По часам

Щёлк. Очередной долгоиграющий сериал. Щёлк. Девица в обтягивающем купальнике чуть ли не совокупляется с шестом на сцене ночного клуба. Щёлк. Накачанный парень быстро-быстро перебирает ногами по беговой дорожке и рассказывает какой-то несусветный бред о наращивании мышечной массы. Щёлк. Блондинка-репортерша с кукольными глазёнками рассказывает о социальных и экономических проблемах Страны Басков, периодически запинаясь на названиях населенных пунктов вроде Икастегьеты или Ормайстеги. Его чуть не выворачивает от того, с каким притворным сочувствием эта наследница Памелы Андерсон вещает о том, как тяжело было баскам раньше и насколько лояльно к ним, беднягам, сейчас относится испанское правительство. Появилось непреодолимое желание плюнуть в экран. Щёлк. Он скорее ногу (ту, что здоровая) отрежет, чем поедет в родную Толосу наблюдать бедность и беспорядок, который там творится. Щёлк! А это еще что? Красная форма, капитанская повязка… Прошло полсекунды, а Хаби показалось, что полчаса, пока он сообразил, кого видит на экране. На табло 1-1, «Ньюкасл» с «Ливерпулем». Алонсо уже приготовился к очередному, изрядно поднадоевшему «Щёлк» в сотый раз, но именно в этот момент на экране промелькнула атлетически сложенная фигура с капитанской повязкой. «Руку не натирает, Стиви?» Надо будет спросить, когда Джеррард позвонит сегодня. Если позвонит. Суббота, 22:00. Это уже даже не нужно было отмечать в напоминаниях мобильного, чтобы вдруг не забыть, что надо послать весь мир на хуй и, как верный песик, бежать к телефону. * * * Джеррард никогда не приедет, даже если между ними будет расстояние в две улицы. Даже когда они еще играли вместе, не приезжал. Зато всегда дожидался, когда Алонсо прибежит первым. А он – хоть и баск же, гордый! – сдавался и был готов тащиться за капитаном хоть на край света, в лучших традициях любовных романчиков. И тащился же. И целовал так, чтобы умереть хотелось. И цеплялся за широкую спину Стивена, как за какую-то нерушимую цитадель… И оставался один всегда точно по часам, в шесть, на рассвете, когда заспанное солнце вставало из сизой дымки, кровавя край небосвода, когда Джеррард возвращался домой. А потом уехал он. Самолет улетал в шесть ноль-ноль, и солнце в тот день было особенно ярким. Баск прекрасно знал, что возможностей прилететь у Стиви было бесчисленное множество, и он ни разу ими не воспользовался. Но он звонил, с присущей ему пунктуальностью: каждую неделю, в субботу, ровно в десять вечера. В его голосе звучало больше нежности, чем за все то время, когда их лица могли находиться на расстоянии менее сантиметра. Летом, когда «Реал» отказался продлевать с Алонсо контракт, Джеррард сказал – впервые за восемь лет – что будет ждать его обратно. «- Ты серьезно хочешь, чтобы я вернулся?» «- Ты нужен нам. И мне». «Хозяин будет ждать песика домой, ах, какая радость» - Хаби иронизировал, будучи готовым хоть сейчас запихнуть вещи в чемодан и мчаться в Англию. * * * Он звонит каждую неделю, делая исключения только тогда, когда играет. И то – звонит сразу, как приезжает домой. Они говорят ровно по полчаса, а потом Стивен всегда отключается, напевая «You’ll Never Walk Alone». Хаби всегда допевает гимн за двоих, а потом садится в кресло и еще полчаса – ровно до одиннадцати – думает, как дожить до следующей субботы.