***
— Эй, Ханна! Не дергайся так, мне неудобно заплетать твои волосы, — проворчал мальчик, стараясь как можно красивее заплести густые и гладкие светло-русые волосы своей «сестры». — Да, извини, я постараюсь сидеть смирно, — мелодично и мягко сказала Ханна, сложив свои ручки на коленях и замерев. — Волнуешься? — спросил мальчик, аккуратно переплетая пшеничные пряди. — Да… Мне так страшно покидать наш дом, братишка… — Нет. Как раз скоро ты окажешься дома, Ханна. — Для меня дом там, где ты, братик Рей*, где сестренка Таша и Виктория, где братишка Макс… Мне так страшно с вами расставаться… — всхлипнув прошептала Ханна. — Эй, эй, тише, — мальчик туго затянул резинкой конец косы и обогнул табурет, на котором сидела Ханна, присев перед ней на корточки. — Не нужно плакать. Ведь скоро у тебя начнется новая, счастливая жизнь. Мальчик тепло улыбнулся и взглянул на милое личико Ханны, нежно сжав ее теплые ладони в своих холодных перебинтованных руках. — Слезы тебе не идут, сестренка, — тихо сказал Рей, и аккуратно стер еще горячие дорожки от слез с мягких щек девочки. — Ты ведь у нас сильная. Никто, кроме нас с братьями и сестрами не должен видеть твоих слез. Помнишь это, Ханна? — Д-да… — дрожащим голосом ответила она, и шмыгнула носом. — Ты тоже, Рей. Я слышала, как ты вчера ночью тихо плакал… Это из-за того, что я сегодня уезжаю? — в глазах девочки так и сияла детская наивность. На мгновение мальчик оцепенел, испуганно и неуверенно взглянув на Ханну. — Да, сестренка. Мне было очень грустно. Ведь мы с тобой наверное больше не увидимся, — лукаво ответил Рей, скрывая нотки стыда из-за сказанной лжи, и крепко и тепло обнял девочку. — Извини, что заставила тебя плакать, братик… — прошептала Ханна, обняв Рея в ответ. — Обещаю, что никто и никогда на свете не увидит моих слез! Я буду сильной! Ради тебя и всех наших братьев и сестер! На мгновение Рей прослезился, еле удерживая давящий в горле ком.***
— Эй! Э-э-эй! Сяо? — обеспокоенный голос Мики выбил детектива из транса. — А? Что? — Сяо растерянно оглянулся, и ощутил стекающую по левой щеке горячую слезу. Сразу же стерев ее и подобрав выпавший из рук гребень, он отстранился от Мики. — Что с тобой? — Мика изумленно смотрел на покрасневшее лицо напарника, искривленное болезненной гримасой. Ничего не ответив, Сяо пулей вылетел из кабинета, при выходе столкнувшись с одним из охранников. «Эй! Куда прешь, идиот?!», — пробасил грузный мужчина, отталкивая от себя детектива. Ничего не отвечая, Сяо лишь ускорил шаг, едва не переходя на бег, и запинаясь о ковер. «Черт… Черт… ЧЕРТ!!!», — ему хотелось кричать, ломать мебель, бить стены до содранной на руках кожи и брызг крови. Пробежав до уборной, Сяо резко открыл дверь и вошел внутрь, заперевшись на оба замка. Парень подошел к широкому зеркалу, идеально полированной гладью возвышавшемуся над изящными черными раковинами, и взглянул в отражение. «Жалкий, — тихий шепот разнесся в его голове, словно шипение хищной змеи, — жалкий и никчемный…». «Заткнитесь…» — просипел Сяо, сжав кулаки. «Ты — лжец…», — вновь разнесся шепот. «Умолкните…». «Ты — убийца… Ты не достоин жить…», — снова прошипели голоса. Не выдержав, Сяо стиснул зубы, желая кричать от гнева и боли, и со всей силы ударил кулаком по зеркалу. С глухим звоном осколки посыпались на мраморную поверхность пьедесталов. Сяо продолжал удерживать кулак, по крепко сжатым пальцам которого вязко стекали алые капли крови. Тяжело дыша парень скрежетал зубами, стараясь подавить эмоции и отогнать болезненные воспоминания прочь.«Слабый».
Последнее слово эхом разнелось в голове Сяо и пронзило его насквозь, отчего у парня подкосились ноги. Не в силах устоять, он упал на холодный кафель, прижавшись спиной к выступу у пьедестала. Порезанной осколками, нывшей от острой боли рукой, он накрыл глаза, скрывая слезы своей боли и отчаяния от всего мира.***
Удар. Еще удар. Еще удар. Тяжело дыша, жадно глотая ртом воздух и обливаясь потом, глядя на своего противника замыленными глазами, он продолжал безжалостно забивать его на потеху толпе. Мальчишка лет десяти, с полностью разбитым лицом, покрытым ссадинами и гематомами, сломанным носом, выбитыми зубами и глазом, лежал на холодном бетонном полу еле дыша. Шелестящие купюры падали на ринг под гром аплодисментов и мерзкий хохот толстосумов в карнавальных масках. «Браво!», «Отлично!», «Сильнее! Бей сильнее!», «Добей же его, ну же!» — то и дело слышались выкрики с трибун под неспешное падение крупных купюр на испачканный засохшими пятнами крови ринг. Поддерживая свое сознание из последних сил, Рей стер разбитыми и покрасневшими руками запекшуюся на губах кровь. Он взглянул на забитого насмерть мальчика, и еле сдерживая слезы Рей наклонился, приложив голову к его груди, ощущая очень слабый, аритмичный стук сердца. Рей чувствовал боль. Боль в своем сердце, в своей душе. Боль, разрывающую его сущность и разум на части. Рея трясло от осознания, что же он сейчас сделал - жестоко убил друга и...брата на потеху толпе. Горячие слезы текли беспрестанно. Он ненавидел себя. Он желал умереть в этот момент. Он желал самой жестокой кары за содеянное, лишь бы смыть с себя этот грех, этот позор, это предательство. «Прости… — прошептал Рей, сглатывая жесткий и болезненный ком, вставший поперек горла, — Бенни… Прости меня… Молю…». Позади Рея раздались тяжелые шаги. «Отличное выступление, мой мальчик. Твою долю я отправлю тебе позже», — прохрипел невысокий тучный мужчина в черно-серебристой маске совы. Однако Рей не обращал на него внимания, и продолжал прижиматься к обмякшему телу Бенни. «Эй, смеешь меня игнорировать, выродок?!», — завопил мужчина, и схватил Рея за грязные, спутанные и перемазанные кровью волосы, протащив того вдоль ринга и выкинув на пыльный, истоптанный холодный пол. Упав на жесткую поверхность боком и ударившись рукой, Рей издал приглушенный стон. «Бо...же… П-пом-м…мо…ги…», — едва шевеля губами, тихо, почти беззвучно прошептал Рей.