My experiment

Пятница - любимый день всех. Наконец-то скоро выходные и можно будет передохнуть. Семья Куртцбергов готовилась к приходу гостей. Клодин вместе с матерью готовила различные блюда, отец протирал пыль и мыл полы, а Натаниэля отправили разгребать его "творческий беспорядок" в комнате. Времени зря не теряя художник включил громкую позитивную музыку, чтобы убирать было не так скучно. Такой подход семья одобрила. Через пару часов в квартире царили чистота и порядок. Вскоре раздался дверной звонок и рыжеволосый понёсся открывать гостям. — Привет, Нат! — улыбаясь сказала Мадам Ансьель, заходя в дом, а следом за ней парень и девушка. Мишель с матерью пошли на кухню к остальным, а Натаниэль с Марком в спальню первого. Зайдя в комнату парни расселись: писатель на кровать, а художник за стол. Брюнет выудил из рюкзака толстенную черную тетрадь. — Смотри! Я доработал сценарий к следующему выпуску и дописал его. Вот, что скажешь? — парень передал предмет другу. Тот открыл блокнот на нужной странице, прочитал половину, а затем закрыл и отдал хозяину. — Мне нравится! Даже очень! Но есть один вопрос. — Какой? В сюжете несостыковка? — запаниковал Ансьель. — Нет-нет! С сюжетом всё хорошо! — А что тогда? — Зачем ты его так рано дописал? Прошлый выпуск ещё ведь даже не вышел в продажу. — напомнил Куртцберг, разворачиваясь к столу и беря в руку карандаш. — Ну, чтобы сделать раньше, а потом спокойно готовиться к выпускному. — Блин, выпускной! Я и забыл совсем.. — У тебя ещё есть 2 недели. Кстати.. Ты уже знаешь кого пригласишь? — с надеждой спросил Марк, ожидая ответа. — Знаю. Но не уверен, что она согласится.. — Маринетт, да? — Натаниэль лишь кивнул. — Она такая.. Такая чудесная, такая красивая, такая добрая, милая, смелая.. Маринетт замечательная, просто лучшая! — Ага.. Она, круто.. — поник гость, тут же возвращая прежнюю эмоцию, — А с чего ты взял, что она откажет? — Просто вокруг столько парней, которые намного лучше меня..Да и вряд-ли она свободна. Такая обворожительная девушка не может быть одна. К тому же есть Адриан..— следом последовало неловкое молчание, которое нужно было прервать, — Знаешь, Марк.. — начал новый разговор художник, — Я так хотел бы её поцеловать! — Воу.. Это так.. Здорово! Так в чем проблема? — Да минимум в том, что я совершенно не умею целоваться! И я жалуюсь на это тебе, как будто это поможет! — Ну, вообще.. Я мог бы помочь. Если, конечно, хочешь. — недолго думая выпалил зеленоглазый, только потом осознавая что он ляпнул. — Помочь? Правда? — воодушевленно поинтересовался голубоглазый, отрываясь от скетчбука. — Ну да, конечно помочь! Мы ведь друзья. — Хорошо, ну и как ты собираешься научить меня целоваться? Поцелуешь сам? Хах. — отшутился рыжевласый, улыбаясь во все тридцать два зуба. — Почему бы и нет.. — шепотом, еле слышно произнес тот. — А? Серьёзно? — Ты слышал?! Что ты, я же шучу! — А как по другому то? — после этих слов в парня полетела подушка, — Ладно, понял. А вот как учился ты? — Ну.. Мишель тренировала меня на помидорах. — К сожалению их у нас нет. Ещё варианты? — Есть один.. Могу предложить один эксперимент. — Какой? Я весь во внимании. — Ну..Э.. Например, обучиться на живом человеке. — сказал Марк, чуть не сгорая со стыда. — Хм.. Да, идея неплохая, но вряд-ли кто-то согласиться. — немного грустно произнес Натаниэль. — Если это поможет, то можешь тренироваться на мне.. — ещё больше покраснел гость. — Если тебе не сложно, то давай! — художник пересел на кровать рядом с писателем, — Учи, Маэстро! — Слушаюсь и повинуюсь, Сэр. — посмеялся Ансьель, — Так.. Сядь напротив.. Вот, да.. Теперь придвинулся поближе.. — Так? — задал вопрос Куртцберг, подвигаясь к другу почти вплотную. Тот кивнул в знак согласия. — Затем приоткрой рот.. Да нет, не так. Во, да! — осматривая данную картину брюнет заглянул прямо в глаза рыжему, из-за чего сердца обоих сделали кульбит. Уже под влиянием чувств оба слились в поцелуе. Такой умелый и нежный поцелуй Марка, и такой неуклюжий и страстный поцелуй Натаниэля. "Погодите ка.. Что я сейчас делаю? Я ведь никогда не засматривался на парней.. А может Марк - исключение..? Мое исключение.. Это такой бред! Но мне нравится бредить." думал парень, чьи глаза цвета морской волны, растворяясь в поцелуе. Обоим уже не хватало воздуха и они отстранились. Между из губами повисла тоненькая нить слюны. Парни смотрели друг другу прямо в глаза, пропуская очередной удар сердца. Художник больше не стал ждать и снова поцеловал писателя, через некоторое время откидывая его на спину, написал сверху. Лишь тогда второй отлип от губ первого. — Н-нат? Что ты..? — Чш.. Я хочу попробовать тебя всего, а не только губы. — от этих слов на щёки Марка накатил ещё больший румянец, — Но если ты против, то только скажи! — Н-нет, Я абсолютно не против.. — на выдохе сказал Ансьель, притягивая Куртцберга ближе. Парни сняли с себя футболки и джинсы, оставшись только в нижнем белье. Рыжик стал медленно прикасаться губами, иногда проводить языком и покусывать оголенное тело брюнета, а тот в свою очередь пытался сдержать поток стонов, чтобы из не услышали, а тем более увидели. Художник еле касаясь провел пальцем по внутренней стороне бедра писателя, на этот раз услышав в ответ, что соучастник втягивает воздух сквозь зубы. Это был сигнал действовать дальше. Да, ни один из них никогда не делал ничего подобного, но много читали про это. Вскоре не осталось даже боксеров, парни были абсолютно обнажённые. Казалось, их сердца бились настолько громко и быстро, что их стук можно услышать даже на кухне. Возможно, что и услышали. Через долю секунды в коридоре послышались шаги. — Тихо! — испуганно шепнул Натаниэль на ухо Марку. К их счастью человек просто прошел мимо, видимо в санузел. Первый подошёл к двери и закрыл ее на защёлку, — Так безопаснее. Не войдёт хоть никто. — все ещё стоя возле двери рыжий увидел, что его черноволосый друг смотрится очень красиво при таком освещении, в таком виде. Он снова подошёл к кровати и сел. Ансьель опустился на колени перед юношей, смотря тому в глаза снизу вверх. Недолго думая Марк снял митенки, отбросив их куда-то на кресло и, уже голой рукой, обхватил возбуждённую плоть Натаниэля. Аккуратными движениями он проводил по всей длине. Но подумав, что парню этого мало, сначала провёл по головке языком, затем вбирая ее в рот и посасывая. От новых приятных ощущений у художника с языка слетел гулкий стон. Парни, казалось, перестали даже дышать, чтобы прислушаться к посторонним звукам. Убедившись, что все стабильно писатель продолжил. В самый разгар процесса раздался стук в дверь, сопровождаемый женским голосом. Ни один, ни второй не услышали этого, подумав, что им уже кажется. А поняли, что не кажется, когда в замке повернулся ключ. В комнату зашла высокая рыжеволосая девушка. — Натаниэль, а вы.. — девушке явилась интересная картина. Она вопросительно посмотрела на брата. Мальчики подскачили, неловко натягивая одежду, — Ааа! Поняла. Комикс был просто прикрытием, да? — Нет! Прошу, Клодин, не говори родителям! Ты же знаешь, что мне за это может быть. — Знаю конечно, на своей шкуре известно. Ты что, больной? Не скажу я. Своих не сдают. А мама просила вас позвать чай пить. Давайте, голубки, одевайтесь и присоединяйтесь ко всем. Через минут 5 парни зашли на кухню и сели за стол. Они были как на иголках, постоянно не сиделось на месте, нервничали, до сих пор приходя в себя и пытаясь не выдать тяжёлую отдышку. — А вы чё красные то такие? — подала голос Мишель, — Клодин, что с ними то? — Понятия не имею. Когда я зашла - над комиксом работали. — соврала девушка, отхлебывая чай из своей кружки, — Ну, чего сидите как неродные? Вон чай, вот бутерброды. Давайте, работники вы наши. — подмигнула Клодин, подвигая тарелку с бутербродами ближе к парням. Натаниэль встал за чаем. — Марк, тебе какой чай? Черный? Зеленый? Может, красный? Лимон надо? Сахар? — Давай черный без лимона и 2 лодки сахара. — Понял. Une seconde. — рыжий залил чай кипятком, добавил и размешал сахар и поставил на стол. — Приятного аппетита. — Аналогично. — родители и сёстры настороженно переглянулись. Месье Куртцберг все же решил переспросить. — Мальчишки, точно всё нормально? Мы просто слышали какие-то звуки и подумали, что что-то не так.— поинтересовался мужчина, продолжая смотреть на сына и его друга. Оба перестали жевать только что откусанные бутерброды, а Натаниэль вообще подавился. — Не, пап. Всё хорошо. — откашлявшись ответил сын, доедая остатки еды и смотря на Марка. Тот быстро запихнул и прожевал бутерброд, запив чаем, — Всем спасибо за компанию и еду, а мы пожалуй пойдем работать дальше. Да, Марк? — парень только кивнул и они направились в комнату. — У меня чуть сердце в пятки не ушло, когда отец говорить начал. — закрывая дверь сказал художник, лёг на кровать и похлопал себя по ляжке, — Ну что, продолжим? — за дверью снова послышался голос. — Нат! Передай Марку, что мы все идём на прогулку! Если хотите - присоеденяйтесь! — раздался голос матери художника. — Нет, мам, спасибо! У нас ещё куча работы! — следом тишина, а через минуты 2 хлопнула входная дверь, — Вот теперь точно можем продолжить. Что скажешь? — Я только за. — произнес брюнет, подползая к рыжему и снова садясь на него. С одеждой снова расправились быстро. Минут 15 прошло. Стоны были слышны уже на всю квартиру. Все шло лучше некуда и парни уже забыли про источник этого происшествия. В этот день Натаниэль уж точно научился целоваться. Эти моменты они не забудут никогда. Наступил день выпускного. Многие ученики уже ожидали в кабинете, некоторые заходили, а меньшинство опаздывали. А если точнее, все уже собрались кроме двух людей - Маринетт и Натаниэля. "Так, без паники. Он придет, это просто вопрос времени. Нат часто опаздывает и это не новость. Он же не может считать меня просто другом и всё ещё сохнуть по Маринетт после того, что произошло в пятницу. Или может? Ладно, в любом случае он придет и мы поговорим об этом" Как по велению мысли в кабинет, держась за руки, зашли двое подростков. "Нет.. Я думал.. Я надеялся.. Неужели после того, что было он всё еще относится ко мне лишь как к другу? И ведь это повторилось вчера.. Нам обоим было хорошо все это время, хоть и недолго. Нет, этого не может быть.. Это просто невозможно! Маринетт забыла Адриана? Или.. Тьфу! Что я себе надумываю! Маринетт и Натаниэль ведь друзья. Ну вот, я понял. Им ведь по дороге было, вот и пришли вместе. Да, точно!" — Хей, Нат! — подошёл писатель к художнику, — Привет! — Привет, Марк. — поздоровался второй, протягивая руку для рукопожатия. "Рукопожатие? Серьёзно? Он стыдится обнимать меня при людях? Ладно, допустим" Парень пожал руку, и поприветствовал Дюпен-Чен. Она поздоровалась в ответ. — Мари, а с кем ты сегодня? — поинтересовался черноволосый, скрещивая руки на груди. — Вообще, мы с Натом договорились придти вместе. Поэтому сегодня я с ним. "Что?! Нет! Как?! Я думал.. Окей, не важно что я думал. Нат ведь счастлив, так? Он прямо светится.. А его глаза.. Они горят ярче, чем обычно. Похоже, что я и правда был для него лишь экспериментальной игрой.. Что ж, счастлив за него.." — Воу! Это очень здорово! Вы так мило смотритесь вместе! Прямо созданы друг для друга! — пытался улыбаться Марк, пока их его глаз пытались просочиться слезы, но писатель тут же подавил эту эмоцию. Вдруг, к нему подошли со спины, слегка напугав. — Хей, Марк.. — произнес Люка, подошедший к парню, — Ты свободен? Или ты с кем-то пришел? — Я? Я, э.. — брюнет мельком взглянул на пару друзей, стоявших рядом и тут же выпалил, — Да, Я свободен. Натаниэль почувствовал нечто очень неприятное в момент, когда Марк согласился. Ревность? Да, возможно. Сам того не желая рыжий закатил глаза и цокнул. — Всё нормально? — шепотом поинтересовалась Дюпен-Чен, смотря прямо в глаза Куртцберга. — Да, нормально. Забей, все хорошо. Чтож, вечеринка скоро начнется, не хочу это пропускать! Пойдёмте! Пару часов прошло. Мероприятие было в полном разгаре. Скоро должен был начаться медленный танец. Вот тогда-то все стало ещё хуже. Марк наблюдал за Натаниэлем и его спутницей. И вдруг они поцеловались. Писателя охватили шок и грусть, начала кружится голова. Он предупредил Аликс, чтобы она сказала об этом Люке. Девушка тотчас подошла к Натаниэлю, схватив его за руку и уводя в сторону. — Совсем оборзел? — со злостью спросила та, — Какого лешего ты творишь? — Так, Аликс, успокойся и объясни по человечески. — Да что по человечески? Ты кого любишь: Марка или Маринетт? Даже не думай лгать, Я знаю ответ. А теперь быстро беги за ним и скажи наконец, что любишь! — Но я не.. Не могу. Просто он не поймет и.. — Нат, ты серьезно? Вы уже не раз трахались, а ты думаешь, что он не поймет? А ну, ноги в руки и побежал! Давай, галопом! — рыжеволосый тут же сорвался с места. Он не знал, куда пошел брюнет, но был уверен, что домой. Поэтому Куртцберг помчался туда. Далеко Ансьелю уйти не удалось, так что его без труда догнали. — Марк! Стой, подожди! — крикнул Натаниэль, равняясь с парнем. Отдышавшись, голубоглазый выпалил на одном дыхании, — Я люблю тебя, Марк! И мне никто не нужен кроме тебя! Прости, что вел себя так сегодня. Я просто хочу, чтобы ты знал, что ты для меня не просто экспериментальная игра. Я искренне люблю тебя. Я обожаю в тебе всё: твой голос, твой характер, твой талант, твою внешность, твоё тело! Прошу, прости. — Это правда? Ну, то, что ты сказал только что? — вытирая рукавом слезы спросил парень, чьи глаза цвета изумруда. — Чистейшая правда. Клянусь. Но если ты не простишь меня, то.. — ему не дали договорить, заткнув поцелуем. — Конечно я прощаю тебя! Ведь я не меньше люблю тебя.