one thing u shouldn’t forget

Юнги знает, что поступает неправильно. Юнги знает, что каждый его шаг неправильный. Но он все равно это делает. Снова и снова. Омега натягивает капюшон потрепанного жизнью худи по самое не хочу так, словно это поможет ему скрыться, закроет его лицо и не даст после соответствующим органам найти его. Только скрыться он хочет не от них. Скрыться он хочет в первую очередь от себя. Возможно, ему бы стоило поработать над своей конспирацией, но ему плевать, поймают его или нет. У обоих вариантов есть свои плюсы: спать в тюрьме теплее, чем на улице, а в случае сложившихся в его сторону обстоятельств он будет иметь деньги, чтобы снять себе квартиру. Юнги улыбается про себя, где-то глубоко в душе понимая, что у него нет повода для улыбки. Но именно с этой кривой и откровенно натянутой улыбкой он продолжает идти к цели. А целью оказывается небольшой ювелирный магазинчик известного бренда, который расположен чертовски удобно: на безлюдной улице совсем недалеко от окраины, куда едва ли доезжают автобусы. Юнги не знает, почему этот бренд имеет настолько много любителей, он вообще в украшениях не разбирается, да и это не особо его волнует, если честно. Волнует его только то, сколько денег он сможет выручить, ограбив один такой магазин. Омега видит систему безопасности магазина: начиная от внешней сигнализации, заканчивая камерами наблюдения, которыми утыкан каждый чертов угол. Но его это не останавливает, наоборот, просчитав, что на еблю со вскрытием замка у него уйдет куда больше времени, чем он может себе позволить, он решает действовать быстро. Берет с земли ближайший камень побольше и швыряет прямо в стеклянную дверь. Сигнализация срабатывает сразу же, Юнги знает об этом, а звон осколков слышно, кажется, даже в соседнем квартале. Мин переступает через уцелевшую раму и оказывается внутри помещения. Не тратя время на осмотр, он запихивает к себе в карманы первое, что попадается под руку, не обращая внимания, если что-то по его неосторожности падает на пол. Омега остается довольным только когда его карманы оказываются набиты до того состояния, что новые украшения попросту не помещаются. И больше добычи его радует, что он не слышит звук сирен, а камеры, по крайней мере, внутри, оказываются нерабочими. Что ж, вселенная, видимо, хотя бы сегодня на его стороне. Или нет. Юнги уже собирается уносить ноги, но прямо перед дверью замечает чью-то высокую фигуру. Юнги не видит его лица, в магазине нет освещения, а единственный фонарь находится прямо позади неизвестного, что только ухудшает ситуацию. Предположительно мужчина стоит неподвижно, ничего не говорит и ничего не делает. Мину даже кажется, что не дышит. Омега тянется в карман за шокером, пока медленно подходит к незнакомцу, который, даже когда Юнги оказывается достаточно близко, отказывается подавать какие-либо признаки жизни. — Маленького омегу родители не учили, что за грабеж и порчу имущества по головке не погладят? — вдруг раздается голос незнакомца, а Юнги аж передергивает, не то из-за того, насколько неожиданно это было сказано, не то из-за того, насколько низкий тон у мужчины. Но, к удивлению, он не звучит злым. Наоборот, он кажется игривым. — Да ты кто вообще такой? — шипит омега, явно не радуясь упоминанию его родителей. — Я тот, чьи труды ты только что бессовестно уничтожил, — теперь голос незнакомца кажется действительно грозным, а прямо над головой Юнги загорается одна единственная лампочка, света которой, однако, хватает, чтобы осветить небольшое помещение и дать возможность Юнги наконец-то увидеть лицо незнакомца. Мужчина и правда не выглядит настроенным положительно, это видно не только по явно недовольному лицу, но и по видному даже сквозь слои одежды напряжению в мышцах. В крупных литых мышцах, над которыми работали явно не один день, и встреться Юнги этот альфа в другой ситуации, он бы на него даже засмотрелся. — А, ты у нас типо хозяин? — дерзит Юнги, скорее от нервов, чем от чувства превосходства, которое он всеми силами пытается демонстрировать. — Неплохо тут у тебя, уютненько, только я бы над интерьером немного поработал, все же не так выглядит магазин элитных украшений, — Мин понятия не имеет, как выглядит магазин элитных украшений, он в подобном впервые, но сказать что-то, что заденет чувства этого явно самоуверенного и успешного альфы, перед тем как тот отправит его прямиком за решетку, хочется. Юнги ненавидит таких. Он им завидует. — Типо хозяин, — мужчина толкает язык за щеку, повторяя формулировку омеги. — Так что давай-ка ты положишь все украшения на место и возместишь ущерб, который нанес, разбив дверь. На несколько минут в помещении повисает звенящая и до ужаса нелепая тишина. Нарушает ее Юнги, заливаясь едва ли искренним смехом и демонстративно вытирая несуществующие слезы с щек. Альфа в недоумении вздергивает бровь, наблюдая за резко повеселевшим омегой. — И что такого смешного я сказал? — мужчина не повышает голос, говорит спокойно и даже не пытается сделать так, чтобы омега мог услышать его сквозь смех. Но его тоном можно воду в лед превращать, а потом им же этот лед и расколоть. И внутри омеги даже что-то екает, но он этого, понятно, не показывает. — Слушай, мужик, разве я, блять, похож на человека, у которого есть деньги, чтобы возместить тебе ущерб? По-твоему, я эту лавку пришел просто так ограбить? По приколу? От хорошей жизни? — плюется Юнги. — Мне нечего тебе дать, могу лишь твои побрякушки по местам разложить, но не обещаю, что выйдет красиво, — Мин вытаскивает несколько украшений из карманов и случайно цепляет еще несколько, что падают на кафельный пол, украшенный осколками стекла. Какие-то драгоценности остаются целыми, а какие-то разлетаются по плитке, как стекло некоторое время назад. — Ты, блять, хоть представляешь, что ты творишь? — рычит альфа, когда носка его ботинка касается крупный красный камень. — Упс? — ухмыляется омега, который от эмоций мужчины начинает просто кайфовать. Ему в любом случае пизда, но так он хоть позлит горячего альфу и полюбуется его реакцией. В тюрьме такая перспектива ему светит очень вряд ли. — Тебе лучше найти способ заплатить мне, и как можно быстрее, — мужчина явно сдерживается, но Юнги вдруг так чертовски интересно, от чего именно, что он не может перестать его дразнить. — А то что? Что ты мне сделаешь? Ударишь? — омега оказывается совсем близко к мужчине, подойдя не больше чем на два шага, и умело пользуется его легким шоком от столь смелого поведения. Юнги выдыхает альфе прямо в губы, следит за тем, как он их торопливо облизывает, поддевая серебряное колечко. Но альфа, на удивление омеги, не теряется, а растягивает губы в улыбке, обнажая два длиннющих клыка. — Укушу. Вампир. Альфа перед ним — вампир. Это хуево? Хуево. Насколько хуево? Очень хуево. Юнги сейчас по-хорошему ринуться бы куда-нибудь подальше от этого мужчины, вот только некуда, потому что выход из магазина перегрожден им же. Улыбка пропадает с лица Юнги моментально, заменяясь настоящим ужасом. Потому что он ожидал всего: и ментов, и тюрячки, и избиения, но не ебаного вампира. — Что? Уже не такой смелый? — вампир откровенно наслаждается такой реакцией молодого омеги. — Я-я-я… я не з-знал… извините… черт… я не хотел, я-я сейчас все… в-все положу на место, — Юнги сам свой голос не узнает, у него он так не дрожал примерно никогда. Он падает на колени, не боясь повредить нежную кожу о стекло (рваные джинсы вряд ли его от этого спасут), и впопыхах начинает собирать упавшие драгоценности, многие из которых уже скорее всего не спасти. — Остановись. Рука Юнги замирает в воздухе, в том же положении, в каком и была, когда альфа произнес одно чертово слово. Юнги не знал, что кто-то заставит его подчиняться настолько быстро. — Я знаю, чем ты можешь мне отплатить, — мужчине не нравится то, как омега боязливо прячет глаза в пол, поэтому он в совсем уничижающем жесте подносит носок своего лакированного ботинка к чужому подбородку, дотрагивается до него, заставляя поднять голову и посмотреть на себя. — Хотя, признаюсь честно, мне нравится то, как быстро ты из строптивого лиса превратился в милого котенка. Какая сладость. — К-как я могу вам отплатить? — гулко сглатывает Юнги, игнорируя последнюю фразу. — Не волнуйся, котенок. Ничего сложного, мы просто устроим небольшие скачки, — вампир подмигивает, а Юнги хочется плакать, потому что ему кажется, что над ним откровенно издеваются. Какие нахуй скачки? Где они возьмут лошадей? Да Юнги этих лошадей в жизни не видел, как он справится с этим? — Я-я не умею кататься на лошадях, — выдавливает Мин, которому опустить голову все еще мешает ботинок под подбородком. — А я разве что-то говорил о лошадях, а, котенок? — мужчина слабо смеется и наконец-то ставит ногу на пол, слыша хруст стекла под ней. — Объезжать ты будешь меня. Юнги ожидал всего от этого вечера, но никак не секса с горячим вампиром, чтобы тот его не укусил. — А еще лучше будет, если ты дашь мне полакомиться тобой, но в другом смысле этих слов. На этот раз омега все понимает сразу и не находит в себе сил возразить или как-то воспротивиться, лишь слабо кивает. — Тогда поднимайся, сладость, будь хорошим мальчиком для меня. Или девочкой, — усмехается вампир, заставляя пухлые щеки Юнги залиться краской. — Я не девочка, — слабо протестует Мин, вызывая у мужчины лишь умиление. — Девочка, моя маленькая девочка, которая прямо сейчас разденется для меня и покажет все свои прелести, ведь так, малышка? Сделаешь это для меня? Вампир продолжает ворковать с ним, а Юнги едва сдерживает рвущийся наружу писк. Ему слишком нравится то, как с ним сейчас обращаются, как с ним сейчас разговаривают, альфа так четко угадывает все его кинки. Мин тянется к пряжке ремня и под нетерпеливым взглядом расстегивает ее, стягивая потрепанные джинсы с тонких ног. Альфа думает, что ничто не возбуждало его так, как то, что он сейчас видит перед собой. Это вид на миллион, он явно стоит всех уничтоженных омегой украшений. Парень стоит в черной толстовке с принтом какой-то популярной рок-группы и миленьких розовых совсем девчачьих трусиках, которые ну никак не соответствуют его образу. Но что еще больше с ним диссонирует, так это кричащая надпись «Fuck me, Daddy». — «Трахни меня, папочка»? Серьезно? Детка, так ты та еще шлюха. И как бы мне не нравились твои трусики, я бы предпочел, чтобы на тебе не было еще и их, — с явным намеком говорит вампир, поглаживая свое возбуждение сквозь ткань джинс. Юнги слушается незамедлительно, дрожащими руками стаскивая с себя трусики, открывая вид на гладкий лобок и маленькую нежную киску, а у альфы едва ли слюна не течет от того, насколько аппетитной она выглядит. — Какая грязная детка мне досталась. Разделась перед незнакомцем в месте, не скрытом от чужих глаз, так еще и потекла, — и правда, по бедрам Юнги стекает несколько капель прозрачной слизи, что успела выделить его киска, освободившись от трусиков. — Я… — хочет оправдаться Юнги, но передумывает, слабо прикусывая нижнюю губу. Ему нет оправданий, он стоит полуголый перед вампиром, имени которого даже не знает, и бесстыдно течет. Потому что этот вампир еще к тому же и чертовски горяч. — Не стоит оправданий, малыш. Каждый из нас грешен по-своему. Вот я, например, как только увидел тебя, представил, как трахну твою узкую пизду и солью туда всю свою сперму. Думаю, ты бы идеально подошел для роли маленькой глупой игрушки, которой ничего не надо кроме порций спермы в своем влагалище. Я прав, маленький? — альфа и сам не выдерживает напряжения, высвобождая свой налитый член из тесных джинсов. А Юнги совсем бесстыдно рассматривает чужой половой орган, ловя себя на мысли, что этот чудовищный член в нем не поместится. Но этот факт почему-то возбуждает его киску еще больше, у нее всегда был пунктик на размеры, которые она физически в себя принять не может. — Нравится? — издевательски тянет альфа, следя за реакцией омеги. — А сейчас ты, как послушная шлюшка, подойдешь к витрине и ляжешь на нее животом, выставив свою чудесную киску как можно сильнее. Я не фанат отлизывать, но тебе мне чертовски сильно хочется показать, насколько хорошо будет чувствовать колечко в моей губе, когда я буду целоваться с твоей вагиной, — альфа показушно играется с кольцом, а Юнги, сделав глубокий вздох из-за возбуждения, которое мурашками прошлось по его телу после слов мужчины, на негнущихся ногах подходит к ближайшей витрине и делает все, как приказал ему вампир. Омега прогибается, стараясь удовлетворить вампира как можно сильнее, а тот откровенно наслаждается картиной. — Блять, да чтоб такие сладкие киски каждый день мой магазин грабили, — мужчина не может оторвать взгляд от сочной текущей киски, выставленной на показ собственным хозяином. — Или в этом и была твоя цель? Чтобы пришел какой-нибудь злой дядя и оттрахал тебя по самое не хочу? Этого ты и хотел, верно? Построить из себя плохую сучку, чтобы потом получить член в свою шлюшью пизду, я прав? — Н-нет, — слабо протестует Юнги, но его киска выталкивает очередную порцию смазки, что не уходит от глаз альфы. — Нет? А твоя киска с тобой не согласна, — вампир оставляет слабый шлепок на послушно отставленной ягодице и опускается на колени, совершенно не смущаясь осколков стекла на полу. Перед ним не вагина, а чертово совершенство: розовая, гладкая, румяная и, главное, послушно текущая. Альфа не тратит время на разглядывание, хотя желание запечатлеть эту картину и повесить на стену перед кроватью появляется. Он проводит языком прямо вдоль киски, раскрывая нежные губки. Вампир собирает смазку, смакует ее на языке, потом снова возвращается к вылизыванию. Он проходится по пухлым губкам, играется кончиком языка с бусинкой клитора. Юнги от столь откровенных ласк кроет, он невнятно стонет, забывая, что его запросто могут услышать прохожие, решившие выгулять свою собачку ночью. Мужчина присасывается к его вагине, посасывает каждую из губок по очереди, и да, блять, колечко на его губе во время куни ощущается охуенно. Альфа еще несколько раз проходится по сладкой вагине, явно специально не задевая дырочку, что так просяще сокращается, и отстраняется. А Юнги эти ласки лишь раззадорили, он не знал, что можно хотеть член в себе настолько сильно. И он хочет не только член, он хочет, чтобы его повязали, а затем испачкали изнутри. Чтобы в нем было настолько много спермы, что она бы потом, не найдя место в его влагалище, вытекала из него крупными каплями, пачкая и бедра, и ноги, и все, что вообще можно испачкать. Поэтому омега совсем бесстыдно и так жалостливо стонет: — Ч-чонгу-ук, дай мне узел, пожалуйста. — Вот как, — хмыкает вампир, — сначала ты весь такой дерзкий, но стоит речи зайти о члене, как ты сразу становишься покладистой сучкой, — мужчина ведет крупной рукой по чужой спине, заставляя омегу прогнуться еще больше. — Как ты можешь просить меня об узле, если ты вообще должен был меня объездить, но судя по твоим дрожащим ногам, у тебя даже это сейчас не получится. И я опять должен делать все сам, — альфа ударяет Юнги прямо по киске, что поджимается и чересчур громко хлюпает от неожиданного шлепка. — Пожалуйста, пожалуйста, я все что угодно сделаю, молю, только дай мне узел, — как в бреду тараторит омега, заставляя вампира закатить глаза. — Я дам тебе узел, только прекрати ныть. И правда, ведешь себя как настоящая шлюха. Где твоя дерзость, а? Мне кажется, я успел по ней даже соскучиться, — альфа бьет по ягодице крупным членом, оставляя на ней следы собственной смазки. А Мин, не контролируя себя, пытается податься назад, за что тут же получает удар по сочной попке уже ладонью. — Мне кажется, я не разрешал тебе своевольничать, омега, — шипит мужчина, но головку к чужой дырочке пристраивает. — Мне кажется, ты забыл, кто из нас настоящий вампир, — в привычной манере пытается сдерзить Юнги, но его слова теряются в стоне, когда альфа одним грубым толчком заполняет его. А Юнги, кажется, забыл, насколько у его альфы большой член.