Весенняя мечта

Предыстория: Империя трех солнц существовала уже почти шестьсот лет, за это время на троне сменилось более тридцати императоров. Каждый из них вносил свой вклад в развитие государства, и оно процветало и стремительно развивалось на зависть противникам. Шёл тысяча шестьсот восемьдесят девятый год и на трон впервые за многовековую историю взошел омега. Его звали Йошинори, а близкие ласково называли его Йоши. Это был платиноволосый молодой человек двадцати лет от роду с серыми глазами и бесконечной тягой к знаниям и мудрости. Он не должен был стать императором, но старший брат Джун, наследный принц, трагически погиб во время военного похода на север, второй брат, Джункю, уродившись бетой, не мог оставить за собой наследника, а самый младший брат, Рики, был слишком мал. Зато за спиной Йоши стояла мать-императрица из благородной и влиятельной семьи и муж, Джихун, принадлежащий другому высокопоставленному семейству. Но как бы то ни было, это не история об омеге-императоре, борющемся с предрассудками общества, это история о любви, власти и семье. -:- Шестнадцатилетний Асахи, страдающий от длительного пребывания в гареме, думал, что его жизнь просто ничтожна. Он входил в ранг младших слуг на должности музыканта в оперном театре, в его заботы входили постоянные репетиции и игра на цитре за бумажными ширмами. Парень никак не мог дождаться, когда его брат, Харуто, вернется с войны и наконец заберет его отсюда. В гарем его сдал жадный дядя, получивший за это неблагородное дело немножко золота. Положение его семьи не позволяло рассчитывать на хороший статус в гареме, повезло лишь то, что у Асахи были навыки игры на цитре, это спасло его от прислуживающей работы на господ. Он в глаза не видел никого из императорской семьи, даже супругов и наложников принца, что пичкали внутренний дворец, за исключением нравственного господина, Доёна, что вступил на эту должность как раз с приходом в гарем Асахи. Именно этот молодой господин отвечал за оперный театр, контролировал его деятельность. И только по виду этого каштановолосого парня, закутанного в синие с золотым одежды, он мог судить о том, как выглядят высокопоставленные лица гарема. И Асахи сильно надеялся, что брат заберет его раньше, чем он мог бы их лицезреть. О наследном принце, в чей гарем юноша входил, гуляли крайне противоречивые слухи. Кажется, он был хорош собой и статен, но весьма беззаботен и вроде как пренебрегал своими обязанностями принца. Асахи не нравилось, что он словно кому-то принадлежит, в особенности такому безответственному человеку. Так он играл на цитре и молился о скором возвращении брата. -:- Воздух был насыщен ароматом лепестков вишни, что опадали и усыпали дорожки внутреннего дворца. С приходом весны в гарем пришли вести о возвращении войска из долгого похода, куда его брат ушел совсем мальчишкой, защищая честь семьи. И вот в один солнечный день за Асахи пришел евнух и сообщил, что его желает видеть не кто-то, а сам император. Он никогда не видел даже тени их государя, лишь смутные представления из чьих-то речей доходили до него, что мужчина изящен и чист душой, повергает в трепет и солнце и луну. Юноша задрожал от непонимания и страха, но послушно поплелся за евнухом по ранее незнакомому пути. В павильоне императорского дворца было роскошно, но Асахи не поднимал глаз от пола, так нервничая, что ему не было никакого дела до окружающей обстановки. Наконец, евнух отошел в сторону перед резной аркой, кивая головой, давая знак заходить внутрь. Юноша сглотнул, но взял себя в руки и более-менее твердой походкой прошел в зал приемов. Пред ним предстал трон, на котором восседал блистающий великолепием и красотой император. Асахи тут же встал на колени перед ним и низко-низко опустил голову. - Встань, - произнес наполненный мягкостью голос, который почему-то напомнил юноше о давно потерянной матери. Он поднялся с мягкого ковра и сцепил руки, прижимая к животу. Подбородок почти прижат к груди, взгляд блуждал по обозримому пространству пола. - Я слышал, ты играешь в оперном театре на цитре? Начало разговора ввело в короткий ступор – император по какой-то причине узнавал о нем. - Да, ваше величество, - робко ответил Асахи, думая-гадая, к чему мог привести этот разговор. - Жаль, мне не довелось посетить ни одной постановки, я бы хотел услышать твою игру, - признался император шелестящим голосом, пронзая внутренности парня восторгом и трепетом. Играть лично для императора – невероятно большая честь. - Но я полагаю, что все же смогу это сделать в будущем. – последовала пауза. – Твой брат вернулся с войны. - Где он? - Асахи несдержанно поднял голову и посмотрел на императора в упор, не веря ушам. После быстро осознал оплошность и, пунцовея, снова склонил голову в нервном ожидании. Император превосходил его ожидания своей величественностью и кроткой, нежной красотой. Черные и золотые одежды облегали стройное тело мужчины, украшения с нефритами и сердоликами добавляли изящества и утонченности. Асахи внезапно всем сердцем захотелось прикоснуться к его белой руке, почувствовать силу и надежду, которой так сильно не хватало ему здесь, в гареме. - Герой империи ожидает в саду снаружи, - император не рассердился, в его интонациях была слышна улыбка. - Герой империи? Юноша снова поднял голову, впиваясь взглядом в мужчину на троне, весь в благоговении, как слепой раб, жаждущий милости своего господина. - Твой брат совершил немало подвигов на войне, его ожидает блистательная карьера на службе при императорском дворе. Асахи так широко улыбнулся, глаза увлажнились. Он не верил собственному счастью, если его брат займет должность высокого чиновника первого ранга, ему точно нечего будет делать в гареме. Их семья сможет оплатить долги и возместить жалование, выплаченное дяде из казначейства. Его ведь сейчас отпустят, не так ли? - Ваше величество, – чужой голос ворвался в помещение. Юноша рефлекторно обернулся на вошедшего и поклонившегося государю парня. Высокий молодой брюнет в роскошной одежде, под стать императорской, вылупился на незнакомого омегу в непонимании. - Наследный принц, проходи. – Император подозвал его рукой. Асахи опустил глаза вниз, поняв, что за важная птица села по правую руку от императора. Тот самый наследный принц, к гарему которого относился он сам. По поверхностным знаниям, сын императора был по возрасту старше Асахи лишь на несколько месяцев, стало быть родили его довольно рано, судя по цветущему виду государя. Он был единственным ребенком, и по быстрому взгляду, что успел бросить на него Асахи, можно было судить, что внешне принц пошел в сторону другого своего отца. - Без сомнения, брат высокопоставленного чиновника не может пребывать в рядах младших слуг. Я своей царской высокой волей дарую тебе титул талантливого господина, четвертого супруга моего сына. Своею царской волей император только что захлопнул клетку, оставив внутри разбитого услышанным Асахи. Он растерял дар речи, игнорируя придворный этикет, по которому был обязан поблагодарить его величество. Руки затряслись, из глаз были готовы хлынуть слезы, но под пронизывающим взглядом наследного принца, теперь его супруга, Асахи сдерживался изо всех сил. Ему позволили, наконец, выйти в сад, и там он без всяких сожалений разрыдался в объятиях брата. Харуто утешал его как мог, пусть брат и уверял, что это слезы счастья из-за их долгожданной встречи, что вполне соответствовало правде. Было лишь грустно, что в бочке меда оказалась ложка дегтя. - Поздравляю с воссоединением, - раздалось за их спинами. Асахи отошел от брата на пару шагов назад и встретился взглядом с потрясающей внешности мужчиной. Он улыбался, глядя на них, милые ямочки украшали его щеки, красная шелковая одежда струилась по стройному телу. Это определенно был человек из императорского клана. - Благодарю, ваше высочество, - поклонился Харуто, и Асахи тут же последовал его примеру. «Ваше высочество», - так назвал мужчину Харуто, это могло лишь значить, что перед ними стоял либо принц Джункю, либо принц Рики. - Познакомь нас, - велел принц, подходя ближе. - Мой младший брат – Асахи, - представил Харуто, делая жест в сторону омеги. - И, как я слышал, супруг моего дорогого племянника, - добавил с улыбкой всё еще незнакомец. - Это второй принц, - наконец, пояснил Харуто, - его высочество принц Джункю. Принц, потерявший право на престол из-за своего вторичного пола. Несчастная судьба. Хотя, как знать, быть императором – не всегда счастливо проживать свое время. Как шептались в гареме, император и его супруг, император-консорт, вовсе не любили друг друга, а дела государства занимали всю его голову с утра до ночи. - Я обязан твоему брату своей жизнью, Асахи, - внезапно став крайне серьезным, признал принц Джункю. – Я никогда этого не забуду. И если тебе понадобится моя помощь здесь, во дворце, я сделаю всё, что в моих силах. Асахи поклонился принцу, поблагодарив таким образом за милостивое заверение. Такие друзья будут очень кстати, когда ты в окружении ядовитых змей. Принц Джункю и Харуто обменялись быстрыми взглядами, и первый, выказав радость по случаю знакомства, оставил их снова вдвоем. Спасение принца Джункю оказалось героическим поступком Харуто, за который он получил благосклонность императора и место в элите армии, а Асахи за его храбрость получил титул в гареме и массу обязанностей в придачу. Новому супругу даровали дворец великодушия, штат слуг, сундуки с подарками и назначили жалование. Он безвылазно сидел в своих покоях всю неделю до свадьбы, благо его не беспокоил никто кроме портных и приносящих еду слуг. Это были долгие дни нервного ожидания и отчаяния, в самые темные ночи Асахи мечтал сбежать из дворца и придумывал хитроумные уловки, но выглядывая в окно внезапно его настигал лунный свет и мысли об императоре закрадывались в голову, пугая своей частотой. В середине следующей недели в обед ему сообщили, что бракосочетание состоялось, и что наследный принц навестит его ночью. Как бы не бились с ним матроны в гареме, просвещая его неопытного в постельных делах, всё, что касалось брачной ночи повергало парня в ужас. Не выдержав нервного напряжения, Асахи в сумерках, игнорируя свои дорогие одежды, забрался на крышу и затаился за каменным драконом. Наследный принц в сопровождении евнухов заявился спустя полчаса. Асахи слышал, как парень стучит каблуками, шагая по комнатам его дворца, а после что-то неразборчиво ворчит, наверно поносил нового супруга. Асахи было плевать, он не собирался греть принцу постель, по крайней мере этой ночью. Наконец, парень в золотистом ханбоке спустился по лесенке во внутренний дворик и быстро направился к воротам на выход. Асахи, обрадованный, ему захотелось спеть и станцевать от счастья и везенья. И тут оно резко закончилось, когда внезапно принц развернулся и оглядел округу. Его взгляд взметнулся наверх к крышам, где чертовы красные одежды под вышедшей из-за туч предательницей луной пылали на фоне серой черепицы. - Спускайся живо! – приказал принц, указывая на него своим перстом. Асахи естественно не мог так смело ослушаться приказа, и у него не оставалось другого выхода, как спуститься. Наверх лезть было довольно просто, но вниз оказалось проблематично. Полы и рукава халата цепляли выступающие элементы карнизов, руки, запотевшие от волнения, соскальзывали с выступов. Юноша в конце концов не удержал баланса и грохнулся на мощенную дорожку с двухметровой высоты. Конечно не умер, но бока отбил, одежду порвал, синяков и царапин наставил. - Козочка ты горная! – над ним навис кажется немного встревоженный принц. – Цел? Он протянул к Асахи руки и помог подняться на ноги. Юноша зашипел, одна нога пострадала сильнее, было болезненно наступать на неё. Августейшая особа, оказавшись не самым последним подлецом, поддерживая за локоть, помог добраться до диванов. - Пригласи сюда лекаря, - распорядился он одному из сопровождающих евнухов, а сам сел рядом и принялся любопытно-осуждающе пялиться на нового супруга. - Прошу прощения, - это всё, что удалось вымолвить Асахи. - Я весьма удивлен твоей ловкости. Что ты делал на крыше? Не говорить же, что от него прятался. - Хотел посмотреть на звезды, думал, успею до вашего прихода. Но сегодня был такой насыщенный день, я задремал… Принц повел бровью, кажется, усомнившись в его искренности. - Что именно тебя так утомило? - Все время после полудня меня готовили к этой ночи, - поведал Асахи, то и дело шипя от боли. - Мое тело исписали хной, в кожу втирали масла и лепестки цветов, целый час закутывали в этот наряд. – Эти все приготовления на самом деле были утомительны. - Жаль, что все было напрасно. – Парень потупил взор, словно сильно раскаиваясь. - Это моя вина, я был неосмотрителен и легкомыслен. - Да, и правда жаль, - согласился наследный принц и взял его ладонь в свою, поднося запястье к носу. - Но ничего, я навещу тебя, когда твои царапины заживут. - Вы так великодушны, ваше высочество. Альфа с полминуты внюхивался в кожу Асахи, но, естественно, ничего не учуял. Такова была природа омеги – природный аромат практически отсутствовал, и его легко перекрывали благовония и ароматические масла. Наконец, руку отпустили, но говорить по поводу запаха ничего не стали. Расстались полюбовно. Лекарь осмотрел раны, оставил баночки с мазями и ушел вслед за принцем. Асахи выдохнул, позволил слугам себе помочь обработать раны и переодеться. Можно было забыть о супружеском долге на время. -:- Время шло, Асахи продолжал сидеть в стенах своего павильона, качаться на качелях, играть на цитре, отгоняя подальше мысли о жизни внутреннего дворца. Он получал подарочки от брата, а также письма с сожалениями и извинениями. Харуто не был виноват, разве мог он отказать императору, но старший чувствовал за собой вину и продолжал посылать ему сладости. Гостей за всю неделю не было, на счастье, юноше не хотелось проверять вновь и вновь знание этикета и расшаркиваться перед господами. Но в начале второй недели на пороге возник действительно важный человек. - Драгоценный господин Машихо, - представили ему миловидного молодого парня. Асахи пришлось слезть с мягкой подушки и поприветствовать первого супруга наследного принца. Такая красота стояла пред ним, светлые шелковистые волосы, нежные черты лица, изящество в каждом движении. Асахи был восхищен, ничего другого и не ожидалось от главной омеги в гареме. - Я ждал вашего визита и очень огорчился, когда узнал, что вы совсем не покидаете свой дворец из-за проблем со здоровьем, - с явным налетом печали рассказал Машихо. Они сели за специальный маленький столик, на который им поставили по распоряжению хозяина павильона угощения и чай. - Мне жаль, что огорчил вас, не хотел показываться в царапинах, - смущенно ответил Асахи, натягивая рукава одежды, чтобы спрятать все еще видимые порезы и ранки. - Во дворце надо быть осторожнее, талантливый господин. – Машихо с одобрительной улыбкой вдохнул запах чая из фарфоровой чашки. - Наша с вами ценность очень сильно зависит от здоровья тела. Такова была правда их существования, изъяны тела и слабое здоровье были достаточным поводом, чтобы вылететь из гарема. - Благодарю, - в ответ мимолётно улыбнулся Асахи, тоже взяв в руки чашку с чаем, однако запах напитка не привлек его внимание так же, как драгоценного супруга, а вот аромат, исходящий от самого Машихо был действительно очень приятным и притягательным, так что даже рядом сидеть с ним стало неловко. Они словно пришли из разных миров, и со стороны Асахи казалось, что другой омега снизошел до него с самых небес. В этом углядывалось что-то неправильное, статус от первого до четвертого предполагал, что визит был обязан нанести именно младший по статусу, но, всё указывало на то, что Машихо не видел в этом ничего противозаконного и оскорбительного. Должно ли это указывать на то, что господин являлся хорошим и добрым человеком? - Мне очень приятно, что при такой занятости, - отозвался Асахи, подумав, что недостаточно учтиво ведет беседу с таким гостем. - вы все же нашли время навестить меня в моем павильоне. - Это моя обязанность, заботиться обо всех жителях гарема. - Машихо сделал легкий поклон, таким образом принимая комплимент и одобряя другого. - Поэтому не стесняйтесь обращаться ко мне. Жители гарема по большей части пугали Асахи и вызывали настороженность. Он наслушался немало историй о том, как наложники ярко улыбались друг другу, а потом подсыпали в еду яд. За каждым шагом здесь всегда кто-то наблюдал, ничто нельзя было сохранить в секрете надолго. Любое небрежно брошенное слово могло оказаться последним. Поэтому нельзя винить Асахи в том, что он не верил в дружбу за стенами дворца. - Скоро именины его величества императорского супруга, - заметил чуть погодя Машихо, отыскав новую тему разговора. - Мы с вами обязаны там присутствовать, и разумеется, преподнести подарок. К одной заботе прибавилась другая. Необходимость посещать светские мероприятия при большом скоплении народа отягощала Асахи, он был плох в общении и не умел производить хорошего впечатления одним лишь наклоном головы. К тому же на празднике, наверняка, будет присутствовать императорская семья… - Я здесь только неделю, и конечно ничего об этом не слышал, - непритворно удрученно пожаловался парень. - Мне необходимо скорее что-нибудь придумать. Найти в короткие сроки подарок, достойный мужа императора, – эта мысль уже сейчас вызывала головную боль. - Не беспокойтесь, его величество не будет строг. Господин Джихун любит утонченные вещи. Вслед за Машихо его в течение трех дней навестили и остальные супруги принца - добродетельный господин Едам и уже знакомый Доён. Эти притворно-вежливые беседы вымораживали Асахи, но он благополучно лавировал, даже удивляясь сам своему внезапно обнаруженному умению. Обязательным элементом беседы было упоминание ближайших именин и обсуждение подарков. Любопытно оказалось узнать, что каждый из супругов называл разные вещи, что могли бы понравится его величеству. Утонченные, кричащие роскошью, простые и изящные. Показания расходились, и Асахи понимал, что возможно его обманывали все. А что, неплохо выставить посмешищем паренька, внезапно из младшего слуги превратившегося в господина! Поэтому юноша не стал брать во внимание советы «братьев» и спросил об этом в письме у Харуто. Брат не только помог советом, но и лично достал вещицу и доставил ему во дворец. Асахи был так рад ему, что потом от пятиминутной встречи светился солнышком до самой ночи. Может именно этим он привлек к себе на порог нежданного-жданного визитера. Наследный принц зашел в его покои, размахивая веером и что-то припевая под нос. Асахи, уже легший спать, замер, одним глазком следя за тем, что происходит за занавесками, огораживающими его постель от остальной части комнаты. Принц исчез из поля зрения, кажется выходя обратно во двор, юноша выдохнул и прикрыл глаза, готовясь наконец заснуть, как занавески резко разъехались. Асахи не сдержанно взвизгнул и шарахнулся к стене, парень тоже отскочил назад с вскриком. - Ты напугал меня! – обвинительно воскликнул он, опомнившись, и после сразу залез к нему в постель. - П-п-прос-с-с-тите! – едва прошептал Асахи, продолжая сминать одеяло, натягивая его почти до подбородка. Поползновения принца его крайне беспокоили, он не ожидал, что тот так рано припрется, и не успел придумать стратегию отворота-поворота. - Ваше высочество, я совсем не готовился… - Ты должен ждать меня каждый день! – почему-то слова принца звучали по-детски обиженно. - Мои царапины и синяки все еще не прошли. Принц, что уже вольготно лежал на другой стороне постели, протянул руку и провел большим пальцем по щеке омеги. - Они не портят твоей красоты. Это был обыкновенный комплимент без прикрас и сравнений из поэзии, но он так сильно смутил Асахи, что юноша готов был уйти под одеяло с головой, чтобы скрыть пунцовые щеки. - Ваше высочество… - пропищал он, пытаясь вернуть себе здравомыслие и холодную голову. - Мы здесь только вдвоем, - заговорщически прошептал принц. - Обойдемся без формальностей. Зови меня по имени. - По имени? - Джэхёк. Асахи страшно испугался, что его разыгрывают. Как посмел звать по имени его высочество? – накричит на него евнух в таком случае. И всё, за шкирку за ворота дворца. И тогда он будет снова дома, свободный… - Джэхёк, - вырвалось легко и просто после посетившей мысли. Парень почувствовал вместе с этим и такой необходимый прилив уверенности. – Выпьете вина? - Прекрасная идея! Асахи молниеносно сбежал с кровати в небольшое помещение, которое он оборудовал под хранение личных вещей, привезенных из дома. Там же он припрятал лютую наливку из груши, ложечку перед сном – и спишь до утра как убитый. Юноша наполнил чашечку и вернулся к постели, где все еще валялся принц. Он протянул ему чашечку, но потом для большего доверия отхлебнул первым. Джэхёк на этот жест улыбнулся и, взяв чашечку в руки, залил в себя разом. - Вкусненько, - похвалил он и откинувшись головой на подушку, закрыл глаза. Асахи забрал из обмякших рук посуду и вернул обратно на столик. Уже чувствуя сонливость, он, не имея другого выбора, перелез через мгновенно заснувшего принца, и прилег у самой стенки. Утром юноша проснулся в плену из рук и ног принца, даже не зная, что предпринять. Как ему себя вести? Благо, ворвавшиеся беспокойные евнухи ему помогли. Они разбудили его высочество и спасли Асахи, оказавшегося слишком плотно прижатым к чужому телу. Времени на утренние любезности у Джэхёка не было, видно, ему надо было срочно куда-то идти, поэтому вскоре Асахи остался в своей постели наконец один. -:- С самого утра во дворце всегда кипела работа, но в это утро она кипела в два раза усиленнее – пришел такой ожидаемый праздник в честь дня рождения супруга императора. Прием был назначен на послеобеденное время между часом козы и часом обезьяны, ожидались угощения, выступления танцовщиц и фокусников, в общем все с нетерпением жаждали развлечений и вкусностей. Асахи не был так любопытен к празднику, в прошлом году он присутствовал на праздновании с другими музыкантами, скрываясь за ширмой, и в сущности ничего не видел, но ему все еще нравилось больше всего сидеть в своем павильоне. Его нарядили в специальный ханбок, сшитый для таких дворцовых праздников, на голову повязали расшитую бусинами повязку, а в уши вдели висячие серьги. С зеркального отражения на Асахи смотрел благородный и занимающий высокое положение молодой господин, в котором он не узнавал самого себя, ему по-прежнему не нравилась его дворцовая жизнь и роль. Евнухи поторапливали Асахи идти к выбранному месту празднования – павильону с широкой и просторной беседкой, в которой могло поместиться большое количество народа. Он семенил, сопровождаемый слугами, и видел, как все гости стекаются к беседке с многочисленными дарами. По пути приходилось неимоверное количество раз кланяться и приветствовать других наложников и господ, делать вид, что эта встреча доставила ему радость. Банкетом заправлял малознакомый Асахи бета, к которому, как он слышал, обращались с большим почтением «господин Хёнсок». Этот невысокий мужчина в красивом синем ханбоке уверенно и оперативно раздавал указания направо и налево: куда посадить тех или иных гостей, куда складывать подарки, как расставить блюда с яствами и так далее. - О чем задумались, талантливый господин? – голос сбоку отвлек Асахи от слежки за деловитым бетой. Он обернулся и встретил добродушную улыбку Машихо, которая то и дело пряталась за искусно расписанным веером. – Идёмте, займем наши с вами места. Асахи, кивнув, пошел следом за старшим омегой и на входе в беседку их поклоном встретил управляющий банкетом. - Приветствую благородных супругов наследного принца, - произнес Хёнсок с безупречной улыбкой. – С прошлого банкета кардинальных перемен не произошло, и вы, драгоценный супруг, сидите за тем же столом. А вы, талантливый господин, занимаете место рядом с ним. Машихо поблагодарил за разъяснения и прошел внутрь, маня за собой и Асахи. Они сидели рядом, и это, честно говоря, улучшило настроение младшего. - Какое положение занимает господин Хёнсок? – тихо-тихо спросил Асахи, когда оба парня заняли места в удобных креслах. - Он – главный распорядитель гарема, близкий друг императора и наставник наследного принца. Очень влиятельный человек. Беседка наполнилась людьми, все места за столами были заняты, и не хватало только главных лиц. Асахи никогда не видел супруга императора и слабо представлял, как выглядит избранный альфа-консорт. Но уже вскоре его любопытство было удовлетворено: императорская семья вошла в павильон и величественно присоединилась ко всем гостям в беседке. Все взволнованно вскочили со своих мест, кланяясь едва ли не до пола, чтобы показать свою преданность и трепет перед правителем. Асахи потерял дыхание, когда вновь увидел императора, весь в красном и золотом, он горел как солнце в зените, обжигая любого, кто слишком долго на него смотрел. Император сел на почетное место в центре и махнул рукой, разрешая остальным тоже занять свои места. Его супруг в синем ханбоке, похожим по стилю на наряд Хёнсока, сел на соседнее кресло. Это был высокий темноволосый мужчина с твердым взглядом и крупным телосложением, определенно наследный принц взял больше от него, чем от отца-императора. Другие почетные места предназначались для наследного принца и двух младших братьев императора. Но как бы хороши собой они ни были, как бы роскошны не были их одежды, никто не мог в глазах Асахи превзойти императора, и это заставляло его внутренности переворачиваться от расстройства. После само празднование совершенно замылось в памяти талантливого господина, ему хватило одного раза, когда их взгляды с императором пересеклись, чтобы все оставшееся время до самого завершения чувствовать эту трепетную дрожь по телу и отчаянно сдерживать себя от того, чтобы не пялиться на мужчину каждый миг. Он плохо запомнил мелодии, сопровождавшие торжество, движения танцовщиц, выступления фокусников, вкус блюд и брызги фейерверков, если бы его спросили, Асахи не рассказал бы ничего внятного о дне рождении императора-консорта. Зато он до мелочей запомнил каждую деталь во внешнем виде императора, запомнил каждое произнесенное им слово, редкие улыбки, бросаемые во время пира. Это было похоже на помутнение, которое не лечилось ни лекарствами, ни молитвами. Асахи ничего не чувствовал по отношению к принцу, его не привлекал даже феромон. И у него не возникало желаний относительно него или какого-либо другого альфы. Поэтому эта вся байда с обязанностями супругов его очень тяготила. Почему он должен отдаваться кому-то из-за долга? Из этого и вытекла необходимость выкручиваться, он динамил принца в течение почти двух месяцев. Не в открытую конечно, хитроумно выворачивал все так, что между ними никак не могла состоятся близость. В ход шли и буддийские праздники, якобы рекомендующие воздержание в этот день, и фазы лунного календаря, и якобы вещие сны, да Асахи даже повторно на крышу забрался, а потом несколько часов ломался, боясь спуститься вниз и пораниться как в прошлый раз. Джэхёк почему-то позволял водить себя за нос, а возможно его тоже не особо привлекал новый супруг, не имеющий аромата. По крайней мере видимость отношений между ними была, так считал сам Асахи до тех пор, пока его вновь не пригласил к себе император. Юноша страдал с самого утра от течения, не то чтобы было больно или затуманивался разум непотребствами, такого у него отродясь не было, просто был дискомфорт и повышенное желание гигиены. Но никому это конечно не было интересно, поэтому Асахи просто закутался получше и пошел за евнухом. По дороге он содрогался от мыслей, наводняющих разум, боясь предательства собственного тела, что близость императора уничтожит его в таком уязвимом состоянии. Впрочем, омега не так уж сильно и ошибался в своих прогнозах. Император ждал его в личных покоях, коротая время за партией в го. Младший, завидев мужчину, источающего сияющую божественную ауру, в очередной раз потерял способность дышать. Он почти бухнулся на колени, но был остановлен. - Сядь в кресло, - велел тот. Асахи удалось это сделать на удивление спокойно без дерганий. Он чувствовал на себе внимательный взгляд, свой пряча на камушках го. В помещение больше никого не было, кроме них двоих, и это тоже тревожило. - Асахи, посмотри на меня. И попробуй не умри от столкновения взглядов. Асахи скользнул глазами по белой светящейся коже, мудрым глазам, блестящим на солнце волосам, собранным в высокий хвост. Император был красив, несмотря на свой возраст за тридцать, он был притягателен и вызывал чувство, словно родного человека. - Ты оказывается сладко пахнешь, - заметил он, прерывая тишину. Асахи стало неловко, в дни без течений он не источал аромата, и даже сейчас только чуть-чуть. – Позволь узнать причину, по которой у вас с моим сыном все еще не было близости? Лучше бы его убило молнией, тогда не пришлось бы обсуждать такую неловкую тему с самим императором, властителем страны. - Прошу прощения у благородного императора, я признаю свою вину, и готов понести любое ваше наказание, - выпалил юноша, вновь уводя взгляд. - Ты боишься? – Асахи без промедления кивнул. – Я не про себя. Я про ночь с его высочеством. Он кивнул дважды. Ни разу не солгав. Юноша почувствовал, как по ноге скатилась довольно крупная капля. Император словно тоже понял. - Иди за мной. Асахи шел сквозь порталы и арки, пока не вышел в закрытую купальню. Увидев до краёв наполненную ванну, с него сошел седьмой пот. - Раздевайся. - Ваше величество, у меня… - Течение, я понял. – И кивнул на его одежду. У него паника, что мешает похлеще течений. Асахи снял с себя одежду. Мечтая провалиться сквозь землю от стыда. Император его осматривал, может искал недуг его сущности? - Залезай в ванну. Приказано-сделано. Асахи сжался в уголке ванны, ожидая дальнейших указаний. Император скинул с себя халат, юноша не остановил себя, жадно вгляделся в хрупкое тело. Поняв свою тупость, он тут же опустил голову и услышал смешок, а потом и всплеск воды. Его величество сел в ванну рядом с ним, бок о бок, почти касаясь. Ладонь под водой легла на его бедро. Асахи повернул голову, едва не столкнувшись носами с императором. Если бы он мог отпрянуть, но рука и какая-то неведомая сила держала его на месте. - В этом нет ничего страшного, - прошептал ему чуть ли не в губы мужчина. – Разве это не приятно? - Ладонь медленно огладила внутреннюю сторону бедра. Асахи не соврал, согласившись кивком. – Когда альфа ублажит тебя, ты почувствуешь такую яркую палитру эмоций, что забудешь обо всех детских страхах. - А если он будет грубым? – вырвалось у юноши, и он от испуга готов был выбраться из ванны и голышом добежать до собственного павильона. Император удержал его на месте, обхватив руками за плечи. Всё происходящее было до чертиков странным, но дурманящим, а сердце трепетало от прикосновений. - Я знаю своего сына. Джэхёк в отношении омег очень внимателен и деликатен. Ты мне веришь? - Да. Чужие губы накрыли его, язык проскользнул внутрь. Его целовал император. Асахи был готов сгореть со стыда, ведь он совсем не умел, и отвечал сконфуженно. Его величество поглаживал плечи, меняя темп поцелуя с быстрого на медленный, и обратно. Внутри все горело от жгучести касаний, от осознания, где он и с кем он. Вечером ему отрубят голову наверно. Какой срам, в ванной нежатся и целуются двое омег, среди которых один император, а второй – супруг его сына. - Асахи, - мужчина отстранился, но не выпустил из рук. – Я приказываю тебе, этим же вечером принять у себя Джэхёка и провести с ним все время течения. Я приказываю тебе, родить мне наследника престола. Ты исполнишь мою волю? - Да. – И его губы вновь накрыли чужие. Он встретил принца, преисполненный непоколебимой уверенностью. На нем были мягкие шелка и украшения, кожа манила бархатом, источая сладкий аромат. Джэхёк бросился на него как голодный зверь, осыпал кожу поцелуями, дарил горящие касания, он заполнил все пространство собой, лишая воздуха. Император был прав, принц, нежный и страстный любовник, показал ему новый спектр чувств. И все же пребывая в его объятьях, Асахи думал совсем о другом человеке. Как было велено, он провел все это время с принцем, который заботился о нем. Асахи был тронут, альфа следил за его питанием и комфортом, общался с ним на разные темы, словно между ними не было пропасти в статусах. Все это рождало внутри него странные ощущения, и он не знал, как ко всему этому относиться. Наконец, это безумное время завершилось, Асахи почувствовал сильное облегчение, возвращаясь к обычной жизни. Теперь после трехдневного пребывания в объятиях принца, он мог быть уверенным, что следующий визит наследник престола совершит не раньше двух недель. Зародилась ли в нем новая жизнь, как того хотел император, юноша понятия не имел. Он же был таким неопытным относительно всего, тем более послепостельной жизни омег. Так что Асахи просто продолжил жить как раньше, по-прежнему не вылезая дальше внутреннего двора павильона. Особенно ему стало доставлять удовольствие смотреть на небо, на пушистые облака, медленно плывущие как комочки хлопка. И больше всего в этом наблюдении за небосводом ему нравилась мысль, что где-то там в сердце дворца его величество тоже изредка мог поглядывать на ту же синеву. Они были бесконечно далеко друг от друга, но все же под одним небом. Постоянные думы, воспоминания горячей ванны и нежных рук императора не давали Асахи покоя. Сердце его билось сумасшедшей птичкой в груди, он не мог отрезвить свои мысли, не мог заставить себя перестать мечтать пережить это вновь, хотя бы еще разочек. Это было с его стороны огромной дерзостью лелеять мечты о сыне солнца, отце страны, о другом омеге, уже давно находящемся в браке с альфой. Но Асахи ничего не мог поделать с этим, со своими чувствами, вероятно неправильными, но крепнущими как стебли лиан в джунглях. Между ними ничего не могло быть, ни при каких раскладах, Асахи это прекрасно осознавал и не ждал чудес, он надеялся рано или поздно излечиться от пристрастия, очистить сердце и оставить в нем место только для принца, как и положено благодетельному супругу. -:- Время показало, что в жизни Асахи грядут серьезные перемены. Спустя месяц он начал ощущать странные вещи, небо больше не приносило ему радости, юноше хотелось больше времени проводить в постели, цветы раздражали его нос, любимый чай опротивел. Не чувствуя за собой чьего-либо давления, омега пошел на поводу своих новых желаний, то сутки напролет играл и пел на цитре, не испытывая голода, то часами наедался сладостей, мог спать до вечера и бодрствовать ночью. На него накатывали попеременно радость и печаль, надежда и отчаяние, все мелькало калейдоскопом. За фазой бурной растраты энергии на всякие дела, казавшиеся Асахи самыми важными и невероятно увлекательными, наступила фаза меланхолии. Он мало передвигался, почти всегда валялся на постели, отказывая в приеме гостей. Единственное, что происходило постоянно – это наблюдения за луной. Юноша ночью выходил во двор, садился в специально выносимое слугами кресло и пялился на звездное небо. Лунный свет дарил ему какое-то умиротворение, омеге нравилось думать о том, что там живут такие же люди, воображать, чем они занимаются, смотрят ли на Землю. Часто во время этих лицезрений Асахи лил слезы, тихо, незаметно, он уже понимал, что вся творящаяся с ним белиберда, это симптомы беременности, и ему было неясно, радоваться ли этому или проклинать свою природу. В один день он мог быть счастливым до легкости в теле, в другой – самым отчаянным парнем. В конце концов юноша решился позвать лекаря в покои, но все откладывал и тянул, и дотянул до важного праздника во дворце. Асахи был обязан присутствовать на этом празднике двух девяток, как супруг наследного принца. В павильоне императора должны были собраться все приближенные императора. Мысль о том, что он сможет увидеть вблизи сына неба, дурманила, заставляла глупо хихикать и улыбаться, а в следующую секунду тяжко вздыхать. Император всегда будет недосягаемым, как луна на небе. Асахи проснулся в утро праздника в предвкушении, но как захотел встать, то не смог и рукой пошевелить. Резкое бессилие захватило его тело, юноша испугался и позвал на помощь. Слуги, пришедшие на зов, помогли ему сесть на постели, но дальнейшее представлялось с трудом, поэтому и завтрак ему принесли на ложе. Приглашенный лекарь не торопился приходить, и Асахи просто махнул рукой, понимая, что на праздник не сможет пойти. Один из слуг был отправлен к Машихо с просьбой передать его величеству извинения за свое отсутствие. Сколько так Асахи лежал, он и не помнил, им вновь завладело депрессивное настроение, ведь чертово здоровье мешало ему увидеть императора. А потом в покои ворвался Джэхёк, как маленький ураганчик. - Что с тобой? - Он кинулся к супругу и схватил за руку, выглядел напуганным и взволнованным. - Чувствую слабость, - прозвучал честный и короткий ответ. - Лекарь осмотрел тебя? - Никто не приходил. Наследный принц в миг превратился в чистое проявление зла, обещавшее взглядом выбить из лекарей палками всю дурь. - Ли, немедленно приведи сюда главного лекаря. По приказу наследника престола тот явился в два счета, тщательно пощупал пульс, осмотрел юношу, задал несколько вопросов, а после некоторого раздумья послал за повитухой. Джэхёк как-то замер в предвкушении, может, но его напряжение было заметно. Асахи было хорошо известно, как сильно тот хотел завести наследника, с момента наступления двадцатилетия император постоянно давил на него. Всем в гареме было ясно, что наложник, который подарит принцу первенца, взлетит на вершину и получит невероятные привилегии, а в будущем может стать императором-родителем. Асахи этих мыслей избегал, в нем не было алчности и честолюбия, к тому же он хорошо осознавал, что каждая ступенька вверх приближает к смерти, ведь в гареме распространена практика детоубийства, травли, подстав. Повитуха осмотрел его и улыбнулся. Асахи сразу понял к чему эта улыбка и почувствовал, как невидимая мишень приклеилась к нему. - Ваше высочество, талантливый господин ждет ребенка. Джэхёк засиял как золото на солнце, возможно, если бы не было посторонних, он и слезу пустил, таким счастливым парень выглядел. Он строго наставил лекарей приготовить лучшие лекарства для супруга и проверять его самочувствие ежедневно. Те откланялись и поспешили заняться поручениями, ведь слабость-то никуда не делась. Наследный принц сел на постель к Асахи и в эйфории прижал его к себе, расцеловывая лицо. - Ты сделал меня таким счастливым, Асахи! Обещай сберечь его! Омега задушил внутренний порыв расплакаться от испуга, он был совершенно не готов к ребенку и родительству. Его ужасало то, к каким последствиям приведет такое головокружительное вознесение наверх, но он сделал так, как велел ему император, и ради исполнения его желания, ради прекрасной улыбки, Асахи родит это дитя. - Я обещаю. - Родители будут очень рады, - мечтательно произнес принц, вновь осыпая его руки поцелуями. Его замечание заставило другого вспомнить о праздновании, которое уже должно было вовсю идти прямо сейчас. - Джэхёк, а вы не должны быть на празднике сейчас? - Когда Машихо сообщил, что тебе не здоровится, я попросил отца-императора позволить мне проведать тебя. Он разрешил, дал отсрочку на начало праздника. - Значит, вам надо скорее возвращаться. Принц согласно кивнул и поднялся с постели. - Да. Надо. Но я после непременно приду снова. Распоряжусь, чтобы тебе все обустроили еще комфортнее и безопаснее. Джэхёк ушел, оставив супруга с собственными мыслями наедине. Что его теперь ожидало? Внутри него маленькая жизнь, требующая заботы и внимания. Эта жизнь очень ценная и значимая не только для императорского клана, но и для всего государства. -:- Йоши заметил своего сына, едва не бегущего вприпрыжку в крытый сад. Он увидел издали, что тот сильно взбудоражен и едва сдерживает веселье. Это Асахи сотворил с ним такое? Асахи. Мысли о нем варятся в голове императора сутками напролет. Что за наваждение настигло его в таком возрасте? Вопросы оставались без ответа, а тяга к юному омеге росла день ото дня. В их первую встречу это маленькое чудо зажгло сердце Йоши. Он должен был отпустить его, как просил Харуто, теперь так жаль, что лично отдал юношу сыну и обрек на жизнь в гареме, в самой его гуще. Йоши слышал его рыдания, так давно в нем не просыпалось сожаление, так хотелось утешить омегу, согреть. Все походило на кару небес, впервые в жизни император влюбился, практически с первого взгляда, и объектом любви стал другой омега. Джэхёковы жалобы на молодого супруга, бегающего и прячущегося от него на крышах, очень веселили Йоши, Асахи продолжал его удивлять. И появился повод для встречи, которую мужчина жаждал всем сердцем. Асахи пришел благоухающий сладким ароматом, манил своей чистотой и невинностью. Йоши не сдержал себя, позволил завладеть желанию его телом. Но он не пожалел ни о чем, потому что не мог представить, как бы смог выжить, никогда не почувствовав мягкости этих губ, нежности юношеской кожи. Император эгоистично возжелал оставить его рядом с собой до конца дней и получить от Асахи часть самого себя, пусть через собственного сына. Джэхёк сел за свое место за столом по другую сторону от отца и Йоши немедленно спросил его о здоровье Асахи. - Он ждет ребенка, отец, - прошептал принц и улыбнулся. Ты ведь этого сам хотел? Так получай. Счастлив теперь? У мужчины двоякое чувство, с одной стороны у них с возлюбленным юношей появится нечто общее, кровное, а с другой – противно разлилась по сердце ревность к родному сыну. - Какая замечательная новость! – шепнул он в ответ и поднялся, чтобы начать празднование. Вечером ноги принесли его в павильон великодушия. Асахи лежал в постели и, завидев дорогого гостя, попытался встать, чтобы как положено поприветствовать. - Не нужно церемоний, - Йошинори поспешно остановил его действия. - В твоем положении резкие движения лучше не делать. Береги свою драгоценность. - Да, ваше величество. Юноша был бледным и усталым, а так хотелось увидеть играющий румянец на щеках. Император приведет в этот дворец лучших лекарей, чтобы заботились о здоровье омеги. Он хотел стать ему еще ближе и сел на краю постели. Большие черные глаза наполнились сияющим восторгом. Рука Асахи была прохладной и тонкой, хорошо уместилась в его собственной, пульс неровный, наверное, из-за присутствия сына солнца. - Ты исполнил часть моего приказа, - шепотом, чтобы даже цикады за окнами не услышали его нежного тона. - Я ценю это. Ресницы Асахи затрепетали, милые пятна румянца покрыли скулы. Самое красивое зрелище, которое доводилось императору видеть за годы своей жизни. - Я недостоин вашей милости. - Достоин, Асахи. В этот момент казалось, что это он, Йоши, не достоин Асахи, такого искреннего и добродушного. В гареме, где сосредоточилось множество искореженных характеров, запятнанных репутаций, алчных судеб, так трудно было сохранить чистоту. Император надеялся, что парнишке удастся остаться тем же светом, что и сейчас. -:- Вскоре новости о появлении наследника заполонили весь гарем и даже улицы столицы. Все поздравляли Асахи и большей частью с еле скрываемой завистью. Принц Джэхёк пылинки с него сдувал и без конца баловал, раздражая четвертого супруга усиленным вниманием. Ему хотелось спокойствия и…иногда, хотя бы украдкой, видеть императора. Нежный запах старшего омеги всегда дарил чувство защищенности и дома, улыбка и теплые слова придавали сил. Асахи сходил с ума, коря себя за чужеродное чувство, которое никто никогда не примет и не поймет, но оно целиком овладело его сердцем. Постепенно внешний вид омеги начинал меняться, тело округлялось. Теперь большинство любимых занятий Асахи не были ему доступны, и он умирал со скуки. Единственными развлечениями остались прогулки, чтение книг и визиты гостей. Хотя не все гости были желанными: с вторым и третьим супругами, Едамом и Доёном, сблизиться не посчастливилось. Ну вот не нравилась Асахи компания ни первого, ни второго. Совсем по-другому сложилось с первым супругом Машихо. Первое впечатление очень сильно, а их первая встреча врезалась в память Асахи, когда он был одинок в своем павильоне и главный омега навестил его. С Машихо было всегда в радость увидеться, и каждая встреча поднимала парню настроение. Честно говоря, он боялся, что его беременность может огорчить драгоценного господина, потому что такое почетное право родить первенца досталось внезапно появившемуся четвертому супругу. Но страх не сбылся, и их отношения не испортились. Машихо искренне поздравил его и распорядился о многих вещах, про которые Асахи даже знать не знал. Они виделись как минимум дважды в неделю, чаще всего Машихо приходил, потому что младший омега не любил выходить на публику, где его встречали злые взгляды. Осень озолотила деревья и травы, начинало холодать, и чтобы насладиться последними пригожими днями, Машихо и Асахи велели накрыть им чай со сладостями на дворе. От чашки с чаем исходил густой пар, поэтому Асахи не спешил пить, ожидая пока он немного остынет. Машихо рассказывал интересную легенду, и омеге нравилось слушать этот мелодичный голос. Первый супруг сделал глоток чая и продолжил щебетать. Асахи тоже потянулся за своей чашкой, стоявшей на столике, как вдруг… - Не пей! – крикнул Машихо, хватаясь за горло. Началась суматоха, старшему на глазах становилось хуже, прибежавшие довольно быстро лекари завозились вокруг, а Асахи смотрел на все это с ужасом и косился на собственную чашку с нетронутым чаем. Машихо спасли, но здоровье его так сильно пошатнулось, что он стал похож на мертвеца. После проверки оказалось, что разлитый чай был отравлен. С этого дня Асахи постоянно плакал, ощущая на себе тяжкий груз вины. Отравить пытались его, Машихо пострадал чисто случайно. Джэхёк едва не поселился в павильоне омеги, переживая за эмоциональное состояние супруга. Всех слуг, работающих в павильоне великодушия, в тот же день казнили. Охрану увеличили вдвое, проверку еды сделали еще более доскональной и тщательной, теперь Асахи никогда не оставался один. Машихо лежал на ложе, потухший и безжизненный. Асахи сидел на стуле у его постели, едва сдерживая слезы. - Зачем мне теперь жить? – прохрипел первый супруг. - Я не смогу родить, осчастливить господина. Машихо был тем, кто на самом деле заслуживал чести стать главным супругом наследного принца, быть подле него, когда он станет императором. Утонченный, благочестивый, неукоснительно соблюдающий придворный этикет. Асахи видел, какой трепет омега вызывал у супруга. Он был ценен. - Принц тебя любит, Машихо. – Откладывая подальше формальности, воскликнул Асахи. Это последнее, что занимало его сейчас. - Твоя смерть его уничтожит. И меня. – Разве смог бы Асахи жить спокойно, зная, что повинен в гибели другого человека? - Машихо, никто не достоин, кроме тебя быть драгоценным господином и управлять гаремом. – Он горячо схватил ледяные руки омеги. - Кто будет помогать мне растить принца? Как я справлюсь один? А кто воспитает его, если со мной что-то случится? Первый супруг покачал головой, на секунду словно вспыхивая негодованием. - Не говори так. Чтобы эта искра в нем не потухла, Асахи был готов говорить и не такие вещи. - Хочешь я рожу еще одного ребенка, для тебя? - Пожалуйста, роди сначала этого, хорошо? - Хорошо, - клятвенно заверил брюнет с улыбкой. -:- Мальчик-альфа появился глубокой ночью, наведя шуму на весь дворец. Еще бы он не навел, единственный принц, родившийся в императорской семье после Джэхёка, то есть за без малого двадцать лет. Малыш получил имя «Чону», Асахи оно не особо понравилось, но спорить с мудрыми старцами, по звездам определившими наиболее счастливое имя, он не стал. Молодого папу осыпали золотом с ног до головы, дары приносили от всех членов императорской семьи, особенно много подарков было от самого императора и от наследного принца, разумеется. Асахи ничего не понимал в воспитании и заботе о младенцах, поэтому периодически писал письма императору с вопросами, на что тот всегда находил время ответить, ведь сам лично разрешил юноше себе писать. Каждое такое письмо-ответ Асахи бережно складывал в шкатулку, потому что красиво выведенные знаки были полны нежности. «Твой волшебный голос убаюкает малыша, спой ему колыбельную» «Когда будет свободная минутка я вас навещу. Хочу поскорее увидеть тебя, держащего на ручках Чону» В один день он пригласил Машихо, относительно выздоровевшего спустя многие месяцы, разобрать накопившиеся подарки и найти им назначение. Асахи рассчитывал таким образом немного отвлечь совсем захандрившего парня. Едам продолжал руководить гаремом, пока первый супруг апатично за этим наблюдал. Машихо игнорировал все происходящее во дворце, все время проводя в своих покоях, но Асахи отказать не мог, принимая его в гостях и иногда приходя сам. Поэтому они вдвоем в отупении воззрились на подарки, занявшие едва ли не все пространство комнаты. - Рассортируем их. Сложим похожие подарки вместе, - предложил драгоценный супруг. Асахи счел предложение разумным, и они приступили к разбору, открывая сундуки, шкатулки и свертки. Мимоходом парни обсуждали разные мелочи, оценивали разные вещицы и не совсем понятные штуковины, веселились над нелепицей. - Какая потрясающая работа! – внезапно воскликнул Машихо. Асахи повернулся к нему, тот с горящими глазами смотрел на свиток с рисунком. – Подойди посмотреть, Асахи! Юноша быстро подошел, желая понять, чем так восторжен, казалось бы, потерявший интерес ко всему Машихо. На бумаге развернулось красивое зрелище – пейзаж ожил на нем пестрыми красками. Сильно приглядевшись и проникнувшись природой, можно было услышать журчание воды и дуновенье ветерка. - Наследный принц так тонко чувствует душу своего супруга, - мечтательно произнес Машихо, а брюнет впал в краткий ступор. - Почему ты решил, что это подарок наследного принца? – осторожно спросил он. - Это эпизод из поэмы «Весенняя мечта», чувственная история любви между двумя молодыми. Асахи, этот подарок – открытое признание в любви. Асахи от шока раскрыл рот и молча принял сверток в руки от первого супруга, тот с загадочной улыбкой продолжил сортировку подарков, пока сам юноша еще раз посмотрел на рисунок. Признание в любви, написанное красками, разрывало его сердце. Он точно помнил, что получил этот подарок не от наследного принца. Вечером Асахи лежал на постели и пялился на рисунок, словно он мог бы заговорить и объяснить ему свой смысл. - Тебе нравится? Юноша подпрыгнул на постели от испуга, а потом увидев сына неба, вскочил и быстро приземлился на колени перед ним. - Приветствуем его величество! - Поднимайся. К чему эти формальности, тут больше никого нет. Асахи встал и осмотрелся, действительно, евнухи остались снаружи. Внезапно в горле возникла сухость и странные чувства взбудоражили желудок. - Ты не ответил на вопрос. – Император кивнул на сверток, раскрытый на одеяле. - Да, мне понравился ваш подарок. – Он был влюблен в него, и, если бы мог лег бы спать со свитком в обнимку. - Однако… - Что? Говори до конца, раз начал. - Я осмелюсь спросить. Это этюд из «весенней мечты»? Император первоначально удивился, его глаза заинтересованно проследовали путь от свитка в руках омеги до его уже начавшего слегка румяниться лица. Он улыбнулся и кивком подтвердил предположение младшего парня. - Да. – Йошинори грациозно опустился на диванчик, указывая жестом другому сесть рядом. - Хочешь узнать, что это значит? Асахи хотел, он ничего не знал об этой истории, а его влекло замечание Машихо о том, что это признание в любви. - Хочу, ваше величество. – И он сел рядом, как и желал император. - Знатный юноша гулял по пролеску и набрел на дивное озеро. Он услышал прекрасную мелодию, исполненную на цитре, и осмотрелся вокруг. На противоположном берегу в тени ивы, сидел другой юноша и перебирал пальцами струны белой цитры. Их взгляды встретились, и знатный юноша почувствовал, что больше не сможет смотреть на кого-то другого. Но магия озера не позволяла им приблизиться друг к другу, поэтому юноши наблюдали друг за другом с разных берегов. В последний день весны знатный юноша не выдержал и прыгнул в воду, чтобы доплыть до возлюбленного, но в середине озера начал тонуть. Юноша-музыкант, видя, что его любимый тонет бросился в воду, чтобы спасти его. Их руки едва успели переплестись в их первом касании, прежде чем оба ушли под воду. Ревностный дух озера, любивший музыку играющего на цитре юноши, был обозлен и решил погубить их обоих. Слишком трагично – любовь без шанса на счастливый конец. Разве это не то, что ожидает их обоих? Асахи искоса посмотрел на императора, чувствуя, как пристально тот смотрит на него ожидая словесной реакции. - Вы думаете, что мы тоже погибнем? - Нет. Я никому не позволю причинить тебе вред. Асахи дерзко для своего положения обвил руки вокруг талии императора и положил ему голову на плечо. Мужчина тихо усмехнулся и прижал его ближе к себе. -:- Йоши устало разбирал свитки с донесениями, мечтая о горячей ванне и мягкой постели. В последнее время он постоянно был напряжен, разрываясь между делами государства, родным сыном и своей любовью к юному омеге. Мужчина знал, что вел себя эгоистично, в то время как государь должен страдать за свое отечество, а не от запретных чувств. Но Йошинори всю свою жизнь посвятил государству и народу, и один раз захотел маленького счастья для самого себя, разве он многого просит? Мужчина так ушел в себя, что не заметил, как его уединение было нарушено. Большие руки легли ему на плечи, осторожно массируя затекшие мышцы. Как на самом деле велика была его усталость… - Ты помочь пришел или по какому-нибудь делу? – Йоши запрокинул голову, встречаясь взглядом с Джихуном, стоящим за его спиной. Супруг взял его за руку и, потянув, заставил встать с кресла и последовать за собой в смежную комнату, более отдаленную от стражи за дверьми. - Вам надо больше отдыхать, - тихо произнес он, усаживая омегу на тахту, покрытую мехом. - Я бы рад последовать твоему совету, дорогой супруг, но дела сами собой не решатся. Джихун сел рядом на тахту, устанавливая прямой зрительный контакт. - Есть одно дело, которое меня беспокоит, - вполголоса сказал он. Йошинори сразу догадался, к чему клонил альфа, но старался не подавать виду. - О чем ты? - Вы можете дурачить весь гарем, но не меня, ваше величество. – Джихун покачал головой. - Вы меня так часто не навещаете, как этого юношу. То была несомненная правда, против которой сложно было поспорить, но должно же чего-то стоить слово императора, так? - Тебя это не касается, - отрезал он, отворачиваясь и поджимая губы в раздражении. - Он - супруг нашего сына и отец нашего внука, - продолжил нажимать муж. - Меня это касается. Йошинори рывком встал на ноги, поворачиваясь к другому спиной. Было трудно спорить с собой, а с кем-то оказалось еще сложнее. - Йоши. - Джихун, - в тон ответил он, разворачиваясь обратно и смело встречая давно изученный прищур. – Я позволил тебе жить счастливо вместе с твоим возлюбленным, и не вмешиваюсь в вашу жизнь. И ты тоже не вмешивайся в мою личную жизнь. - Хорошо. – Джихун тяжело вздохнул, но кивнул головой в согласии. - Я не буду вмешиваться. Но неужели ты думаешь, что Джэхёк рано или поздно не догадается? Однажды это несомненно произойдет, и Йошинори оставалось только с затаённым напряжением ожидать последствий. Он, разумеется, любил своего сына, Джэхёк был его смыслом жизни, ради него омега так упорно трудился, чтобы передать государство в лучшем состоянии, когда настанет час. Противоестественные чувства встали между ними, но Йоши не желал отказываться от них, как бы ни был прав Джихун. - Разве у нашего сына не огромный гарем? – спросил он, стараясь выглядеть отстраненно и холодно. - Разве вы не планируете сделать императором именно четвертого супруга? Этот титул определенно должен получить Асахи, чтобы быть на самой высоте ранговой системы и жить в тех условиях, которых он достоин. Джихун хорошо знал его, он уже разгадал все помыслы супруга, хорошо, что между ними давно еще больше двадцати лет назад было заключено своего рода соглашение, они не любили друг друга, но понимали, и это позволило их браку оказаться довольно успешным. Тем не менее обсуждать свои чувства к Асахи с Джихуном Йоши не хотел, это должно было существовать только между ним и четвертым супругом в тишине лунной ночи. - Оставим этот разговор, - в голос просочилась сильно заметная усталость, и это вынудило Джихуна сдаться и смягчиться. - Как пожелаете. -:- Асахи ползал по ковру, возясь с Чону, когда в покои вошел наследный принц. - Приветствуем наследного принца, - чуть задыхаясь, проговорил парень, все-таки поймав сына и посадив себе на колени. Джэхёк с улыбкой подошел и протянул руки, забирая ребенка к себе. - От так быстро растет. – Принц поцеловал альфочку в лоб и, покачав еще пару минут на ручках, передал няне, веля уложить мальчика спать. Асахи встал с ковра, взмыленный после часовой игры с неугомонным ребенком, и прошел вслед за супругом в другую комнату. Им подали чай, что немного охладил парня, но он все же чувствовал некоторую напряженность из-за присутствия Джэхёка. Казалось, что их больше не должно было связывать ничто, ведь главное, что требовалось от Асахи, он выполнил, родив наследника. - Что вас привело? – все же решил спросить Асахи, желая принять ванну и лечь спать поскорее. - Желание увидеть любимого супруга. - Простите, - Асахи несдержанно усмехнулся. – Я мало похожу на достойного вас супруга. Он правда чувствовал себя так, особенно после того как поправился с беременностью и родами, и практически не имел талии. Идея Машихо сесть на диету ему не понравилась, и Асахи смысла в этом не видел. Кому его привлекать теперь? Наследный принц окружен потрясающими омегами, ему есть к кому ходить вечерами, а любимый император в любом случае недосягаем. Во многом из-за этого он удивлен, сидя в покоях рядом с принцем. - Не говори чепухи. Я бы не пришел к недостойному супругу. В этот момент по пристальному взгляду Джэхёка, Асахи понял, что к нему пришли с намерением остаться на ночь. Телом завладел нервный трепет, он уже отвык от близости за этот год. И мысли его гложили, что гнусно, любя одного, ложиться в постель к другому. Но теперь как-то не солидно сбегать или прятаться на крыше. Асахи вздохнул. - Мне необходимо принять ванну. В ванне в итоге они оказались вдвоем, и это висело в голове четвертого супруга в разрезе с воспоминанием об эпизоде с ванной императора. Асахи сидел на его бедрах и послушно подставлял шею под поцелуи и покусывания. Внутри разливалась сладкая нега, всё происходящее ощущалось остро и чувственно, что он немножко терял связь с реальностью. Выбрались они из купальни где-то через час и тут же столкнулись со входящим во дворец императором. Асахи был готов сквозь землю провалиться, чувствуя на себе этот угрюмый взгляд. Стыд поглотил его полностью, он не мог даже головы поднять, оставляя все объяснения принцу. Хотя что тут объяснять, все ясно было и без слов. Той ночью Асахи спалось очень плохо, сердце и душа болели, снедаемые бесконечным беспокойством. Взгляд императора преследовал его, стоило даже на миг прикрыть глаза. Он разрывался между чувствами и долгом, боясь за самого себя, а теперь еще и за малыша Чону, ведь его ошибки могли сказаться на мальчике. Оставалось только молиться и скрывать по утру ото всех свои красные от слез и недосыпа глаза. -:- Здоровье Асахи резко ухудшилось, странные ощущения в теле преследовали его на протяжении целого месяца. Когда обычные травяные успокаивающие чаи перестали давать временный эффект, омега обратился к лекарям. Те его нисколько не обрадовали, он снова был в положении. Это порядком ошеломило парня, потому что он не проводил течений с принцем, у него вообще после рождения Чону с этим процессом возникли проблемы в виде их отсутствия. Умудренные опытом лекари сказали, что такое абсолютно естественно, что течения были прерывистыми, непродолжительными, так что легко их было спутать с обычной слабостью. Под страхом наказания омега запретил лекарям вякать кому-либо, потому что желал рассказать сам, по крайней мере так он объяснил им свое повеление. Неожиданно обрушившаяся новость шла в разрез с планами Асахи не заводить больше детей от принца. Ему было вполне достаточно, что у него был малыш Чону, который еще не подрос достаточно, чтобы стать самостоятельным. К тому же принцу к этому времени уже родили принцессу Джинсоль, а совсем недавно весь гарем праздновал счастливые известия из дворца Едама. На секунду Асахи даже закралась дурная греховная мысль, что может есть способ избавиться от этого бремени. Но стало страшно и неуютно, и бесконечно жаль невиновного ребенка, и парень смирился с будущим. Плакал, хандрил, но смирился. Первым человеком, кому он хотел доверить эту новость, был, конечно же, император. Они встретились у большого пруда с карпами после полудня под предлогом послушать игру на цитре. Асахи сидел на специальной скамеечке, перебирая струны и создавая «весеннюю мечту», а Йошинори устроился на покрывале совсем рядышком вместе с Чону, быстро задремавшим на его коленях под мелодию. - У меня будет еще один ребенок, - шепотом произнес Асахи, не отрываясь от игры. Император с большими круглыми глазами посмотрел на него, его реакция не была близка к радостной. - Мой сын скоро станет многодетным отцом, - он горько усмехнулся. – Надеюсь, наша империя избежит кровавых войн за трон. Асахи содрогнулся, представив себе, в какой опасности могут оказаться его дети, если начнутся усобицы. Власть слишком соблазнительна для людей, ради нее идут на ужасные свершения и преступления. В одночасье можно потерять всё, а в самой большой опасности ежедневно и еженощно находится он – пламя, согревающее сердце, - император. Омега плавно завершил композицию и, отложив цитру прямо на траву, подошел к покрывалу и сел на расстоянии вытянутой руки: так близко, но нельзя прикоснуться. - Прости меня, - прошептал Асахи, едва сдерживая слёзы. - Не извиняйся, любовь моя, - так же тихо произнес Йошинори, его губы тронула нежная улыбка, вновь заставляющая младшего терять связь с миром и уплывать в грёзы, где он может легким прикосновением губ забрать эту улыбку себе. - Это наши с тобой дети. - Чону напоминает мне тебя… - вырвалось у Асахи глупое, но император кивнул на это. - У Чону – моя судьба. – Он ласково провел пальчиком по маленькому носику и огладил мягкую гладкую щечку ребенка. – Твой сын родился под звездой короля. Асахи слышал об этом от придворного астролога и был далек от радости. Он и его сын стали объектом зависти, к ним было приковано слишком много внимания, повсюду виделись враги и опасность. Им следовало стать сильнее, чтобы не пасть в пучине дворцовых интриг, но Асахи был слаб и только император поддерживал в нем веру и надежду. - Если я прикажу не встречаться больше с моим сыном, ты исполнишь мою волю? – внезапно спросил Йошинори, вырывая младшего из мрачных дум. - Я готов выполнить любое твое желание, - заверил Асахи, хотя они оба знали, что это трудновыполнимый приказ. - Ближайший год принц точно не прикоснется ко мне… -:- Малыш появился на рассвете, разбудив полдворца. Это был крохотуля-беточка, но самое главное он был здоровым и крепеньким. Мальчика назвали Чонхван, имя выбрал сам император. Наследный принц к этому времени уже имел троих детей – принца Чону, принцессу Джинсоль и принца Ёнгю, из них первый и третий обладали равным правом унаследовать престол после отца. Чонхван был вне борьбы, как и принц Джункю из-за вторичного пола. Этому Асахи был только рад, потому что мальчик мог прожить свою жизнь по собственному усмотрению, никому ничего не должный. Дел у Асахи прибавилось, забот стало в два раза больше, но вместе с тем и радости. Наступили относительно спокойные дни, от омеги ничего не требовалось, кроме должной заботы о мальчиках. Но спокойными эти дни были только для него, потому что за стенами дворца творились беспорядки. Неурожайный год поставил народ под угрозу голода, столица наводнилась бедняками и нищими, пришедшими сюда в поисках благотворительной помощи от господ. На фоне этих печальных событий Асахи потерял связь с близкими людьми: давно не было новостей и визитов Харуто, император был неимоверно занят, а наследный принц усердно помогал отцу с делами. Но худшее было только впереди. В такое тяжелое время, когда народ жил ради одного хлеба, одно из зернохранилищ сгорело. Среди виновных в произошедшем было названо и имя Харуто. Асахи узнал худшую новость за всю свою жизнь ранним утром, едва поднявшись с постели. Против Харуто выдвинуты серьезные обвинения, за которые его могут казнить. Оставив детей на нянь, он заспешил в дворец сына всех небесных светил за ответами. Император был занят важными делами, как и все предыдущие дни, Асахи сел на колени прямо перед главным павильоном в ожидании. Его посещали мысли одна страшнее другой, и он понятия не имел, что делать, но точно знал, что ради брата готов на всё. Повелитель спустился где-то через сорок минут, тут же поднимая парня с земли и ведя за собой внутрь. Выгнав всех наружу, он усадил омегу на тахту и сам сел рядом. - Ваше величество, - проговорил Асахи, сглатывая нервный комок, пока мужчина, задрав штанины, критически осматривал его налитые синяками колени. Он перехватил его руки, сжав их в своих ладонях. – Расскажите мне, что с моим братом? Император аккуратно высвободил свои руки и встал с тахты, отворачиваясь. - Генерал совершил серьезное преступление против меня. - Он бы не посмел. Харуто предан вам! - Доказательства неопровержимы. - Вы собираетесь…казнить его? Ответом было молчание, но оно говорило само за себя. Асахи судорожно вздохнул и решительно встал. - Тогда казните и меня вместе с ним. Йоши резко развернулся к нему и прошил свирепым взглядом. - Ты смеешь, указывать мне, что я должен делать? - Смею. Ведь вам нужен повод для того, чтобы наказать меня. – Асахи поднялся с тахты, встав прямо напротив старшего, поднимая на него решительный взгляд. - Я - дерзкий омега, позволяю себе в присутствии императора невообразимой наглости вещи, я, в конце концов, изменяю вашему сыну, наследному принцу. - Ты и вправду дерзкий, и невоспитанный, Асахи. – Император подавленно и горько улыбнулся, качая головой. - Совсем не боишься гнева сына солнца. - А чего мне бояться, когда потеря брата – это самое страшное в моей жизни? И это действительно так. В этой жизни ему ничего не принадлежало в действительности. Все его вещи – это дары статусу, Джэхёк – принадлежит императорской семье и еще троим супругам, помимо него, Йоши – практически неосязаемый мираж, то в его руках, то за тысячу километров, да даже дети ему не принадлежат, являясь ценностью императорской семьи и народа. Только Харуто с рождения был его, его братом, защитой и опорой, и он не мог потерять свою семью. Что это будет за жизнь, в которой нет Харуто? Каково ощущать на своих плечах такую власть во дворце и не смочь уберечь при этом родного брата? Вместе с Харуто Асахи потеряет всё, ведь его жизнь продолжиться бок о бок с убийцами брата, он будет соучастником, если останется в стенах дворца. Любовь к императору, что лично вынесет смертный приговор, станет проклятьем. Такая жизнь ему не нужна. - Ты ничего не можешь исправить! – указал император, не сдерживая горечи в тоне. - Его преступление нельзя простить. - Я может и не могу. Но ты можешь! – Асахи умолял, едва не плача, вцепившись в чужие руки мертвой хваткой. - Ведь ты император, тебе дарована власть самими небесами! Я ни за что не поверю, что мой брат преступник, только если он сам признается мне в этом. - Так иди и спроси у него. – Йошинори расцепил их руки, разворачиваясь и уходя в другую комнату. - Я позволяю тебе навестить его. Омегу привезли в крепость, где держали заключенных. Вид навевал жуткие думы, там за стенами сидел Харуто. Асахи нервно озираясь шел за стражником, сырые камни наполняли воздух затхлостью. Комната в которой был заперт брат, была обособленной и охраняемой двумя стражами. Парня пропустили внутрь, и он кинулся к сидящему на соломе старшему. - Асахи? – мужчина был в непомерном удивлении, увидев его и почувствовав касания теплых рук. – Что ты здесь делаешь? - Его величество позволил мне встретиться с тобой. Харуто выглядел истрепанным, кажется, к нему применяли пытки. От этой мысли сердце Асахи сжалось, нутро заныло жгучей болью. Слезы в который раз за день потекли по его щекам. - Ну, что ты!? Не нужно плакать… – брат тут же принялся успокаивать его. - Ах, я рад, что могу увидеть тебя в последний раз. - Не говори так! – тут же возразил Асахи. - Разве ты виноват? - Я не совершал того преступления, но я виноват, что поверил одному человеку и позволил случиться такой ошибке. Конечно, Харуто не виноват, не было смысла сомневаться в его преданности и чести. - Назови мне его имя, - потребовал Асахи. Это был тот выход, который был необходим для спасения брата. - Нет, Сахи. – Харуто с тяжелым вздохом, едва не закашлявшись, покачал головой в несогласии. - Он занимает очень высокое положение, не лезь в это дело! Я не хочу, чтобы ты пострадал. - Я тоже занимаю высокое положение. Так какой от него толк, если я не могу тебя спасти!? – омегу медленно, но верно накрывала паника, он был близок к истерике. - Скажи мне, кто тебя подставил? Харуто снова покачал головой. - Даже если ты расскажешь всё императору, между тем человеком и мной, он выберет его жизнь. А за преступление кто-то обязан ответить, иначе народ станет сомневаться во власти его величества. Меня не спасти. Асахи отказывался верить в фатальность судьбы брата, он не хотел и не был готов это принять, а тем более сдаться. - Если ты мне не расскажешь. Я сам все разузнаю. - Асахи, успокойся. - Как я могу успокоиться!? – вскричал он, и искры из его глаз могли разжечь солому под их ногами. - Я так рад, что ты вырос таким. – Внезапно лицо Харуто просветлело от улыбки, он сжал крепче руки брата. - У тебя доброе сердце и чистая душа. Ты такой красивый и утонченный, талантливый и храбрый. – Комплименты в эту минуту были сродни кинжалам, безжалостно протыкали сердце Асахи. Так говорят, веря, что встреча – последняя. - Твои дети, мои племянники, вырастут и станут бриллиантами короны империи. И ты сам станешь императором, я верю в это. Трон императора волновал Асахи сейчас в последнюю очередь, он сглотнул соленые и горькие слезы. - Перестань… Это мне не нужно. - Я знаю, что император очень тебя ценит, - упорствовал Харуто, ни на что больше не надеясь и пытаясь выглядеть достойно перед братом. - Не гневи его. Я сам виноват, что оказался в таком положении. Асахи уверенно поднялся на ноги. Теперь он смотрел на Харуто сверху вниз, взяв под контроль свои эмоции. Ему давно уже следовало нарастить броню и острые когти, чтобы бесстрашно бороться за своих любимых. - Я готов вызвать гнев у самих небес, если это поможет тебя спасти. И я не успокоюсь, пока не вытащу тебя отсюда! Он наклонился поцеловал брата в лоб, а после решительно вышел, игнорируя протесты Харуто, чтобы найти того человека, что подставил его. Идя по коридору, Асахи внезапно столкнулся с младшим братом императора, вторым принцем. - Приветствую его высочество. – Он поклонился и встретился с встревоженным взглядом на бледном лице. - Приветствую вас, талантливый супруг, - кивнул Джункю. – Навестили брата? - Да. А вы… к нему? Иной мысли и не возникало, других комнат дальше по коридору просто не было, а значит и заключенных. - Верно. Ваш брат не мог совершить этого преступления. Я хочу во всем разобраться. Только нам нужно больше времени. Асахи закивал, его сердце грела мысль, что он не один борется, что у него еще есть союзники. Надежда раскрылась в нем как цветок лотоса. Он был готов сразиться с самим императором, да, он был готов. -:- Йоши нашел брюнета во дворце тишины, который уже давно пустовал и использовался под место уединения для медитаций и молитв. Асахи сидел на циновке перед алтарем с закрытыми глазами и скорее всего почувствовал его запах, но не подал виду. Император присел сзади него и обвил руками, сцепив их на животе. Парень ощутимо напрягся, что не понравилось Йоши. - Я молюсь о спасении моего брата, раз уж вы, ваше величество, не можете этого сделать, - прозвучал его тихий и наполненный упреками голос. Мужчина сжал его талию сильнее, он и так был зол. Разве ему самому хотелось расстраивать любимого? Но как император мог быть предвзятым в соблюдении закона? Асахи зашипел от крепкой болезненной хватки. - Возможно, мне вновь посчастливится забеременеть. Как вы можете быть таким грубым с моим животом! Йоши разжал руки, но тут же за плечи развернул парня к себе и положил их на щеки, приближая к своему лицу. - Разве я не запретил тебе проводить ночи с моим сыном? Взгляд, который он встретил от младшего, разрезал как нож для бумаги: вместо света одна лишь тьма. - Вы запретили мне, а не ему. Как, по-вашему я должен отказать супругу, наследному принцу? - Ты был таким изобретательным, когда только стал четвертым супругом. – Император не хотел произнести это саркастично или назидательно, но именно так и вышло, делая воздух между ними почти мертвым. - Во время течений ничто мне не поможет. – Асахи опустил глаза в пол, длинные ресницы легли на щеки. - И вообще, ваше величество, я не могу сейчас думать о постели. Сказав последнее, парень убрал его руки от своего лица, но не отодвинулся. Император ожидал услышать снова нечто гневное против него самого и ничего не мог с этим поделать, ведь характер его возлюбленного был далек от сахарного, и ему даже нравилась в нем эта черта. - Ты ведь виделся с братом, - не спросил, а скорее констатировал Йошинори, располагая ладони на своих коленях, чтобы побороть желание вновь коснуться младшего. - Да. И он ни в чем не виноват, - твердо и непоколебимо произнес Асахи, теперь уже в упор глядя на старшего омегу. - Харуто подставили. На улице поднялся ветер, который частично проникал внутрь комнаты, заставляя пламя свечей дрожать. Две тени отбрасывались на панельную стену, украшенную блеклыми рисунками плавающих на пруду уток. Двое омег сидели близко-близко, друг напротив друга, но расстояние было непреодолимым. - И кто же? – спросил император, ни выказывая на самом деле подлинного интереса. Неподкрепленные никакими доказательствами слова наложника, особенно являющегося близким родственником задержанного, не будут рассматриваться бюро. - Он не сказал мне имя, - голос Асахи был пронизан горечью и вместе с тем решимостью. - Но я все равно узнаю. В погоне за правдой он мог залезть в такой бурелом, что не выберешься живым. Йоши такая решимость лишь испугала и озадачила. Он родился и вырос во дворце, искусно научившись соответствовать своему статусу и играть множество ролей. За многие годы император повидал разного рода интриги, как одни поднимались, а другие навсегда исчезали, и он не мог позволить Асахи оказаться в числе вторых. - Как ты собрался это сделать? – требовательно спросил Йошинори, почти приказывая. - Я думаю над этим. - Асахи. Младший омега порывисто придвинулся, практически залезая на колени. Его мягкие руки легли на плечи, прижимая Йоши к себе так, что их лбы соприкоснулись. - Дай мне время, - прошептал он, его дыхание ложилось на губы императора. - Отложи решение. Сделай хотя бы это ради меня. Йошинори с тяжелым сердцем согласился отложить вынесение приговора. Он мучился больше всех, Асахи и Джункю искали у него милости для Харуто, но было так трудно позволить подобное с учетом доказательств и рапортов других генералов. Император лучше всех понимал, что казнь Харуто отвернет от него сразу двух очень дорогих для него людей, нанеся огромную сердечную рану. Однако плох тот государь, что руководствуется личными чувствами в ущерб государству, и найти иной выход из сложившейся ситуации было практически невозможно. Он бессонно проводил уже многие ночи к ряду, страдая от внутренних противоречий. Никому не дано понять его, и от этого становилось невыносимо. Проснувшись в очередной раз с головной болью, которая словно никогда не проходила, Йоши устало влачил свое тело навстречу большому испытанию. К его изумлению, у кабинета его ожидал бледный и такой же плохо выглядящий, как и он, младший брат. - Что привело тебя в такой ранний час? - Вы просили доказательств невиновности Харуто-ши, я их готов предоставить, выше величество. – Джункю протянул императору свиток, перевязанный голубой лентой. – Брат, прости меня, но, прошу, будь сильным и справедливым. Йошинори не понял смысла, вкладываемого Джункю, и с некоторой робостью раскрыл свиток. По мере чтения эта ремарка младшего брата становилась очевидна и сравнима с ножевым ударом в спину. Он поднял свои огромные глаза на Джункю, не в силах что-либо произнести. - Я тоже люблю его, - сказал тот ломающимся голосом и с текущими по щекам слезами. – Но это зашло слишком далеко, Йоши… -:- Шторы качались от ветра, поднявшегося ближе к полудню, и этот ветер принес императору тяжелые для принятия перемены. Он сидел за своим рабочим столом, все движения скованные, воздух застревает в горле. - Как ты посмел? – и голос не набирал силы, звуча безжизненно. - Откуда такая дерзость? Перед ним на покрытом ковром полу стоял на коленях, низко опустив голову, его близкий друг с самого детства, Хёнсок. Он был одет в простую серую одежду без привычных сияющих и звенящих украшений, и от того казался еще более далеким, чем уже. Ранним утром принц Джункю, вручив свой свиток, разоблачил в злодеянии именно его. Словно Йоши было мало потерь, что несла ему жизнь во дворце, суровые боги решили забрать еще одного важного человека. - Их семья является головной болью огромного количества людей, ваше величество, - сухо, без лишних эмоций и страха ответил Хёнсок. - Я не имел права, но все равно пошел на это, ради самого себя. Головная боль огромного количества людей…Добившись повышений за короткие сроки, Харуто действительно многих разозлил и нажил себе врагов, но, по представлениям Йошинори, их пути с Хёнсоком были совершенно параллельны и не могли пересечься. - Что конкретно тебе сделал Харуто? – прямо спросил император, желая знать правду и попытаться увидеть разумные причины поступка друга. Но он не ожидал, что будет настолько ошеломлен ответом. - Из-за него принц Джункю отказывает мне в браке. Он надеется, что вы позволите ему выйти за него замуж. В первую очередь, поразило желание Хёнсока связать себя браком с принцем. Они никогда не были влюблены и между ними были чисто братские отношения, Хёнсок любил Джихуна, и его чувства были взаимны. Йошинори даже позволил им много лет назад жить вместе, не препятствуя любви близких ему людей. Исходя их выше указанного, нетрудно понять его непонимание и растерянность новостями. - Что? – Он поднялся с позолоченного стула, опираясь обеими руками в поверхность стола. - Но зачем тебе вступать в брак с моим братом? - Я больше не могу так жить. – Хёнсок поднял голову и вскинул свой взор на омегу, глаза были полны слез. - Я хочу покинуть дворец, Йоши. - Хёнсок… - Почти двадцать пять лет я служил вам здесь в этом змеином логове, - голос беты звучал надрывно и дрожал от сдерживаемых рыданий. - Из этих двадцати пяти лет двадцать лет я веду тайную жизнь, вынужден скрываться и прятаться, изображать из себя человека, которым не являюсь. Я вымотан, у меня больше нет сил, и его улыбки уже недостаточно, чтобы я продолжал свою борьбу. – Уголки губ поднялись вверх в провальной попытке улыбнуться. - И ваш омега, он тоже в один день придет к этому осознанию, гораздо раньше, потому что тебя, мой повелитель, любить в стократ тяжелее, чем кого бы то ни было. Сердце Йошинори упало, слова друга ранили его без ножа. Он не мог до конца поверить в то, что Хёнсок рискнул всем из-за женитьбы, нет, император точно знал, что мотивы его были куда глубже и, скорее всего, связаны с другими именами. Просто природа Хёнсока была таковой, он был жертвенным и не щадил самого себя ради блага дорогих ему людей. - Хёнсок, это преступление будет стоить тебе жизни, неужели ты не понимал этого? – в отчаянной попытке найти светоч во мраке Йоши едва и сам сдерживал слезы. - Я знаю все законы, ваше величество. – В этот раз бете удалось улыбнуться, причем так сияюще, что больно. - И готов принять любое ваше наказание. Он редко такое слышал. За годы царствования император отправил на тот свет много людей, и большинство из них проклинало его перед смертью. Йоши не боялся проклятий, но он боялся одиночества, боялся остаться на этом золотом троне совсем один. - Как после этого должен жить я? – повержено спросил он, выходя из-за стола и останавливаясь в трёх шагах от сидящего на полу мужчины. - Как мне принять всю ненависть Джихуна и Джэхёка? - Как настоящий правитель, коим вы и являетесь, - уверенно проговорил бета. Оба альфы так сильно дорожили Хёнсоком, что вне всяких сомнений отношения между ними и самим императором обрастут темным льдом. И одиночество, которое так страшило Йошинори, примет его в свои объятия. Но следовало спешить, требовались срочные и твердые решения. Мир за воротами его личного павильона не застывал ни на миг, если промедлить, можно потерять слишком многое. - Завтра утром я закончу расследование по этому делу, и к этому моменту, Хёнсок, тебя уже не должно быть в моей империи, - повелительно произнес Йоши, выпрямляясь и принимая свой самый царственный и устрашающий вид. - Садись на первый же корабль и плыви, как можно дальше. - Йоши, я не боюсь смерти… - попытались возразить ему. Конечно, он не боялся, Йошинори прекрасно знал нрав своего друга, но это не значило, что сам император не боялся его смерти. - Это приказ от твоего государя! – отрезал он, не терпя никаких возражений и споров. - Ты обязан подчиниться! Хёнсок поднялся с колен и, чуть пошатываясь, подошел к императору. Он аккуратно вытер рукавом своего ханбока, слезы, которые незаметно для него самого проступили на его глазах. А после бережно взял руки Йошинори в свои ладони. - Мой дорогой друг, моя первая любовь, мой повелитель, - слова в нежном тоне, который так сильно напоминал о матери, мягко слетали с его пухлых губ, хрупкие, но такие драгоценные. - Не трать свои слезы на меня. Где бы я ни оказался, ты навсегда останешься в моем сердце. - Джихун никогда тебя не простит. - Простит. Но приготовься к тому, что он станет невыносимым ворчуном. Следующим утром результаты расследования были оглашены во всех уголках страны, все преступники были арестованы и казнены. За исключением Хёнсока, который был объявлен в розыск, а за его поимку была назначена крупная сумма золотых. Йошинори трясся, беспокоясь, что друг не успел скрыться, что в один день к нему приведут замученного и забитого Хёнсока, и карательный меч опустится на его шею. Он долго говорил с Джункю, ища смысл его поступка, конечно, слова о браке с Джункю оказались ложью, потому что младший брат впервые слышал о таком желании. Но в чем-то было и зернышко истины – Харуто жил в сердце принца. Йоши недолго раздумывал об этом, он был щедр, когда дело касалось любви, и не видел преград для их брака, ведь Харуто был полностью обелен. Тень Хёнсока преследовала его, как и разъярённый взгляд Джихуна. Император неделю держал от него дистанцию, не готовый говорить с ним, ему требовалось больше времени, чтобы выстроить оборону. В конце недели он понял, что именно должен сказать ему. - Джихун, кто приказал поджечь зернохранилище? – Йошинори спросил прямо в лоб, едва дождавшись поклона мужа, вошедшего в его покои. Джихун с каменным лицом дошел до императорского ложа, останавливаясь в одном шаге от сидящего там омеги. - Не Хёнсок, - процедил он сквозь зубы. – Это был не Хёнсок. Йоши знал это, чуть запоздало, но слова и поступок Хёнсока приобрели для него истинный смысл. Он хотел защитить императора и в то же время Джихуна. - Чем вызвана необходимость устранения Харуто-ши для твоей семьи? - Карьера моего младшего брата. Такого мотива было недостаточно, Йошинори пристально вгляделся в лицо мужа, безмолвно приказывая рассказать всё, не утаивая. - Репутация моего сына и моих внуков, - признал Джихун. Он сразу догадался, что омега не проследил нить его логики, поэтому продолжил: - Ненависть четвертого супруга благоприятно бы сказалась на твоих отношениях с ним. Верно, их отношения бы закончились. Йоши медленно и чинно поднялся с постели, выравниваясь перед супругом, и ударил его по щеке, заставив покачнуться. Этого было недостаточно, с одной стороны, а с другой – наказание Джихуна было куда более жестоким и болезненным, чем эта маленькая пощечина. - Твой отвратительный поступок действительно изменил отношения, правда, между тобой и Хёнсоком. – Глаза Джихуна остекленели. Йошинори вернулся на свое прежнее место. - Иди и перепиши 20 свитков буддийских писаний. – Он безмолвно развернулся, направляясь в свои покои. – И молись, Джихун, молись, чтобы Хёнсок, где бы он ни находился сейчас, был жив и здоров. Стоило дверям за ним тихо закрыться, как император приложил ладони к лицу, пытаясь сдержать рвущийся крик. Список потерь продолжал пополняться и это еще отнюдь не конец. Хёнсок всегда был крайне рассудительным, он сразу понял, что наказать Джихуна будет невозможно, к тому же его раскрытие точно бросит тень на самого Йошинори и весь императорский клан, в таких условиях в одно мгновенье вспыхнул бы народный бунт. У него бы не было другого выбора, кроме наказания первого подозреваемого, коим являлся Харуто, а это навсегда отвернуло бы от него Асахи и сказалось бы на Чону и Чонхване. Хёнсок снова пожертвовал собой, как и много раз до этого. -:- Харуто освободили из-под ареста, и Асахи позволил себе выдохнуть от облегчения и впервые за это напряженное время лечь со спокойным сердцем. Когда он узнал подлинную личность, виновную в преступном деянии, то сильно усомнился. Кроме того, его обуревало беспокойство за императора, которого парень не видел едва ли не в течение последних трех недель. Весь дворец вообще как-то странно затих. Асахи прогуливался по саду слив в надежде хоть краешком глаза увидеть императора, хотя бы убедиться, что с ним всё хорошо. Его душа изнывала от скуки и тоски, воздух не насыщал легкие. - О чем задумались, талантливый супруг? – чей-то голос вывел парня из размышления, в которые он незаметно для самого себя погрузился. Омега испуганно обернулся и столкнулся взглядом с принцем Джункю. Асахи моментально исполнил этикет, поклонившись, выказав почтение принцу. - Ваше высочество, я благодарю вас за помощь моему брату. Было очевидно, кто оказал наиболее ценное влияние на расследование, и Асахи был готов вечность благодарить принца и молиться за его здоровье и благополучие. - Не стоит, - Джункю отмахнулся с кроткой улыбкой. – К тому же, настоящий преступник в итоге не был наказан согласно закону. – Он подошел ближе, снижая тон до шепота. – Будь осторожен в отношении императора-консорта. Асахи так и застыл от шока, его противником оказалась птица очень высокого полета. - Я скоро выйду замуж и перееду из этого дворца. - Джункю вновь вернул между ними расстояние, глядя все с той же мягкой и даже братской улыбкой. – Поэтому не смогу присматривать за тобой и мальчиками. Пожалуйста, береги себя. Второй принц легко кивнул ему головой и пошел своей дорогой по тропинке, ведущей на выход из сада. Асахи запоздало поклонился ему, находясь в еще более растрепанных чувствах, чем раньше. Встретиться с Йошинори не удалось, и на омегу нашла апатия. У него пропали всякий аппетит и настроение. Не зная, как успокоить себя, он вышел посреди ночи во двор своего павильона. Душа едва не покинула тело, когда вместо пустоты двора, на него смотрели такие же изумленные глаза императора. Не помня себя, Асахи зашагал к нему и, оказавшись в шаговой близости, схватил его прохладную ладонь, чтобы убедиться, что перед ним не галлюцинация уставшего мозга. - Почему ты не спишь? – прошептал Йошинори, абсолютно реальный, из плоти и крови. - Я не могу уснуть, - прошептал в ответ Асахи, все еще боясь закрыть глаза даже на миг. Император крепче перехватил его руку и повел за собой обратно внутрь покоев. Они проговорили полночи обо всём, что беспокоило каждого на протяжении этих недель, воруя тепло в объятиях и нежность в быстрых поцелуях. Асахи почувствовал, что, наконец, полноценно ожил. -:- Подходило время, которое заставляло Асахи все чаще нервничать. Течение. Наследный принц непременно навестит его, а он хотел избежать ночей с ним. В последнюю встречу с императором омега поделился своей тревогой по этому поводу, и Йошинори обещал найти решение. Так что, когда ему доставили письмо от него, он ожидал, что решение найдено. Асахи раскрыл письмо и прочитал послание. «Эта настойка задерживает течения. Принимай по одной ложке каждый день до тех пор, пока у кого-нибудь из наложников или супругов не начнется течение. Так как принц уже будет занят кем-то другим, ты сможешь спокойно отлежаться это время» В прилагаемой шкатулке лежал пузырь с прозрачной жидкостью. Асахи спрятал все в свой тайник, раздумывая над планом императора. Могло ли это сработать? Возможно, сам Йоши принимал эту настойку по необходимости, чтобы не пропускать важные события. Он принимал настойку по инструкции каждый день, отодвигая течения, что уже должны были начаться пару дней назад. Спустя еще две недели, стало известно, что принц проводит время с Доёном, и в гареме кроме него, есть еще наложник, испытывающий течения. Асахи тут же отказался от настойки, здраво предполагая, что бросить третьего супруга будет верхом пренебрежения. На следующий день его мгновенно охватили синдромы, и он вспомнил время, когда еще был юным и невинным. Долгие купания, прохладный чай со специальными травами, компрессы – парень даже немного скучал по тем дням. Тогда он был в какой-то мере свободным, не повязанным руками и ногами с императорской семьей. Вечером ему стало немного хуже, Асахи почувствовал легкий жар и решил скорее лечь спать. Во дворе вдруг началась суматоха, стал слышен стук подошвы людей. Брюнет приподнялся на локтях. - Что происходит? – крикнул он караулящей у дверей прислуге. Вместо прислуги в покои ворвался Джэхёк, немало напугав супруга своим появлением. - Я пришел, любимый. - Ваше высочество, вы ведь были с третьим супругом…Что вы… Принц не дал ему договорить, порывисто прижимая к себе и начиная расстегивать рубаху. - Стой! – Асахи отодвинул его за плечи, забыв обо всех нормах этикета и статусных различиях. – Джэхёк, объяснись. - Что тут объяснять? – заворчал альфа, продолжая вынимать пуговицы из петель. – Мне доложили, что у тебя начались течения. И я сразу пришел. - А как же Доён? - Я достаточно побыл с ним. Почему ты вообще недоволен?! - Потому что я не хочу быть для тебя вторым за ночь! – Асахи от стресса почти истерил. - Ты даже не сходил в купальню! Ты совсем меня не уважаешь! - Как ты смеешь говорить такое! Я никого так сильно не уважаю как тебя! Ты - мой любимый супруг! И сегодня я ни с кем не был, меня полдня во дворце не было, я только что вернулся, поэтому и не сходил в купальню. Асахи стало и смешно и плакать одновременно захотелось от услышанных слов. Он печально улыбнулся и обнял за шею Джэхёка, не зная, как смотреть ему в глаза. - Прости за то, что я скажу сейчас. Ваше высочество, я боюсь забеременеть снова. - Почему? - Третьи роды окончательно угробят мою фигуру. – Сочинялось на ходу коряво, но вполне в духе омежьих заморочек, которыми Асахи сроду не страдал. - Вы будете стыдиться меня и разлюбите. - Асахи, ты такой глупый! – возмутился принц, целуя его в нос. – С каждой беременностью ты становился все красивее и красивее. Тебя невозможно разлюбить. Но если ты пока не готов к третьему ребенку, я буду осторожным. – Он протянул ему ладонь. - Пойдем в купальню вместе. - Нет, я не смогу дойти. – Ему даже и врать не пришлось. После игр с сыном, ноги гудели знатно. - У меня все тело болит. Джэхёка это конечно не остановило, он просто поднял супруга на руки и так понес в купальню. Асахи не верил, что он будет осторожным наверняка, но зато сам брюнет был очень дальновидным, и по запасному плану принимал все время после вторых родов противозачаточные настойки. Только этот запасной план никак не мог спасти его после от гнева императора. Гнев пришел планомерно, как и ожидалось. Асахи пришел с мальчиками в павильон императора, по его же приказу. Император встретил его достаточно прохладно, резко ввергая младшего омегу в уныние. Йошинори взял на руки Чонхвана, раскачивая и милуясь с ним, как прилежный дедушка. - Ты снова провел течения с моим сыном, - к Асахи же обращение было суровым. Какой пугающий контраст. - Что? – он не ожидал, что император начнет ссору прямо при детях. - Не прикидывайся, что не понял, - строго выказал тот, усаживаясь вместе с Чонхваном на тахту. Чону в то же время носился по комнате, залезая под все столы и стулья. - Вы пропахли друг другом. - Я следовал вашему плану, господин. Пил ту настойку, дождался подходящего времени. Но… - Но что? - Ничего не смог поделать с тем, что являюсь фаворитом наследного принца, - прозвучало слегка самонадеянно, но Асахи тоже начал раздражаться от такого пренебрежительного тона старшего. - Это мой сын тебе так сказал? - Его высочество называет меня любимым супругом. Лицо Йошинори приняло озадаченное выражение, мозг его усердно работал, пока колени не прекращали качать малыша. - Я найду ему новых прекрасных омег, - подумав, сказал он. - Йоши, их и так навалом в гареме! – не согласился Асахи. - Наоборот, многих следует выдать замуж. - Навалом, говоришь? Почему же тогда Джэхёк все еще не утратил к тебе интереса? Хотел бы знать Асахи ответ, ведь этого интереса у принца он не искал совсем. Наоборот, его внимание было ему в тягость и к тому же вызывало у других наложников и мужей ненужную ревность. - А почему вы не утратили? – сорвался с губ встречный вопрос. С их первой встречи прошло почти пять лет, а трепет, который затапливал сердце Асахи при взгляде на императора, был все тот же. Йошинори поднялся с тахты и подошел к омеге почти вплотную. - Я тебя люблю, - сказал он едва слышно и, поцеловав Чонхвана в лоб, передал в руки папы. Асахи не ответил на это тихое признание вслух, слов было не нужно, его сияющие глаза говорили громче и выразительнее слов. - Может быть наследный принц тоже? – предположил он, дав эйфории от услышанных слов, застыть между ними на пару минут. - Наши чувства совсем не похожи, - не согласился император, подзывая Чону к столу с угощениями, которые были приготовлены для детей. - Любовь бывает разной. - Ты заговариваешь мне зубы. Асахи сел за стол напротив Йошинори, и стремясь закрыть эту тему, произнес: - Я всего лишь не хочу между вами ссор. Но, разумеется, однажды это должно было случиться, ведь всё тайное становится явным. -:- Неизвестно досконально, что позволило двоим влюбленным так долго сохранять секрет от принца. Может быть, они хорошо скрывались, или принц был невнимателен и рассеян, или, возможно, принц не хотел верить во все эти сплетни и чужие домыслы. Так или иначе прошло еще несколько лет прежде чем иллюзия тайны окончательно развеялась. Асахи, не подозревая о приближающейся беде, сидел и рисовал пейзаж, желая сделать подарок императору. Солнце уже начинало медленно садиться, когда сначала громко хлопнули ворота павильона, а после и двери покоев омеги. На пороге появился наследный принц, очень злой и взмыленный. Асахи спешно бросил рисунок, поднимаясь и уже намереваясь поклониться ему, как Джэхёк в три шага подошел к нему, распахнул его халат и воззрился на кожу. Асахи испуганно охнул, когда почувствовал ледяные пальцы, шарящие по плечам, груди и шее. - Так это правда, - припечатал принц, надавливая на место под ключицей. - О чем вы? – дрожа, спросил омега, пытаясь закутаться в одежду обратно. Он блефовал, прекрасно зная, что под ключицей у него следы от россыпи поцелуев Йоши. - Ты изменяешь мне. Альфа вжал супруга в колонну посреди покоев, рука легла на шею, силясь сдавить и сломать. Асахи понимал, что ему не дадут сказать и слова, что его прикончат прямо здесь и сейчас. Все казалось тянулось бесконечно долго, омега мысленно прощался с детьми, братом, императором. - Папа! Сквозь пелену, стоящую в ушах, он услышал вопль своего младшего сына. Рука с шеи исчезла, и Асахи грохнулся на пол без сил, с болью втягивая воздух. Маленькие ручки коснулись его плеч. Он поднял голову и встретился с заплаканным Чонхваном, вздрагивающим от испуга. - Шшш, - с трудом просипел Асахи, прижимая к себе ребенка. Наследного принца в покоях уже не было. -:- Йоши смотрел на бледного омегу, сжавшегося на постели. Его хрупкая шея была перевязана, и пусть Асахи был жив, но говорить, по крайней мере пока, не мог. Чонхван сидел рядом с ним, отказываясь куда-либо уходить, он был все еще напуган. - Это был папа, - первое, что сказал мальчик, увидев дедушку-императора. У мужчины все внутри затряслось от услышанного. Джэхёк пытался задушить Асахи, пытался его убить. Что за жестокость вдруг в нем проснулась, с чего он так разозлился и потерял над собой контроль? Он протянул парню небольшой кусок бумаги и чернильный карандаш, безмолвно прося объяснить, что произошло. Асахи начертал лишь пару символов. «Он обвинил меня в измене» - гласили знаки на бумаге. Йоши вздрогнул и тут же спалил клок над пламенем свечи. Такое должно было рано или поздно случится. Джихун был прав. Ему как отцу и как императору придется затронуть этот неприятный разговор. Он вызвал сына к себе, чтобы никто не помешал их разговору. Джэхёк подчинился и тем же вечером уже стоял перед отцом, склонив голову. - Ты хотел убить его? - Нет, ваше величество, - слова звучали бесцветно и походили на ложь. Йошинори смотрел на сына и чувствовал перед ним иррациональный страх. Его милый ребенок, сделавший самые темные дни прошлого солнечными, казался чужим и недосягаемым. Но следовало отбросить все эмоции, между ними намечался разговор не отца и сына, а императора и подчиненного. - Я огорчен, ты потерял самообладание, наследный принц, - мужчина вкладывал в каждое слово суровость и назидательность. - И что хуже всего - на глазах маленького принца. Джэхёк опустился коленями на пол, кланяясь в самом низком положении из возможных поклонов. - Я смиренно прошу прощения, ваше величество. - Передо мной? Ты должен попросить прощения у талантливого супруга. - Я не могу. – Принц впервые за время их аудиенции поднял голову, посылая государю растерянный и в то же время обиженный взгляд. - Отец, он унизил меня! И вы… - Я? – Йошинори рывком поднялся с кресла, отказываясь принимать обвинения сына, не веря, что тот осмелился говорить ему такое. - Я тоже унизил тебя? Его мальчик понуро опустил голову, он страдал прямо сейчас, Йоши чувствовал его страх, непонимание и досаду, эти чувства и эмоции заполонили все пространство помещения. - Почему вы поступили так со мной? – голос Джэхёка звучал жалобно, словно он был готов расплакаться. Император сделал глубокий вдох, а после выдох, и подошел к сидящему на полу сыну. - Джэхёк, в этом дворце всё принадлежит мне. Даже то, что ты думаешь принадлежит тебе, всё равно – моё. - Но я хочу, чтобы он был только моим. Слова как молния ударили по сердцу Йошинори, кровь закипятилась от гнева, но он не должен был показывать своей особой чувствительности никому, даже родному сыну. - Твое желание не преступно, но оно меня злит, - ровно и непоколебимо произнес омега. - Я великодушно позволяю всем вокруг меня быть счастливыми с любимыми людьми. Почему я не могу позволить себе? - Потому что вы - наш государь, а для государя – благополучие государства и поданных стоит выше всего прочего. Император слышал уже такие слова и был с ними абсолютно согласен, к тому же он сам учил этому наследного принца. Однако, слабость к Асахи уже прочно завладела его сердцем и разумом, и он капитулировал перед своей любовью, закрыв на глаза многовековые догматы. - Я рад, что ты преуспел в обучении и выучил все благодетели государя, и могу гордиться тем, как ты сильно вырос, - негромко поделился Йоши, его мягкий голос звучал с потаенной радостью, которую мог испытывать отец. - Я надеюсь, что ты продолжишь радовать меня своими успехами, поэтому сосредоточься на учебе. Он присел на корточки перед Джэхёком, поднимая своими ладонями его лицо, чтобы ясно видеть темные родные глаза. - Я запрещаю тебе более прикасаться к нему, - шепотом, повергая парня в благоговение. Принц желал возразить, но не смел, и дабы предотвратить его неразумные действия, которые могли повлечь за собой наказание от императора, Йошинори твердо напомнил: - Это приказ, наследный принц. Взгляд Джэхёка потемнел от скрытой и подавленной злости, он смотрел прямо несколько секунд, борясь со своей гордостью, затем опустил глаза в пол, повинуясь: - Да, ваше величество. -:- После случившегося Асахи ожидаемо оказался в опале и немилости. Его дворец закрыли для посещений, за ворота могли заходить лишь слуги и учителя для принцев, которых не отняли у него только благодаря жесткой позиции императора. Йоши не мог вмешаться в дела гарема сына, но относительно наследников имел исключительное право. А лишение детей стало бы чудовищным испытанием для младшего омеги. Асахи не находил в такой жизни ужасов, с которыми невозможно было бы мириться, ему подавали все ту же лучшую еду и питье, не было перебоев в отоплении, слуги не позволяли себе вольностей по отношению к нему, ну а сидеть внутри своего дворца ему было не привыкать, он видел в этом некоторое очарование, к тому же ничего нового за его стенами не появилось. Он не сходил с ума в одиночестве, потому что не был одинок, сыновья не давали ему скучать. Джэхёк сильно разозлился, и Асахи его понимал, не обижался и не страдал от несправедливости, ведь как не посмотри гнев его был праведен. Альфа не навещал сыновей сам, их отводили к нему несколько раз в неделю в его личный дворец. Йоши приходил, ссылаясь на то, что желает видеть внуков, но редко, и это тоже Асахи понимал. По его некоторым ответам было ясно, что отношения между родителем и сыном натянулись. Это вызывало в омеге отчаяние, ведь он был виновником семейного разлада. В конце концов ему и предстояло решить эту проблему, Асахи ничего не оставалось как выбрать, сделать тяжелый шаг вместо императора. Теперь нужно было лишь дождаться благоприятного момента. Благоприятный момент случился спустя четыре месяца затворничества. В реальности благостью там и не пахло, Чонхван заболел. Омега сидел у кроватки сына, шепча молитвы, он не понимал, что произошло, как мальчик оказался на крыше. Чонхван сорвался. На хрупком теле куча синяков и ссадин, но хуже всего пострадали ножки. Лекари колдовали над ними, но никто не мог сказать, как все в итоге закончится, возможно ребенок всю жизнь будет испытывать боли. Асахи плакал, сидя прямо на полу и держа крохотную ручку сына, что тоже плакал, испытывая болезненные ощущения. Он смотрел на него блестящими от слез глазами и все повторял – «папа, папа, папа…». Внезапно Чонхван замолк, и это едва ли не до приступа ужаснуло Асахи. Он разглядел на бледном личике испуг, и причина сразу стала понятна - наследный принц опустился на пол рядом с Асахи. Чонхван после того случая всё никак не мог спокойно воспринимать отца, он продолжал его бояться, что очевидно принца сильно удручало. - Тшш, маленький, - прошептал омега, поглаживая напрягшуюся руку, и это помогло чуть расслабить мальчика. Джэхёк обернулся на супруга, Асахи лишь украдкой отметил, что тот тоже напуган и взволнован, прежде чем отвести взгляд, не желая видеть там еще и злобу в свой адрес. Они сидели вдвоем под хныканье Чонхвана, не переговариваясь ни словом, где-то полчаса. По приказу принца главный лекарь вновь осмотрел мальчика и дал отчет: одна нога относительно цела и заживет со временем, другая пострадала сильнее – кость вероятно сломана и все будет зависеть от успешности ее сращивания. - Он может остаться хромым? – шепотом спросил Асахи, отворачиваясь от заснувшего после приема успокоительного снотворного чая сына. - Может, господин. Омега поднялся с пола и, покачнувшись, едва не грохнулся обратно. Джэхёк, подорвавшись следом, поймал его и прижал к груди. Асахи забыл, что значит обнимать кого-то кроме детей, он неуверенно ухватился пальцами за ткань ханбока и вдохнул почти позабытый запах альфы. - Чонхван вылечится, - сказал глухо принц. С этого дня дворец великодушия вновь открыли. Немилость как таковая не исчезла, но под влиянием обстоятельств неуклонно стиралась. Обоим родителям было далеко до выяснения отношений, когда их маленький ребенок мучился. Йоши не было во дворце, он уехал в традиционный двухнедельный выезд, чтобы лично увидеть, как идут дела со строительством дамб в провинции… Принц Джункю сопровождал его, а временно за делами государства остался приглядывать император-супруг Джихун. И сразу же через несколько дней после того, как император покинул столицу, Асахи пришла весть, что расследование относительно Харуто возобновилось. Как будто омеге было мало несчастий в виде болеющего ребенка, его решили добить окончательно. Он чувствовал, что совсем плох, что не справляется с давлением и постоянным стрессом. Лекарь рекомендовал ему сходить в благоухающий сад, где цвели лекарственные травы и царил успокоительный аромат. Асахи брел по дорожке, и вправду наслаждаясь приятными запахами, Чону сновал где-то позади, постоянно отвлекаясь на жучков и бабочек. Внезапно омега среди трав распознал совершенно не растительный аромат альфы, а после и увидел стоящего под деревом Джихуна. Асахи коротко поклонился мужчине и желал поскорее пройти дальше, но звонкий голос остановил его. - Что в тебе такого, а? – Император-супруг смотрел на него с презрением. – В гареме полно омег, куда более красивых, чем ты! - Не могу не согласиться с вами. – Асахи было наплевать на то, что его по сути поливал грязью отец мужа. Сейчас ему было на многое наплевать. - То есть ты не знаешь, по какой такой причине два близких мне человека сходят по тебе с ума? - Мне бы и самому хотелось узнать. Император-консорт сделал к нему насколько шагов, дабы разговор между ними никоем образом не был услышан, хотя сад был пуст. - Колдовство, - внезапно вынес вердикт мужчина. - Признайтесь, четвертый супруг. Такого нелепого обвинения Асахи не ожидал, пусть и слышал о подобном в гареме. Омега был не в себе, его психического здоровье пошатнулось из-за ситуации с Чонхваном, и кроме того, он помнил о предупреждении принца Джункю, и внутри него бурлила злость по отношению к консорту. - Если бы такие чары были подвластны мне, то я бы давно от вас избавился, - несдержанно высказал омега, забыв о страхе. - Какая дерзость! – господин Джихун очевидно удивился подобному поведению, его глаза опасно сузились. - Тебе вероятно совсем не дорога твоя жизнь?! - Куда дороже мне жизнь моего старшего брата. А вы, все успокоиться не можете, не оставляете попыток от него избавиться. - Закрой свой рот! – это было явное предупреждение. Но Асахи потерял инстинкт самосохранения и ясность разума. - Или что? Получить по лицу оказалось больнее, чем он предполагал. На щеке вероятно остался след. - Ты черпаешь дерзость из своей связи с императором, - ядовитым шепотом давил на него император-консорт. - Не рассчитывай на многое. Ты должен был держаться за моего сына. Твой выбор был неправильным. Омегу, что полюбил омегу, всегда будут презирать. Такого позора не допустят при дворе. Подумай о своих детях, твоя репутация испортит им жизнь. - Кто осмелится испортить жизнь будущему императору? – парировал Асахи, все еще не вернув себе хладнокровие. - Кроме твоих сыновей, есть еще наследники, - напомнил альфа. - Да, разумеется. Но под звездой короля родился только мой сын. И маленький принц хорошо разглядел, как к его дорогому папе относится император-супруг. – Асахи обернулся и махнул рукой. - Чону, хватит прятаться, выходи к нам. Мальчик боязливо показался из-за кустов и, подойдя к родителю, схватился за его руку. Асахи с гордостью посмотрел на сына, что выпрямился и поднял прямой взгляд на дедушку. Джихун нахмурился, сжимая губы. - Ты и внуков дерзости учишь? – он выглядел невероятно разочарованным. - Довольно! На гравиевой дорожке, сжимая напряженно в руках сложенный веер, стоял наследный принц. Асахи присел на одно колено, он волновался, все могло закончиться не особо благоприятно для него лично. Рука сына в его ладони застыла, Чону тоже боялся. Омега сжал его ладошку чуть сильнее, как бы показывая, что он не даст в обиду. - В саду ссорятся мой отец и мой супруг, что само по себе неприемлемо, - сухо изрек Джэхёк. Он подошел к ребенку, вынуждая Асахи тут же встать и притянуть мальчика к себе. Принц посмотрел на него с недовольством. – А ссориться при маленьком принце – вовсе отвратительно. - Наследный принц, твой супруг ведет себя недостойно, - резюмировал консорт, бросая на омегу неодобрительные взгляды. - Как ты можешь доверять ему воспитание маленьких принцев? Принц поклонился отцу, не смея с ним вступать в лишние споры, и обратился к четвертому супругу: - Почему ты здесь? Асахи хотел было ответить, но сын опередил его. - Мы с папой собираем букет лекарственных трав для Чонхвана. И омега разглядел в своем ребенке то, что было определенно чертой всех поколений семьи Асахи, - он был смелым и справедливым. И ощущая сейчас давление сразу от двоих альф на одного его хрупкого папу, Чону храбро решил заступаться за него, не боясь таких высокопоставленных особ. Имя «Чонхван» вызвало у всех подавленность. Мальчик продемонстрировал в своих руках пучок ростков зеленого чая. Джэхёк снисходительно улыбнулся ему, мягко потрепав по макушке. - Что ж этого явно будет недостаточно, - прокомментировал он и указал рукой на северную часть сада. – Там растут колокольчики. Чонхвану они очень нравятся. Чону посмотрел в ту сторону с явным интересом, но от папы отходить не спешил. Асахи тоже отпускать мальчика одного желанием не горел, после случая с Чонхваном, за которым не досмотрела няня, в сердце омеги поселился дикий страх. - Пап, пойдем? – неуверенно спросил сын. Асахи кивнул и, поклонившись обоим альфам, побрел к клумбам с колокольчиками, скрывающимися почти у самой ограды сада. Он подтолкнул Чону к цветам, чтобы выбрал самые лучшие на его взгляд, а служанка должна была аккуратно срезать их ножницами. - Ты должен остаться со мной, - внезапно прозвучало шепотом над его ухом голосом наследного принца. – Быть только моим. - Я – твой, - спокойно ответил Асахи. - Значит ты больше никогда не станешь встречаться с императором, - требовательно вставил Джэхёк. – Я всё тебе прощу. – Его руки обвили талию, мягко прижимая к себе. – Помогу твоему брату. Ты займешь главенствующее место в гареме. – Прохладный нос ткнулся под ушком, выбивая приятную дрожь по телу. За время просиживания в своем дворце омега уже отвык от подобных прикосновений. – Стоит лишь только протянуть руку мне, а не ему. Чону радостный прибежал с букетиком колокольчиков и удивленно посмотрел на своих родителей. Принц неторопливо убрал руки от Асахи и подошел к сыну, протягивая ему ладонь. - Пойдем к братишке, - сказал он, намекая, что сопроводит их в дворец. Мальчишка взялся за отцовскую руку, вручил букетик служанке и освободившуюся руку тут же протянул папе-омеге. И так они пошли словно настоящая семья, что вызывало у всех встречных сильное удивление, но конечно никто не осмеливался что-либо сказать по поводу такой картины. Чонхван, получив в руки букетик, счастливо улыбнулся, прижимаясь носиком к бутонам. Он еще был далек от выздоровления, но боли мучили его меньше, мальчик был стойким и сильным духом. Асахи очень гордился своими детьми и ежедневно возносил Будде молитвы за их здоровье и благополучие и держал посты. Лекари постоянно дежурили у постели ребенка, строго соблюдая приказ наследного принца, в храмах также проводили служения и чтения. Джэхёк, пробыв рядом с младшим сыном около сорока минут, ушел, ведь дел накопилось немало. Перед уходом он напомнил Асахи свое предложение, просил хорошенько подумать. Но омеге уже и думать было нечего, он знал, что по сути выбора и не было как такового. Как бы отвратителен для него не был император Джихун, он говорил чистую правду. И пусть Асахи не хотел выбирать между императором и наследным принцем, но он готов был выбрать семью – своих детей и брата. -:- В гареме случилась беда – один из наложников-фаворитов принца скончался при странных обстоятельствах. Еще страннее эти обстоятельства выглядели после известия, что парень носил ребенка на раннем сроке. Начались расследования, пытки, обыски, аресты и казни. Малышка Джинсоль осталась сироткой, и ее отдали на воспитание Машихо, который вместе с ребенком обрел новый смысл жизни и начал расцветать на глазах. Он по-прежнему оставался первым супругом и руководил гаремом, занимая высший ранг. Что еще осталось неизменным? Машихо все еще был близок с Асахи и поддерживал его, помогал с воспитанием мальчишек. Первый супруг пришел вместе с принцессой Джинсоль навестить их во дворце. И пока Джинсоль рассказывала Чонхвану о том, как она ждет его выздоровления, чтобы вместе сходить покормить кроликов и собачек, Асахи пригласил гостя к столу. Им подали нежнейшие рисовые пирожные, которые таяли во рту, правда в последние дни даже сладкое не могло поднять омеге настроение. - Маленький принц обязательно поправится, - утешал его Машихо и положил на стол перед ним амулет на выздоровление. - Спасибо, драгоценный господин, - поблагодарил Асахи, поглаживая края бумажного талисмана. - Ты, кажется, еще чем-то расстроен? - А, нет… - Из-за его величества? – тихо-тихо прошептал Машихо, повергая другого в немой ужас. – Не смотрите так на меня. Я знаю, что он много лет живет в вашем сердце. Мало было Асахи бедствий в последнее время, теперь им овладел еще один страх. Возможно, он не был так скрытен в своем обожании, кто-то еще из гаремных мог разглядеть в нем порочность. - Так значит? – робко спросил парень, ожидая от другого, если честно, худшего. - Нет. Это не так очевидно, - тут же успокоил его Машихо с ласковой улыбкой. - Хотя приближенные к императору, должно быть, все прекрасно понимают. Мне просто знаком этот взгляд, когда в груди горит пожар, и даже если кажется, что затихает, то угли продолжают тлеть. Я тоже когда-то давно любил одного человека, но судьба распорядилась так, что меня привели во дворец. Когда-то до жара раскаленные угли теперь не больше чем сажа. Асахи глядел на старшего омегу во все глаза, он даже не подозревал, что этот светлый человек, всегда с улыбкой встречающий и привечающий каждого, тосковал когда-то об утраченной любви. Кажется, гарем был полон сломанных и несчастных судеб. - Простите меня, что затронул эту тему, но так не может продолжаться вечно, - внезапно тон и лицо Машихо стали совершенно серьезными. - Он – сын солнца, никто не осмелится его гневить, в чем-либо обвиняя, но ты, несмотря на то, что заслужил высокий ранг в гареме и родил двух сыновей, все еще раб. – Он перешел на шепот. - Нельзя так говорить, однако он не будет жить вечно. Сейчас над тобой широкий зонт, который оберегает тебя от всех стрел недоброжелателей, но после, если отвернешься от наследного принца, следующего императора, этот зонт исчезнет. Конечно, первый супруг был прав, Джэхёк не простит его за тайный роман, и это скажется на мальчиках. Сердце и разум Асахи боролись друг с другом, вызывая частые головные боли и бессонницу. Но он же поклялся себе быть сильным, а значит следовало, наконец, проявить эту самую силу. -:- Йоши вернулся с поездки и сразу пришел во дворец великодушия, только услышав о болезни внука. День близился к вечеру, солнце опускалось за горизонт, во дворе было пустынно. Он увидел Асахи, сидящего в кресле и рассказывающего сказки тихо лежащему на кровати Чонхвану и сидящему подле на мягкой подстилке Чону. Император успел соскучиться и по этому приятному голосу, и по мягкому почти неслышному запаху. Омега, увидев важного гостя, замолчал, кланяясь, то же проделал и старший мальчик, пока младший лишь повернул к дедушке голову. - Как мои мальчики? – Йоши чмокнул Чону в лоб, отмечая, что он еще подрос за эту неделю, что они не виделись, и подошел к младшему внуку. – Чонхвани, сильно болит? Мальчик покачал головой, очевидно обманывая. Император успел заметить, что ребенок старается почти не шевелиться, сердце его заболело от того, как страдает несчастное дитя. Йоши аккуратно погладил мягкую щечку Чонхвана, на что тот робко улыбнулся. - Все твои раны заживут, мой принц, надо только потерпеть и слушаться папу. Он глянул на Асахи, стоящего тихо в сторонке, и стало еще тяжелее на душе. Омега выглядел сильно усталым и тоже болезненным. Так хотелось обнять его, утешить, но пока нельзя было так необдуманно подаваться эмоциям, каждый шаг императора должен был тщательно взвешиваться. Но они могли хотя бы поговорить. Йоши кивнул парню в сторону соседней комнаты и вышел туда первым. Асахи появился через минуту, оставив вместо себя нянь, и поманил пальцем в дальние комнаты. Стоило дверям щелкнуть на замок, как старший тут же притянул омегу к себе, крепко обнимая. - Я найду Чонхвану лучших лекарей со всего мира, если понадобится, - заверил он, на что получил тихий вздох. - Надеюсь, всё обойдется, - прошептал Асахи и, на миг сильнее прижавшись, тут же резко отстранился. – Йоши, мы должны прекратить наши тайные встречи. Тихий, но твердый голосок как удар клинка пронзил ослабшее внезапно тело старшего омеги. Он смотрел на Асахи и ощущал, как между ними вырастают толстенные и высоченные стены. Йоши хотелось отмотать время назад, изменить хоть что-то, но не допустить того, чтобы эти губы произнесли такие ужасные слова. - Что произошло, пока меня не было? – требовательно спросил он. - Это не связано с твоим отсутствием. Так должно было случиться…Мы не имели права… - Слова давались ему тяжело, но младший смотрел проникновенно, с отчаянной мольбой. - Я люблю тебя. Вне всяких сомнений, моя любовь к тебе сильнее всего на этом свете. И ради своей любви, я готов на жертвы, ведь могущественный сын солнца не может быть замешан в грязной любви к другому омеге. - Наша любовь самая чистая в мире, Асахи. - Мы с вами всегда будем это знать. Ваше величество, государство важнее меня. - Но… - Народ вверил свою судьбу тебе, Йоши, - Асахи перебил его, не давая возможности позволить императору переубедить себя. - Ты не можешь их подвести. Я никуда не исчезну, я буду рядом. Ты всегда можешь рассчитывать на мою поддержку. - Я готов отдать весь этот мир тебе… В глазах Йошинори стояли непролитые слезы. Он вновь ощутил себя оставленным позади, за ним следовало лишь его одиночество. - И я приму его, но только руками Чону спустя многие годы. Йоши только кивнул на это, ему больше нечего было сказать, он не собирался спорить с решением младшего, он уважал его решение. Спустя столько лет и бесчисленных потерь Йошинори смирился с судьбой императора, который идет по этому пути один. Отец предупреждал его об этом, он был готов. Император постарался напоследок запомнить лицо Асахи в последний момент их любви, как он выглядел отчаянным и в то же время решительным, как ресницы подрагивали, стараясь не дать слезам скатиться по щекам. Больше не в силах стоять и смотреть на него, он отвел взгляд и наткнулся на «весеннюю мечту», которую Асахи повесил на одной из стен комнаты. - Двоим возлюбленным не было суждено быть вместе, - сказал Йоши скорее самому себе и покинул павильон великодушия. -:- Асахи приходил в себя в течение недели, конечно, этого было мало, всей жизни будет недостаточно, чтобы похоронить свои чувства. Он и не хотел от них избавляться, его любовь была дорога ему, омега хотел жить с ней и умереть с ней. Эта неделя была нужна парню, чтобы свыкнуться со своим одиночеством, забыть тепло чужого тела, к которому ему больше уже не прикоснуться. После относительно выздоровления Чонхвана, Асахи заставил себя перейти ко второй части, которое включало его принятое решение. Он ожидал наследного принца, стоя на коленях без малого три часа. Джэхёк пришел, несмотря на огромное отчаяние и неверие четвертого супруга. Альфа как всегда стремительно вошел в покои и встал в ступоре, глядя сверху вниз на склонившегося над полом Асахи. - Ты определился… - голос его звучал неуверенно, даже опасливо. - Разве это неочевидно? – Асахи не поднимал головы. - Ваше высочество, моя судьба в ваших руках. Джэхёк поднял его с колен и сцепил тонкие ладони. Глаза неуклонно следили за глазами напротив, словно ждали подвоха. - А если я решу отнять твою жизнь? - Как я могу осмелиться оспорить ваше решение, господин? Принц согласно кивнул на это головой, а после резко поднял омегу на руки и поспешил в спальню. Асахи в следующее мгновение уже лежал на постели под альфой, ощущая бешенное сексуальное напряжение от супруга. Брюнета заколотило от такого давления, он внезапно ощутил себя снова невинным и от того робеющим перед напором Джэхёка. -:- Тяжелый ханбок лег на плечи Асахи, на голову водрузили такой же нелегкий головной убор, манисты, браслеты, серьги, острые напалечники – наряд был ослепительным и увесистым, он кричал о высоком статусе. Омега смотрелся в зеркало и с трудом узнавал себя, он был непохож на того парнишку, что вошел в гарем и играл за ширмой на цитре. Теперь в отражении стоял молодой мужчина, перед которым встают на колени. У Асахи сегодня свадьба. Парень вышел из ворот дворца в сопровождении толпы евнухов и слуг, рядом с ним шагал Чону, а Чонхвана уже несли на маленьком паланкине. Убедившись, что и старший сын сел в паланкин, Асахи залез и в свой. Весь путь до императорского павильона вдоль стен запретного города стояли сотни слуг, склонившись, провожая взглядами будущего законного супруга наследного принца. В самом павильоне, в большой крытой беседке собрались самые знатные особы дворца – члены императорского клана, высокопоставленные мужи, господа гарема принца. Несмотря на весь официоз Асахи не чувствовал волнения, все это празднество лишь соблюдение ритуалов и обычаев традиционной свадьбы принца, наследника престола. Он трясся во время своей первой «свадьбы», ожидая брачной ночи, а после прячась на крыше, теперь же все те тревоги остались далеко в прошлом – у него от жениха-мужа уже двое сыновей. Парень вышел из паланкина, подавая руку евнуху, и дождался, когда его мальчики окажутся подле него. Он лично убедился, что оба ребенка заняли свои места за столом, куда и супружеская пара скоро сядет, и только после этого подошел к Джэхёку, вкладывая свою руку в его. Асахи старался до последнего оттянуть момент и не смотреть на императора, они склонились перед Йоши в низком поклоне, ожидая поздравления и благословения. - Да будет благословлен ваш брак, сын мой, - мягко произнес он, подавая руку для поцелуя принцу. – Поздравляю с новым титулом, императорский супруг. – мужчина подал руку теперь Асахи. – Исполняй свои обязанности достойно и будь всегда поддержкой принцу. Асахи лишь на мгновение коснулся пальцами и губами его руки, но даже этого мгновения было достаточно, чтобы едва не довести самого себя слез. Он бы хотел, чтобы они родились в другом мире, где никто и ничто, даже закон, не встал между ними, чтобы Асахи мог держать руку Йоши у всех на глазах, не вызывая осуждения, сидеть рядом с ним на месте императора Джихуна как законный супруг, делить одно ложе и заботиться друг о друге до конца дней. Император уже был близок к сорока пяти годам, но тень старости не портила его внешности, в глазах Асахи он был также великолепен, как в их первую встречу. Непоколебимый и уверенный в себе, порой холодный внешне, рядом с Асахи мужчина был воплощением нежности и ласки, самый добрый и понимающий человек во всем мире. Как они на самом деле были далеки друг от друга. Расстояние не исчислялось длиной пути от главного павильона до дворца великодушия, оно измерялось расстоянием от одного маленького парнишки до самого неба. Ветер, качающий цветущие сливовые деревья, доносил до Асахи его мягкий запах, запах весны, чистоты и надежды. Но для них двоих этой надежды не было, не было никогда. И видеть Йоши издали или едва ощущать его присутствие, склонив низко голову, причиняло немеркнущую боль. Боль всегда сопровождала императорского супруга, но теперь она становилась иного толка. Их весенняя мечта не сбылась… Но, они обязательно встретятся снова, в другом мире и в другом времени. Жадный дух озера будет побежден, и они вместе, держась за руки, выйдут на берег озера, чтобы больше никогда не разлучаться.