***
Если вернуться на двести лет назад, то можно будет увидеть наивного юношу с лучистой солнечной улыбкой. Он доверял людям, верил, что в мире побеждает добро, уважал старших только потому, что они старше и помогал малышам, ведь сильный должен защищать слабых — так говорил отец. Но в одно мгновение всё изменилось в его жизни, от былой беззаботности не осталось и следа. Хозяйка Вселенной Шу Ци уничтожила планету, где жил солнечный мальчик Сяо Чжань, и забрала в плен миллионы людей, расселив их по всей вселенной. Эти несчастные отправились обживать давно заброшенные планеты, неприспособленные для обитания людей. Ради добычи полезных ископаемых, которые использовала могущественная правительница для поддержания своей власти среди правящей элиты, они терпели невыносимый холод, недостаток питьевой воды и часто отсутствие необходимого кислорода, чтобы свободно дышать без спецоборудования. Превратившись со временем в безмолвных рабов, люди доживали свой короткий век в нечеловеческих условиях. А Хозяйка Вселенной продолжала завоёвывать планеты, да что планеты, целые галактики, и плодить всё новых и новых рабов. Безжалостно, одним движением руки разрушая миры и их обитателей, она вселяла ужас в сердца окружающих, заставляла седых мудрецов склонять перед ней головы в страхе и никогда не раскаивалась в содеянных злодеяниях. Чёрствое сердце Шу Ци не мог покорить ни один мужчина, её любовники умирали сразу после близости, лишь ступив за порог спальни. Сколько их было? Вряд ли Шу Ци вела счёт самонадеянных баранов, стремящихся заполучить власть над ней — Хозяйкой Вселенной. И вот какими-то неведомыми путями однажды в опочивальню владычицы слуги привели растерянного юношу. Высокий, стройный, с чёрными, чернее самой тёмной ночи длинными волосами, обрамлявшими божественно красивое лицо, он стоял перед ней в прозрачном, газовом ханьфу, наброшенным на плечи и смотрел безразличным задумчивым взглядом когда-то по-детски наивных, счастливых глаз. Доброта осталась, а вот наивности уже поуменьшилось, когда душу заполнила боль и пустота от потери близких, любимых людей. Сяо Чжаню было всё равно, что с ним станет, жизнь больше не представляла ценности, а смерть казалась желанным избавлением от всех проблем. — О, сегодня у меня чудесный вечер, — Шу Ци обошла вокруг красивого парня и со знанием дела оценила его внешние данные, довольно цокнув языком. — Взгляд у тебя плохой, слишком кроткий, как у глупой овцы. Не будь таким, смотри жёстче, острее. Мне не интересно спать с плюшевой игрушкой. — Меня не привлекают женщины, даже такие красивые, как вы, — Чжань ответил спокойно, без волнения и колебания, невзирая на то, что перед ним стояла Хозяйка Вселенной. — Ты сейчас мне отказал? Ты, человек со взглядом оленёнка Бэмби посмел сказать нет? — Шу Ци впервые столкнулась с отказом. С дерзким, твёрдым отказом, от которого веяло неподдельным безразличием, а главное, в словах юнца не было страха — это обескураживало и доводило до бешенства. — Я прикажу разорвать тебя на мелкие куски, скормлю твоё мясо собакам. — Как вам будет угодно, — Сяо Чжань вежливо поклонился и не произнёс больше ни слова, пока Шу Ци в гневе пророчила ему все самые страшные пытки вселенной. — Вы закончили? Мне уже можно идти и принять ужасную смерть? — он горько улыбнулся, и даже своей не лучшей улыбкой заставил неровно забиться сердце правительницы. — Нет, — она кинула Чжаню чёрное шёлковое ханьфу. — Надень, — затем покопалась в шкафу, набитом разноцветными нарядами, и достала широкий пояс. — Завяжи. Больше ты не раб, я вылеплю из тебя самого жестокого Хозяина Вселенной. Человек, который смог сказать мне нет, должен получить достойную награду. Шу Ци исполнила обещание и на закате своей долгой, почти тысячелетней жизни, передала бразды правления Вселенной достойному ученику Сяо Чжаню, который со временем растерял свою кротость во взгляде и научился безжалостно убирать с пути неугодных. В кулуарах, за спиной Хозяина Вселенной, частенько шептались, что ученик во всём превзошёл свою учительницу, но в лицо лишь раболепно улыбались и пели хвалебные оды великому правителю. Сяо Чжань знал, что его окружают трусы и льстецы, но терпел их елейные лица лишь потому, что не было других кандидатур.***
Император галактики Млечный Путь давно вызывал интерес у Хозяина Вселенной. Его непосредственная прямота, честность и жаркий огонь юности сияли так ярко среди тухлой серой массы подхалимов, что не заметить борца за справедливость Сяо Чжань не мог. Правитель осознавал, если позволить парню бесконтрольно внедрять в глупые головы окружающих идеи свободы, равенства и братства, и ещё бог весь какой ереси, то всё закончится плачевно. Казалось бы безобидный малыш с розовыми крылышками, которые рвались наружу лишь только завидев Хозяина Вселенной, а потом трепетали, как у мотылька летящего на свет, не имел достаточно власти, чтобы к нему прислушивались, но… Смелость его высказываний, его способность возразить, когда все послушно кивают, не сказать, что пугала Сяо Чжаня, просто доставляла дискомфорт.***
За туманом на краю зала была замаскированная дверь, она незаметно отъехала в сторону, впустив Ибо и двух здоровенных Йилане в тесный бокс. Йилане — ящеролюди, обладающие сверхспособностями к перевоплощению, имеют силу в несколько раз превосходящую человеческую, славятся гибким мышлением и прекрасно подходят для роли охранников такой персоны, как Хозяин Вселенной. Поэтому Ван Ибо сильно удивился, что именно они отправились сопровождать его в тюрьму, а он был уверен, что непокорного императора ведут именно в тюрьму, оставив правителя незащищённым. Но секрет раскрылся позже. Бокс был капсульным порталом, способным перемещать живое и неживое во времени и пространстве. Даже искушённый в плане технических новинок Ван Ибо удивился, что буквально через мгновение дверь распахнулась, и он вместе с вынужденным сопровождением оказался в осеннем лесу. Самом обыкновенном лесу, который ничем не отличается от своих собратьев, таких же лиственных лесов с яркими разноцветными листьями в это время года на планете Земля, где и живёт император Млечного Пути. — Можешь идти, свободен, — прорычал один Йилане и грубо толкнул Ибо вперёд. Ящеролюди скрылись за дверью капсулы, оставив императора лежать на сырой земле, покрытой жухлой листвой. Где-то недалеко журчал ручей, и первые предрассветные лучи пробивались сквозь кроны деревьев. Ибо поднялся и осмотрелся вокруг, никакой возможности понять, где он находится, не было. Это могла быть Земля, но могла быть и любая другая планета со схожим климатом и растительностью. «Выберусь из дебрей, а там видно будет», — решил Ван Ибо и двинулся вперёд на свет восходящего солнца. Ещё одна вещь безумно тревожила и мешала — крылья. Эти чёртовы розовые недоразумения не спрятались как обычно, а висели по бокам. Правое в придачу ещё и болело, видно охранники задели его своими неуклюжими лапищами. Хрупким крыльям нельзя слишком долго оставаться снаружи, их защитный слой тонок и может разрушиться от прикосновений или погодных условий, дождя или ветра, и тогда Император потеряет свою силу. Да, да, как не смешно это звучит, сила династии Ван заключается в крыльях бабочки, они имеют магическое свойство давать нескончаемую энергию, продлевают жизнь и питают тело своего обладателя. С ними император вполне может обходиться без сна и пищи хоть сто лет, это никак не повлияет на жизнедеятельность его организма. Несомненно с правым крылом случилась беда, Ибо больше не чувствовал его, а это значит, крыло умирало. «Поэтому не спрятались?», — шептал он, перепрыгивая с кочки на кочку. И вот очередной прыжок, и крыло отвалилось. Совсем прозрачное, потерявшее яркую окраску, оно, как старая потрёпанная бумажка, медленно спланировало на заросшую мхом землю. — Это конец, — Ибо прислонился к дереву и поднял голову к небу, понимая, что ещё немного и второе крыло тоже отвалится, а потом он умрёт от голода, потому что не сможет выбраться из леса. Где-то неподалёку треснула сухая ветка, император насторожился, приглядываясь. Сейчас, когда последнее крыло слишком уязвимо, вступать в схватку со зверями или людьми Ибо не мог. И поэтому страх бесконтрольно прокатился по пищеводу, застряв в районе солнечного сплетения, а глаза напряглись, рассматривая на упавшем гнилом дереве нечто лохматое с большими круглыми глазами. Существо неотрывно наблюдало за императором, притоптывая пушистыми лапами по коре дерева, и тут до Ван Ибо дошло, что перед ним сидит громадный по меркам земли паук, примерно с волейбольный мяч. — Паук? Ты паук? Пришёл сожрать меня? Думаешь, я бабочка? — Ибо бессознательно спрятался за дерево, понимая, что даже если он заберётся на самую макушку, этому мохнорылому, глазастому чудовищу ничего не будет стоить последовать за ним. — Послушай, давай договоримся: ты меня не ешь, я тебя не убиваю. Согласен? Паук потоптался всеми лапами, то ли готовясь к нападению, то ли в знак согласия. Ибо показалось, что мохнатый подмигнул своим лупатым правым глазом, когда он озвучил условия сделки. Но это же показалось, да? — Может, ты знаешь, как выбраться отсюда? — на всякий случай поинтересовался император. А вдруг… Паук активно затоптался, отдирая своими мощными лапами гнилую кору от мёртвого дерева. — Знаешь? — обрадовался Ибо. — Выведешь меня? — теперь ошибки быть не могло, паук явно, совершенно точно подмигнул правым глазом и спрыгнул с поваленного дерева, готовый помочь попавшему в беду. Мохнатый бежал впереди, смешно перебирая длинными лапами, император с трудом поспевал за ним, уворачиваясь от цепких веток, так и норовивших порвать драгоценное крыло. — Подожди, я больше не могу, — Ибо, запыхавшись, присел на пень, уныло торчавший на поляне, и обхватил голову руками. — Далеко ещё? Кажется, что ты ведешь меня вглубь леса, а не на окраину. Я прав? Паук приблизился на безопасное расстояние, с любопытством заглядывая в лицо императора. Тот сильно побледнел и никак не мог восстановить сбившееся дыхание, чувствуя, что находится на грани обморока, который и случился минутой позже. Ибо почувствовал, что земля закружилась, исчезая из-под ног, в глазах потемнело и сознание исчезло, будто кто-то вырубил выключатель.***
Император галактики Млечный Путь очнулся на широкой кровати, в уютной небольшой комнате, своей старинной обстановкой напоминающей родительский дом, доставшийся в наследство от бабушки. Лёгкая занавеска качалась от ветра, залетавшего в распахнутое окно. Свежий воздух с приятным цветочным ароматом наполнял комнату, а первые солнечные лучи осторожно касались кожи, согревая своим утренним теплом. Ибо прикрыл глаза, нежась на солнышке, пока не вспомнил, что до этого лишился крыла, а потом бродил по лесу с огромным пауком, и, в конце концов, потерял сознание. — Есть кто живой? — император поднялся, опираясь на локоть, и крикнул в закрытую дверь. Как ни странно, на пороге мгновенно появился уже знакомый глазастый друг. Он суетливо подбежал к кровати, стуча лапами по гладкому полу, и вытаращил свои глазищи на Ибо. — Синие ёлки в лесу, опять ты? — откинувшись на подушку, Ибо разочарованно вздохнул. — Люди здесь есть, или только ты? Паук осторожно залез на край кровати и сел вдалеке, поджав под себя лапы, чтобы не пугать императора острыми когтями на концах иногда казавшихся забавными пушистых конечностей. — Так, понятно, людей нет, — Ибо попытался подняться, но резкая боль в спине прострелила всё тело. — Что со мной? Где крыло? Ты, мохнатый идиот, даже не представляешь, как важно оно для меня! — император сморщился, шипя от бессилия, а паук недоуменно моргал круглыми глазами, не понимая, почему Ибо не чувствует свои драгоценные крылья? Ведь оба крыла были на месте, надёжно спрятаны на спине, как им и полагалось. А Ван Ибо почувствовал боль лишь потому, что шов после вживления нового крыла был ещё совсем свежим. — Дай зеркало! Ах, чёрт, кого я прошу, — он снова предпринял попытку подняться, но рухнул в постель, так и не осилив задуманное. Паук ещё посидел немного, потом сполз с кровати и вышел за дверь. — Идиотство, лежать хрен знает где, в компании какого-то непонятного лупоглазого, да ещё не иметь возможности нормально двигаться. Так прошло несколько дней. В комнате появилось большое зеркало, и каждое утро император находил у кровати передвижной столик, на котором под белой хрустящей чистотой салфеткой всегда был свежий завтрак. А вечером каким-то волшебным образом на этом же столике появлялся ужин или, скорее, поздний обед. Паук постоянно крутился рядом и выслушивал все просьбы и жалобы больного, а потом исчезал ненадолго, но возвращался вновь. Ибо решил, что не будет спать и проследит, как появляется таинственный столик, но лишь на седьмой день ему это удалось. Он не стал есть утром, чтобы не уснуть, потому что уже понял, что в еде снотворное. Тихонько поднявшись, Ибо вывалил все тарелки с завтраком за окошко и сделал вид, что как обычно его сморило после еды. Когда солнце близилось к горизонту, в комнату привычно забежал паук, удостоверившись, что император спит, он резво спрыгнул с кровати и скрылся за дверью. Сразу же на пороге появился тот самый столик, его катил высокий мужчина. Ибо было трудно в полумраке рассмотреть лицо незнакомца, тем более, что глаза широко открыть он боялся, а в щелки, через мешавшие густые ресницы, почти ничего не было видно. Только когда человек подошёл ближе и наклонился над Ибо, тело императора покрылось холодным потом. На него с лёгким волнением во взгляде, заботливо смотрел Хозяин Вселенной. Он убрал слипшуюся, давно нечёсаную прядь волос со лба Ибо и нежно провёл подушечками пальцев по щеке, а потом ушёл, оставив аппетитно пахнущий ужин. — Этого не может быть, — выдохнул Ибо, переваривая шок от увиденного.***
Сяо Чжань колебался, он никак не мог простить себя за то, что отправил на неминуемую смерть глупого мальчишку, краснеющего лишь от его мимолетного взгляда. Конечно, охрана безупречно выполнила задание, и теперь Ван Ибо сгинет в закольцованном лабиринте осеннего леса, придуманного специально, как мучительная пытка для неугодных. Но… — Хочу ли я этого? — Хозяин Вселенной встал с удобного кожаного кресла в своём кабинете и с силой сжал кулаки, не справляясь с внутренней борьбой двух противоположностей. Холодный ум повторял, что Чжань поступил правильно, устранил доставлявшего неприятности назойливого правдолюбца, который в будущем принесёт кучу проблем. Горячее сердце возражало — признайся, наконец, ты сам смотришь на него с интересом, и этот интерес далеко не братский. Скольких людей ты хотел и душой, и телом? Ноль. Чувствуешь эту пугающую пустоту? Никто никогда не смог пробраться под каменную броню сердца Хозяина Вселенной, а он смог, дотронулся до живого. И сейчас парень медленно умирает в твоей искусной ловушке. Опомнись, спаси его, иначе будешь жалеть всю свою долгую бесполезную жизнь. — Да мать же его за ногу! — Сяо Чжань кинулся к капсуле перемещения и предстал перед Ван Ибо в своей второй паучьей сущности, о которой никто не знал в этом мире, если не считать давно погибших родных и его учительницу, покойную Хозяйку Вселенной. Что может быть хуже, чем когда рассудок ссорится с сердцем? Хуже только, когда сердце побеждает здравый смысл. Сяо Чжань забрал Ван Ибо в своё убежище на краю вселенной, спрятал от всех, даже от самого себя. Он решил, что Ибо навсегда останется здесь, и пожизненным спутником ему будет безмолвный паук. Признаться юному императору в чувствах Хозяин Вселенной посчитал ниже своего достоинства. А показаться теперь Ибо в человеческом обличии — это почти тоже самое, что унизительно просить о любви. Чжань запутался, перестал понимать, как вести себя с Ибо. Поэтому уже неделю поил его снотворным и тупо любовался спящим, не задумываясь, что так не может продолжаться вечно. И вот то, чего так боялся Хозяин Вселенной, наступило. Ибо, как всегда в своей наивной простоте, задал страшный вопрос пауку: — Эй, мохнатый, ты служишь Хозяину Вселенной? А может ты и есть он? Было бы забавно, если бы этот гордый засранец превращался в пушистого глазастика с милой мордахой, — император весело загоготал, когда нафантазировал небылиц, а паук обиженно засеменил к двери. — Ну-ка стой! Куда пошёл? Докладывать хозяину? — Ибо перегородил зверю дорогу и стал напротив двери. — Я не могу попасть за пределы этой чёртовой комнаты, но и ты теперь не выйдешь, будем вместе ждать твоего венценосного покровителя. Паук засуетился и от волнения забился под кровать, чтобы в тишине обдумать план действий. Сяо Чжань ещё в первый день установил невидимый барьер, чтобы Ибо не мог сбежать, он запечатал окно и дверь так, что у пленника создавалась иллюзия стеклянной стены. Можно дышать свежим воздухом, наслаждаться запахом трав и цветов, слушать пение птиц, даже выбросить завтрак в окошко, но выйти нельзя, барьер тут же отпружинит назад. Вот такая тюрьма. — Что, угадал? Можешь не прятаться, не поможет. Я видел вчера Хозяина Вселенной, он подходил к моей кровати. Теперь расслабься, уверен, он снова придёт и спасёт своего питомца из лап злого узника, — Ибо наклонился и посмотрел под кровать, тут же встретив в дальнем углу два блестящих глаза, смотрящих в ответ. — Хотя можешь сидеть там, вчера холодный король приходил около шести, сегодня будет так же, я уверен. Паук молчал и не шевелился. Где-то в доме часы пробили шесть, но Хозяин Вселенной не появился, и через час его тоже не было, и через два он не пришёл. — Мохнатый, вылезай по-доброму, если не выйдешь, я спалю эту клетку, погибнем оба. Не страшно умирать, лучше, чем жить в неволе, — Ибо снял с ноги тапок и запустил его под кровать, угрожая пауку. Тот зашевелился и неохотно выполз, косясь на закрытую дверь. — Даже не думай, я бдю, понял? Не пришёл твой хозяин, ну и хрен с ним, завтра придёт, — Ибо лениво зевнул, осмотрел комнату на наличие лазеек и, успокоившись, что позаботился о надёжном пленении паука, плотно закрыв окно и придвинув шкаф к двери, спокойно лёг спать. Каково же было удивление, когда на утро глазастого не оказалось в комнате, а тяжёлый шкаф был аккуратно отодвинут в сторону. — Подлец, сбежал! Вот упырь мохнатый, я ж по-хорошему просил, — Ибо так разволновался, что выздоровевшие розовые крылья как парашют раскрылись над его головой. И в этот момент, совсем не стесняясь и не прячась под покровом ночи, в комнату вошёл Хозяин Вселенной. Его спокойный вид и открытая улыбка ещё больше разволновали императора и, как всегда покраснев до кончиков ушей, он не смог унять дрожь крыльев, тут же пустившихся трепетать по полной. — Я так и знал, — Ибо надул щёки и, опустив глаза, поспешил спрятаться от внимательного взгляда гостя. Крылья уловили настроение и заботливо укрыли императора, завернув в кокон. — Что ты знал? — Хозяин Вселенной присел рядом с окуклившимся императором и с усмешкой сказал: — Может, перестанешь играть в ребёнка и поговоришь со мной как взрослый? — Я не играю, и я взрослый, просто немного волнуюсь, вы застали меня врасплох. — Ах вон оно что! Г-м, так это я виноват, что твой язык вечно встревает туда, куда надо и не надо? — Да. — И перебиваешь ты меня своими нелепыми предложениями на собраниях тоже потому что я виноват? — Да. — Наш разговор всё интереснее. Тогда поведай гордому засранцу или холодному королю, в чём моя вина? Ибо вдруг понял, что фразу про гордого засранца и холодного короля он говорил лишь однажды, вчера, и в тот момент рядом, кроме глазастика, никого не было. Император с вытянутым от удивления лицом высунулся из кокона и, не мигая, уставился на Хозяина Вселенной. — Ты паук? — Да. Тебя это расстраивает? Ты ещё вчера догадался, так в чём проблема? — хоть внешне Сяо Чжань выглядел совершенно спокойным, предательское горячее сердце выскакивало из груди от мысли, что мальчишка начнёт смеяться над ним. Или того хуже, окатит презрением и перестанет уважать. — Значит, дурил меня, издевался, смеялся? А я человек, у меня есть гордость, слышишь? Ты! Ты, лучше убей меня, зачем всё это? Мои чувства не имеют значения, но я по-прежнему император галактики, не смей меня оскорблять! — Ибо был вне себя от бешенства, он хотел разорвать этого подлого обманщика на мелкие куски. — Если не убьёшь меня, я выберусь отсюда и уничтожу тебя, твою власть, твою гордость, смешаю тебя с землёй, а остатки плоти скормлю собакам. Не медли, у тебя единственный шанс остаться Хозяином Вселенной — это убить меня здесь и сейчас. — Боже, сколько пафоса и всё для меня, — Чжань рассмеялся в лицо разъярённого Ибо, а потом медленно поднялся с кровати и, схватив мельтешившего по комнате императора за руку, заключил его в объятия. Ибо задохнулся от неожиданности, растеряв способность говорить и забыв, что следует сопротивляться. Он просто смотрел в лицо обманщика и тонул в притягательной глубине его чёрных глаз. — Можешь уничтожить меня, скормить собакам и сделать всё, что там наговорил, но… Хочу, чтобы ты знал, — Хозяин Вселенной остановился на мгновения, решаясь, а потом сказал, не отводя глаз: — Я люблю тебя давно, слишком давно, чтобы убить за глупую непокорность и юношеский пыл. Ты дорог моему сердцу, а с ним не могу воевать даже я. Если не примешь моих чувств — я пойму. Мстить не буду, отпущу с миром. Если примешь… — Ты убил Хэ Пэна? — в самый неподходящий момент спросил Ибо. — Нет. Я не стал нападать на галактику Андромеды. Хэ Пэн был пойман моими людьми и вместе с кучкой головорезов сидит в тюрьме. Межгалактический совет единогласно лишил его титула императора, и сейчас место правителя галактики Андромеды вакантно. Доволен? — Да. — Ты не ответил на мой предыдущий вопрос. — Да. — Что "да"? Ван Ибо, ты принимаешь мои чувства? — голос Сяо Чжаня как-то непривычно дрогнул на последних словах. — Да, — тихо повторил император и по его губам скользнул нежный тёплый поцелуй, а потом уже глубокий и страстный поцелуй обжёг своим горячим напором язык и губы и, кажется, коснулся самого сердца, зацепив тонкие струны любящей души. — Ты бабочка, а я паук, не боишься, что однажды я съем тебя? — Нет, моя жизнь больше никогда не станет прежней, поэтому нет смысла в страхе, ведь без тебя я умру. — И всё-таки ты малолетний дурачок, — Сяо Чжань уже целовал своего любимого на широкой кровати в маленьком домике на краю вселенной, когда глупые смущающие признания слетали с губ влюблённых. Теперь у этих двоих была целая вечность, чтобы доказать миру, что любовь может длиться всю жизнь.