Так кто же я?

      Луч света пробился сквозь затемнённые занавески и коснулся хвоста райской птицы, чьё изображение украшало фусума. Мужчина, стоявший рядом, хмуро бросил взгляд на нарушителя полумрака, будто пытаясь взглядом запретить солнечному свету проникнуть глубже в комнату, туда, где у стены стояла детская колыбель. Луч, будто всё понимая, замер. Мужчина вновь опустил голову к спящему в люльке младенцу. Укрытый теплым одеяльцем, тот тихо посапывал, вызывая на лице наблюдателя улыбку.       – Ты всё ещё здесь? – раздался позади шёпот.       Мужчина обернулся на голос – у приоткрытых сёдзи стояла его любимая женщина и мать малыша, что спал сейчас сладким сном в колыбели.       – Уже иду!       Ещё раз взглянув на сына, Бьякуя Кучики подошёл к жене и, приобняв её за плечи, вышел из детской.       – Иногда мне кажется, что ты боишься, что он исчезнет. Все удивляются, когда я рассказываю, что ты часами сидишь, наблюдая за его сном.       – До сих пор не могу поверить, что это реальность. Я годами жил, позабыв надежду и веру. А теперь…       Тонких губ коснулся женский палец, призывая к молчанию. Кучики удивлённо поднял бровь.       – Не говори это с таким выражением лица, а то я чувствую себя виноватой. Пойдём лучше к пруду. Слуги уже развели костёр.       Рукия улыбнулась мужу и, перехватив его ладонь, потянула на улицу. Бьякуя повиновался, хотя и был удивлён странным желанием жены устроить свидание у костра.       День подходил к концу, и сейчас языки пламени ярко освещали траву и деревья вокруг. Пара присела на разложенную циновку. Мужчина внимательно наблюдал, как Рукия отдала несколько указаний слуге, а затем кинула взгляд на беседку в нескольких метрах от них.       – Могу я узнать, что ты задумала?       – Позже, - серьёзным голосом произнесла девушка, откидываясь на плечо мужа.       Некоторое время они провели в молчании, просто наслаждаясь спокойствием весеннего вечера.       – Может, уже расскажешь, почему ты решила устроить столь странное свидание? – нарушил молчание Кучики.       Рукия оторвала взор от созерцания водной глади. Обернувшись лицом к любимому, она внимательно всмотрелась в его глаза.       – Ты сейчас похож на того Бьякую, которого я когда-то полюбила. – Мужчина приподнял бровь, пытаясь понять причину грусти в голосе жены. – Такой же нежный, тёплый и отзывчивый. Почему наши судьбы сложились так? Столько лет страха в моей душе, столько лет боли в твоём сердце. И одно одиночество на двоих.       – Это совсем на тебя не похоже, Рукия, – ответил Бьякуя, отводя глаза к огню. – Но очень похоже на Хисану. Этот голос и этот взгляд. Словно тебя вновь что-то мучает, будто вновь на твоей душе камень. Поделишься?       Девушка отвернулась, пробежала взглядом по пылающей древесине и замерла, глядя на воду, в которой отражалось пламя.       – Знаешь, почему я устроила этот вечер? – Мужчина отрицательно покачал головой. – Вода и огонь – две противоположные стихии. Спокойствие и страсть. Они не совместимы. И в то же время это не так. Посмотри на воду! Огонь отражается в воде. Они вместе.       – О чём ты, Рукия?       – Также и твоя душа. Ты был страстным, вспыльчивым, то загорался, то затухал. Затем твоя душа стала похожа на водную гладь – холодную и молчаливую. Но сейчас, в этой воде отражается пламя. Скажи мне, я вижу твои истинные чувства или это лишь иллюзия?       Бьякуя нахмурился, всматриваясь в отражение пламени.       – Я знаю, это глупо, – неловко пожала плечами девушка. – Но мне нужно знать – поменялось ли что-то в твоей душе, твоём сердце ко мне? Тебе сложно откинуть те годы одиночества, но мне хочется верить, что твои чувства ко мне всё же проснулись. Хотя бы отчасти, – голос девушки снизился до полушёпота. – Я вижу, как горят блеском твои глаза при виде Атари. Я счастлива, что смогла подарить тебе его, но… – Рукия нервно хихикнула, опуская голову. – Это, конечно, глупо, но я порой ревную к нему.       – Не нужно. – Кучики всё также смотрел на пламя, плывущее в воде. – Много лет назад, одна юная и чистая девушка, спросила меня: «Что бы я выбрал – любить ребёнка нелюбимой жены или любить ребёнка от любимой, которая отвечает взаимностью?» Тогда мне казались глупыми мысли о подобном выборе. Сейчас я могу с уверенностью сказать, что знаю ответ. Пару лет назад мне поставили условие – жениться на благородной даме ради продолжения рода. Тогда мне была безразлична и эта женщина и будущий ребёнок. Но Атари… – Бьякуя опустил голову, скрывая улыбку. – Я любил его ещё до рождения и безумно люблю сейчас.       Рукия не сводила глаз с мужа, чьи слова напомнили о былых днях. Неожиданно мужчина развернулся к ней, обхватывая её плечи руками.       – Ты была права. Во всём. Чтобы любить своих детей, нужно любить их мать. Эта истина настоящей любви, ты понимаешь?       Глаза девушки на мгновение широко распахнулись, а затем вовсе закрылись, борясь с пощипыванием в уголках. Уткнувшись лицом в грудь любимого, Рукия обняла его за талию.       – Я так боялась, что ты вновь скажешь, что до сих пор не видишь во мне Хисану. Прости, какая же я глупая.       Отстранившись от мужа, Рукия резким движением смахнула появившуюся слезинку.       – Я ведь сказал, что ты была права во всём.       Девушка удивлённо взглянула на Бьякую, который перевёл глаза на огонь.       – Разве не ты говорила, что веришь, что настоящая любовь никогда не исчезает. Она как огонь, в который нужно подкидывать хворост, и он никогда не погаснет. Мы разожгли костёр любви в наших душах. Он может погаснуть только с нашими жизнями.       – Он и погас в день моей смерти, - грустно улыбнулась Рукия.       – Да. Огонь погас, поленья истлели, но кострище осталось. Ведь об этом ты тогда говорила? Пока мы желаем, чтобы костёр горел, он будет гореть, даже если его и пришлось разжечь заново…       – На том же кострище, – закончила за любимого Рукия. – Тебе понадобились годы, чтобы поверить словам глупой девчонки, которая никогда не знала любви.       – Но её слова оказались истинной, в отличие от многовековых законов общества и моей семьи.       – Значит…       – Огонь, что отражается в воде – не иллюзия. Он действительно горит.       – Спасибо, Бьякуя-сама.       – Ну, а теперь, может быть, ты уже скажешь, кто скрывается в беседке?       Рукия улыбнулась, понимая, что от её мужа ничто не скроется.       – Я когда-то дала обещание тебе.       Девушка махнула рукой, призывая таинственного гостя присоединиться к ним. Мужчина едва заметно приподнял бровь, смотря на пожилую женщину, удерживающую в руках сямисэн.       – Кучики-доно, - приветственно произнесла женщина, присаживаясь на колени и укладывая на них инструмент. – Конечно, мой голос уже не столь звучен, но играть я не разучилась. Госпожа, позвольте начать?       – Конечно, Кайоми.       Достав из-под циновки пару вееров, Рукия поднялась на ноги и сделала несколько шагов в сторону. Пальцы коснулись струн, наполняя вечернюю тишину звуком давно забытой мелодии. Бьякуя, едва вспомнивший старую служанку Хисаны, что ушла из поместья сразу после принятия Рукии в семью, не сводил глаз от любимой. Тот самый танец, что когда-то тронул его душу и пробудил ранее незнакомый интерес к этой девушке. Танец, что Хисана обещала исполнять для него. Каждое движение, каждый взгляд пробуждали всё новые воспоминания. Всё как в тот день… День, когда зародилось зёрнышко его любви.       Музыка смолкла, а мужчина всё не отводил глаз от возлюбленной, что расхваливала игру бывшей служанки. Упоение танцем прошло также неожиданно, как и появилось, когда со стороны дома к ним подбежал запыхавшийся слуга.       – Простите, что прерываю, Кучики-доно. Но малыш Атари проснулся и, похоже, хочет кушать.       Рукия с тоской взглянула на мужа и обречённо поплелась вслед за слугой.       – Счастье такое мимолётное, - хмыкнула Кайоми, провожая девушку взглядом.       – Нет. Оно просто разное, - тихо прошептал Бьякуя, представляя улыбку любимой, когда она возьмёт на руки их сына. Просто захотелось порадовать читателей, которым полюбился этот фанфик.