сердечный анхулит

— Песня готова? Готова. Записана? Записана. В чём проблема? Антон не знает и сам. Просто Арсений резко переменил направление и теперь ему захотелось начать всё с чистого листа. Антон за ним не поспевал, если честно. Но теперь он понял, что означали слова Димы о том, каким Арсений может быть. Во всей красе видеть эту ебанцу было интересно. Но всё равно пиздец, когда во время поцелуя Арсений может просто резко встать и побежать куда-то для того, чтобы принести Антону блокнот и попросить описать их поцелуй в стихах. Или утром, например, Антона может разбудить совсем не будильник, а Арсений, который сидит на его бёдрах и восторженно орёт о том, что хочет стать рэпером. Пиздец, да? — Мы хотим что-то другое. Стас выдыхает. И молчит. Но это не самое страшное. Страшнее только то, что Арсений речь готовил всё утро. И Антон идёт на поводу, говоря «мы», потому что сопротивляться Арсению? Нет, спасибо. Он всю душу уже вымотал. В хорошем заёбистом смысле. — Ребят, у нас только решились проблемы с выпуском трека. Мы только смогли всё замять. — Стас, я всё замял. А не мы. — Да, ты, но не в этом суть. — В этом. Антону так хочется сказать, что в этом, блин! Потому что Стас заебал все заслуги себе брать. Ладно, главное, Арсений знает всё до мелочей. — Всё наладилось. Мы должны дату объявлять. А вы мне заявляете, что хотите что-то другое? И в каком смысле другое? Арсений шумно выдыхает. Громко. Чтобы все сделали паузу. Антон сглатывает, но не потому, что переживает или боится. Просто он волнуется именно за Арсения. Для него почему-то всё, что происходит имеет слишком сильную важность. Нет, для Антона тоже, но Арсений впился в свою какую-то идею зубами и теперь его не оторвать. Антона Арсений восхищает. Как и много лет назад. Только теперь не о красоте речь. Речь о человеке. — Я хотел бы сменить стиль. Удивить аудиторию, так сказать. Набраться опыта. Я уже не молод. Скоро такие эксперименты будут непозволительной роскошью. Дима с диванчика бормочет что-то по типу: «судя по твоей речи, уже являются такими». И Антон прыскает в кулак, чтобы Арсений не слишком заметил. А он заметил, показывая Диме фак за спиной. И Антон всё-таки немного громче хохотнул, за что и получил подзатыльник. Ну и ладно. Это же не игры. Здесь всё серьёзно. — Хорошо, и чего ты хочешь? Антон резко становится серьёзным, меняя настрой, потому что у Арсения глаза таким восторгом светятся, что сейчас у Стаса бомбанёт. Жопа сгорит к херам. — Я хочу читать рэп. — Чего? Антон тянет Арсения за руку, чтобы тот опустил пятую точку на стул, но Арсений отмахивается, наблюдая за Стасом, который тормозит на несколько минут. Столько эмоций Антон никогда ещё на его лице не видел. Там и хмурость, и удивление, и недоумение, а в итоге — отчаяние с агрессией вперемешку. — Арсений, скажи, пожалуйста, что я сейчас должен ответить? — Вам не нужно отвечать. Я просто ставлю в известность. Вы хотели, чтобы был дуэт с Антоном, но о песне и стиле не было речи. Дело лишь во времени. Но и это уже решено. Стас непонимающе смотрит на Антона, только сейчас, наверное, подмечая, что круги под глазами стали больше, а взгляд сонный до ужаса. Арсений не лучше выглядит, потому что тоже всю ночь не спал, подпиздывая сбоку. — Стас, я написал песню сегодня. Ночью. И это полностью акустика. Для начала. Потом уже можно будет подумать над аранжировкой и так далее. — Да, я хотел бы что-то похожее на Три дня дождя. Вы же знаете Глеба? Даже Дима хмурится, потому что не ожидал. Антон помнит, что Арсений говорил ему это. В перерывах между чаем и писаниной. Но тогда он даже не задумался, а теперь вот задумался. — Чего вы так реагируете? Думаете, что я никого из молодёжи не знаю? Антон улыбается. Конечно же, Арсений знает. Он всё знает. У него в голове слишком много всего. Стас же смотрит на Антона наигранно. С тревогой. Специально. — Он тебя заставил? Арсений встревает вроде бы уместно, но неловко. Не то чтобы Антону как-то не по себе. Он кладёт болт на мнение Стаса уже давно. — Нет, я был рядом с ним всю ночь. Антон вздыхает, всё же нервно закусывая губу. — Даже не хочу знать, почему вы ночевали вместе. Даже если из-за песни. Но скажу одно. Записываете трек вы завтра утром. И уже в обед того же дня мы с вами его слушаем и обговариваем все детали. Я не дам больше времени. Это понятно? Антон думает, что нет, не очень понятно, но с другой стороны — это лучше, чем ничего. Даже если и попахивает этим самым «ничего». Арсений победно улыбается, но когда обращает внимание на Антона, тушуется. Радость сменяется беспокойством. — Стас, а время на сон Антона? — Это время входит в общее время. Сегодня у вас есть этот день. Завтра включаемся в бешеный рабочий ритм. Иначе — всё пойдёт коту под хвост. — Всё пойдёт коту под хвост, Стас, если не дать человеку отдохнуть должным образом. Стас поджимает губы и поворачивается почему-то снова к Антону. — Успокой своего кого-то там, пожалуйста, я боюсь с ним разговаривать. Он на меня давит. — Вообще-то я ещё здесь. Но Антон истерически ржёт ещё минут 10 после того, как выводит Арсения за руку из кабинета. Дима тактично сваливает сразу же после выхода из здания. В машине приходит спокойствие. Но Арсений даже не злится. Просто смотрит. Рассматривает, взгляд так бегает нежненько. И Антону эта нежность нравится очень. Ему вообще всё в Арсении нравится. И особенно — его ебанца, которая внутри что-то запускает. Антон стал более оптимистичным. Появился Арсений. Появился азарт. И много чувств. Правда, сейчас слишком сильно хочется спать. Арсений оглядывается по сторонам, но на подземной парковке больше никого, и тянется ладонью к лицу, мягко притягивая к себе. Поцелуй целомудренный настолько, насколько это возможно. — Поехали спать? Антон не может сдержать вопросительный взгляд. И Арсений приёбывается. Конечно же. — Чего? Я что-то не так сказал? — Нет, Арсений. — Антон накрывает ладонь своей. — Просто у тебя всегда дела днём. — Если честно, на сегодня… я отменил все дела. Ещё утром. Потому что немного устал. И мне очень тяжело это сейчас признавать. Но тебе я могу в этом признаться. Антон думает о том, что это доверие. Антон думает о том, что Арсений действительно настоящий. Антон думает о том, что таких на свете больше нет и не будет. Антон целует почти целомудренно. А потом всё летит в ебеня, потому что нихуя это не так. Арсений мычит громко и вкусно, и это отрезвляет. Приходится оторваться. И мчать домой для того, чтобы завалиться спать, но Арсений жмётся ближе прямо в коридоре. На студии стало слишком тесно, поэтому в этот раз они оказались в квартире Антона. Это не впервые, но всё ещё не очень привычно для понимания. — Арс, ты чего это? Спать же хотел. — Да, но до спокойствия мне осталась ещё пара поцелуев. Я, наверное, тебя достал, да? — Да, но в этом нет ничего плохого. За тобой очень интересно наблюдать. Арсений вздыхает и тянет в ванную, чтобы помыть руки, затем тянет в комнату, чтобы переодеться и завалиться в кровать. Антон безвольной куклой проходит через всё это. И голова касается подушки. Наконец-то. Но Арсений смотрит со странным выражением лица. И уснуть не получится, пока Антон не узнает, что за мысли в его голове сейчас беснуются. — Всё хорошо? — Да. Просто я тебя достал. — Арсений. Антон двигается ближе, носом бодается и держит глаза открытыми из последних сил. — Просто у меня бывают такие периоды гиперактивности. И я прямо не могу остановиться. Что-то делаю, что-то творю, кручусь, с кем-то вижусь, не сплю и… — Не объясняй, ладно? — Арсений останавливается, выдыхая, и расслабляется, кладя голову на подушку. — Арс, ты знаешь, что я восхищаюсь тем, как ты идёшь к своей цели? — Мне приятно, Антон, но это начало затрагивать тебя. И затрагивать в негативном смысле. Я довёл тебя до усталости. — Ты довёл меня до любви. На этом всё. Я спать. Арсений застывает на месте после этих слов, но ничего не говорит, пока Антон поудобнее зарывается носом куда-то в его плечо. Глаза закрываются. Арсений сначала не двигается. Но укладывается через минуту, целуя в макушку. Антон засыпает мгновенно под мирное дыхание рядышком. И это сейчас важнее всего. Антон понял, что изменился не только он сам. Изменился и Арсений. Они проспали до вечера, но только для того, чтобы перекусить. Посмотрели пару выпусков комедийного шоу и снова уснули до утра. Сил почему-то не было. Арсений был взволнованным. До студии они доехали в состоянии некой усталости и тревожности. Но Антон был готов представить новую песню Серёже, который отпаивал их кофе, наставляя, как маленьких детей. Серёжка уютный. Даже конфетки принёс. — Ну и чего вы? Готовы? Или ещё посидим? — Не, Серёж, надо начинать. Здесь чистая акустика. — Ты как вообще? Пока Арсений пытается расслабить связки, пропевая какие-то свои там распевки, Антон бренчит на гитаре, вспоминая. — Работать могу. После релиза возьму отпуск. — Правильное решение. А Арсений? Антон хмыкает. Слухами студия полнится. Ну конечно. Ну или они со Стасом по бутылочке пропустили на выходных. Одно из двух. Или всё вместе. — Устал. Как в жопу заведённый с этой песней был и со сменой стиля. Сейчас успокоился. И пришло понимание усталости. Он даже выходной вчера взял, а это для него прям ту матч. Серёжа хлопает по плечу и идёт на своё место, объявляя о начале записи через пару минут. И Арсений возвращается к Антону. В глазах осоловелость, но ебучее волнение не скроешь. Антон легонько ладошку сжимает. — Волнуешься? — Немного. — А правду сказать? Арсений закатывает глаза, но не молчит. — Мне страшно, что не получится. У меня не получится. Антон улыбается. Он никогда не мог бы подумать, что Арсений Попов будет стоять и говорить ему о том, что боится, что у него ничего не получится. Но сейчас это уже не странно. Это доверие называется. И это доверие Антон готов оберегать изо всех сил. — Арс, у тебя всё получится. Мы не торопимся. Спокойно запишем и всё. Не переживай. Правда. Ты самый лучший. Арсений улыбается. Всё же. И настаёт тот самый момент, когда пути назад нет. В студии оба были тысячу раз, но почему-то именно этот ощущается, как первый. Будто не было всех этих лет у них за плечами. Но Арсений через волнение и ошибки, через раздражение и агрессию, через губы Антона, которые прижимались тысячу раз к виску, к щеке, к носу — перебарывает сам себя. Антон ошибается тоже. И каждый раз сначала. Но получается добиться результата, который удовлетворяет всех. Арсений только при прослушивании осознаёт, что за одну ночь можно сотворить историю. А Антон? Он смотрит на Арсения. Он всегда будет смотреть только на него. И даже если песня не только о них, она о том, что уже было. Как напоминание.

1 куплет: утро начинается с того же, ты дышишь через раз и я тоже. мы когда-то думали, что всё сможем, но переносили по привычке жизнь на попозже. когда-нибудь переживём, задушим, разрушим для того, чтобы навсегда попрощаться. а я так хотел всегда рядом с тобой без самого себя, никотина и тишины оставаться. паршиво гнать по сложному пути, когда есть лёгкая тропинка из цветов. и если думаешь свернуть, запомни — в сложности совершенно нет никаких оков. я не пытаюсь вернуть всё назад, но никогда не видел ещё в мире такой красоты. среди всей боли здесь я вижу только тебя. ведь ты не давишь цветы. я сижу курю на кухне с чёрным потолком, потому что мне так хочется. это не прихоть. это не романтизированный каприз. это просто называется одиночество. за окном туман, в голове бардак, проверяю внутренности-ценности на пометку прочности. бокал наполовину пуст или полон, я не уверен в этой скорой-колкой точности. достаю из кармана пальто свою терпкую старую подругу-зависимость. нервно выкуриваю конкретный образ, сокращая его до ноль целых, многотысячных. в реальности есть некая иллюзия. иллюзия стабильности. стряхиваю пепел, будто парадокс чувств вперемешку с куском мяса не в панировке, а в болючих истинах. фантомная боль где-то слева. то ли вскрик в пустоту. то ли стон. балкон, ночь, куча мыслей и я. временами счастливый, но потухший. оксюморон. не теряй меня, если буду молчать. тишина и я - канон. простая арифметика. вот она. моей жизни побитой самая ужасно-прекрасная эстетика. припев: тишина и никотин. здесь нет места посторонним, я один. вдыхаю боль. и ты не верь моим словам. а я всё вижу по твоим пустым глазам. даю по тормозам. тишина и никотин. здесь нет места посторонним, я один. вдыхаю пачками сырость и печаль. я разбиваю твоё сердце, как хрусталь. и мне не жаль. 2 куплет: осмелей, но не сильно. в душу загляни осторожно. обожгись. чувствовать — не мода. и совсем не стильно. ты себя, пожалуйста, побереги. осмелей, но не страстно. в глаза не бойся смотреть. осознай. любить — не страшно. но опасно. всё пройдёт. не держи. отпускай. осмелей, но не громко. сердце не прочное. режет слегка. улыбаться — не порок. и не поломка. больнее всего — смотреть издалека. осмелей, но не близко. захочется сбежать — беги. дыши. кричи. это была самая настоящая искра. но об этом ни слова. молчи. припев: тишина и никотин. здесь нет места посторонним, я один. вдыхаю боль. и ты не верь моим словам. а я всё вижу по твоим пустым глазам. даю по тормозам. тишина и никотин. здесь нет места посторонним, я один. вдыхаю пачками сырость и печаль. я разбиваю твоё сердце, как хрусталь. и мне не жаль. заключительные строки: если когда-нибудь станет легче, маякните светом, но не сожгите, пожалуйста, до тла. если будет больно, скажу. и закончим на этом. мне больно. очень больно. ну вот. сказал.