За деньги — да

Нил словно кот: плавно выгибается в пояснице под мягкими касаниями Эндрю, у него красивая мордашка, и, естественно, он имеет девять жизней. Нил был привлекательным невзирая на шрамы. Они — неотъемлемая часть его жизненного пути и напоминание о том, с какого дна ему удалось всплыть на поверхность. И если кто-то осмелится сказать, что Нил урод — Эндрю вынужден будет полезть в драку. Сильнее, чем деньги и дорогие блестящие вещи, Нил любит заниматься сексом с Эндрю. Чёрные колготы в крупную сетку разрываются с треском на изящных ножках Нила, и он тут же высказывает своё недовольство: — Ты порвал мои колготы. — Я куплю тебе новые. Эндрю дарит своей, и ничьей иной, рыжей бестии поцелуй-извинение, вспыхивающий, как звёзды в ночном небе. Скользящим языком проникает в рот Нила, вылизывает, ласкает, растворяясь в излюбленных губах. Сладостная дрожь разбегается по всему телу, пронизывает и добирается к сердцу, заставляя его бешено биться. Отрываются друг от друга поневоле, нуждаясь в дозе кислорода. — Красивый, — Эндрю любуется. Небесные радужки, которые так окрыляют Миньярда, полны восторга. Довольный комплиментом, Нил мурлычет, как котик. Трётся кончиком носа о шею Эндрю там, где она не прикрыта воротником чёрной рубашки, глубоко вдыхает запах кожи, и атакует её рядом страстных поцелуев. — Не оставляй засосы, — предупреждает Эндрю, приподнимая подол короткого кожаного платья, в котором Нил смотрится как восьмое чудо света. Возбуждает и опьяняет. Ну просто услада для глаз! — Вовсе нельзя? — уточняет границы дозволенного и того, что под строгим запретом на данный момент. — Котик, сперва отблагодари за подарок. Дорогостоящую вещь видно сразу. Украшение способно привлечь к себе внимание любого человека. Тонкий обруч из серебра, усыпанный рядом бриллиантов, переливающихся разными оттенками серого цвета, надёжно фиксирует передние волнистые пряди огненных волос Нила. Стоит лишь Эндрю поманить его «кис-кис», и Нил тотчас быстро уползает вниз: проводит языком по эрогенной зоне, обводит круги вокруг головки члена Эндрю, целует, берёт его нежно, не задевая зубами. Стоны Миньярда искренние, без фальши. Он наслаждается искрами, обжигающими низ живота столь приятно и взбудораживающе. Что-то тёплое, словно любовь, сквозит через рёбра, оседая в ледяном сердце. — Котик, — шепчет одними губами. Напоследок, Нил скользит языком от основания до конца, раз-другой облизывает и сосёт покрасневшую головку, вынуждая контроль Эндрю трещать по швам. Тот не кончает, желая взять Нила: до дрожи в коленях, до банальных звёзд перед глазами, до царапин на спине от ногтей Нила. Они целуются глубоко и страстно, развратно сталкиваясь влажными языками. Нил остаётся в мало что прикрывающем платье, тонкая лямка сползает с его плеча, оголяя веснушки, шрамы, засосы и кожу. Это и не хочется скрывать. Колготы рвутся под силой Эндрю, но ныне Нила это не волнует. Он знает, что получит новые, в сто раз лучше тех, которые имеет сейчас. Пальцы искусно проскальзывают в него, аж сердце на миг замирает. Сидя на коленках Миньярда, лицом к лицу, дрожа и наслаждаясь, Нил шире раздвигает ноги. Удовольствие волнами накатывает на нервные окончания, выбивая воздух из лёгких. Пламя горит между их телами, да так, что кровь бурлит от вожделения. Они занимаются любовью изящно, в неторопливом, устойчивом темпе, лаская друг друга раскрепощёнными поцелуями в губы, прикусывая до крови. Нил двигает бёдрами нежно, мягко, до того воздушно, как ватные облака в небе. Словно Эндрю — хрупкий хрусталь. Заботливо и бережно. Кудри Нила зажили своей жизнью, танцуя и подпрыгивая на макушке, следуя за темпом, которого придерживается Нил, доводя Миньярда до исступления. — Ты чудо, — шепчет Эндрю. Нил дарит ему тёплую улыбку. Не такую, как для остальных своих клиентов. Эта улыбка принадлежит одному-единственному человеку — Эндрю Джозефу Миньярду. Искренняя и неподдельная. — Ты для меня всё. Будь Эндрю без гроша за душой, не дари он ценные украшения — Нил всё равно бы в него влюбился. Эндрю кончает, глубоко теряясь в Ниле. Гул в висках стихает не скоро, собственно, как и сбившееся дыхание приходит в норму. — М-м-м, ебать, Дрю! Нил то ли стонет, то ли мурлычет, как котик, когда его настигает собственное облегчение и эйфория. Всё мутное и расфокусированное, в голове каша, а тело ощущается, как желе. Сигарета мелькает во тьме. Эндрю ловит губы Нила, целует долго и лениво, до тех пор, пока сигарета не сгорает до фильтра.