Jingle Bells

Чёртов олень снова на него пялился. Хакс знал, что у Санты Сноука к Рену особое отношение — из-за ярко-красного носа, который, словно фара, освещал ночную тьму во время доставки рождественских подарков. Хотя Хакс скорее предпочёл бы работать с фонарём, чем терпеть оленя. И неважно, что это замедлило бы вычёркивание пунктов из списка. Можно ведь просто обвесить гирляндами сани — пусть сверкают всеми цветами радуги. Как раз в духе праздника. Облизнув губы, Рен изобразил поцелуй, и Хакс отвернулся — лицо его пылало. Он очень усердно трудился, чтобы стать Главным Эльфом, и не собирался сожалеть об этом из-за бесячего животного. Хакс вдохнул поглубже и сосредоточился на текущих задачах. Нужно заставить Митаку проверить списки из Дании — на сенсорах, следящих за непослушными детьми, загорелось несколько новых огоньков. Их следовало перепроверить, чтобы решить: заслуживают они подарка или нет. Они нечасто прибегали к сгоревшим уголькам* или пучку розог, но иногда такая необходимость возникала: убедиться, что маленькие сорванцы усвоили урок. Иначе вырастут такими же, как этот криффов надоедливый олень. Впрочем, Хакс был уверен, что ни один сорванец среди рода человеческого не сравнится с Реном по надоедливости, даже если попытается. Кроме того, никто из них не носил задорной красной упряжи с бубенцами, ремешки которой перекрещивались на груди, обрамляя накачанные мышцы, в ансамбле с миниатюрными трусами, которые опасно выпирали спереди, угрожая вывалить содержимое. Одежда оленей и правда больше походила на костюм для БДСМ, чем униформу. Должно быть, Сноук был пьян вусмерть, когда одобрял её. По сравнению с ней туника и колготки эльфов казались почти нормальными, хотя Хакс предпочёл бы менее обтягивающий низ. Учитывая, что неподалёку околачивался похотливо пялящийся олень. Сложностей добавляло то, что Рен, будучи главным оленем, мог ходить где вздумается. Так что избегать его, равно как игнорировать — представлялось крайне проблематичным. Его мускулы соответствовали его статусу — он подавал пример всему стаду. А его кожа, покрытая потом (результат почти непрерывных тренировок в предшествующие Рождеству месяцы) маняще поблёскивала. Как никак, Рену требовалась идеальная форма, чтобы ночь напролёт развозить подарки. Хакс был осведомлён об этом только потому, что это входило в его обязанности. Именно он всем заправлял, ну и, естественно, был в курсе рабочих графиков всех и каждого. Главный Эльф делал гораздо больше, чем просто вёл учёт послушных и сорванцов и помогал Санте доставлять подарки. Он контролировал организованный хаос в Звёзднозимье (как называли это место эльфы), или на Корватунтури (как называли его финны), или на Северном полюсе (как называли его американцы). Хакс изо всех сил старался выкинуть из памяти те несколько случаев, когда заставал Рена врасплох в минуты одиночества (эльфы способны мастерски подкрадываться, даже когда этого не желают) — вид у Рена был печальный и удивительно уязвимый, а рога отбрасывали тень на лицо. Тогда он… — Эй, Хакси, тащи сюда свою милую задницу, я о ней позабочусь! — проорал олень Рен. Хакс вздрогнул, недовольно зыркнул на него и, стиснув зубы, зашагал прочь. Грёбаный Рен. Утыкать бы шипами внутреннюю часть его упряжи. Он же когда-нибудь её снимает? Например, во время купания. Эротические образы принимающего душ Рена, влажного, покрытого мыльной пеной, и его крупного оленьего члена, свисающего между мускулистых бёдер, нахлынули на Хакса, и он застонал. Чёртов Рен. *** В Швеции погас один из «непослушных» огоньков — какой-то ребёнок начал вести себя хорошо из-за болезни бабули. Навещал её, помогал по дому. Бабушка София так приободрилась, что это уравновесило плохие поступки ребёнка, и он вернулся в перечень одариваемых. Митака с парой других эльфов просматривали список желаний мальчика, чтобы определить, какие подарки соответствуют его уровню доброты. Фазма возглавляла группу, ответственную за семьи бедняков, которым они должны были доставить рождественское угощение-сюрприз. Прямо сейчас она наседала на эльфа, забывшего в прошлом году указать чью-то аллергию и чуть не испортившего Рождество сильнейшей аллергической реакцией. Хакс знал, что после того ужасного случая эльфы стали гораздо внимательнее, но лишнее напоминание никогда не помешает. Кто-то коснулся его руки. Вздрогнув, Хакс обернулся и очутился лицом к лицу с ухмыляющимся Реном. — Эй, Хакс, не поможешь мне смазать сбрую? Хакс скрипнул зубами: — Серьёзно, Рен, неужели тебе нечем заняться? Сходи на фабрику, предложи свою помощь тем, кто таскает ящики, — с этим даже ты справишься. — Я бы предпочёл таскать тебя, а потом прижать к стенке и отполировать эту милую попку изнутри, — осклабился Рен и хлопнул Хакса по заднице. Хакс замахнулся кулаком, но Рен увернулся и рассмеялся: — Да ты у нас шалунишка. Можно пригласить тебя на танец? — Можешь вонзить нож себе в физиономию, — ответил Хакс и бросился прочь. — Ого, кто-то вздумал похулиганить, — прокричал Рен ему вслед. — Осторожнее, а то Санта принесёт тебе уголёк! *** Покончив с обедом, Хакс отнёс поднос к окошку техобслуживания, где один из кухонных эльфов поспешно забрал его в мойку. Вместе они составляли эффективную команду — любо-дорого посмотреть. Если бы только и остальные его подчинённые были столь же полезны. Он метнул взгляд на группу северных оленей Рен — так называемый элитный отряд с вожаком во главе, на который возлагалась обязанность тащить сани Санты в рождественскую ночь. Сейчас они прохлаждались за своим столом — один закинул ноги на столешницу, едва не вляпавшись копытами в чьё-то пюре. Обычные северные олени постоянно приходили на подмогу — не только доставляли еду беднякам, но и занимались погрузкой на фабрике. А эти бесполезные груды мышц, обвешанные бубенцами, только домогались эльфов и тусовались в спортзале. Хакса это жутко злило, но, пока Санта Сноук дозволял им так себя вести, ничего поделать было нельзя. Стиснув зубы, Хакс поднялся и направился к выходу. У него дел невпроворот, а эти «элитные» говнюки и пальцем не шевельнут, чтобы помочь. — Эй, Хакс, — окликнул его знакомый голос. Хакс ускорил шаг (он знал, что не сможет удрать от оленя, хотя попробовать стоило), но тут до его ушей донеслось «динь-динь» — Рен бежал за ним трусцой. С лёгкостью нагнав Хакса, он преградил ему путь и оттеснил к стене. — Прочь с дороги, олень, — выпалил Хакс. — Я очень занят. — М-м-м, так занят, что нашёл время пялиться на нас? Я видел, как ты наблюдал, — подмигнул олень. — Меня одолевали мысли о бесполезности вашего стада. Вы все в такой хорошей форме, но никто даже палец о палец не ударит, чтобы помочь, пока остальные загружены работой. В том числе — другие северные олени. — О, зато мы позволяем всем вам любоваться нами, и в этом наша помощь, — сказал Рен. — Да вам радоваться нужно. Представь, кому-то привалит удача — и он получит в дар нечто прекрасное, типа ночи с нами. Хакс не удостоил его ответом, лишь презрительно скривил губы. — Только не начинай, Хакси. Ты же знаешь, что хочешь этого. Рен вывалил свой член, и тот непристойно повис над миниатюрными трусами. Член уже был полувозбуждён и становился всё больше — прямо у Хакса на глазах. — Можешь пососать его, — широко улыбнулся Рен. Хакс оттолкнул его и потопал прочь. Вслед ему раздался смех. Ладони, которыми он дотронулся до обнажённой кожи оленя, покалывало, словно иголочками. Той ночью, втрахиваясь в собственный кулак, он представлял, что принял предложение бесячего животного. Его рот с трудом растягивался вокруг толстого ствола, а Рен жёстко вбивался в него, перекрывая дыхание. Бурно кончив, Хакс сердито стукнул подушку. Грёбаный олень — он умудрялся отравлять жизнь, даже когда его не было рядом. *** Фабрика запаздывала с поставками в другие филиалы, и Хакс медленно закипал, слушая объяснения заведующего. Судя по всему, кое-какое оборудование так и не доставили, хотя Хакс лично запрашивал его (в очередной раз) несколькими месяцами ранее. — Видно, криффовым оленям понадобилось масло для натирания груди или ещё какая-то дрянь, — проворчал Хакс себе под нос. — Сноук вечно урезает из-за них прочие статьи бюджета. Обеспокоенное лицо заведующего расплылось в улыбке. Хакс был не единственным, кого раздражала бесполезность оленей Рен. Пожилой эльф чуть отступил и указал рукой на эльфов-рабочих, наполнявших ящики на противоположной стороне зала. — Ну, нам удалось наладить работу даже без поставленного оборудования. Просто, когда приходится самим производить то, что обычно заказывается в других местах, уходит больше времени. — Понятно. Я сообщу остальным филиалам — пусть сосредоточатся на чём-то другом, пока вы не закончите. Постарайтесь доставить заказы как можно скорее… И тут раздался треск. Хакс посмотрел вверх — прямо над ними транспортировали деревянный ящик, маркированный «Подарки, готовые к упаковке». Он висел на потёртой верёвке и опасно кренился на бок. Хакс с ужасом наблюдал, как лопнула верёвка. Ящик полетел вниз. Кто-то закричал, но Хакс был не в состоянии сдвинуться с места — мог только зажмуриться и ждать, когда неудавшаяся (и уже опоздавшая) доставка в упаковочный цех упадёт на него. Что-то врезалось в него сбоку. Хакса прижали к голой груди и отдёрнули в сторону. Потом громко бумкнуло. Ударившись об пол, ящик разлетелся на куски, и Хакса засыпало разноцветными плюшевыми игрушками, мимикью** влетел прямо к нему в руки. Подняв взгляд, он увидел испуганное лицо Рена. Тот тяжело дышал, словно у него случился приступ паники. Или как будто ему пришлось бежать, издалека и очень быстро. — У… тебя… всё… в порядке? — пропыхтел олень. — Да, — ответил Хакс, совершенно ошеломлённый. Рен спас его? Рен мрачно посмотрел на обломки ящика: — Быть того не может. Почему вы до сих пор используете верёвки? Возьмите нормальные цепи. — Я пять лет просил цепи, но Сноук не одобрил расходы, потому что тебе требовалось новое оборудование для тренировок, — огрызнулся Хакс. Рен отстранился и выпустил его. Хакс знал, что Рен в курсе. Тот дразнил его на прошлое Рождество: спрашивал, не желает ли Хакс повисеть на цепях в каком-нибудь подземелье. Теперь это его уже не так забавляло. — Ой, — сказал олень и опустил глаза. — Ты правда думал, что я делаю запросы по причине извращённого чувства юмора, как у твоей банды? Я несу ответственность за бесперебойную работу этого предприятия. То, что я заказываю, необходимо для соблюдения графика и в первую очередь для предотвращения несчастных случаев, подобных этому. Но разве кто-то вроде тебя способен это понять, — процедил Хакс, всё ещё потрясённый тем, что находился на волосок от смерти. — Мне жаль, — тихо произнёс Рен. — Ну ещё бы, — ответил Хакс и зашагал прочь. И только потом он осознал, что так и не поблагодарил Рена за спасение жизни. *** — Что это? — спросил Хакс курьера из «FedEx». — Ваш заказ, сэр, — ответил тот и передал Хаксу на подпись уведомление о вручении. — Точнее, это первая партия. Остальное придёт позже. — Что за заказ? — вспылил Хакс. — Мы ничего не заказывали. — Чувак, я просто доставляю посылки, — покачал головой курьер. Хакс уставился на выгруженные из грузовика коробки и вытащил из кармана канцелярский нож. Вскрыл ленту на одной из коробок и увидел… цепи. Что за хрень? — Хм, похоже на оборудование для вашей фабрики, — сказал курьер. — Вам, наверное, надо вызвать кого-нибудь, чтобы забрать его. — Да, вы совершенно правы. Спасибо, — ответил Хакс, не глядя на курьера. Должно быть, это Рен устроил, но зачем? Чего этот надоеда от него хотел? *** Оказалось, ничего он не хотел. Просто перестал вмешиваться в запросы Хакса, и теперь всё, что Хакс заказал за последние пять лет, но так и не получил, доставили скопом. Кое-что уже было не нужно. Например, усыпанная блёстками табличка с большими цифрами 2015, предназначенная для саней Санты в прошлом году. Когда стало очевидно, что цифры отсутствуют, Сноук наорал на Хакса, а эльфам-дизайнерам с фабрики пришлось урезать себе сон, чтобы создать замену. Сжав зубы, Хакс распаковал табличку и помахал ею перед Реном. Олень понурил голову, вид у него был пристыженный. В последнее время он стал менее назойливым. Дошло до того, что иногда он даже избегал Хакса, и Хакс ценил эту передышку. Он был уверен, что вскоре олень снова возьмётся за старое. Ведь ясно как день: он жил, чтобы досаждать Хаксу, о чём свидетельствовали блокируемые годами запросы. *** — У Рена аппетит пропал, — сказала Фазма. — Шеф-повар сообщил, что он отправляет большую часть еды обратно на кухню, съедая меньше половины своей обычной порции. — Отправь его к врачу, — нахмурился Хакс. — Мы не можем допустить, чтобы он заболел перед самым Рождеством. Он же вожак стада. — Я отправила, — ответила Фазма. — Физически он в порядке, если не считать снижения скорости и выносливости из-за отсутствия должного питания. Врач сказал, что это, по-видимому, психическое, — многозначительно добавила она. — Ну так он и есть псих, — пробормотал Хакс. Фазма вскинула бровь, и он вздохнул: — Я поговорю с ним. — Отлично. Обязательно затронь тему его влюблённости в тебя, скажи, чтобы перестал хандрить, и не забудь упомянуть, что вовсе не ненавидишь его. — Что?! — воскликнул Хакс. — О, только не говори, что ты настолько глуп, — усмехнулась Фазма. — Может, социальные навыки у него как у личинки, а заигрывает он с тобой в духе начальной школы, «дёргая за косички», но это очевидный факт для любого, у кого есть хотя бы одна извилина. Что, кстати, не очень хорошо характеризует наше руководство, если ты этого не заметил. — Тебе что, заняться нечем? Фазма закатила глаза: — Слушаюсь, сэр. Исчезаю. Неужели Рен втюрился в него? Сама эта идея казалась нелепой. *** — Фазма сообщила, у тебя аппетит испортился, — сказал Хакс, протискиваясь мимо Рена в его апартаменты. — Фазме не стоит совать нос не в своё дело, — пробурчал Рен, но отрицать ничего не стал. — Слушай, это ведь неправда, что она сказала про твою дурацкую влюблённость? Ты ненавидишь меня и поэтому изо всех сил пытаешься испортить мне жизнь. Рен поник, будто из него выпустили весь воздух, и Хакс уставился на него в изумлении. — Ой. Он поразмыслил немного (взгляд его стал ещё более изумлённым), а потом вышел из себя: — Если ты не ненавидишь меня, зачем тогда усложняешь мою жизнь сверх необходимости? На мне лежат заботы обо всём нашем филиале, а твои маленькие шалости и розыгрыши только подкидывают мне работы и бесят. — Извини, я не понимал, насколько важен твой труд, — произнёс Рен подавленно. — Я же Главный Эльф! — крикнул Хакс. — Единственный, чья работа важнее, — Санта Сноук! — Теперь я знаю, — ответил Рен. — Просто мне казалось, что ты не особенно занят. Ходишь, делаешь пометки, отдаёшь приказы. Я и не представлял, сколько проблем создадут мои шалости с твоими запросами, и не знал, что кто-то может пострадать. Его глаза блестели от слёз, говорил он искренне. Хаксу стало его почти жаль. — Ты придурок. Никогда так больше не делай. — Не буду, клянусь, — сказал Рен и повесил голову. Хакс вдруг задумался, всегда ли нос оленя был таким тусклым. Кажется, раньше он освещал даже более просторные помещения? Теперь же Хакс едва мог разглядеть разбросанный по полу мусор. — Ой, да пошло оно всё, — сказал он, ухватил Рена за рога и вовлёк в поцелуй. — Хватит киснуть, придурок, — добавил он, когда они прервались, чтобы глотнуть воздуха. Рен покраснел и широко распахнул глаза, теней в комнате стало меньше. И Хакс снова его поцеловал. *** Вблизи член Рена оказался ещё крупнее, и Хакс задумался, сможет ли вообще взять его в рот. Хотя настроен он был решительно. Уголки губ растянулись до упора, и всё же головка проскочила внутрь, а искренний стон Рена стоил любого дискомфорта. Глубоко протолкнуть член не получилось, поэтому Хакс облизывал его, скользя губами вверх-вниз, пока не заболела челюсть. Пришлось отстраниться, его лёгкие горели. — Крифф, Рен, ну ты и здоровяк, — пропыхтел Хакс. — Спасибо, Хакси, — ухмыльнулся Рен и поцеловал его. Хакс решил в этот раз пропустить раздражающее прозвище мимо ушей и позволил Рену усадить его к себе на колени. Ухватив Хакса за задницу, он притянул его поближе — их члены соприкоснулись. — Сможешь принять меня? — спросил Рен, проведя пальцем вдоль ложбинки. — М-м-м, — выдавил Хакс, когда кончик проник внутрь. — Нет, я давненько этим не занимался, а ты слишком огромный. — Прискорбно. Что ж, придётся сделать так, чтобы ты снова вспомнил, каково это — развлекаться с задницей. Они тёрлись друг о друга (теперь внутри было два пальца), пока Хакс не кончил и по его телу не пробежала дрожь. Рен обнял его, поцеловал в макушку, и Хакс почти забыл, насколько бесячим тот бывал. Но он очень чётко запомнил следующий вечер, когда Рен заявился в его апартаменты с подарком — анальной пробкой с прикреплённым к основанию бубенчиком. — Нет, ни за что, — возмутился Хакс. И всё равно каким-то образом очутился на коленях Рена, который, не жалея смазки, принялся проталкивать пробку внутрь. Когда самая толстая часть проскользнула через кольцо мышц, Хакса обожгло болью, но Рен успокаивающе погладил его по спине влажными пальцами. Когда пробка наконец встала на место, ощущения оказались очень даже ничего. Хакс стиснул её и почувствовал, что заливается краской. Рен шлёпнул его по ягодице, и бубенчик зазвенел. Подпрыгнув, Хакс скатился с колен Рена и недовольно зыркнул на него. Бубенчик звякнул ещё громче. — Ты такой милый, когда краснеешь, — поддел Рен Хакса. — Может, вставишь её себе завтра перед работой? Хакс представил, как звон пробки сопровождает каждый его шаг, а Фазма ошарашенно смотрит на него и бледнеет. — Нет, ни в коем случае. Хватит того, что один из нас и так звенит, где бы ни находился. Рен ухмыльнулся и, перекатив Хакса на спину, навис сверху; бубенцы на его сбруе звякнули. — Только представь, как они будут греметь, когда я наконец трахну тебя. Он прильнул к Хаксу и теперь тёрся своим членом о его под аккомпанемент звона. Хакс впился пальцами в плечи Рена и прикусил губу, когда тот принялся облизывать ему шею. На следующий день они совершили пробную поездку на санях с участием всех оленей Рен (проверить, не нужно ли поменять их построение в упряжке), и у Хакса вспыхнули щёки, едва он услышал звон бубенцов. *** На самом деле в гардеробе Рена имелась не одна сбруя. Вполне естественно, ведь от постоянного ношения она пропитывалась потом. Конечно, Хакс знал о праздничной упряжи для Рождества, которая хранилась на складе, но были у Рена и повседневные. Некоторые из них бряцали, а не звенели, когда Рен тёрся об него. Рен очень серьёзно подошёл к подготовке задницы Хакса для своего члена и с превеликим удовольствием растягивал его игрушками, пальцами, иногда заталкивая кроме них ещё и язык. Теперь Хакс относительно легко принимал четыре пальца и знал, что почти готов к Рену, — главное, чтобы тот не торопился. Покрытые смазкой пальцы двигались внутри с влажным, пошлым хлюпаньем. Хакс застонал и раздвинул ноги пошире, желая большего. — Рен, — прошептал он, подмахнув задом, — я готов. Рен замер: — Уверен? — Да. Только не торопись. Хакс услышал, как Рен выдавил ещё лубриканта, чтобы как следует смазать свой член, и покраснел, представив, как блестит, проталкиваясь в него, этот внушительный ствол. Рен вытащил пальцы, и Хакс заскулил. Влажная ладонь успокаивающе погладила его, а потом крупная головка прижалась к входу. Член оказался огромным — ещё огромнее, чем думал Хакс. А ведь должен был знать наверняка, потому что еле-еле брал его в рот. На какой-то миг он запаниковал и захотел всё отменить, но Рен неутомимо толкался вперёд. Хакс забыл, как дышать. Закусив губу, он вздрогнул и попытался расслабиться, позволяя члену проникнуть внутрь, растянув его сильнее, чем все игрушки до этого. Выругавшись, Хакс непроизвольно сжался вокруг члена, и Рен, заскулив, прошептал дрожащим голосом: — О боже, Хакс. От мысли о том, что Рен тоже испытывает не самые приятные ощущения, Хаксу почему-то стало легче. Он отпустил себя, позволил себе раствориться в эмоциях. Ему было наплевать на звуки, которые он издавал, пока Рен продолжал проталкиваться дальше, медленно и осторожно. — Чёрт, Хакс, ты такой тугой, — выдохнул Рен, скользнув чуть глубже. — Я никогда и ни с кем… не трахался. Хаксу вдруг безумно захотелось расхохотаться. Ну конечно, именно ему придётся лишить девственности социально неадаптированного оленя. А потом Рен нежно поцеловал его в спину, немного отстранился, и Хакс растаял от удовольствия. Крифф, как же приятно. Рен был крупнее всех его бывших, а его здоровенная головка задевала все нужные точки внутри. Хакс внезапно обнаружил, что вцепился в простыню и пытается насадиться на член Рена. Но тот, не желая, чтобы Хакс навредил себе, ухватил его за бёдра, удерживая на месте. Хакс хрипло выругался. — Не в первый раз, Хакс, — выдохнул Рен. — Мы можем попробовать позже, но не сейчас. Хакс застонал и расслабился, позволяя Рену контролировать процесс, наслаждаясь сексом и весёлым звяканьем бубенцов. Назавтра у него всё ныло, но он был уверен, что оно того стоило. В особенности, когда Рен аккуратно обмыл его под душем и отнёс в постель, когда Хакс не смог дойти сам. И даже ухмылка Фазмы, заметившей его скованные движения на следующий день, не испортила благодушный настрой. *** Хакс вздохнул. Ну конечно, Рен был из тех, кого привлекали дурацкие ролевые игры. — Главный Эльф, ты плохо себя вёл, и я собираюсь тебя наказать, — усмехнулся Рен. — Не думай, что тебе удастся избежать наказания только потому, что ты тут главный. Рен щёлкнул языком, и Хакс залился краской при виде оленьей физиономии. — С угольком особо не развлечёшься, но у нас тут остались розги для непослушных детей. Думаю, они сгодятся для воспитания непослушного эльфа, как считаешь? Хакс смотрел на тонкую ветку у Рена в руках, часто дыша. Рен оскалил зубы и хлестнул розгой себя по ладони. — Давай, приспусти колготки, подними тунику и наклонись. Хакс подчинился. Опёршись на стол, он почувствовал себя беззащитным и уязвимым, хотя голой была только задница. Рен замахнулся и ударил. Розга ужалила кожу. Хакс дёрнулся и прикусил губу, полный решимости не закричать. — Дай-ка услышать твой голос, эльфёнок, — проворковал олень и хлестнул снова. После третьего удара Хакс взвизгнул и больше не затихал, извиваясь и крича, пока Рен полосовал его задницу. Отшвырнув розгу, Рен, не переставая нашёптывать ласковые слова, аккуратно смазал ягодицы Хакса лосьоном. Хакс вдруг осознал, что дрожит, а по лицу текут слёзы. Поэтому не стал возражать, когда Рен раздел его и притянул поближе. А Хакс, прильнув к разгорячённой груди, обнял его. — Ты в состоянии продолжать? — спросил Рен спустя некоторое время. — Или просто потискаемся. — Не люблю тискаться, — заявил Хакс, хотя именно этим он и занимался. — Но ты задолжал мне задорный секс. Тело ныло после порки, но все эти ласки пробудили в нём желание, так что он позволил Рену вертеть себя, как тому вздумается. Хакс нахмурился, когда что-то коснулось его спины, а руки Рена скользнули вокруг его груди, застёгивая сбрую. — Теперь, когда тебя как следует вымуштровали, эльфёнок, нам не помешает немного праздничного настроения. Придёт день, и из тебя получится отличный олень. — Ну уж нет, — сказал Хакс, чувствуя, как на нём затягиваются ремни. — Ты немного стройнее среднестатистического северного оленя, но, думаю, держаться будет. Давай поглядим, как получилось. — Рен поставил Хакса на ноги. — А ну, попрыгай. Хакс сложил руки на груди и насупился. Рен моментально подбежал к нему и принялся щекотать. Оттолкнув его руки, Хакс отскочил назад. Бубенцы звякнули, Рен усмехнулся. — А красная кожа тебе идёт: и твоим алым щекам, и твоим алым булочкам. Ну что, готов прокатиться, оленёнок? Веди себя хорошо, и Санта принесёт тебе много подарков. Хакс пнул его, бубенцы снова зазвенели, и Рен расхохотался. Хакс опять толкнул его, и когда Рен, охнув, упал на кровать, взгромоздился сверху. — Придурок, — сказал Хакс, проталкивая член между растянутыми в улыбке губами. Рен послушно принялся сосать, и Хакс поначалу пытался контролировать себя, чтобы не греметь бубенцами. Но через несколько мгновений решил: «Да пошло оно к криффу!» и взялся за Рена всерьёз, не обращая внимания на весёлый блеск его глаз. И, хотя Хакс излился прямо ему в глотку, капля спермы попала на пухлую губу. Рен слизнул её и подмигнул Хаксу. Хакс застонал. Он понял, что сопротивляться бесполезно. Бесячий олень всегда добивался от него того, чего хотел. *** Колпак Санты у Рена на рогах смотрелся несуразно. И это был единственный предмет одежды на нём. Сбрую в этот раз затянули на Хаксе. — Хо-хо-хо, как поживает мой милый оленёнок? — спросил Рен. Хакс вздохнул — он сам на это согласился. — Санта, я нервничаю. Не знаю, готов ли я к большому рождественскому заезду. — И в чём проблема, малыш? — Рен провёл ладонью по груди Хакса. — Я никогда… Это мой первый заезд. И я волнуюсь, что что-то пойдёт не так. — А почему сразу не сказал? — произнёс Санта Рен. — Мы сейчас вместе попрактикуемся, так что, когда понадобишься Санте, будешь готов. Хлопнув Хакса по ягодице, Рен ощупал её. — Твоя упругая попка уже готова. Почему бы тебе не нагнуться — Санта рассмотрит получше. Хакс покраснел от смущения, но наклонился над санями, молясь, чтобы никому в голову не пришло прийти их проверять среди ночи. Он не переживёт, если кто-нибудь увидит его сейчас. А потом Рен развёл его ягодицы в стороны, провёл языком вдоль ложбинки, и Хакс немного расслабился от знакомой ласки. Рен осторожно готовил его, не переставая бормотать всякую чепуху о том, какой он славный оленёнок и с каким удовольствием Санта прокатится на нём. В какой-то момент Хакса посетила тревожная мысль об отношениях Рена и Санты Сноука, но он отбросил её, сосредоточившись на том, что его растягивают и вылизывают, и на приятном рокочущем голосе Рена. — А-ах, — выдохнул Хакс, когда Рен протолкнул головку внутрь, и всхлипнул, когда тот проник глубже. Рен дал ему время привыкнуть, прежде чем начал двигаться, — каждый толчок сопровождался звоном бубенцов. Вцепившись в сани, Хакс подмахивал задом навстречу Рену; свисающая с края меховая накидка щекотала соски. Прижавшись губами к шее Хакса, Рен обхватил его член и принялся надрачивать в такт своим движениям. Хакс кончил с криком, но бубенцы продолжали звякать, пока Рен не излился тоже. Выпустив обмякший член Хакса из пальцев, Рен рухнул ему на спину. — Поди прочь, болван, ты тяжёлый, — жалобно произнёс Хакс, пытаясь удержаться на ногах. Рен отстранился, упал в сани и, ухватив Хакса перепачканной в сперме рукой, притянул к себе. — Отпусти! Отстань! Мы испачкаем мех! — запротестовал Хакс, но тупоголовый олень его не послушал. Он уложил Хакса рядом (теперь их ноги свисали через бортик саней) и дочиста облизал пальцы. — М-м-м, хороший олень, Санта доволен. — Идиот! — фыркнул Хакс, но всё же не смог сдержать улыбку. Меховая накидка приятно согревала бок, и Хакс задумался, не стащить ли одну такую после Рождества. Он был не прочь потрахаться на ней. *** Хакс потребовал проверить каждый уголок сарайчика и убедиться, что всё в порядке. Он и представить не мог, чтобы Сноук, Фазма или кто-то ещё нашёл следы произошедшего. Он тогда умрёт от унижения. Рен со вздохом согласился и даже помог вытереть пятнышко спермы с бортика саней. А потом наступил декабрь, и у эльфов почти не осталось времени на сон. График был очень плотный, каждая промашка вела к отставанию. А разгребать последствия приходилось именно Хаксу. В состоянии постоянного стресса ему снились кошмары, в которых он был погребён под грудой подарков. Когда олени Рен предложили помощь, Хакс удивился, но тут же пристроил их к делу, не забыв благодарно улыбнуться вожаку. Тем вечером он вознаградил Рена сумбурной дрочкой, прежде чем оба уснули без задних ног. Накануне Рождества сани были завалены подарками доверху, а олени Рен, одетые в сверкающие сбруи с бубенцами, выстроились перед ними в ряд. Хакс весь раскраснелся, пока затягивал ремни и проверял надёжность упряжи. Очень хотелось поцеловать Рена, но Хакс ограничился тем, что погладил его по руке, и тот улыбнулся. Усевшись в сани рядом со Сноуком, Хакс достал список с именами детей, которых они должны были навестить. Они вылетели из Северной Европы до того, как совсем стемнело (с учётом широты). Где-то они слушали, как дети поют для Санты, где-то просто оставляли мешочки с подарками. Они работали весь вечер, пока не наступила ночь: наполняли гостинцами развешанные над каминами носки, ели оставленное им печенье. Олени, быстрые и красивые, неутомимо бежали всю дорогу. Бубенцы на их мускулистых торсах задорно звенели, а нос Рена освещал путь. Хакс прошёлся по списку, вычёркивая тех, кого они уже навестили, и тех, кто собрался вместе в канун праздника. И когда он отметил всех, всё закончилось. Пролетая над заснеженными полями, они любовались восходом. Сноук смеялся «хо-хо-хо», а Хакс улыбался, наслаждаясь мгновениями покоя. *** Когда они добрались до Звёзднозимья, олени Рен рухнули без сил, не успев завести сани в сарайчик. Эльфы помогли им расстегнуть упряжь, а рабочие затащили сани под крышу. Хакс посочувствовал оленям — с каждым годом им приходилось посещать всё больше мест. И, хотя часть подарков доставляли эльфы и другие северные олени, Ренам становилось всё сложнее. Возможно, им следовало поделиться полномочиями. Нужно было дождаться подходящего момента и предложить это Сноуку. Да, он терпеть не мог Санту Люка и его Главного Эльфа — Лею, но те контролировали гораздо меньшую территорию, так что целесообразно было найти способ сотрудничать с ними. Вид измождённого Рена расстроил Хакса, заставив испытывать угрызения совести из-за всех тех случаев, когда он насмехался над его тренировками и необходимостью поддерживать форму. Хакс помог Рену добраться до его апартаментов — его больше не заботило, что кто-то узнает об их тесных отношениях, — и наполнил для него ванну тёплой водой. Помог смыть пот с кожи и уложил в постель. Когда Рен попросил его остаться, Хакс замешкался — у него ещё были дела, отчёты и так далее. Но в конце концов он пристроился рядом с оленем, свернувшись калачиком у него под боком. Всё остальное могло подождать до утра, до следующей рождественской гонки был ещё целый год. Все они заслужили немного отдыха. У него ещё будет несколько дней — обсудить с Сантой Сноуком важные дела, прежде чем тот укатит на летние каникулы. А пока можно насладиться теплом, исходящим от Рена, и выспаться. И, возможно, проснуться от того, что кто-то ласкает член губами. Рен был ненасытен, и Хакс уже предвкушал весь тот секс, который ожидал их в ближайшие месяцы. Учитывая, что Рен, как и подобает настоящему оленю, наконец позволил оседлать себя. Кажется, ему не терпелось попробовать, но Хакс решил ещё немного повременить, чтобы тщательно всё спланировать. Главный Эльф отвечал за надлежащую подготовку всего стада, но если этому конкретному оленю требуются дополнительные занятия… Что ж, Хакс с удовольствием их проведёт.