***
Вечернее солнце на полу общей комнаты, от жара камина клонит в сон. Утопая в слишком мягком истёртом диване, он вертит в руках маленький, почти игрушечный нож, целиком вырезанный из плотной чёрной древесины, — подарок Рыжего. Рыжий потратил на него две недели, хочет сделать второй такой же для Дейма. Он не успеет. Матовая, восковая поверхность без единой шероховатости требует прикосновений, не даёт выпустить из рук. Деревянное лезвие остро заточено и режет не хуже стали. Впивается в плоть, красит белую ткань в багрянец. Шесть минут. Это много, этого хватит... «Не спеши. Дождись Кристину». Кристина играет с Селестой в башню, фишки вспыхивают и шипят на столе. Он не вправе её торопить. Но время уходит. Обжигающе холодные пальцы больно сжимают подбородок, заставляют смотреть в прищуренные зелёные глаза, желтоватые у зрачка, темнеющие к краю радужки. Другая рука такими же твёрдыми пальцами касается его лба, замирает, чуть отдаляется. Мир опрокидывается. Он — Рыжий, он смотрит в серое небо мёртвыми глазами, прибитый к земле чёрной иглой. Не двинуться, не повернуть головы. Только смотреть на зеленоватый отблеск барьера, на птиц над ним. Десять секунд, клянусь, десять секунд! Руки беспорядочно скребут набухшую кровью землю, рвут скользкую траву. Птицы чёрными точками кружат над остриём, вонзившимся в небо. Девять. Восемь... Птицы в небе расплываются сквозь бессильные слёзы. С глухим треском лопается барьер, холодные пальцы острыми кольями входят в мозг, небо падает кровавым ливнем на грудь, ломает рёбра, рвёт лёгкие в сумасшедшем крике. Стылый ночной воздух рывками входил в горящее горло, пальцы свело судорогой на скомканной простыне. Было темно и оглушающе тихо. Не светился зелёным барьер, не мешал подняться кол в груди, он больше никуда не опаздывал — и это было хуже всего. Он предпочёл бы навсегда остаться под жгучим дождём, скрести землю в отчаянных попытках освободиться, кричать, если так нужно. Но никогда не преодолеть эту последнюю долю секунды, за которой нет больше ничего. Темно и тихо. Каменный склеп, в котором он снова проснулся, скрючившись поперёк кровати, не веря, что беспомощность бывает такой абсолютной. — Джейсон... Он подскочил от неожиданности, поперхнувшись глотком воздуха. Затем длинно и забористо выругался, опустился на подушку, вздрогнув от прикосновения влажной простыни к горящей коже, и прикрыл глаза руками. — Совсем забыл, что ты здесь. — Не самое волнующее, что мне говорили в постели. — Офелия сидела рядом, вжавшись в стену и стараясь занимать как можно меньше места. Интересно, как давно? Ну, он предупреждал, что ей лучше не оставаться. Да что там, он её вообще не звал. Хотя и не возражал. Боже однорукий, на что он рассчитывал? Поиграть в нормальность, представить, что у него что-то есть, что можно просто жить так же, как другие? Прошлое не замедлило отвесить затрещину. Знал же, что так будет. — Хочешь поговорить? — предложила Офелия. — Нет. Он хотел, чтобы её здесь не было. В этой постели, в этой комнате, в замке, в его жизни. Склеп одноместный. Он скрипнул зубами, понимая, что не сможет ей этого сказать. Она пошевелилась, пошуршав одеялом. — Часто это с тобой? И зачем было спрашивать, хочет ли он разговаривать? — Нет. — По особым случаям, значит? И в этот раз — из-за меня? В каком-то смысле — да. Но зачем ей это говорить? Он промолчал. — Я могла бы помочь... — Что? — он настороженно приподнялся. Офелия, верно уловив интонацию, помедлила, прежде чем ответить. — Это часть моей работы. Эмоции, память, нервные расстройства. Я могла бы... — Я тебе руки оторву, если протянешь их к моей голове, — пообещал он очень тихо. В темноте он видел только её силуэт. Он смотрел туда, где более глубокая чернота на лице обозначала глаза, но не мог угадать выражение лица. Она не отвечала и не шевелилась. Он снова лёг и отвернулся. Наверное, получилось грубовато. Но лучше так. Лучше пусть боится и держится от него подальше. — Ты считаешь, что маги эфира способны только причинять вред? Кажется, он переоценил свою силу убеждения. Вряд ли он был хотя бы в первой десятке тех, кто ей угрожал. Он снова повернулся на спину. — У меня был неприятный опыт. — Осмелюсь заметить, для человека с подобным неприятным опытом ты очень неплохо держишься. — Да, ерунда. Ничего особенного. Я вообще склонен драматизировать. Спроси Сорхе, она подтвердит. — Я совсем не это сказала, зачем ты так? Я подумала, что под неприятным опытом ты имеешь в виду злонамеренные манипуляции с сознанием, а после такого не всем удаётся сохранить здравый рассудок. Значит, или я тебя неправильно поняла, или ты сильный соперник для ментального мага, способный противостоять уже начавшемуся воздействию. — Нет. Просто повезло. — Могу я узнать — из профессионального интереса, — кто это был? Он вздохнул. Глупо отмалчиваться на самом простом вопросе. — Феба Эйе. Если слышала. — Слышала. Магов эфира достаточно мало, чтобы мы изучали всех более-менее известных представителей старших поколений. Феба Эйе состояла в Ковене Иннсдерре. Приняла сторону Хадега и погибла с ним в день Раскола. — Не в день Раскола. Потом. — Правда? — удивилась она. — А у нас считается, что все маги вашего Ковена, которые взбунтовались против разделения власти, были убиты в тот же день. — О да, у нас тоже. — И это неправда? — Нет. Она немного помолчала. — Это же не ты её убил? — Ты не собираешься спать? — Здесь? Ты меня не прогоняешь? — Да что уж. — Тогда ещё раз спокойной ночи. — Мм.***
Когда она проснулась, было ещё темно, а в ванной шумела вода. Мешать не хотелось, поэтому она села в постели, прислонившись к стене и натянув одеяло до самого лица. Осенние утра в замке были холодными, и выданная ей на ночь футболка не спасала. Когда Джейсон выйдет, надо будет первым делом вскипятить чайник... Если то, куда повернули их отношения, допускает совместные чаепития. Задумчиво покусывая костяшку пальца, она перебирала в памяти все эпизоды вечера и ночи. Что выходило в сумме? Она не жалела. Помимо соображений, которыми она честно поделилась, она сходила с ума от недостатка информации и рассчитывала таким способом ослабить границы и укрепить эмоциональную связь, чтобы лучше понимать хотя бы Джейсона, всё ещё не прибегая к эфиру. Так казалось честнее, потому что предполагало взаимную выгоду. Такого скорого результата она не ожидала. Может быть, она и не хотела узнать сразу так много. Уж точно этого не хотел он. Может быть, теперь они оба решат поскорее свернуть общение, и она потеряет единственного человека, который мог бы стать ей другом. Но рискнуть стоило. Видят боги, разговаривать с ним словами она пыталась. Над дверью робкой точкой разгорался светильник — пять минут до подъёма. Шум воды прекратился. Офелия, только что решительно настроенная, невольно занервничала. Что они скажут друг другу? «Доброе утро»? Или он спросит, почему она ещё здесь? Дверь ванной открылась, он вышел, с мокрой головой, босой, в одних джинсах, с футболкой в руках. Посмотрел на Офелию воспалёнными глазами. Звуковой сигнал заставил вздрогнуть от неожиданности. В первое мгновение она подумала, что это общий будильник, — но это был дверной звонок. Джейсон, успевший только просунуть руки в рукава футболки, замер. — Кто там? — спросил он настороженно. В ответ из-за двери донёсся музыкальный перелив, напоминающий то ли о звоне колокольчиков, то ли о весёлом журчании ручья, то ли о ручье, с весёлым журчанием перекатывающем колокольчики. Офелия не сразу распознала в этих звуках человеческую речь, поэтому упустила суть сказанного. Джейсон выругался одними губами, быстрым движением натянул футболку и несколько раз перевёл взгляд с Офелии на дверь и обратно. Растерянный и невыспавшийся, он выглядел трогательно беспомощным. — Ты не откроешь? — прозвенело из коридора, на этот раз в минорной тональности. — Открою, — ответил он, не двигаясь с места. Со вздохом повернулся к Офелии. — Ничего, если?.. — он указал рукой на дверь. — Если мой вид никого не оскорбит, — пожала плечами она. Подумав, приспустила одеяло, чтобы было видно, что она одета. Джейсон ещё раз тяжело вздохнул и с видом осуждённого на смерть пошёл открывать. — Привет, малышка. Сначала Офелия увидела только маленькие бледные руки, лёгшие на спину Джейсона, которому пришлось наклониться, чтобы обнять таинственную обладательницу звенящего голоса. Затем он неохотно отступил назад, пропуская гостью в комнату, и девушки уставились друг на друга. Незнакомка походила на фею из сказки. В первую очередь из-за золотых волос — не золотисто-рыжих, как, скажем, у Марты Айдер, и не соломенных, как у самой Офелии, а в самом деле цвета золота, словно жидкий металл стекал широким потоком от макушки до середины бедра. Надо лбом волосы были заплетены в аккуратную косичку, которая начиналась над правым виском, доходила до левого, а дальше терялась в золотом водопаде, струящемся вдоль платья из ежевичного бархата. И глаза — глаза тоже были золотые. Это могло означать только одно — чистую энергию. Когда маг не проявлял склонности ни к одной из стихий, но от природы владел чистой энергией на таком немыслимом уровне, что его удар не могла выдержать ни одна стихийная защита, — у таких, как правило, была приметная внешность. Офелия никогда не встречала магов чистой энергии, очень уж это был редкий дар, но ей приятно было думать, что есть сила, которую люди боятся даже больше, чем её магию разума. Неужели эта фея, которую Джейсон назвал малышкой, имела потенциал боевого мага убийственной силы? Тем временем в изумлённых золотых глазах зажглись озорные искры, а на кукольных губках заиграла улыбка. — Одно слово — и выставлю за дверь, — предупредил Джейсон. — Ну познакомиться-то можно? — громким шёпотом спросила фея. Он раздражённо махнул рукой, отошёл к письменному столу и принялся там что-то искать. — Я Кристина, — широко улыбаясь, прозвенела девушка. — Офелия, — представилась Офелия. — Я знаю, — продолжала улыбаться Кристина. — Мы рассматривали твоё дело в августе. Мы?.. Эта девочка — член Ковена? Хотя если она маг чистой энергии, то как раз ничего удивительного, но все элементы никак не желали складываться в единую картину. — А чем вы тут занимаетесь? — невинно поинтересовалась Кристина. — Опаздываем, — проворчал Джейсон, продолжая шуршать бумажками. Кристина смешно сморщила нос-пуговку. — Я знаю, что у тебя первый урок, но до него ещё сорок минут. Я специально пришла пораньше, чтобы увидеться с тобой, пока жду директора. Джейсон наконец повернулся к ней лицом, скрестив руки на груди и всем своим видом показывая, что не купится на это, но спросил уже мягче: — Что-то срочное? Кристина вмиг посерьёзнела. От того, с какой лёгкостью на её лице сменялись эмоции, становилось не по себе. — Мы заседали рано утром, практически ночью. А господин Макдуф за границей, София не стала его выдёргивать. Он как раз должен вернуться с минуты на минуту, и я вызвалась встретиться с ним лично, в том числе потому что правда давно тебя не видела. Мы могли бы позавтракать все вместе, и я бы рассказала новость сначала вам, — предложила она и снова забавно поморщилась. — Только давайте не в нашей столовой, ладно? Дав Офелии привести себя в порядок и одеться, Кристина перенесла их к порогу таверны в Шанн-эй. Офелия уже не раз гуляла по острову и хорошо знала цветную вывеску с надписью «Лось форштевня» и рисунком рассекающего кудрявые волны корабля, но внутрь ещё не заходила. Там оказалось светло и просторно, крепкие и чистые деревянные столы ровными рядами стояли вдоль стен справа и слева от входа. Посетителей не было, но из-за двери в дальнем конце зала уже доносился грохот посуды. Как только они расположились за столом у окна с видом на причал, со стороны кухни к ним поспешила худощавая женщина в скромном льняном платье горчичного цвета с закатанными выше локтей рукавами. — Доброе утро, доброе утро, — поздоровалась она, тепло улыбаясь. — Ничего себе вы рано! Понимаю, понимаю, — ответила трактирщица сама себе, глядя на Кристину, — служба не ждёт! А вы, — она заметила Офелию и всплеснула руками, — наша новенькая, я знаю! Амелия, верно? — Офелия. — Ох, прости! — моментально перешла на ты трактирщица. — Меня зови просто Кюне. Ну, ты прямо-таки обязана попробовать что-нибудь из нашей местной кухни. Лучший выбор — островной пирог с рыбьими головами! Его решительно невозможно забыть! Застигнутая врасплох её прицельной атакой, Офелия перевела взгляд на Джейсона. Он, стараясь не привлекать внимания госпожи Кюне, сделал отрицательный жест головой, исполненный такого трагизма, что Офелия едва сдержала смех. — Мне бы что-нибудь более традиционное для завтрака, — ответила она уклончиво. — Овсянку? — поскучнела Кюне. — На молоке, — вмешалась Кристина, — и с черничным вареньем. Три! — Я не буду, — подал голос Джейсон. — Он будет! — строго зыркнула на него Кристина. Джейсон исподлобья смотрел в спину Кюне, отправившейся на кухню. — Какого чёрта, Крис? Я могу не есть, когда не хочу? — Ты опять плохо спишь, — с грустью заметила она. — Вот это новость! — Я думала, что тебе лучше. — Мне лучше. Офелия чувствовала себя приглашённой в чужой дом на званый ужин, обернувшийся семейной ссорой, и гадала, кем эти двое друг другу приходятся. Они вели себя, как брат и сестра, причём роль старшего принимали по очереди. Но, будь это так, они должны были быть хоть немного похожи внешне. Пусть необычной мастью Кристина обязана чистой энергии, но и в чертах лица не было совершенно ничего общего. Другим интересовавшим её вопросом был возраст Кристины. С толку сбивала детская округлость лица — пухлые щёки и губы, маленький нос и подбородок без единого острого угла. Но те округлости, что виднелись в декольте, выглядели очень даже по-взрослому. Чуть ниже на фиолетовом бархате платья лежала, натянув витой шнурок, подвеска пятиугольной формы. Кюне вернулась с тремя плошками исходящей паром каши, держа их на весу при помощи магии, чем заметно гордилась. Офелия посчитала своим долгом изобразить на лице восхищение, и Кюне, довольно улыбаясь, аккуратно и действительно весьма ловко опустила плошки на стол. — Так что за новости? — Когда они снова остались втроём, Офелия решила сама задать направление разговора, опасаясь очередной перепалки. Кристина, только что погрузившая ложку в круг черничного варенья в центре миски, отпустила её и с печальным вздохом положила руки на стол. — В августе пропали двое магов Ковена, — сообщила она. — Рита Муин, маг земли, глава Южного региона, и Филипп Латтон, вода. Отправились искать деревню, которая пропала без следа. Это было в Южном регионе, потому вызвали Риту, а Филипп прекрасный иллюзионист, он должен был проверить этот аспект. И они тоже исчезли, не вернулись и не вышли на связь. — В августе? — переспросил Джейсон. — Свежо. — Их нашли сегодня ночью. Деревня появилась на прежнем месте, а вместе с ней угадай что? Джейсон не стал угадывать и вообще всё внимание направил на ложку, которую вертикально поставил на стол и покручивал за рукоятку. — Пятиугольная яма, — покладисто продолжила Кристина. — С сотней трупов. Точнее, с тем, что осталось за это время. Филиппа и Риту опознали по Ключам, ну и по одежде и волосам. — На один миг её губы дрогнули в улыбке. — По всей стране девочки вплетают в волосы бубенцы вслед за Ритой. Там же, в яме, было множество сельскохозяйственных орудий. Вилы, топоры, лопаты. Похоже на то, как будто что-то заставило жителей деревни наброситься друг на друга с тем, что попалось под руку. Джейсон положил ложку на стол, к еде он так и не притронулся. И Офелии тоже есть не хотелось. — Напоминает что-то, верно? — спросила Кристина, явно намереваясь добиться от Джейсона какой-то реакции. Офелия, не выдержав, попробовала ускорить ход беседы: — Что напоминает? Кристина принялась размешивать варенье в каше. — Когда произошёл Раскол Ковена, те его маги, которые были против разделения власти с низшими, с Хадегом Тисом во главе, потерпели поражение, но не все из них погибли, некоторые бежали. А затем в течение следующего года нападали на деревни, в которых жили только низшие маги, у нас таких много. Там они создавали в земле яму в форме пятиугольника, помещали туда всех жителей деревни и убивали при помощи одной из стихий. Своеобразное жертвоприношение высшей магии, как божеству. Но со временем всех этих отступников удалось уничтожить, и нападения на деревни прекратились. Когда Кристина говорила долго, в голове начинало звенеть. С трудом удержавшись, чтобы не поковырять пальцем в ухе, Офелия поинтересовалась: — И кто мог бы сделать такое сейчас? — Это и есть главный вопрос. Если спрашивать, кто мог заставить крестьян перебить друг друга, а потом на время скрыть деревню, то это мог сделать какой-нибудь неплохой иллюзионист. Последователь идей Хадега, подражатель. Чтобы показать, что его дело живёт. Но если добавить к этому то обстоятельство, что были убиты двое магов Ковена, а остальные не могли обнаружить деревню два месяца... Это кто-то совершенно уникальный. И некоторые считают, что сам Хадег. — Но он-то погиб в день Раскола! — воскликнула Офелия, невольно обращаясь к Джейсону, который вчера не опроверг эту информацию. Информацию, которая уже почти десять лет перепечатывалась во всех учебниках и биографиях. — Вообще-то, этого никто не знает, — сказала Кристина. — Известно, что он был ранен. Чёрной осиной. — Она вопросительно посмотрела на Офелию, потом на Джейсона и снова на Офелию, словно сомневаясь, что нужно говорить, а что нет. Офелия возблагодарила случай за то, что хотя бы про чёрную осину узнала немного раньше и теперь не позорилась с глупыми вопросами. Но Кристина собиралась пояснить другое: — Стычка в день Раскола произошла во время переговоров, которые проводились «на нейтральной территории», в одной из усадеб под Аннберандом. София заранее разместила там отряд низших магов, вооружённых осиновыми стрелами и копьями. В конце концов, это же всё было ради низших — справедливо, что они сами поучаствовали. Некоторые из выживших теперь в Низшем правительстве... — Подожди, заранее? — Офелия всё-таки почувствовала себя глупо, но не собиралась упускать возможность пообщаться с кем-то, кто отвечает на вопросы. — Разве это не Хадег поднял бунт против новых порядков? Кристина мягко улыбнулась. — Нет. Он не хотел подпускать низших к власти, это так. Но противостояние ещё имело форму жарких споров, хотя становилось понятно, что этим вряд ли ограничится. А Хадега боялись. И София приняла меры. Она назначила очередные переговоры, к которым должным образом подготовилась. С точки зрения обычной морали это был не очень красивый поступок, но София талантливый лидер и умеет правильно оценить ситуацию. Она действовала на опережение, и это дало им шанс. Такого, как Хадег, нелегко застать врасплох, но осина определила ход схватки, это оказалось действительно удачным решением. После первого же ранения чёрной стрелой ментальное воздействие Хадега ослабло, следом в него выпустили ещё несколько стрел. Остальные маги Ковена были примерно равны между собой, поэтому, оставшись без магии Хадега, его люди решили, что лучше отступить. Феба Эйе всех телепортировала — она была в этом мастером. — А что, чёрная осина не помешала телепортации? — блеснула Офелия свежеприобретёнными знаниями. — Нет, заклинание сработало, и они все исчезли. Но вообще-то, конечно, так нельзя делать. Никто точно не знает, что будет, если пройти через портал, даже держа осину в руках, а уж когда она пронзает тело в нескольких местах... Наиболее вероятным предположением было, что его, ну... — Кристина совсем по-детски сморщилась, — разорвало. И с тех пор его никто не видел. Последовавшие нападения на деревни низших возглавляли его соратники, сам Хадег ни разу не появился ни тогда, ни когда-либо позже. Все укрепились в мысли, что его больше нет. Собственно, поэтому, когда столько лет спустя понадобилось разобраться с пропавшей деревней, туда отправились два мага Ковена. Никто не вспомнил, что девять лет назад при первом нападении другие двое погибли именно так: бросились спасать деревню от «разбойников», а там люди Хадега уже поджидали своих бывших товарищей. — Кристина улыбнулась странной холодной улыбкой. — В тот год Ковен больше так не подставлялся и никого не отправлял на тревожные вызовы. Офелия промолчала, задумавшись, как бы она сама поступила. — Что ты думаешь? — обратилась Кристина к Джейсону, который всё это время оставался безучастным к беседе. — О чём? — Если это Хадег, — терпеливо пояснила Кристина, — что ты будешь делать? — Ничего. Не моё дело. — А если твоя помощь понадобится Ковену? — Не понадобится. Хотя с удовольствием послал бы их в — к чёрту. — А я? — она очаровательно улыбнулась. — Если мне будет нужна твоя помощь? — Не будет. Кристина открыла рот, чтобы задать следующий каверзный вопрос, но вдруг приложила руку к кулону на груди и через мгновение сказала: — Григ Макдуф вернулся в замок. Она поднялась, явно сожалея, что приходится прервать разговор. — Была страшно рада познакомиться. — Кристина улыбнулась Офелии, чмокнула Джейсона в висок и в тот же миг растаяла в воздухе. Остаться вдвоём было бы неловко, если бы неожиданное знакомство с Кристиной не подкинуло новой темы для разговора. Офелия не стала дольше сдерживать любопытство: — Не терпится узнать, что вас связывает. Джейсон вздохнул. — Она... подруга сестры моего друга. Цепочка сократилась, нас осталось двое. Приходится терпеть. — Он попытался улыбнуться. — Я ведь правильно поняла, что Кристина — член Ковена? Он кивнул. — Сколько ей, чёрт возьми, лет? На этот раз ему удалась едва заметная улыбка. — Я привык считать, что двенадцать. На самом деле — хм, получается, двадцать. — Из школы сразу в Ковен? — Да. Только школу она закончила года три назад. Ковен уже дождаться не мог, когда её получит. — Она маг чистой энергии? Джейсон снова кивнул. Офелия, хоть уже и поняла это раньше, поёжилась. — Это страшновато, — призналась она. — Да, она хороша. — А почему она считает, что им может понадобиться твоя помощь? — Она не считает. Просто дразнится. — А ты не любишь Ковен. — Я много чего не люблю. — Например, телепортироваться, — вспомнила Офелия с улыбкой. — Если ты не собираешься есть, то давай закину нас в замок, потому что своим ходом ты уже не успеешь. В следующий раз они увиделись за обедом. К этому моменту Офелия — как ей казалось — окончательно избавилась от угрызений совести, но теперь, глядя, как Джейсон, ещё более усталый и бледный, чем с утра, рассеянно ковыряет вилкой жареные грибы, снова почувствовала тяжесть на душе. Он походил на умирающего моллюска, чью раковину она из любопытства размозжила камнем, и все её рациональные доводы бессильно шмякались в обнажённое мясцо. — Это каждый раз так будет? — спросила она, накалывая на вилку небольшой опёнок, ровный и красивый, как на картинке. — Приятный вечер — испорченный день? Он на секунду поднял на неё глаза, покраснел и снова уставился в тарелку. — Нет, не думаю. Несколько... факторов наложилось. Офелия украдкой перевела дух. Он её не винит, а договорённость в силе. И всё равно ей было стыдно за свой здоровый аппетит, поэтому она старалась из солидарности есть как можно медленнее, больше посматривая по сторонам. И вдруг заметила господина Гайра. Артефактор, сидя над своей тарелкой, прожигал Офелию ненавидящим взглядом, кривя и без того асимметричный от природы рот и нервно вытирая руки салфеткой. К его специфической мимике, поразившей её в первый день, Офелия почти привыкла, но сейчас присущая учёному недовольная гримаса была доведена до гротеска выражением ненависти и презрения. Адресованным ей! Офелия вопросительно подняла брови: мол, что? Учитель скривился ещё сильнее, на миг отвернулся как бы в отвращении и снова уставился на неё, двигая губами, как будто собирался сплюнуть, и не прекращая яростно тереть салфеткой руки. — Мне корчит рожи господин Гайр, — пожаловалась она Джейсону. — На этот раз по-настоящему. Тот поднял на неё непонимающий взгляд, затем отложил вилку, резко развернулся, оттолкнувшись от стола, и показал Гайру недвусмысленный жест. Знаменитый учёный побагровел, смял салфетку, с силой бросил её в тарелку и порывисто поднялся, чтобы уйти. Только тогда Джейсон опустил руку и повернулся обратно. — Мудак, — выругался он, с досадой глядя в тарелку с грибами. — Приятного аппетита! — прокатился над столом зычный голос, и над их головами навис господин Макдуф. Офелия тепло ему улыбнулась, Джейсон только слегка повернул голову. Директор с дежурной улыбкой изображал хорошее настроение и беззаботность, но был в этом мило безуспешен. Видно было, что новость от Кристины выбила его из колеи. — Как вы поживаете, всё хорошо? — спросил он, но дожидаться ответа не стал. — Как закончите, зайдите ко мне. Я бы хотел обсудить кое-какие изменения в учебной программе. Надеюсь, что вы простите мне это неудобство и мы вместе придумаем, как бы нам всё быстренько перестроить.