Врата Бальдура - Baldur’s Gate (новеллизация)

      Глава 3              Только что закончился осенний затяжной дождь. Лес пропитался влагой, в нем до сих пор раздавался дробный шум капель, падающих с ветвей. Солнце пряталось за рваными тучами. Со стороны моря порывами дул пронизывающий ветер.       Всю ночь Линх с Имоен ощупью шли по лесу в темноте. То и дело они упирались в бурелом, колючий кустарник, глубокий овраг или поляну, опутанную цепкими вьющимися растениями. Однако оба боялись погони и из последних сил старались хоть немного отдалиться от Кэндлкипа.       Утром, несмотря на хлынувший ливень, они продолжали продираться сквозь чащу, пока не выбрались на торговый путь. Теперь беглецы решили идти по дороге, надеясь, что в случае чего успеют вовремя залечь в кустах у обочины.       Из-за дождя дорога размокла, липкая слякоть чавкала под ногами, в воздухе сгущалась промозглая влажная взвесь. Внезапно Линх и Имоен остановились как вкопанные, не веря своим глазам.       Впереди, скособочившись, стояла пестро разрисованная кибитка, а рядом, весело мотая хоботом, высился мокрый серый слон.       Задние колеса кибитки засели в глубокой, заполненной водой колдобине. Возле нее гневно жестикулировал старый гном. Высокий черный цилиндр, огромный нос, очки и острая борода с проседью – иллюзионист Квейл собственной персоной!       Все еще не помня себя от удивления, Линх с Имоен приблизились.       Потом, под одобрительным взглядом слона, Линх молча дошлепал по лужам до застрявшей кибитки, примерился, встал поустойчивее, напряг мышцы… И внезапно одним рывком выкатил цирковую кибитку из ямы.        – Ах, какая судьбоносная встреча! – в знак приветствия приподняв над головой цилиндр, радостно вскричал Квейл. – Мне кажется, я узнаю этого приятного молодого человека. Только раньше он будто бы выглядел немного почище.              Квейл хорошо запомнил Линха еще на дороге возле Нашкельской ярмарки. В то время парень впрямь выглядел почище, и с ним было пятеро вооруженных друзей, имевших вид вполне процветающей шайки наемников. Но теперь ветер явно переменился. Из всех спутников с Линхом осталась лишь его рыжеволосая подружка, оба едва держались на ногах, а на мокрые плащи налип целый слой паутины, прошлогодней хвои и осенней листвы.       – Сам собой напрашивается вывод, – важно поправив очки на носу, произнес Квейл. – У вас большие неприятности, молодежь!       Имоен сохраняла бдительность, то и дело поглядывая на дорогу в направлении Кэндлкипа. И надо же было, чтобы прямо сейчас там вдали показалось темное облако. Как не вовремя! Нырнуть в кусты и залечь – это не имело смысла на глазах у бродячих артистов. Будь у девушки время, она бы, конечно, что-нибудь сочинила, чтобы убедить Квейла не выдавать их с Линхом, но уже было поздно. Темное пятно вдали рассыпалось и превратилось в отряд всадников.       Линх тоже это заметил, проследив за испуганным взглядом Имоен.       – Прошу тебя, Квейл, спрячь нас! – попросил он. – Они скажут, что мы убийцы, но это неправда, мы ничего не сделали!              Когда-то в юности длинноносый гном Квейл собирался посвятить себя служению Баравару Хитрому. Баравар, гномий Бог Иллюзий, обладал неугомонным нравом. Он никогда не мог удержаться от шутки, озорной проделки или веселой шалости. Того же Баравар требовал и от своей паствы: находчивости, предприимчивости и непоседливости.       Позднее Квейл променял церковь на цирк, но вряд ли Баравара-Хитреца могла покоробить такая замена. «Волшебный цирк на колесах иллюзиониста Квейла» разъезжал по всему Побережью Мечей, изумляя публику «чудесами, которых не сумеют повторить маги». Никому и в голову не приходило, что на самом деле это чудеса ловкости рук, обмана зрения, ящиков с двойным дном, замаскированных зеркал, механики и химии.       Зато сам Квейл ничему на свете привык не удивляться.       – И что, вы это серьезно? – он скрестил руки на груди, окинув взглядом испуганных Имоен и Линха. – Так лезьте в кибитку!        Они не заставили себя ждать и быстро забрались в цирковой фургон, забитый всяческим реквизитом.       У Имоен кошки скребли на душе. Если бы она была на месте хозяина бродячего цирка не хотела связываться с двумя убийцами, она бы тоже прикинулась, что согласна помочь. А потом, когда подъедет стража, просто указала бы на кибитку. Почему бы Квейлу не поступить точно так же?       Дрожа как осиновый лист, девушка прильнула к щели в пологе. Вскоре послышался топот копыт, и она увидела всадников в доспехах Пылающего Кулака. Вероятно, упустив беглецов, они мчались с донесением во Врата Бальдура.       За своим плечом девушка слышала угрюмое сопение Линха. Наверняка, он гадал, предстоит ему сегодня драться или нет.       Осадив коня, командир отряда отрывисто бросил:       – Эй, циркачи! Вы не видали тут двоих – парня и девушку?       – Здравствуйте, господа военные, – с достоинством поклонился Квейл. – Позвольте заметить, я очень рад побеседовать с вами. Чалт, прошу комплимент! – гном сделал выразительный знак слону. – Алле!       В ответ огромный, серый, мокрый от дождя слон присел на задние ноги, а передние согнул перед грудью, словно собачка, выполняющая команду «служи».       Отряд Пламенного Кулака опешил. Даже командир не знал, что сказать.       Наконец слон снова опустился на свои четыре столбообразные ноги с самым солидным видом.       – Отвечайте: вы не встречали здесь парня и девушку? – опомнившись, командир постарался взять как можно более строгий тон. – Мы их ищем.       – Если вы спросите меня, то я отвечу: нет, – сообщил Квейл. –Посмотрите на эту дорогу, ваше превосходительство, это форменное болото, тут разве что кикимору встретишь! Может, ты кого-нибудь видел, Чалт?       Слон изо всех сил отрицательно замотал головой.       Всадники не могли оторвать от слона глаз, с трудом сдерживая улыбки.       – Эй ты, гном! – отчеканил командир, стараясь не поддаться могучему обаянию Чалта. – Те двое – опасные преступники, их приговорили к повешению во Вратах Балдура. Девчонка рыжая, у парня явно примесь орочьей крови. Если вы увидите их, ваш долг – сообщить представителям власти.       – Ну разумеется, а как же иначе? – развел руками Квейл. – Чтобы я – и не чтил закона? Ха, не смешите меня! Не правда ли, Чалт?       Слон усердно закивал, размахивая хоботом.       – Имейте в виду, ваше сиятельство, кто угодно может сказать вам неправду, но слон никогда не будет врать! – торжественно заверил Квейл. – Что касается слонов, они абсолютно честны!              Когда стражники Пылающего Кулака скрылись вдали, а Линх с Имоен выбрались из кибитки, старый гном глубокомысленно поправил на носу очки.       – Итак, молодежь! Прямо сейчас, в этот ненастный день, на этой грязной дороге вы внятно и доходчиво объясните мне, во что я только что влип.       Клоун Бинки, корпулентная огресса мадам Газиб и ее долговязый муж с непритворным интересом тоже уставились на беглецов.       Линх опустил взгляд. Что он мог им сказать? Увидев это, Имоен живо вышла вперед.       – Послушай, Квейл, – произнесла девушка. – Ты ведь умеешь творить чудеса, которых не способны разгадать маги. Разве ты не сможешь придумать, как нам с Линхом попасть во Врата Бальдура?       Гном многозначительно закатил глаза:       – Не исключено, что да. Но сперва я хочу услышать хотя бы одну причину, почему я должен.       Имоен вздохнула и без своего обычного плутовства, чистосердечно выдала:       – Знаешь что, дядя Квейл? У нас тут куча всего: и политический заговор, и предсказание пророка, и божественное вмешательство… Если даже я тебе расскажу, у меня все равно нет ни капельки доказательств. Хочешь – верь, хочешь – нет, но мы с Линхом ни в чем не виноваты, точка! Ты же старый хитрый гном, Квейл, ты же разбираешься в людях? Ну тогда разберись в нас, ну пожалуйста, разберись!              Кибитка и слон вновь двинулись по размокшей дороге, но теперь уже в строну Врат Бальдура. «Волшебный цирк на колесах» выступал там в начале лета, и Квейл намеревался вернуться только весной, когда публика успеет соскучится по «Взрывающемуся огру», шуткам клоуна Бинки и иллюзионным чудесам. Но теперь его планы изменились.       Поначалу умудренный опытом гном сильно сомневался, стоит ли беглецам вообще совать нос во Врата, где для них как раз построена виселица!       Но Линх упрямо покачал головой:       – Нам нужно туда. Мы должны попытаться удержать великих герцогов от войны с Амном.       – Не спрашивай. Как я и говорила: политический заговор, древнее предсказание… – со вздохом напомнила Имоен.       Но пока Линх с Имоен сидели под замкОм в Кэндлкипе, ожидая приговора суда, во Вратах Бальдура произошли зловещие перемены.       – Вы не поверите! У нас почти совсем закончились великие герцоги, – посетовал Квейл.       – Как это? – в недоумении переспросил Линх.       – Герцог Сильвершилд убит. Слуги нашли бездыханное тело прямо в спальне. Теперь спросите меня, а как здоровье герцога Эльтана? И я вам отвечу: он при смерти! Наверняка, его отравили, так внезапно он слег. Остались только герцог Белт и герцогиня Джаннат, – гном широко развел руками.       Еще недавно Имоен кипела от негодования, что Скар и Эльтан пальцем не шевельнули, чтобы вытащить их с Линхом из тюрьмы. Теперь, начиная все понимать, она зябко поежилась:       – А с маршалом Скаром все в порядке?       Старый гном взглянул на нее из-под очков:       – Какой порядок в наше время, дорогуша? Маршала зарезали на улице, как обычного бродягу!       – Да что там творится? – не выдержал Линх, с силой сжимая кулаки. – Он же не был беззащитен!       Имоен горько вздохнула и проронила:       – Значит, перед кем-то все же был…              Цирковая кибитка пересчитывала версту за верстой, больше не рискуя намертво засесть в колдобине. Ведь рядом шагал Линх, готовый лезть за ней в любую грязь и вытаскивать столько, сколько понадобится.       На привалах он помогал огромной мадам Газиб рубить сучья для костра, а Имоен вместе с клоуном Бинки мыли слона, чьи столбообразные ноги и бока к концу дня всегда были заляпаны слякотью.       Пару раз труппа давала представления в попутных деревушках. Нацепив клоунский нос, Имоен охотно помогала своему новому приятелю Бинки зазывать публику, а до неузнаваемости загримированный Линх ломал подковы и проделывал другие подобные трюки циркового силача.       Дороги Побережья Мечей теперь стали гораздо безопаснее, и до Перекрестка Вирма бродячий цирк добрался без особого риска.       Здесь постоянно дежурил кордон стражи. Перекресток Вирма нельзя было проскочить даже под заклинанием невидимости: у стражников уж наверняка имелись на этот случай какие-нибудь штуки, зачарованные на Истинное Зрение, догадывалась Имоен.                     Квейл воздел руки к небу:       – Пха! Заклинание невидимости? Не смешите мой цилиндр. Поверьте, хорошие мои, я знаю, что любое волшебство можно развеять. Но есть трюки, которые даже магов ставят в тупик. Хотите знать, что я имею в виду?       Линх и Имоен хотели.       – Фокусы, – ухмыльнулся гном. – Ни одно заклинание для развеивания магии не разоблачит обычный фокус. Наша цивилизация чересчур полагается на волшебство, нас не удивишь самыми заковыристыми чудесами, но запросто одурачишь механической игрушкой или ловкостью рук.                                   Подготовившись к досмотру стражи, Квейл подозвал беглецов и указал им на свою пестро размалеванную кибитку:       – Прячьтесь!       Артисты уже вытащили наружу весь разнообразный цирковой скарб, и она была совершенно пуста.       – Да ладно, Квейл, – недоверчиво покачала давно не стриженной рыжей гривой Имоен. – Неужели ты думаешь, что стражники не осмотрят фургон?       – Перед вами не просто фургон, – самодовольно проговорил Квейл. – Он собран по моим личным чертежам для уникального иллюзионного номера «Исчезновение слона». Слон заходит внутрь, а потом он – ап! – на глазах у изумленной публики исчезает…       – Целый слон?! – не поверила Имоен. – А как?       Но гном наотрез отказался раскрывать секрет своего коронного фокуса.       – Все, чего я хочу, это чтобы вы тихо сидели на одном месте, – подчеркнул он. – Помните: тишина, что бы ни случилось!       Когда Квейл запер дверь, в домике на колесах воцарился мрак. Беглецам ничего не оставалось, как прикусить языки и набраться терпения. Что творилось снаружи, оставалось лишь гадать. Правда, стенки кибитки были не слишком толстые, и кое-что все-таки можно было расслышать.       Внезапно чья-то тяжелая рука толкнула дверь:       – Что у вас там? Открывайте.       – Алле! – раздался торжественный возглас Квейла, и дверь кибитки широко распахнулась.       Стиснув зубы, Линх подумал: все, попались!.. Правда, Квейл сказал, что этот фургон используется для фокуса с исчезновением целого слона, но ведь Линх с Имоен никуда не исчезли. Они по-прежнему сидели рядом, прислонившись к задней стенке фургона. Их сейчас схватят!       Однако едва дверь распахнулась настежь, раздался громкий хлопок, а затем растерянный голос стражника вперемежку с руганью:       – Что взорвалось? Кхе, кхе… Откуда столько дыма?       – Это спецэффект! – возмутился Квейл. – К вашему сведению, мой фургон – уникальное иллюзионное оборудование. Он и должен так работать.       Линх и Имоен не видели никакого дыма, но чуяли его запах. Хотя фургон был открыт – дверь нараспашку – но каким-то непостижимым образом беглецы продолжали сидеть в темноте. А голос Квейла снаружи уверенно вещал:       – Как видите, господа стражники, в кибитке пусто!       У Имоен так и чесалась рука потянуться и пощупать, что заслоняет их от посторонних глаз. Может быть, совсем просто – декорация, изображающая заднюю стенку кибитки? А из-за того что в фургоне дымно, стражник не замечает, что перед ним всего лишь рисунок, а думает, будто на самом деле заглядывает в абсолютно пустой фургон?       Так или иначе, девушка понимала, что это какое-то мошенничество – чудо то ли механики, то ли оптики, или в чем там еще хорошо разбираются гномы!       Наконец дверь снова закрылась. «Волшебный цирк на колесах» благополучно прошел досмотр стражи и теперь имел право проехать в городские ворота.       Уже на рыночной площади беглецы тепло простились с Квейлом и его труппой. Имоен напоследок даже, подойдя к Чалту, обняла его за правую переднюю ногу:       – Прощай, слонишка!       И Чалт ободряюще похлопал ее хоботом по спине.       Рыжая девчонка засмеялась и шутливо крикнула Линху:       – Эй, слушай! Если ты все-таки построишь кошачий приют, давай возьмем туда хоть одного слона!