Снежинки

      Холодный, нет, леденящий ветер бил в окно. Трясясь, оно будто завывало, вовсю крича о предстоящей катастрофе. Отопление не работало. Лука старательно не замечал этого, продолжая возиться с новым заданием, которое поручил ему наставник. Он был настолько увлечён, что даже промозглый холод не мог отвлечь его от важных дел. Казалось бы, простое украшение на Рождество, что может быть проще? Обычная бумага, сложенная в несколько раз, подвергалась воздействиям со стороны Бальзы. Разрезанные части летели на стол, на пол, куда угодно, но и это никак не могло отвлечь Луку от важного поручения. Когда всё, как он думал, было вырезано по аккуратным и чётким линиям, он вновь загорелся желанием показать лучшую сторону себя. Уже представляя, как его будет расхваливать наставник, Бальза решил развернуть получившуюся конструкцию. — Ох, только не это, — Лука вздохнул, закрывая лицо руками. Увиденное его больше чем расстроило. Снежинка получилась неровная, местами будто разорванная, на вид недоделанная и несимметричная. Лука отложил это чудо искусства куда подальше, понимая, что за такое его не похвалит никто. Пришлось взять новый лист бумаги, чтобы сделать ещё одну, но уже получше. Так он думал. Бальза был уверен, что в этот раз всё получится.       Однако, ни в этот раз, ни в последующие, ничего у него не выходило. Казалось бы, гениальный изобретатель, и не может снежинку сделать из бумаги? Лука, уже во всю содрогаясь от холода, всё ещё пытался вырезать по контуру, который заранее наметил карандашом. Трясутся руки, и он постоянно промахивается, отрезая лишние части будущего украшения. Бальза готов проклясть эту чёртову комнату с этим тонким старым окном. — Да что ж такое! — Лука вскрикивает, видя очередную неудачу. Ему в большинстве случаев нравились собственные работы, редко он мог сказать что-то плохое о них. Но не в этот раз. Бальза также редко подавал голос, если что-то шло не так. Да, он был зол, прежде всего, на себя, однако, он старался как можно тщательнее это скрыть. В этот раз, кажется, не удержался.       Данный крик, похоже, не остался незамеченным, вскоре в дверях появился сам Альва, явно забеспокоившийся о своём подмастерье. Он постучался, прежде чем войти: — Лука? Что случилось? Услышав голос учителя, юноша поспешил смести все неудачные снежинки на пол, чтобы их точно никто не заметил. Он, гениальный изобретатель, не может ошибаться. Особенно в таком простом деле. — Всё хорошо, мистер Лоренц, всё хорошо, — Лука фальшиво улыбается, прикрывая собою стол так, чтобы Альва ничего не увидел. Словно маленький ребёнок, боящийся рассказать папе о разбитой им вазе. Альва заметил это, но решил не придавать большого значения. Захочет - расскажет сам. Всё же, Лоренц доверял своему ученику как родному сыну и надеялся заслужить подобное отношение в ответ. — Ты уверен, что всё нормально? Кажется, здесь очень холодно. Ты ведь давно здесь сидишь? — Альва переступил порог комнаты, начиная приближаться к Луке. Тот лишь отступил назад, ни при каких условиях не желая показывать свои тщетные попытки сделать снежинку из бумаги. — Не так уж и давно, — отмахнулся Бальза, и новый поток холодного воздуха наполнил комнату. Лука вздрогнул, начав неосознанно обнимать себя руками, чтобы хоть как-то согреться. — Я определённо должен заменить это окно, — вновь строгий тон, но в глазах не было никакого осуждения. Скорее переживание за состояние комнаты и самого Луки, — Пойдём со мной, погреешься. — Д-да, секундочку, мистер Лоренц! Я сейчас прибегу, мне нужно кое-что закончить, — Бальза неловко почесал затылок, понимая, что ему нужно какое-то время, чтобы прибраться. Не хотелось разочаровывать своего учителя, — Идите первым, я вас догоню. — Хорошо, — Альва хмыкнул, и, развернувшись, без каких-либо лишних слов, направился на выход из комнаты. — Фух, — Лука облегчённо выдохнул, он был рад тому, что его позора никто не заметил, кроме него самого. Теперь это всё нужно было срочно убрать. Бальза принялся дрожащими руками поднимать обрезанные кусочки с пола, но некоторые из них никак не хотели поддаваться - были слишком мелкими. Лука убил на уборку чуть больше времени, чем задумывал изначально.       Вдоволь намёрзнув, Бальза всё же поспешил покинуть комнату, оставляя в ней все свои неудачные труды. Лука бежал по лестнице, прижимая к себе схваченный в полёте старый пиджак, в надежде на то, что он действительно сможет согреть. Бальза всё никак не мог понять, почему этой зимой стало так холодно. У него, может быть, даже одежды для такой погоды не было? Выдыхая горячий воздух, Лука пытался согреть свои руки, растирая их друг от друга, стоя возле горящего камина. В этот момент Бальза был готов отдать честь тому, кто его придумал. Лука начал постепенно согреваться. — Ох, я не заметил, что ты уже пришёл. Согрелся? — из соседней комнаты показался Альва со своим вечно каменным лицом. В его руках были две алюминиевые кружки, в которых, как предполагал Лука, либо чай, либо кофе. — Я и не сильно-то замерзал, — отмахнулся Бальза, закидывая руки за голову, пытаясь скрыть тот факт, что только что тёр их друг о дружку. Альва чуть заметно улыбнулся, подходя ближе. Он аккуратно, со свойственной ему элегантностью и утончённостью, поставил на маленький кофейный столик напитки, вздыхая: — Как продвигается подготовка к Рождеству? Много ли снежинок успел сделать? Лука вздрагивает, словно его вновь поместили в ту промёрзшую комнату, но тут же отмахивается, мол, ничего сложного не было: — Конечно, мистер Лоренц! Всё проходит отлично! В доказательство вытягивает руку, чтобы показать жест из образовавшегося колечка с помощью первого и второго пальцев, обозначающий "всё в порядке". В миг Альва внезапно морщится, тщательно рассматривая протянутую ладонь: — Лука? Что с твоим пальцем? — А..? О чём вы? — Бальза и сам не понимает, о чём говорит его учитель. Он резко разворачивает руку к себе, чтобы увидеть, в чём дело, — Ох! С пальца тонкой струйкой сочилась кровь, не прекращая идти. Лука невольно вздрогнул, не ожидав подобного. Он даже не заметил, когда это случилось. Ещё стыднее было ему за то, что сейчас он так просто это показал. Как глупо. — Не переживайте, всё в порядке, — мягко произнёс Бальза, пряча раненный палец куда подальше от глаз наставника, за спину. Под его изучающим, но одновременно пустым взглядом, было трудно сидеть на месте, не говоря уже о принятии помощи с чьей-либо стороны. Хотелось убежать, спрятаться, разобраться со всеми трудностями самому, а затем вернуться, словно ничего и не было. Лука считал Альву одним из самых интересных собеседников, с которым можно скрасить вечер за чашкой кофе, разговорами о технических неполадках, физике и многих других заманчивых вещах. Хотелось быть лучшим, поэтому любая ошибка, сделанная Бальзой, по ощущениям была похожа на прекращение их дальнейшего контакта между ними. Так он думал. — Пойдём, обработаем рану, — голос Альвы в этот момент зазвучал настолько заботливо, что Луке стало стыдно, он порезался так глупо, скорее всего бумагой, а теперь получает незаслуженную долю заботы со стороны наставника. Бальза знал, что лучше послушать учителя и последовать за ним, но какое-то странное чувство всё равно удерживало его на месте: — Это всего лишь царапина, не стоит. — Лука, послушай меня, пожалуйста. Это важно, — Лоренц был в душе очень заботливым, поэтому даже маленькую рану ему хотелось обработать. Потому что так надо. Альва медленно протянул свою руку юноше, ожидая его реакции. Он видел, как щёки Бальзы покрываются неярким румянцем, а взгляд был сосредоточен только на вытянутой ладони. Лука неохотно протянул свою повреждённую руку, стыдливо поглядывая на Лоренца из-под бровей. Альва еле заметно улыбнулся, нежно сжимая чужую маленькую ручку в своей: — Береги свои золотые руки. Даже малейшая царапина может навредить тебе. Лука вспыхнул. «Золотые руки? У меня-то?» — Бальза не мог поверить. После сегодняшнего инцидента уж точно. Сейчас эта похвала, которую он так стремился услышать, была совсем не к месту. Лука подумал, что не заслужил её.       Переходя в другую комнату, на кухню, Бальза снова съёжился, понимая, что без камина он долго не протянет. Во всём доме стоял лютый холод. И как только Альва умудрялся ходить лишь в одной рубашке с закатанными на четверть рукавами? Лоренц заметил, как вздрогнул его ученик, поэтому ускорил шаг: — Тебе всё же следует выпить чаю. С малиной. Потерпи немного, я закончу быстро. Лука скромно кивнул и промычал в знак согласия, усаживаясь на один из стульев. Бальза развернул его так, чтобы можно было видеть копошащегося Альву в поиске медикаментов. Картина, если быть откровенным, была довольно забавная. Луке нравилось, как тот перебирал всевозможные упаковки и баночки, пытаясь найти ту, ради которой пришёл. Наконец найдя необходимую, Лоренц улыбнулся вновь. — Потерпи, сейчас может быть больно, — Бальза прикрыл глаза, чтобы Альва уж точно не смог понять, что тот чувствовал. Немного щипало, но после всё было в порядке. Когда Лука открыл глаза, на пальце уже красовался пластырь. — Кровотечение остановилось, сейчас тебе должно стать лучше, — Альва заботливо улыбнулся, нежно погладив ученика по голове. — Мне и не было плохо, мистер Лоренц, — возразил Лука, тут же стихая, — Это всё вы… — Бальза прикрыл глаза, растворяясь в приятных ощущениях. Ему нравилось, когда его гладили, так просто и коротко. — Тогда пойдём в тепло, — Альва выпрямился, и Бальза вновь отметил в своей голове, что тот слишком высокий. — Пойдёмте, — Лука поспешил покинуть помещение, чтобы занять уютное место возле камина. Сложив все скляночки обратно на полки, Альва поторопился догнать своего ученика, который уже во всю наслаждался мягкостью кресла и тёплым чаем. Лоренц едва моргает, рассматривая юношу, так беззаботно хлебавшего жидкость из чашки. Тот прижал колени к себе, забираясь с ногами на кресло. — Согрелся? — обеспокоенно спрашивает Альва, наклоняя голову в сторону Луки. Тот неуверенно мотает головой. — Почему-то всё ещё холодно, — Бальза вздрогнул, продолжая постепенно опустошать чашку. Он не знал, почему внезапно ему захотелось сказать правду Лоренцу. — Знобит? — Альва подошёл чуть ближе, нежно касаясь лба ученика. Тот неловко опустил голову вниз, заливаясь краской. — Да ты весь горишь! — воскликнул Лоренц, продолжая щупать лоб юноши. Тот что-то виновато промычал, прикрывая глаза от удовольствия. Рука учителя была еле тёплой, но это хорошо освежало и заставляло прийти в себя, цепляясь за новые ощущения. — П-простите, мистер Лоренц, — Лука вздохнул, осознавая наконец свой провал. Он испортил несметное количество бумаги, потревожил учителя, а теперь и заболел, — Мне жаль. Скоро уже и Рождество, а у него ничего не готово к празднику. Он обещал Альве сделать всё в наилучшем виде, но сейчас может лишь скрутиться в комочек и дрожать, жадно хватая тёплый воздух, сидя возле камина. Позорище. — Погоди немного, я сейчас, — Лоренц вздохнул, поднимаясь на второй этаж. Луке показалось, что его учитель торопился. Это заставило его неловко улыбнуться, осознавая, сколько бед он приносит.       Бальза рассматривал пляшущие языки пламени, которые, казалось бы, хотели вырваться наружу и охватить весь дом. Еловая ветка с украшениями на ней, висевшая на камине, придавала опасности атмосфере. А вдруг и она зажжётся? Лука подумал об этом только сейчас. Бальза поставил чашку с недопитым чаем на стол и вновь обхватил колени, утыкаясь в них носом. Стоило Луке прикрыть глаза, как он почувствовал, что проваливается в сон, объятый пламенем.       Проснулся он несколько позже, укрытый несколькими одеялами. Бальза сразу заметил это, измученно улыбаясь. То, что о нём вот так просто позаботились, не могло не радовать. Лука чувствовал себя всё ещё уставшим и вялым, однако ему было лучше - голова перестала так сильно болеть. Бальза сжал одеяла в своих руках, крепче прижимая их к себе. Услышав копошение рядом, Альва подал голос: — Уже проснулся, Лука? — Да, мистер Лоренц, спасибо вам,— Бальза повернулся на источник звука, всматриваясь в выражение лица собеседника. Кажется, оно было крайне сосредоточенным на чём-то. Лука взглянул чуть ниже и заметил белую бумагу, которую Альва старался аккуратно сложить. "Боже мой, снежинки!” — Бальза вскочил с кресла, тут же подбегая к учителю, будто бы это сейчас не он с температурой сидел. — М? Что случилось? — спрашивает Альва, отрываясь от своих дел. — Это.. снежинки? Но вы ведь доверили их мне, разве нет? — Лука чувствовал себя никчёмным и бесполезным сейчас. Продолжая держать одеяла в руках, Бальза укрывался от холода, что пронзал его тело насквозь. — Да, так и есть. Но, как ты видишь, непредвиденные обстоятельства заставили слегка поменять планы. Лука, иди отдыхай. Бальза понурил голову: — Простите, учитель, — волнуется, теребит пальцами толстую ткань, — Это я всё испортил. На самом деле у меня не вышло сделать ни одной снежинки, сколько бы ни пытался, всё тщетно, — слова застряли в горле. Лука слишком редко говорил правду. Сейчас он также не знает, что заставило его сказать её. Влияние температуры на организм? — Это как раз моя вина, что не научил тебя. Не беспокойся об этом. Я могу показать, как это делать, тогда ты сможешь помочь мне, — Альва еле заметно улыбнулся, — Только позже. — Почему позже, мистер Лоренц? — Лука недоумевал. Сейчас, сейчас самый подходящий момент! Бальза уже вовсю загорелся желанием сделать кучу украшений для дома. — Ты болен, нужно отдохнуть, — строго пресёк его Альва. — Ничего, мне уже лучше, — отмахнулся Лука, — если вы не боитесь подхватить простуду или что это, я помогу вам. Лоренц недолго думал, чуть-чуть двигаясь в кресле к его краю, освобождая место Бальзе. Оно было такое большое, словно маленький диванчик. На нём вполне могло уместиться три человека, но Альва настаивал на том, что это всё-таки кресло. Лука неловко примостился возле наставника, заинтересованно хлопая ресницами. Он был так воодушевлён, что, болезнь, казалось бы, ненадолго ушла. — Смотри. Сначала складываешь вот так, — Альва сделал треугольник из бумаги, — Затем отрезаешь ненужную часть, — белая полоска полетела на стол, — Потом ещё раз складываешь, и ещё… — Так вот, где ошибка была! Я был так близок! — Лука хлопнул себя по голове, осознавая, насколько глупым было то, что он всё время забывал отрезать лишнее, чтобы укоротить лист. Альва легонько посмеялся, смотря на Бальзу. Его брала гордость за то, что у него такой усердный и целеустремлённый ученик. — Теперь эскиз. Вот здесь сгиб, поэтому рисуем именно тут, — Лоренц провёл пальцем по бумаге, точнее указывая местоположение будущего узора. — Так, кажется, я всё понял! — победно воскликнул Лука, хватаясь за новый лист бумаги, — Сейчас всё будет! И Бальза принялся творить. Лоренц ненадолго даже отложил своё занятие, внимательно наблюдая за учеником, за каждым его движением. — Готово! — вскрикнул Лука, развернув получившееся произведение искусства. Он поднял руки, рассматривая снежинку со всех сторон, — Спасибо вам, мистер Лоренц, она получилась чудесной! Альва хихикнул, наконец подавая голос, — Если в следующий раз также обратишься ко мне, будет славно. Ты можешь попросить помощи у меня когда угодно, Лука. И я тебе не откажу. Не важно, какая она была бы. Бальза вновь посмотрел на Альву, прижимая снежинку к себе. Он чувствовал себя плохо и одновременно предательски хорошо. Щёки зарделись от стыда. Лука осознал, что мог не мучиться, а спросить всё напрямую, тогда бы не было потрачено столько бумаги и сил, и он, возможно, не заболел бы. Но слышать то, что учитель его поддерживает, было приятнее всего. — П-простите, мистер Лоренц! В следующий раз я вас не подведу! — Лука решительно поднял голову вверх, и тут же чихнул, закрываясь одеялом. Альва неловко засмеялся, внимательно наблюдая за образовавшейся картиной, чих Луки звучал довольно мило — Есть ли что-то, чего тебе хотелось бы сейчас? Бальза задумался. А ему вообще чего-то хотелось, кроме как видеть свои изобретения доделанными? Бальза не знал, что ответить на данный вопрос, поэтому, почесав затылок, ляпнул первое, что пришло в голову. — Объятий? Альва искренне удивился такому ответу. Лука зарделся пуще прежнего, осознавая всю глупость ситуации, начал отворачиваться. Ему хотелось извиниться за свои слова, но, он знал, что это прозвучит ещё глупее, поэтому продолжил молчать. До тех пор, пока не услышал чужой голос возле своего уха. — Что же ты стоишь, Лука? Бальза развернулся и увидел возле себя своего учителя. Тот поднялся с кресла, подходя ближе к ученику. Разведённые в стороны руки приглашали в объятия. Лука немедля прижался к Лоренцу, вновь начиная думать о том, что тот слишком высокий и худой. Прохладная рука опустилась на голову юноше, слегка её поглаживая. Лука уткнулся в грудь Альвы, пряча своё смущённое лицо, крепче сжал руки на талии. В тот момент он услышал искренний смех своего учителя, которого умиляла подобная картина. — Лука, — Лоренц ненадолго отошёл от юноши и потянулся за подарком, спрятанным под кипой бумаг. Это была небольшая зелёная коробочка, перевязанная красной лентой, — Это тебе, — Альва протянул упаковку ученику, заставляя немедленно взять её в руки, — С Рождеством, — слегка нагнувшись, Лоренц заботливо поцеловал юношу в лоб, мягко улыбаясь. — Э-это мне? — Лука не поверил, особенно в то, что его сейчас поцеловали. Щёки покраснели, но он старался не придавать этому значения, начиная аккуратно открывать запечатанный подарок. Бант медленно упал на пол, крышка открылась. Бальза чуть не взвизгнул от радости, всё же держа при себе своё восхищение. Это была та самая книга об электроэнергии, которую он так хотел купить, но кто-то его опередил, — Спасибо вам, учитель! — Лука вновь налетел на Лоренца, крепко обнимая того, на этот раз не сдерживаясь, — И как вам это удалось? Её же больше нет в продаже!

—

— Лука, всё в порядке? — спрашивает Трейси, аккуратно дотрагиваясь до плеча Бальзы. Тот неловко вздрагивает, поднимаясь с колен. Окинув взглядом лежащие возле ёлки зелёные коробки, украшенные красными лентами, он вздохнул, — Да, всё в порядке. Просто вспомнилось кое-что, — Лука отмахнулся, вновь отмалчиваясь. Он продолжил заниматься украшением зала, убеждаясь, что Трейси ненадолго отошла от него, уже вовсю зазывая Эмили, — И тебя с Рождеством… — пробубнил про себя Бальза, наконец закончив вырезать снежинки.