Всё будет иначе

В мае 1977-го Сириус впервые целует Ремуса. Это происходит в общей гостиной Гриффиндора, поздним вечером, когда младшие курсы давно ушли спать, а несколько оставшихся старшекурсников гораздо больше внимания уделяют приближающимся экзаменам, чем кому-то вокруг. Через несколько дней, на том же месте, Ремус сам тянется за поцелуем, свидетелем которого остаются только потрескивающие в камине поленья. Незаметно для самих себя двое парней оказываются лежащими на ковре, их пальцы переплетены, а глаза сияют, может от отблесков огня рядом, а может – от переполняющих обоих чувств. В сентябре 1977-го Ремус Люпин чувствует себя самым счастливым учеником седьмого курса. Или самым счастливым студентом Хогвартса. А может и вовсе самым счастливым волшебником во всей Англии. Рядом с ним потрясающий, невероятный Сириус Блэк, и этот прекрасный Сириус Блэк улыбается ему своей великолепной улыбкой, держит за руки, обнимает, когда они сидят в общей гостиной, целует так, что подкашиваются ноги, а по ночам пробирается на его кровать и задергивает полог, в предвкушении облизывая губы. Он шутит так, что от смеха начинает болеть живот, и шепчет на ухо такие пошлости, что эти самые уши заливает краска. И Ремус абсолютно счастлив от того, что такой безупречный, воистину волшебный Сириус делает всё это с ним, для него, и от того, что сам делает Сириуса таким же счастливым. В ноябре 1977-го где-то посреди разговора о том, что слизеринцам нужно надрать зад, Сириус неосторожно роняет, что ждет полнолуния. Ремус, и так бывший на взводе из-за недавно прошедшего собрания старост, нескончаемых эссе, слишком заметного засоса на шее и чертовой почти что круглой луны, срывается на крик, объясняя, что он полнолуния не ждет совсем, ему они нахуй не сдались, можно было бы за столько лет запомнить, это не какое-то блядское развлечение и не веселая игра “выгуляй волка”, так что со своим ожиданием Сириус может пойти нахуй, и выскакивает из спальни, яростно хлопнув дверью. Но через несколько дней, когда обращение остается позади, и Сириус прикасается к Ремусу особенно нежно, относится трепетно и шепчет исключительно романтические глупости, все забывают об этой маленькой ссоре. В марте 1978-го, на день рождения Ремуса, Сириус говорит, что он в своих намерениях абсолютно серьезен, и предлагает после выпуска из Хогвартса жить вместе. Ремус смотрит на него, непривычно взволнованного, кусающего губы и теребящего своими невозможно изящными длинными пальцами едва заметно выступающую на одеяле нитку, и соглашается. Они целуются, сначала в знак закрепления договоренности, потом просто так, а потом накладывают заглушающее заклинание на закрытый полог кровати. В июле 1978-го Ремус перевозит к Сириусу часть своих вещей. Наступает их лучшее лето, когда не нужно ни от кого прятаться, не нужно никого стесняться, не нужно оправданий, объяснений, не нужно ничего, кроме ощущения близости, головокружительного единения, переплетенных рук и касания холодных пальцев к лодыжке под столом. Они любят друг друга, как никогда прежде, любят, как в последний раз. Впереди маячит неизвестность, впереди чернеет тень террора Волан-де-Морта и его Пожирателей Смерти, но Ремус отгоняет ее, целуя Сириуса по утрам, стоит только проснуться, и Сириус, как самая яркая звезда, рассеивает тьму и дурные мысли, прижимаясь к Ремусу губами, пока оба не уснут. В сентябре 1978-го Мародеры и ставшая неразлучной с ними Лили Эванс вступают в Орден Феникса. Они снова рядом, защищают друг друга, весь Орден, всех волшебников и магглов, но благородная цель и напускная бравада не спасают от беспокойства. То, что хогвартские шалости закончились, понимают все. Джеймс бережет Лили, не смотря на её возражения, как только может, Сириус начинает больше курить, а Ремус всё чаще присоединяется к нему. В декабре 1978-го исчезает, ничего не сказав, Ремус. Сириус ждет, трансгрессирует в дом его отца, не находит, ждет, выкуривает сигарету за сигаретой, пока не обнаруживает, что пачка опустела, трясет Джеймса, трясет Питера, но те ничего не знают, покупает сигареты снова, ждет, не может добиться от Дамблдора ничего кроме улыбок и обещаний, что его друг скоро вернется, сражается с Пожирателями Смерти так яростно, будто каждый из них лично виноват в исчезновении Ремуса Люпина, курит, считает дни до полнолуния и ждет. Ремус возвращается незадолго до Рождества, с виноватым видом и новыми, свежими еще шрамами. Сириус встречает его нечитаемым взглядом. Сириус орет, размахивая руками и роняя переполненную пепельницу, что ему похуй что там за секретное задание от самого мать его Дамблдора, он мог хотя бы блять сказать, хоть одну ебаную весточку оставить, а не заставлять почти весь месяц сходить с ума. Сириус обнимает Ремуса так, будто решил, что если сломает каждую кость в его теле, он больше никуда не уйдет. На Рождество, когда они приходят к Джеймсу и Лили, они снова выглядят как счастливая парочка. В апреле 1979-го Сириус больше не может делать вид, что всё в порядке, что ему совершенно похуй на всю свою семью в целом и на Регулуса, который уж точно не должен перед ним отчитываться, в частности. Потому что Регулус пропал, и Сириус не может сделать абсолютно ничего, ему не помогут общие друзья, которых нет, не помогут ни Пожиратели Смерти, ни Орден Феникса. Всё, что их связывает, общая фамилия и, может быть, совсем немного братской любви, но и этого достаточно, чтобы Сириус волком выл, на стены лез и выматывал всех вокруг своими непредсказуемыми перепадами настроения. Однажды вечером, когда они лежат в одной кровати, Ремусу приходится признаться себе, что от Сириуса устал даже он. В июне 1979-го Джеймс и Лили играют свадьбу. Этот день, теплый, солнечный, пахнущий живыми цветами, винами и закусками, становится самым светлым пятном посреди уродливой войны. Сириус произносит речь шафера и поднимает бокал с такой лучезарной улыбкой, что Ремус почти верит, что между всеми ними всё так же, как и прежде, что война не страшнее еще одной шалости Мародеров, а Волан-де-Морт не опаснее Филча, который вдруг раздобыл волшебную палочку, и позволяет себе расслабиться хотя бы на один день. Окончательно расслабляется и растворяется в тепле этого дня он, когда Сириус зовет танцевать, и они кружат в отдалении ото всех под приглушенную расстоянием музыку. В октябре 1979-го Ремус сидит на полу у камина, обнимает Сириуса и покрывает беспорядочными поцелуями его мокрое от слез лицо. Сириус плачет беззвучно, будто против своей воли, только слезы почему-то остановить не может, а Ремус шепчет ему, что это нормально, скорбеть по отцу, какими бы плохими не были их отношения, это нормально, переживать из-за так и не найденного брата, это нормально, проявлять обычные человеческие чувства, даже если ты родился в семье Блэков. Они сидят, пока Сириус не засыпает, прижатый к груди Ремуса, а тот, слишком вымотанный этим бесконечным скорбным днем, просто ложится на ковер, не в силах дотащить их обоих до кровати. В ноябре 1979-го стены их общего дома сотрясаются от криков. Ремус очень громко и очень эмоционально в который раз повторяет, что не будет соскребать останки Сириуса с асфальта, если он въебется на своем металлическом монстре в какой-нибудь столб или решит на нем же рухнуть с небес на землю, и не будет собирать его ошметки, или горстку пепла, или что там от него останется, если Сириус подставится под заклинания Пожирателей Смерти. Ремус почти срывает голос, пока пытается вдолбить в голову Сириуса, что он нужен, нужен живым и здоровым, нужен ему, Джеймсу и Лили, Питеру, Дамблдору, всему Ордену, и он никому не сделает лучше, если сдохнет из-за своей непроходимой тупости и тяги к опасности. Сириус в ответ кричит, что ему не нужна его блядская забота, не нужна мамочка, уже есть одна, и он её ненавидит, он сам разберется с тем, что делает, и уж как-нибудь не сдохнет, а если Ремусу так невыносимо рядом с ним находиться, то он может съебывать на все четыре стороны. Ремус шумно втягивает воздух, хватает первую попавшуюся куртку и трансгрессирует еще до того, как за ним успевает захлопнуться дверь. Ночью не спят оба, и утром помятый и взлохмаченный Сириус находит точно такого же помятого Ремуса в гостиной Поттеров, садится рядом, прижимаясь плечом к плечу, осторожно, будто в первый раз, накрывает его руку своей и просит вернуться домой, потому что мамочка ему правда не нужна, но очень нужен Ремус Люпин, и тому не остается ничего, кроме как согласиться, потому что ему тоже очень нужен Сириус Блэк. В феврале 1980-го Ремус затаскивает Сириуса в спальню и дарит ему незабываемую ночь любви, а на утро говорит, что должен уехать по заданию Ордена. Сириус, как ни пытается, ни ласками, ни уговорами, ни угрозами, не может вытянуть из него ни единой детали задания, даже когда ждать его возвращения, и сдается. Остаток месяца Сириус проводит в сигаретном дыму, реве мотоцикла, слишком громкой музыке и слишком частых стычках с Пожирателями Смерти. В апреле 1980-го Сириус прижимает Ремуса к стене в их общем доме и между грубыми, требовательными поцелуями рычит ему на ухо, что он не может так просто исчезать на без малого три месяца, чтобы потом прийти, как ни в чем не бывало, предъявляя вместо объяснений свою дурацкую улыбку с ямочками на щеках и милые глаза, он не может говорить, виновато пряча под ресницами взгляд, что пробудет с ним каких-то жалких два дня, прежде чем уйдет снова, не может прикрываться делами Ордена и молчать, будто Сириус ничего не значит, будто между ними ничего нет, ни многих лет дружбы, ни доверия, ни любви. Ремус смотрит в его непривычно темные от затаенной боли и злобы глаза и соглашается. Два отпущенных им дня они проводят в объятиях друг друга, и после того, как Сириус крепко целует его на прощание и гладит по пересеченной шрамами скуле костяшками пальцев, Ремус тайно договаривается с одним из членов Ордена, что временно займет его пустующую квартирку на окраине Лондона. В тот день он думает, что не видеться вовсе для них обоих будет проще, чем пережить расставание еще раз. В июне 1980-го где-то на окраине Лондона, в тесной пыльной квартире, умирает от тоски Ремус Люпин. Он запускает, чтобы отвлечься от мыслей, целый рой помогающих в хозяйстве заклинаний, но не может сконцентрироваться, и когда моющая сама себя посуда выплескивает воду на пол, а две швабры сталкиваются, путаются друг с другом и падают, он прекращает бороться с собой и срывается к Сириусу. Но дом оказывается пуст, поэтому Ремус оставляет короткое послание и остаток дня проводит у Поттеров, с немного взволнованным, но очень счастливым Джеймсом и купающейся в его любви Лили, радостно поглаживающей свой большой круглый живот. Вечером к ним присоединяется, почти что врываясь в дом, Сириус, и в первое мгновение Ремусу кажется, что тот смотрит на него со всепоглощающей ненавистью, но Сириус целует его, и эти глупые мысли, как и все остальные мысли в принципе, покидают его голову. В августе 1980-го Сириус становится крестным отцом маленького Гарри Поттера. Он не очень понимает, что делать и как себя вести с детьми, но выглядит воодушевленным, за друзей, ставших счастливыми родителями, искренне рад, и приходит к ним по первому зову, не отказывая ни в одной просьбе. Ремус почти не пропадает по делам Ордена и тоже часто присоединяется к Поттерам, чуть реже появляется Питер. На улице стоит удивительно хорошая погода и, когда они всей компанией сидят вечерами на террасе, хочется, чтобы это лето не кончалось никогда. В октябре 1980-го Ремус лежит на коленях Сириуса и пытается понять, что между ними изменилось. Они всё так же живут вместе, сражаются в рядах Ордена Феникса плечом к плечу и зализывают раны друг друга, засыпают в одной кровати, долго перед этим целуясь, шуточно пинаются под столом за завтраком и касаются друг друга при любом удобном случае. Последнее полнолуние они проводят вдвоем, у Джеймса ребенок, а у Питера срочные дела, поэтому по безлюдному лесу вслед за Ремусом бегает в обличье собаки только Сириус, а утром трансгрессирует вместе с ним домой, убирает последствия минувшей ночи очищающим и парой лечебных заклинаний, и оставляет его отдыхать. Когда Ремус просыпается, Сириус сидит рядом с ним, перебирает его волосы и кончиками пальцев невесомо гладит старые шрамы. И вроде бы всё как прежде, вроде бы всё хорошо, но Ремус в очередной раз чувствует что-то больное и неправильное, видит это в глубине глаз Сириуса, улавливает в его словах и движениях, и спустя месяцы поисков ответ приходит сам собой. Недоверие. Сириус, которому он доверил свою пушистую тайну и вместе с ней всю свою жизнь, Сириус, благодаря которому он ещё не загнулся, потому что любит его сильнее всего в этом ебаном мире, больше ему не верит. Ремус ловит его руку, целует длинные пальцы, прижимая их к губам, будто это не даст сорваться словам, но проигрывает в борьбе с самим собой. В тишине спальни надтреснутый шепот звучит оглушительно громко. "Как я могу быть с тобой, если ты мне не доверяешь?" – "Как я могу доверять тебе, если ты мне ничего не говоришь?" Ремус молчит и, несмотря на ломоту во всем теле, приподнимается на локте и затягивает Сириуса в поцелуй, самый горький из всех, что у них были прежде. В январе 1981-го Сириус мечется по дому и ругается на чём свет стоит. Дела у Ордена Феникса идут всё хуже, две их последние вылазки попали в засаду, Марлин и один из братьев Пруэттов лежат в больнице Святого Мунго, и Сириус думает, что Пожирателям не могло просто так неебически повезти, он думает, что в Ордене есть предатель, кто-то безобидный, на кого никогда не подумаешь, иначе уже бы поймали, кто-то, умеющий обманывать и скрываться, кто-то, кому есть что искать на темной стороне. Ремус слушает, сидя на подоконнике с маггловской сигаретой, и спрашивает, не подозревает ли он его. Сириус обрывает свою гневную речь на полуслове, пересекает комнату, обхватывает лицо Ремуса ладонями и убеждает, что нет, конечно же нет, он не подозревает его. Сириус ещё не понимает, что обманывает сам себя. В марте 1981-го Ремус уходит от Сириуса. Он устал, ужасно устал от бесконечных подозрений, недоверия и нападок на себя. Устал говорить, что когда он исчезает, он делает это для Ордена, что эту работу поручил ему Дамблдор, а не кто-то из Пожирателей Смерти и тем более не сам Волан-де-Морт, что он не может ничего рассказывать, пока всё не закончится, потому что любые подробности, попади они не в те руки, могут быть опасны, и устал слушать, что если ему настолько дорог Дамблдор и безразличен Сириус, то возможно Ремусу стоит жить и ебаться именно со старым директором. Несколько дней Ремус проводит, пытаясь срастись с тишиной и пылью, в маленькой квартирке на краю Лондона, а потом на пороге появляется Сириус, неизвестно как узнавший этот адрес, бесцеремонно проходит внутрь, запрыгивает на стол и после недолгой перепалки заявляет, что если Ремус не хочет вернуться к нему, он сам останется здесь. Ремусу очень хочется бросить в Сириуса какое-нибудь заклинание, но он смотрит в его смеющиеся глаза, и вместо этого заваливает его на стол. В июне 1981-го жизнь на два дома становится привычной. В шкафу Сириуса вперемешку лежат его и Ремуса рубашки, футболки и носки, в маленькой квартире на краю Лондона рядом с мантиями висит кожаная куртка. В спальне Сириуса стоят чужие книги и несколько флаконов с заживляющей мазью, на кухне Ремуса остались валяться раскрытая пачка сигарет, резинки для волос и пропахшие машинным маслом тряпки. Они кочуют между двумя домами, чтобы проводить вместе ночи и срываться из-за каждого слова друг на друга днем, они расходятся, запираясь в своих одиноких жилищах, а на собраниях Ордена пожирают друг друга взглядом и после неизменно уходят вдвоем. Сириус думает, что стал зависим от нездорового адреналина, бьющего между грубыми ласками и жестокими словами, гораздо сильнее, чем от никотина или опасной езды, и это определенно худшая из его привычек. Ремус не помнит, когда в последний раз, проводя ночи вместе, они не пытались причинить друг другу боль, и осознание этого разъедает его изнутри вместе с мыслями о том, что он всё равно не может и не хочет это прекратить. В августе 1981-го Джеймс говорит, что они оба его уже заебали. Джеймс, скажи Ремусу то, Джеймс, передай Сириусу это, Джеймс, Лунатик оставил у меня свои вещи, не мог бы ты ему отдать, Джеймс, я не знаю что это, но кажется что-то для мотоцикла, верни Бродяге, пожалуйста – а не пошли бы вы блять оба нахуй. Джеймс любит обоих своих непутевых друзей и не понимает, почему они не могут сделать тоже самое. И он был бы рад примирить их, вернуть когда-то искрящееся между ними счастье, а не смотреть на следы на шеях, как на пока неудавшиеся попытки перегрызть друг другу глотки, но Джеймс слишком занят заботой о собственной семье. Пожиратели Смерти крепко взялись за Поттеров, и ему нужно защитить Лили, защитить маленького Гарри, на его плечах лежит ответственность за собственного ребенка, и разбираться с ещё двумя он не может. В октябре 1981-го Сириус и Ремус решают начать всё с начала. Это происходит темным дождливым вечером в их общем доме, когда они молча сидят на полу у камина, пьют огневиски, и Ремус неожиданно нежно прижимается лицом к голой шее Сириуса, а тот так же нежно обнимает его в ответ. Они целуются, как в первый раз, медленно, неглубоко, будто заново изучая друг друга. Они накрываются одним пледом и переплетают пальцы с почти забытой невинностью. Ремус заправляет черную прядь Сириусу за ухо и признается, что невыносимо скучал по подобному. Сириус улыбается ему и предлагает попробовать снова. Без скандалов, без обвинений, без недоверия, оставить всё в прошлом и начать с чистого листа. И если Ремус чего-то не говорит, это ничего не меняет, у него всегда было право на свои секреты, Сириус всё равно будет верить ему, а вместе они со всем справятся, и Джеймса с его семьей защитят, и с Пожирателями Смерти разберутся, и сходят ещё на сотню свиданий вместо отобранных у них войной и глупыми ссорами. Сириус обещает, что теперь всё будет иначе, и Ремус мягко сцеловывает это обещание с его губ. Когда они засыпают под тем же пледом, тесно прижавшись друг к другу, то оба впервые за долгое время чувствуют себя целыми и абсолютно счастливыми. В ноябре 1981-го Ремус дрожащими руками достает сигарету из помятой пачки, поджигает волшебной палочкой и втягивает дым. В доме тихо, темно и холодно, но он этого не чувствует. Он не чувствует вообще ничего, кроме зияющей в груди дыры с всепожирающей пустотой внутри. Джеймса больше нет. Лили нет. Питера нет. И Сириуса, которого он знал и любил, больше нет тоже. На неподвижном лице блестят дорожки слез. В ноябре 1981-го Ремус Люпин хоронит себя рядом со своими самыми дорогими людьми.