула на поверхность стола. Музыкант тихо засмеялся и подошел к футляру с гитарой, что находился в прихожей в углу. На данный момент вдохновения в студии не наблюдалось, но мысль сыграть и выпустить неясные эмоции казалась той, что музыкант был обязан исполнить здесь и сейчас. Он зажимал аккорды, перебирая струны второй рукой в медленном темпе. Не услышав ничего, кроме пустоты, юноша прекратил мелодию. — Не минор, не мажор, – вздохнул он. Проблема его выбора состояла в том, что требуется последующий аккорд с уже четким настроением. Предположим, он сыграл сейчас то, что сыграл, и дальше должен продолжить самым простым аккордом — Dm. Грустно? Да. Это минор, усиленный вдвое. Но вот незадача – ему это не нужно. То, что играл он сейчас — звучит никак. Не весело и не печально. Это никто не должен услышать. Эксперимент ли это? Нет. Вряд ли он додумается добавить пустышку в искусство. Искусство рождается в пустоте, а не пустота в искусстве. Хотя тут тоже можно подумать. Когда нет возможности услышать себя, Венти может достать инструмент и сыграть от балды мелодию, таким образом сразу станет понятно как он себя чувствует. Поэтому нейтральный аккорд загнал его в больший тупик, чем был до этого. Проиграв до шести утра, так и не выбравшись из этих аккордов, парень пожаловался на это своему зеленому чуду. — Ну ты слышала, да? — заглядывает он в глазки Лягушке, пока та хлопает ими, сидя на ладошке человека, — безобразие. Звучит словно день сурка. Питомец растягивает в воздухе кваканье и прыгает на голову хозяина. Или это Лягушка хозяйка Венти? Она так точно на вершине. Резкая мелодия звонка заставила подпрыгнуть что животное, что паренька. Перепугавшись, кто может звонить в такую рань, в которую он еще не ложился, не сразу посмотрел на номер. Вместо него было имя. Тьфу ты. — Ты чего звонишь? — спрашивает музыкант. — Доброе утро. Я тут ключи оказывается посеял от магазина. Одолжи свои, пожалуйста, — говорит дохрена вежливо Тарталья, пока ветер задувает микрофон смартфона. Венти глупо уставился в полку. – В смысле ключи проебал, ну твою мышь, Чайлд, — недовольно хлопает себя по лицу юноша. — Поэт, прекращай материться, просто выйди на улицу. Далеко идти не надо, я почти подошел к парадной. Лягушку пришлось оставить на столе. Та попробовала на вкус кнопку клавиатуры, сразу же отпрыгнув от нее на небольшое расстояние. Венти быстро накинул куртку, в кармане которой был ключ от работы, напялил обувь на босые ноги и помчался вниз по лестнице. Утром, в промежутке от пяти до семи утра безумно холодно. Даже холоднее, чем вечером или ночью. Стоя у железной двери, парень заметил рыжую голову, что бежала к нему. Музыкант протянул ключи, но заползать обратно в тепло так быстро не собирался. Нужно поболтать с коллегой. – Как ты их потерял? – спрашивает Венти, — сегодня предупреди главного. Желательно быстрее сделать новые. – Естественно. Утром тратить еще двадцать минут на беготню к тебе-ко мне не хочется, — соглашается Чайлд, – ты чего не спишь, кстати? – Да гитарой занимался, – отмахивается юноша. – Ты отдохни, я пойду. Спокойного утра, – улыбаясь, парень машет рукой и бежит уже обратно по дороге на работу. – Удачной смены, — отвечает Вен и быстрее возвращается домой. Лягушка все еще сидит на столе и врезается языком в пробел. – Может клавиатуру почистить...***