***
Ночь, проведенная у Рона и Гермионы, превратилась в две недели, и Гарри понимал, что они были бы рады, останься он и дольше, а поднадоев им, он мог бы отправиться в Нору, но… Но он хотел иметь собственный дом, жить в месте, которое полностью принадлежало лишь ему, было его продолжением. Ему нужно было место, где он мог побыть наедине с собой, место, где он мог бы подумать. Он привык проводить вечера в своём старом доме со стаканом огневиски в руке, закинув ноги на стол и наблюдая за языками пламени, пляшущими в очаге. Ну, что ж… Возможно, стоило принять тот факт, что пламя, согревающее его очаг и сердце, пламя, которое дарило ему чувство покоя в это сложное после войны время, больше никогда не будет согревать его так, как прежде. Он нуждался в уединении. Каждый день, приходя после смены в аврорате, в его голове царил полный хаос и тело требовало спокойствия. Забыть прошлое никак не получалось. Каждый день его коллеги, которые так и не смогли преодолеть возбуждение перед Избранным, а возможно и никогда не смогут, задавали ему разные неудобные вопросы или же просто с благоговением смотрели, заставляя по новой вспоминать события прошлых лет. И Гарри по-прежнему, каждый день, прокручивал мысли о Дамблдоре, Томе Риддле, войне и всём остальном, изматывая себя чувством вины. Рон и Молли помогли ему найти хороший уютный дом, который находился в Хогсмиде. Дом стоял на окраине деревни, близ Запретного леса, из-за этого владельцу было сложно продать его, ведь никто не хотел рисковать и жить так близко к темноте и зверям, которые могли в любой момент выйти из леса. Но Гарри это совсем не пугало. Он купил этот дом по очень выгодной цене и выглядел он прекрасно: белый фасад и вьющиеся лианы винограда, которые правда пришлось подстричь, чтобы они не заслоняли свет, проникающий в дом. Внутри была большая столовая, мягкие диванчики, которые щедро оставил прошлый владелец, и, к счастью Гарри, камин из полированного камня и дерева. Гарри считал, что этот дом идеально ему подходит, пока не попытался разжечь огонь в очаге. Пламя вырвалось из-под контроля, поднявшись так высоко, что Гарри уже успел представить, как оно подниматься всё выше и выше, перекидываясь на стены и шторы, и быстро съедает дом изнутри, как это уже произошло на Гриммо. Гарри отшагнул назад, вычерчивая палочкой защитные узоры, запоздало осознавая, что перед ним не тот враг, которого можно напугать причудливыми пируэтами палочкой. Он, хриплым голосом, произнёс контрзаклинание розжига и пламя послушно потухло. Гарри стоял и продолжал смотреть на очаг, будто пытаясь с ним договориться о перемирии. Затем оглянулся на стены, которые очень слабо защищали от зимнего ветра и тяжело вздохнул, воображая, как ледяной иней медленно обволакивает его сердце. Что ж… Это может стать проблемой.***
— Извините, мистер Поттер, — деликатный стук в дверь. — Но я случайно подслушал ваш разговор. Могу я войти? Гарри напрягся, как всегда, при звуках этого голоса, который и сейчас часто звучал в его кошмарах. — Что вам нужно, Малфой? Убирайтесь отсюда и перестаньте мучить Гарри, — Рон огрызнулся ещё до того, как Поттер успел хотя бы повернуться к вошедшему и лишая его возможности ответить самому. — Я случайно услышал, что у вас проблемы с новым домом. Произошёл ещё один пожар? — Почти, — осторожно ответил Гарри. — Ничего удивительного, если принимать во внимание то, что случилось с вашим прошлым домом. Я искренне вам соболезную и хотел бы предложить свою помощь. Гарри настороженно посмотрел на Люциуса Малфоя. Этот человек не сильно изменился после войны, он выглядел всё таким же невозмутимым и безупречно спокойным. Он сжимал в руке серебряную трость, которая была неотличима от той, с которой он предстал на суде, а возможно это даже была она. На правой руке сверкало серебряное кольцо с огромным бриллиантом. На лице царила лёгкая, вежливая улыбка. — Почему вы думаете, что можете помочь мне? — спросил Гарри. — На протяжении всей своей жизни я изучал многие формы магии, мистер Поттер. Библиотека Малфоев хранит очень много древних знаний, — Люциус прошёл по кабинету, выдерживая паузу. — Между волшебником и местом, где он живет, существует очень тонкая эмоциональная связь. Эта связь очень важна и, если волшебник не считает свой дом — домом, то это может стать причиной различных… проблем. — Это смешно, Малфой, — громко сказал Рон. — Гарри даже не был дома, когда начался пожар на площади Гриммо. Как он мог стать причиной пожара? — Я не говорил, что это произошло по его вине. Никаких обвинений, — спокойно произнёс Малфой и повернулся к Гарри, полностью отгораживаясь от Рона. — Я просто хотел бы узнать, могли ли вы назвать дом на Гриммо или ваш новый дом — своим домом? — Я переехал совсем недавно, так что ответ очевиден. — А дом на Гриммо? Насколько я знаю, вы жили там несколько лет. Гарри слегка удивился осведомлённости Малфоя и скрестил руки на груди, замолкая. По правде говоря, он понимал о чём говорит Люциус, к своему удивление он действительно никогда не ощущал домашнего уюта на Гриммо, хотя и любил это место. Жизнь в доме Дурслей показала, что даже если жить несколько лет в одном месте, то это вовсе не означает, что ты будешь считать это место своим домом. Пожалуй, единственным местом, где ему было по-настоящему хорошо, был Хогвартс, и он бы с радостью жил там, если бы мог. Он бы мог сказать всё это Малфою, но не стал. Это было слишком личное, а Гарри не был уверен, что Люциус не продаст сказанное им Пророку. — Ах, — удовлетворённо произнёс Малфой, казалось считывая правду по позе Гарри с помощью Супер-Секретных-Злобных-Навыков. — Что ж… Возможно, я смог помочь вам решить эту проблему. Не желаете ли вы навестить меня как-нибудь вечером? — Он не хочет этого. — В поместье? — Гарри перебил Рона. — Не уверен, что хотел бы вновь оказаться там. — Ах, — Гарри никогда не мог назвать взгляд Малфоя мягким, но сейчас, хоть он и оставался острым, но был далеко не таким режущим, пронзающим его до костей, как обычно. — Боюсь, что придется, поскольку я бы хотел вам показать некоторые книги, к несчастью, не все их можно выносить из поместья. Я бы, конечно, мог просто пересказать вам написанное, но думаю, книгам вы поверите больше. Я могу пообещать, что мы будем находиться в других частях дома, подальше от комнат, которые могут показаться вам… неприятными. — Да. Тогда… Хорошо. Да. — Дружище, ты с ума сошёл? — Рон склонился над Гарри и громко прошептал. — Ты не задумываешь о том, почему Малфой вдруг хочет помочь тебе? — Можете считать это возвращением долга, который моя семья, несомненно, задолжала вам после войны, — сказал Малфой, отчего Гарри непроизвольно покраснел. Люциус провел шесть месяцев в Азкабане. Драко провел месяц, прежде чем Гарри удалось доказать, что на него оказывали сильное давление. Нарцисса почти сразу переехала во Францию и сейчас, насколько Гарри слышал, они жили там с Драко. — Вы мне ничего не должны. — Я сказал, что ты можешь считать это возвращением долга, а не то, что это действительно так, — зубы Малфоя сверкнули в хитром оскале, но взгляд оставался спокойным, отчего Гарри непроизвольно передёрнулся. — Может быть, скажем… Завтра в семь, Гарри? Гарри проигнорировал то, как Малфой обратился к нему и кивнул. — Договорились, мистер Малфой. Люциус кивнул, наклонился вперёд, почти кланяясь, и вышел. Гарри смотрел ему вслед, отмечая, что трость Малфою похоже нужна не только для красоты. — Ты с ума сошел? Гарри снова повернулся к Рону и покачал головой. — Нет, Рон. Малфой выглядит так, будто хочет помочь, а я хочу, чтобы мне помогли. Я устал от того, что не могу разжечь огонь в своем собственном чёртовом очаге, Рон! — Но что, если он захочет навредить тебе? — не сдавался Рон. — Разве он говорил о чём-то подобном? — улыбнулся Гарри. — Как будто ему это помешает… — Ну тогда… Тогда побег из Малфой-мэнора станет традицией, — сказал Гарри и облегчённо выдохнул, когда его друг рассмеялся.***
— Добро пожаловать, мистер Поттер. Пожалуйста, входите. Гарри удивлённо моргнул, отдавая свою мантию Малфою, который сам подошёл встретить гостя. Юноша на секунду задумался, не забрала ли Нарцисса после развода домовых эльфов, но, насколько он уже успел узнать Малфоя, скорее всего тот просто пытался ему угодить. Что всё равно было странно. — Спасибо, сэр, — растерянно произнёс Гарри. Это слово вырвалось само собой, когда он посмотрел на чёрную официальную мантию хозяина дома и серебряную трость, на которую Малфой, действительно, тяжело опирался. Они направились по неизвестному Гарри, коридору. Перед ними открывались тяжелые дубовые двери, по краям которых вились драконы, а может быть и змеи. Малфой оглянулся на него. — Будет лучше, если ты будешь называть меня либо мистер Малфой, либо по имени, — после минутного молчания произнёс он. — Что… Зачем? — Есть несколько способов решить вашу проблему с домом, и некоторые их них зависят о того, сможете ли вы воспринимать меня иначе. Если вы согласитесь на мою помощь, то держаться на расстоянии больше не получится. Малфой продолжил движение, не обращая внимание на пристальный взгляд Гарри, что упирался ему в спину. В конце концов юноша качнул головой и направился следом. В своей жизни ему приходилось делать и более сложные вещи. И если для того, чтобы его дом снова мог согревать очаг, ему нужно относиться к Малфою по-дружески, то так тому и быть. Ведь он действительно начал уставать от постоянного поддержания Согревающих чар в доме. Коридор несколько раз поворачивал, пока не привёл их в самую большую библиотеку, что Гарри когда-либо видел. На стенах теснились полки, сверкающие отполированным деревом. Окна были украшены витражом, изображающим что-то типа маггловской церкви, хотя это было очень абстрактным искусством, так что каждый мог разглядеть то, что ему захочется. Малфой предложил ему сесть в кресло напротив огромного окна с вихрем изумрудного цвета по центру. Справа от кресла Люциуса был стол со стопкой книг. — Во всех этих книгах говорится о вашей проблеме, — произнёс Малфой, взял верхнюю и открыл её. — Посмотрите-ка сюда, мистер Поттер, — мужчина взмахнул палочкой и несколько предложений выделились на фоне остальных. Гарри взял из его рук книгу и принялся читать. Он знал, что Малфой не сводит с него глаз, но терпеть немного жутковатые взгляды было не самое сложное. Дом, в котором живет волшебник, нуждается в сердце. В некоторых случаях это семья, которую волшебник создает со своей супругой и детьми. В других случаях это семья, из которой он вышел, его древний род, даже если волшебник остался один. Но дом не выдержит, если волшебник не имеет также ощущения, что дом принадлежит ему. Волшебник должен создать и хранить сердце дома. Он должен делать это со всем теплом и преданностью. Гарри поднял голову. — Это звучит не так уж загадочно. Хотеть, чтобы дом был домом… — Этого недостаточно, — вклинился Малфой. Он отложил трость и теперь развалился в кресле, как леопард, на которого он иногда походил. — Важно также чувство преемственности, которого волшебник не может достичь одной лишь силой воли. — Но… — Гарри задумался, прежде чем продолжить. — Тогда дом на Гриммо сгорел бы сразу после войны. Ведь я никогда не чувствовал себя там как дома. — Могу предположить, что после войны у вас часто гостили друзья? Гарри сделал паузу, затем кивнул. — Рон и Гермиона проводили много времени со мной, потому что… Ну, миссис Уизли оплакивала Фреда, и она хотела, чтобы они поженились прямо сейчас, вероятно, потому что свадьба отвлекла бы её. Поэтому они часто сбегали ко мне. — Ах, — Малфой, казалось, на мгновение почувствовал себя неловко при упоминании Фреда, но быстро взял себя в руки и снова наклонился вперёд. — Послушай. Сердце дома связано с очагом, пока ты не чувствуешь, что у твоего дома оно есть, огонь будет отказываться гореть. — Он взял со стола ещё одну книгу, на этот раз переплетённую во что-то подозрительно похожее на драконью шкуру, и подал её Гарри. Гарри старался не обращать внимания на то, что руки Малфоя, словно магнит притягивали его взгляд. Он знал, что иногда слишком часто фокусируется на этой части тела, но это вовсе не значило, что когда-нибудь это выльется во что-то… неприличное. Когда-то огонь использовался для уничтожения старых домов волшебников, если семья готовилась его покинуть. Тогда враги семьи не могли поселиться в этом доме и использовать его против них. Но со временем это превратилось в суеверие и старые дома стали продавать, а не разрушать. Но недавние эксперименты, проведённые… Гарри пробежался по длинному списку имен, принадлежащих видимо известным волшебникам-исследователям, ни об одном, из которых он не слышал, и вернулся к тексту. …показали, что это суеверие на самом деле является правдой. Огонь горит тускло, если зажжен только магией. Лучше всего, когда огонь подкрепляется чувством единения семьи в доме. И пламя становится неконтролируемым, когда зажжен магией в очаге, в котором нет сердца. Нужно только, чтобы волшебник, обитающий в доме, достиг критического уровня отчуждения, и горение начнется. Гарри сглотнул и сел обратно. — Вот что случилось с Гриммо. Малфой кивнул. — Вы не чувствовали никакой связи с Блэками, которые когда-то жили там, даже если унаследовали их собственность. На самом деле, вы, вероятно, даже испытывали негативные чувства к этому дому, поскольку ваш крёстный отец чувствовал себя там плохо. Гарри коротко кивнул. Это была правда. Последние несколько лет он скорее терпел жизнь на Гриммо. Он не переехал в другое место, лишь потому что не нашёл на это времени. А когда он расстался с Джинни, это вообще перестало быть важным. Какая разница, где жить, если он всё равно будет чувствовать себя ужасно одиноким в пустом доме. — Волшебные дома улавливают эмоции своих обитателей, мистер Поттер. Они попытаются освободиться от хозяина любыми способами, если их связь с домом негативна. А если вы переедете в новый дом, к которому у вас строго нейтральное отношение, то огонь просто откажется гореть. В этом виноват очаг, а не плохие дрова или слабое заклинание. — Значит, если я построю новый камин…? — Он все равно будет находиться в тех же стенах. Проблема останется. — Чёрт, — Гарри откинулся на спинку кресла, и тут же охнул, когда рядом с ним появился стакан глинтвейна. Похоже, Малфой все-таки не лишился своих домовых эльфов. Гарри осторожно взял стакан и сделал глоток, вздохнув, когда тепло, казалось, достигло его конечностей. — Итак, что же мне делать? — Вы можете переехать в место, с которым чувствуете нужную связь… — Не думаю, что такое место существует. Малфой сделал паузу. — Ни одного? Гарри покачал головой. — Дом моих родителей в Годриковой впадине был разрушен Волан-де-Мортом, — Гарри отметил, что Малфой не вздрогнул, услышав имя Лорда. — Дом моих родственников я никогда не считал домом. У меня нет такого места. И я не знаю, смогу ли я когда-нибудь его найти… — он вздрогнул, отмечая, что последние слова произнёс шёпотом. Он никогда не думал, что скажет это вслух. Малфой молча изучал его, достаточно долго, чтобы на столе появилась тарелка с булочками и несколько изящных горшочков с мёдом и мармеладом, а также серебряные ножи. — Понятно. Тогда я дам вам совет, который не собирался давать, так как думал, что у вас будет другой вариант. — Какой совет? — Гарри намазал лепешку мёдом и съел её. В животе у него заурчало, от чего щёки запылали, но, к счастью, Малфой не обратил на это внимания. — Вам нужен кто-то, кто будет жить с вами. Этот человек должен помочь вам изучить род Поттеров и, в то же время, помочь ощутить связь с выбранным вами домом. Когда вы достаточно узнаете о своей семье, можно будет провести ритуал, который буквально перенесёт часть ваших воспоминаний и знаний в стены дома. По сути, это обманывает дом, заставляет его думать, что он был домом хотя бы для одного из ваших предков. Это поможет создать эмоциональную связь. К тому времени, как действие ритуала закончится, примерно через год, эмоциональная связь станет подлинной. — Но кто это может… — Я. Гарри в шоке уставился на мужчину. Малфой, кажется, воодушевленный тем фактом, что Гарри не отверг его кандидатуру сразу, начал говорить немного быстрее: — Послушайте меня. В нашем мире не так уж много людей, у которых есть деньги и свободное время для проведения подобных исследований. А также необходимый опыт и готовность помочь вам. Я могу дать вам всё это. И хоть вы считаете, что я не в долгу перед вами, я чувствую, что это не так, — Малфой впервые заколебался. — Никто и никогда кроме членов моей семьи не делал того, что сделал ты, Гарри. Ты свидетельствовал в нашу пользу, следил за тем, чтобы авроры не злоупотребляли властью при обыске, пожертвовал деньги, чтобы Драко смог купить всё необходимое для школы в тот год, когда штрафы опустошили наше хранилище. — Как вы об этом узнали? — Когда деньги возвращаются, они снова способны подкупить людей, которых уже однажды подкупили, чтобы они хранили тайну, мистер Поттер. Гарри помрачнел. — Ладно. Но… ты всё равно мне ничего не должен. — Хорошо, соглашусь. Я бы скорее назвал вас почётным членом семьи, если можно так сказать… Но, несмотря ни на что, я хотел бы быть уверен, что ты имеешь такую важную для волшебника вещь, как дом. Позволь мне помочь тебе, Гарри. Позволь мне дать тебе дом и чувство связи с твоими предками Поттерами… А также кого-то, пусть и на время, кто поможет почувствовать себя дома. Гарри почувствовал, как яркий румянец разливается по его лицу. — Ты знаешь, что скажут люди, если… Мы… Малфой пожал плечами. — Я в разводе. Я могу находиться в здешней библиотеке, либо в любой другой… Либо в вашем доме. Мне всё равно, кто и что подумает. Гарри колебался. Дело в том, что ему тоже было всё равно. Оскорбления и домыслы по-прежнему сопровождали его и причиняли боль… По правде говоря, именно поэтому он умолчал о том, что оплачивал школьные принадлежности Драко… Но он знал, что газетные статьи никогда не могли повлиять на тех, кого Гарри считал своими друзьями. Удивительным образом безразличие Малфоя к чужому мнению, приближало его к категории друзей Гарри. Уже очень давно в этих рядах не было пополнения. — Хорошо, — сказал он и проглотил свою булочку. — Тогда именно ты будешь тем, кто объяснит Рону, почему ты переезжаешь ко мне. Глаза Малфоя сверкнули. — С удовольствием, — он сделал паузу. — Да? — Называй меня, пожалуйста, Люциус. Гарри знал, как тяжело Малфою было озвучить эту просьбу, да и это действительно упростит ситуацию, поэтому он кивнул. — Хорошо. Улыбка, которую он получил в ответ, была явно особенной в арсенале Люциуса. Гарри помнил, что он съел ещё несколько чудесных булочек, они обсудили детали. А придя домой, он свернулся калачиком под одеялом, покрытыми Согревающими Чарами, и видел очень, очень странные сны.***
— Но Гарри, ты не можешь позволить ему переехать к тебе! — Он уже позволил, Уизли, — безразлично сказал Люциус. — Теперь, пожалуйста, отойди с дороги, иначе посуда может задеть твою голову. И боюсь, она от этого испортится. Рон скрестил руки на груди и нахмурился. Гарри уткнулся в книгу, которую принёс с собой Люциус. Там описывался небольшой ритуал, который должен был помочь вернуть огонь в очаг. Это, конечно, ничего бы не дало, если он так и не сможет почувствовать связь с домом, но изучить вопрос стоило. — Посуда или моя голова? — озадаченно спросил Рон. — И то, и другое, — Люциус перемещал мебель туда-сюда по дому Гарри, двигая волшебной палочкой, словно стоял во главе оркестра. Оторвавшись от книги, Гарри обнаружил, что его дом уже наполнен под отказ хрустальными вазами, толстыми одеялами, мягкими серыми диванчиками и крошечными изящными столиками. Но Люциус уже поднялся на второй этаж, чтобы наполнить мебелью и его. — Но ведь должен быть другой вариант. Кто-то другой, кто может помочь тебе, — сказал Рон, всё ещё звуча так, словно он обращается к Гарри. — В этом нет необходимости. Ведь я уже здесь. — Малфой — само зло и собирается убить тебя во сне! — Странно, Уизли, я думал, ты скажешь, что я воткну Гарри нож в спину. Разве это не более зловеще? — Не говори мне, Гарри, что ты мечтал каждый день видеть кого-то, кто выглядит… так! Процессия мебели остановилась, и над лестницей зависла огромная кровать, с которой свисала подушка. Люциус посмотрел на Рона, а затем на Гарри, его брови были насуплены. Гарри вздохнул. — Он имеет в виду, что ты напоминаешь мне о Драко, — сказал он Люциусу. — Разве ты не понимаешь, Рон, что я оставил прошлое в прошлом. Иначе я бы никогда не позволил Люциусу переехать ко мне. Гарри оглянулся через плечо, и Люциус кивнул ему, прежде чем вернуться к перемещению кровати. Гарри приблизился к Рону и прошипел: — Заткнись, Рон! — Я принял твоё расставание с моей сестрой, поверь, я могу принять многое, мой друг, но я не понимаю, как Люциус может помочь тебе создать семью. Ведь ты же говорил мне, что тебе нравятся высокие, стройные блондинки! Вопреки себе, Гарри улыбнулся. — Я никогда не говорил, что под это описание подходят только девушки. — Ну да, видимо вариант с девушками остался в прошлом, вместе с моей сестрой. Гарри вздохнул и провел рукой по лицу. — Мне всё также нравятся женщины, Рон. Просто сейчас у меня никого нет, и я не могу справиться со своими проблемами в одиночку. Всё будет хорошо, понимаешь? Люциус поживёт немного у меня, поможет мне вернуть огонь в очаг, отплатит свой долг, а я смогу наконец комфортно жить в этом чёртовом месте. — Я согласен, что тебе нужна семья. Но только это не должен быть чёртов кровожадный Малфой! — Всё будет не так, — да, Гарри ожидал, что подозрения будут, но не ожидал, что начало им положат его друзья. — Он просто помогает мне. Ты разве не видел ту отдельную кровать, которую он только что занёс ко мне в спальню? Рон замолчал. Гарри смотрел на него выжидающе. Его друг вовсе не был тупым или медлительным, просто упрямым. Рон наконец кивнул. — Если ты действительно хочешь, чтобы я поверил тебе, то ответь мне на один вопрос… — Конечно. — Когда придёт время съезжать, не почувствуешь ли ты себя ещё более опустошённым, чем сейчас? — К тому времени, я надеюсь, в моем очаге снова запылает огонь. А это значит, что я больше не буду одинок. У меня будет мой дом. Рон пожевал внутреннюю сторону щеки и кивнул. Он знал, что лучшего претендента не было. Гарри доверял очень ограниченному кругу лиц, а среди тех, кто сами бы пожелали жить с Гарри, было много тех, кто попытался бы его соблазнить. Честно говоря, для Гарри Люциус был самым подходящим вариантом, который можно было только представить. Малфой выплатит ему долг и уж точно не будет смотреть на него с каким-либо желанием. А жаль… Гарри подавил эту мысль и хлопнул Рона по плечу. — Все в порядке, приятель. Я обещаю. И, вероятно, это продлится всего несколько недель или максимум месяцев. — Месяцев, — пробормотал Рон и покачал головой. — Ну, если ты уверен, что хочешь этого… — Я уверен. Рон пожал плечами, а затем резко обнял его так сильно, что Гарри пошатнулся. — Просто будь верным себе, приятель, — сказал Рон негромко, а затем повернулся и вышел за дверь, прежде чем Гарри успел спросить, что, черт возьми, это значит. Гарри поправил мантию и покачал головой. Он успел повернуться как раз вовремя, чтобы заметить Люциуса, неподвижно стоящего на лестнице. — Вообще-то это ты должен был говорить с ним и заставить его оставить нас в покое, знаешь ли, — пробормотал Гарри. — Приношу свои извинения. Я увлёкся перестановкой. Гарри моргнул. На секунду ему показалось, что Люциус смотрит на него с обожанием. Затем он покачал головой, и Люциус спросил: — Могу я расширить шкафы? Это необходимо, ведь их вместимость просто возмутительна!