Как (не) спасти Империю

      Сетий Амладарис задумчиво постукивал по столу когтистыми пальцами. Декратий и Лукан слишком застряли в прошлом. Империи нужно было новое решение. Новые боги. Новая власть. Но разобраться с этой было не так просто. Убить — слишком просто и грубо, это путь слабого. Нет, нужно было пошатнуть их власть иначе. Лишить авторитета. Подлог? Могло сработать…       Но разум, начиненный скверной, не очень-то был готов к подлогу старых друзей. Сетий обернулся и заметил магистра Акция Партениана — нынешнего Архитектора Мастерских Красоты, который любезно согласился освободить почти весь свой особняк под нужды Сетия. Не то чтобы бывшему жрецу Думата было многое нужно, но он всегда недолюбливал Архитекторов. Слишком уж они жеманные, пафосные, бессмысленные. Хотя, может, этот мальчишка с горящими глазами сможет проявить себя?        — Ты. — Он царственно поманил Акция пальцем, и тот послушно подошел поближе. — Я хочу поручить тебе важную миссию. Готов ли ты опорочить другого, Акций из дома Партениан?       — Всегда готов! — радостно отозвался Архитектор. Да уж, он был не сильно лучше предыдущего. Но выбирать особенно не приходилось.       — Тогда слушай мой приказ. Придумай, чем можно опорочить Лукана Альвиния и Декратия Игниса. Времени у тебя до утра. Торопись.       Промолвив это, Сетий растянулся на кровати и громко захрапел. Ему все реже требовался сон, но храп всегда помогал прогнать ненужных гостей — и производил впечатление. Акция и след простыл.       «Надеюсь, он окажется достоин моего доверия». ***       Акций нервно мерил шагами одну из двух оставшихся в его распоряжении комнат. Разочаровать Корифея было подобно смерти. Удовлетворить — тоже.       «Фу, какая грубая мысль — удовлетворить Корифея. Хотя… хотя…»       Разум Акция наполнили странные идеи. Грубые, пошлые и вряд ли достойные Мастерских Красоты. Но если это поможет спасти Империю и разделаться с Луканом Альвинием, чтобы наконец заполучить Адриану… оно того стоит. Все ради высшей цели. Все ради истины.       Пусть даже эта истина будет омерзительной и грязной, недостойной любого альтус. Плевать. Акций сделает это и изменит привычный порядок вещей. Изменит всё.       Он сел за стол, пододвинул к себе листы бумаги и вооружился пером. Как хорошо, что он всегда умел владеть словом. Сейчас это ему пригодится.       «За тебя, Адриана». ***       Рано утром изнывающий от усталости, но невероятно довольный собой Акций явился к Сетию Амладарису и вручил ему исписанные листки.       — Если это распространить, репутации Архонта и Змея конец, — торжествующе заявил он. — Лучшего компрометирующего материала нельзя и представить.       Сетий задумчиво вчитался в строки.       «Шипение змей не могло заглушить неистовый рев похоти в голове Лукана. Он мечтал о своем Архонте денно и нощно, вечерно и утренно — и даже когда сидел рядом с ним. Тело трепетало под одеждой, а один особенно ретивый питон так и норовил вырваться наружу. Как невыносимо было сдерживать эти порывы! Как хотелось вострепетать под властью Архонта там, где не было прочих глаз, ушей и членов! Но, увы, приличия требовали слишком многого.       Пока однажды Архонт не призвал его к себе.       Он был уже в возрасте, но о его силе слагали легенды. Могучий меч и магия сокрушали врагов, а мясной молот неистовыми ударами вторгался в самые темные дебри. Архонт не просто выслеживал добычу: он заставлял ее трепетать и извиваться, нежно содрогаясь в предвкушении кары.       — У меня разговор к вам, магистр Альвиний, — изрек Архонт и изогнул пальцы в призывном жесте. Лукан приблизился, содрогаясь от трепета. — Он касается…       Острое дыхание Архонта закралось в рот Лукана. Поцелуй настиг его, как вражеская стрела, не оставив шанса на спасение. Разразившись стоном изнеможенного восторга, Лукан прильнул к Архонту и нанес ответный удар. В покоях воцарился жар. Руки забирались под слои ненужной ткани, страстно обнимая запретные полукружья. Питон Лукана уже не зависел от воли хозяина и рвался вперед, вверх, к свободе. Архонт же рвался к завоеваниям. Недра Лукана манили его, и этому искушению нельзя было противостоять. Удар. Толчок. Удар. Стон невероятного счастья. Над ними гремел гром порочного наслаждения, затмевая собой все, даже небо, даже Богов.       Наконец они повалились на пол покоев, изнеможенные страстью и тонущие в серебряных реках порока. В этом разговоре было сказано слишком многое.       Но им хотелось еще».       Сетий Амладарис с трудом унял дрожь в руках и отложил листки в сторону. Ему неудержимо хотелось помыть руки, тело и душу — но никакой воды для этого не хватило бы. Он поднял мрачный взгляд на Акция. Мальчишка выглядел чрезвычайно довольным собой.       — Надеюсь, у тебя никогда не будет детей, — промолвил бывший жрец Думата. Нынешний жрец Уртемиэля недоуменно пожал плечами.       Империю было уже не спасти.