Дорога к тебе

Самый жаркий, на данный момент, день знойного лета клонился уже к полудню, но большие деревья и растения застилали солнце, укрывая плотной прохладной тенью. Странник сидел на скамье в тени, склонив голову, наблюдая, как путешественник протягивает цветы оранжевому аранаре. Существо помахало и испарилось, оставив за собой горстку моры в знак благодарности. — Давай сходим ещё к тому самому озеру — Итэр плавно указал влево —Тигнари попросил собрать лотосов для него. Парень начал доставать лиру. — Интересно, что сегодня мы будем есть на банкете…—Паймон мечтательно улыбнулась, склоняя маленькую головку. Итэр хихикнул. — Мне тоже нетерпится пойти на праздник. Сегодня, ближе к обеду, путешественники отправятся на сумерский праздник. Когда они только узнали о нем, конечно же, стали расспрашивать подробности у всех жителей, но, у кого не спроси, все увиливали от ответа или говорили что-то отрывистое, на подобии «увидишь» или «если расскажу — будет не интересно». Что это за праздник, про который им нельзя знать? Единственный, кто ему хотя бы как-то рассказал это Нилу и само приглашение было получено, как ни странно, от неё. Как и все жители она хвалила праздник и сказала, что будет ее танец, отличающийся от тех, которые она проводила до этого. Все движения были отрепетированы кучу раз, но все равно она немного волнуется. На нём соберутся многие друзья, даже Сайно, Тигнари, Кандакия и Аль-Хайтам придут, которые не были из тех, кто посещает подобные мероприятия. Это давало чувство предвкушения и любопытства, ожидание чего-то необычного. Многих из них он давно не видел, внутри становилось теплее при мысли о том, что скоро снова с ними встретиться. — Эй, давайте побыстрее заканчивайте со своими делами, я провел здесь целую вечность—Странник вышел из-под тени, подходя к двоице. — Хах, зачем тогда с нами поплелся? — Паймон резко повернулась к нему. — Нам осталось только выполнить просьбу друга — Итэр пошел в сторону озера, намекая, чтобы за ним последовали. — Вот тогда тебе ещё одна просьба от меня — Быстрее — На мгновение Странник заметил привычную неизменность выражения лица друга. — Да почему ты такой надоедливый! — Паймон топнула в воздухе ногой и потрясла руками. — Закрой рот мошка, ты тут единственная, кто раздражает — Сузуки покрутил пальцем во лбу Паймон. — ДА КАК ТЫ СМЕЕШЬ!!! — Неужели до твоей головушки не доходит? — Он свысока посмотрел на Паймон. — Или ты не можешь признать, что полноценным существом ты не являешься? Усмешка. — Паймон полноценней тебя это точно! «Ухх, ну и зачем Итэр согласился взять его под опеку?» Фраза, которая крутится в голове малышки чуть ли не постоянно. Они продолжали выпускать друг на друга недовольство и после обмена ещё нескольких колких фразочек оба умолкли и увидели, что в Ванаране стало пусто и тихо, повсюду блуждали светлячки и лёгкая мгла с прежним покровом высоких растений завесили небо. Оба понимали, что не мог наступить вечер так быстро, но Паймон кажется вообще не удивлена этому. Также они заметили, что походу путешественник ушел один… — Хах, из-за тебя я остался стоять— Сузуки цокнул языком, поматав головой, нашёл нужную тропу и направился туда. — Вообще то, Паймон отвлеклась из-за тебя! — Паймон направилась в ту же сторону. В любой другой ситуации Странник бы остался ждать с холодным безразличием, готовясь потом как следует отчитать попутчика или же вообще забил бы на всех и ушел. Но внутри что-то тянуло его от этого решения когда его спутником был Итэр, и, в добавок, он ощущал некий нарастающий дискомфорт, пока он был разъеденнен с ним. После всего случившегося, Путешественник был единственный, кто по-прежнему поддерживал с ним связь и, в придачу, мог приютить ненадолго в своем доме. Невероятная удача как бы показалось поверхностно, но это была часть его реабилитации. Странник осознавал, насколько отвратительным и жестоким был и, не взирая на все… путешественник считает его одним из друзей. В честь новой жизни, он дал ему имя Сузуки Мичайо, отрекая его от бывшей сущности и это заставляло испытывать своеобразный стыд за поступки и за свое прошлое. Имя Итэру помогла выбрать Яэ Мико, разбирающаяся в этом также, как и в писательстве и издательстве романов. По мнению самого Итэра — имя было красивым не только по звучанию, но и по значению. Странник помнит, как Итэр рассказал ему об этом и, немного поколебавшись, спросил согласен ли он на него. Он слишком ответственно подошёл к этому незначительному делу, но сказать об этом не мог. Тогда в груди билось лишь абсолютное согласие. Не успели они пройти и 5 метров как уже к ним на встречу по тропе шёл путешественник. В его руках был большой букет лотосов, закрывавший весь обзор. Скорее всего он был тяжёлым, но хрупким так как из-за этого он шел осторожно. Путешественник медленно выглянул из-под жёлтых бутонов. Со стеблей стекала вода из озера, достигая рук, сжимавшие их. Странник остановился. — Сузуки, пожалуйста, можешь поддержать, мне нужно достать свой рюкза… — Вряд ли он захочет тебе помогать. Паймон обиженно посмотрела назад и демонстративно закрыла собой Странника. -Не беспокойся, Паймон все сделает. Она протянула руки. Сузуки тут же потянулся и схватил их. В честь победы, он показал ей язык. — Ох как грубо! Путешественник немного был ошеломлён, но ничего не ответил. Он опустился на колени, поставил рюкзак и начал рыться в нём. Отодвинув пару цветов Сузуки снова посмотрел на путешественника. … «Я хочу лишь одного — собственноручно его прихлопнуть, а после, пока он еле живой, начинать поливать его грязью, чтобы в последние его секунды жизни он осознал, что все его жалкие попытки помешать мне были невероятно идиотскими и самонадеянными. Я хочу поиграть с его полудохлым телом, как кот с мышью перед ужином, увидеть как он кричит от боли, и в полном отчаянии начнёт молить меня, молить меня о пощаде. И даже Нахида, настоящий архонт, не смогла бы спасти этого смертного выскочку.» Так звучали выкрики обезумевшей куклы, заблудшей во лжи, не смерившаяся с поражением. Был ли я тогда глуп или то, что я не смог этого сделать, делает меня глупым — не знаю, но приятнее думать, что первое. Он мог стать самым жестоким врагом среди всех его прошлых и единственным, кто смог наконец с ним покончить. Но он не смог так сделать и не пытался. Только не его. Осознание той мысли, что он небезразличен путешественнику, что Итэр готов уделять ему столько внимания сколько потребуется злодею навсегда забыть, кем являлся, простить его даже после серьезных увечий, заставляло считать себя «особенным» для него. Это вызывает волну жара по всему телу, разливая его по всем шарнирным конечностям и заставляя их дрожать, превращает все мысли в кашу, забирает то, что заставляет человека противиться своим же желаниям. Смог ли даже выживший Секу но Ками противиться этому? Сейчас же он спокойно опустился передо мной на колени, как будто не я недавно хотел его втоптать в землю… У него по лицу расплылась самодовольная улыбка. — Так уж и быть я помогу ведь вы, никчомные, не способны справиться даже с этим — Он снисходительно посмотрел вниз на присевшего друга. Что-то было в этой ситуации абсурдное, но в тоже время притягательное. Лицо Паймон недовольно исказилось. — Не слушай его Итэр, он как всегда пытается поиздеваться над тобой! Паймон посмотрела на лицо друга, чтобы если что поддержать его. В свою очередь Итэр просто игнорировал то, что возникло между этими двумя. — Я начал собирать лотосы, но забыл подготовить рюкзак, поэтому пришлось нести их до вас. Я хотел оставить все бутоны в целостности, так как не знаю для каких целей они нужны Тигнари. Так как эта просьба была дана перед праздником, то Итэр подумал, что нужны украшения и он хочет использовать их. Они были достаточно красивыми и большими, правда им нужно много влаги… Как помнится Итэру, Тигнари нечасто посещал город из-за повышенного шума, точнее из-за чуткого слуха его ушей, поэтому Итэру было одновременно любопытно и беспокойно, что будет с ним на празднике, где количество шума умножалось в несколько раз. После недавних событий в Сумеру и беспрерывной работе в гильдии, Итэр и не помнил, когда в последний раз он возвращался домой не раньше полуночи, что уж говорить про выходные. Паймон часто просыпалась рано утром и готовила ему завтрак, так как обычно не могла его застать за приемом пищи и также, за завтраком, всячески пыталась уговорить его не переусердствовать. Парень же чувствовал с каждым разом вину, из-за того, что заставляет кого-то подстраиваться под него и беспокоиться. Сегодня он позволит себе отдохнуть, не отвлекаясь на дела до самого вечера и, наконец, порадовать этим Паймон. У него стала проявляться та часть его сознания, которая жаждала этого беззаботного веселья с друзьями, неторопливого наслаждения чем-то прекрасным и полноценного отдыха, которую Итэр долгое время подавлял. У него слегка поднялись уголки губ. — Пожалуй, положу лотосы в специальный отсек. Не хочу, чтобы я их помял как в прошлый раз. Вдруг для Тигнари это что-то важное. Лицо Сузуки на миг помрачело. Странник почувствовал как кольнуло сердце. Ему неприятно осознавать, что у Итэра помимо него ещё несколько десятков, а может даже и сотен знакомых и друзей или возможно даже кто-то ближе… Люди, с кем Итэр даже и не думал драться или же считать их опасными. Мерзость. Как противно. Это даже к лучшему, что он с Итэром могут похвастаться таким совместным опытом, что они знают друг друга глубже, чем его поверхностные и бестолковые друзья. По крайней мере хочется так думать… Грешное нутро и не знало о других разновидностях предательства, если конечно, Странник, до этого момента, был бы достоин хотя бы звания «друг». Рука сильнее сжала цветы. Хотелось думать, что они не для какого-то там Тигнари. «Ему следует почаще отказывать, даже если это его товарищи. Собирал бы лучше для себя ну или для…» — Мичайо, ты слышишь меня? —Итэр держал в своих ладонях чужие сжатые кулаки. Странник вздрогнул — Пожалуйста, мне нужно взять лотосы — Итэр настороженно посмотрел в глаза парня. Странник ослабил хватку и ладони путешественника переместились на стебли. Он поместил букет в специальный отсек и рюкзак испарился. — Хэй, ты в порядке? Итэр снова обратился к другу. — Забей. Он отрицательно покачал головой поправляя шляпу. «Сколько минут я простоял в мыслях?» Что ж, зато за долгое время Итэр назвал меня не по фамилии. «Странно, почему ему не делать так постоянно?» Итэр с Паймон на прощание помахали аранаке, арагане и аранаге. — Чтож, на этом всё. Итэр потянулся, облегчённо выдохнув. — Сузуки, пойдешь с нами на праздник? По словам Нилу, праздник включает в себя достаточно большой спектр развлечений, поэтому трудно представить, что кому-то будет скучно, даже такому, как Сузуки. Так думал Итэр. — Мне все равно особого выбора нет. Паймон разочарованно выдохнула. — Я думаю, тебе должно понравиться, но если тебе надоест, то можешь вернутся в чайник. Я недавно прикупил новых книг из издательства Яэ, возможно, тебе что нибудь приглянется. В этом была суть, ведь Сузуки любит читать. С момента заселения в чайник прошла неделя, и за это время, он успел прочитать все книги в личной библиотеке Итэра. На тот момент это единственное, что могло его занять пока он пытался адаптироваться в новом обличии. «Если хочешь, Я могу тебе дать книги, которые недавно нашел во время путешествий» Итэр с увлечением рассказывал как «добывал» книги, дневники и затерянные записи и как их прочитывал перед сном и то, что «ему не хватало компетентного друга, с которым можно их обсудить» После этого он начал читать все, что до этого читал он. — Да, а Паймон тогда сильнее обожрется! Паймон сделала непонятное энергичное движение и погладила себя по животу. Итэр слегка расмеялся. — Идёмте домой. До праздника много времени и мне следует принять душ после приключений с аранарами — Он взял свою косу и неожиданно для себя обнаружил в них запутавшиеся листья. — И мне тоже. *** Пухляш как всегда приветливо их встретил на входе. Дом путешественника был большим. Комната Итэра и Комната Сузуки были на втором этаже. Итэр также сначала обустроил комнату для Паймон, но она заявила, что у нее уже есть — это кухня и обеденный зал. В итоге она просто начала ночевать у Итэра. Также на первом этаже раньше пустовал кабинет. Изначально Итэр построил его по наставлениям Нингуан, Дилюка и Аято, но с момента обустройства он к нему не притронулся. Это было очевидно, что путешественник, который практически не работает с чем-то, что требует от него письма, не станет притрагиваться к ручки двери. Поэтому теперь эта комната является читательским залом.В нем пока один стилаж с тремя полками, диван, стулья и стол с лампой. Также на первом этаже была кухня и напротив — обеденный зал с широким столом посередине, а также душевая в другом крыле. На стенах было много картин и плакатов из разных регионов, много сувениров на полочках и комодах. Дом, который был весь в теплых уютных тонах освещался широкими окнами, а вечером — оранжевым светом от ламп. В целом, весь интерьер был выбран со вкусом. Также у крыльца были клумбы с ветряными астрами. Их было много, поэтому Сузуки сделал вывод, что это его любимые цветы. — Чтож тогда я первый в душ. Итэр снял наплечник, плащ и шарф, положил на диван, взял полотенце и сменную одежду. — Ага. Сузуки присел на диван. Подруга подлетела к Путешественнику и остановила его, взявшись за рукав. — Паймон хочет пойти с тобой. Она посмотрела в глаза своему другу с ребяческой улыбкой. В этот момент у Итэра всплыло воспоминание. Он со своей сестрой совсем маленькие играют в ванне, обливая друг друга водой и, громко хохоча выплёскивали воду за пределы ванны. А потом, они уставали и начинали просто сидеть и фантазировать о том, что они стали морскими животными. Приятно вспоминать о таких временах, когда не было забот и когда она была рядом… Сейчас Итэр подумал о Паймон, как о младшей сестрёнке, которая долго ждала момента, когда сможет поиграться со своим старшим братом. В этом не было чего-то необычного, ведь им доводилось уже вместе купаться. Также когда это случалось он сразу вспоминал, что в Инадзуме и Ли Юэ было много совместных купален с горячими источниками, в которых ему так и не довелось побывать. — Я сделаю это быстро, но мы сможем принять с тобой ванну вечером. Итэр мягко улыбнулся Паймон и взъерошил ей макушку, а та удовлетворённо кивнула. Итэр ушел, а подруга пошла к зеркалу, чтобы прихорошиться. Странник остался сидеть на диване в гостиной. У него всплывали странные образы, которые он не мог никак обосновать и в тоже время не мог думать о чем то другом. Часы над камином тикали, разрезая этим тишину. Сузу прикрыл глаза. В голову лезли неприятные мысли, которые он успел прокрутить за несколько дней десяток раз. «Червяк», «глупец», «бездарь», «ничтожество» Собственный голос наполнен грязной гордыней и жестокостью. «Я хохотал когда путешественник начал сражаться со мной, так как он был, как тогда казалось, ничем для меня. Невероятно глупым. Глупее всех глупцов, которых знал. Мне удалось в тот момент всмотреться в глубокие золотистые глаза.» «В них был разгаречённый пыл и раздражение от ранений, но в них не было ненависти к Скарамушу, а наоборот, он смотрел в ответ на него с надеждой разглядеть в его глазах крупицу добра.» «…Раньше я бы начал ещё громче хохотать. Доброта. Доброта — одна из тех вещей, который я не понимал и не хотел понимать. Добрые люди — это несчастнейшая прослойка общества. Нет, это даже не прослойка общества, а подстилка общества. Доброта — это слабость, поэтому Итэр был уже автоматически проигравшим.» «Мне было смешно до слез когда я наблюдал за путешественником и одновременно жалел его. Несмотря на непредсказуемый финал, у него все ещё оставалось мало шансов на выживание.» Вспоминается, как у него медленно стекала кровь со лба, пачкая золотистые волосы и пальцы, добираясь до чуть прикрытых ресниц. Он использовал шарф как заплатку, чтобы остановить кровотечение. Паймон и Нахида помогали ему протереть его кожу от пыли и забинтовать руки до локтя, чтобы обеззаразить раны от падений. «Но почему?» «Неужели я ошибался?» «Разве в итоге я не жив, благодаря доброму человеку?» «Я мог остаться просто жить, но не остался, потому что для одного доброго человека это не является концом его добра» «Я бы на его месте просто бы добил себя и забыл бы уже завтра.» — «Тебе нужно осознать, что ты сам себе врешь и не даёшь увидеть в себе человечность и ты прекрасно понимаешь его, не так ли, Куникудзуси? Тебе не нужно быть человеком, чтобы понять»— Властительница Кусанали многозначительно смотрела на вчерашнего злодея, а потом передала его Итэру с Паймон. Он усмехнулся. Теперь мне придется снова искать смысл жизни, а мое нахождение в доме Путешествиника обуславливается просьбой божества об исцелении от грехов испорченной куклы. Сузуки стал обводить узоры на столе, смотря в пустоту. Но ему не хочется уходить. Ему не хочется заканчивать реабилитацию. Он не понимал, почему с Итэром ему хорошо. Это непонятное чувство будоражит его с момента заселения, и возможно, это что-то неправильное. Показывать этого он категорически не хотел. Гордость и принципы не давали ему терять его сформированную маску одиночки, лишённого всякой нежности и исключений у таких не должно быть, даже для спасителей. Может это чувство бесконечного уважения и благодарности за все его старания? Он посмотрел на оставленные путешественником вещи. Золотые вставки переливались на свету, но они требуют чистки. Шарф, который недавно лежал на ключицах путешественника покрывал всю кучу. Странник прогладил его рукой. Впервые он начал завидовать такому существу как Паймон. Она была очень близким другом Итэра на протяжении всего путешествия. Её невероятная простота и незамысловатость, как трудно признать, действительно было огромным преимуществом. Она может свободно говорить о своих желаниях и Путешественник готов без задней мысли и в постель на ночь пустить (и не раз), и вместе в ванну пойти (и расположиться на его груди…) Рука стиснула ткань. Он почувствовал жар на своих щеках. — Сузуки, я приготовил для тебя полотенца. Парень вздрогнул. На плечах Путешественника лежит полотенце, эмитируя шарф, чтобы мокрые распущенные волосы не намочили его одежду. — Наконец-то. Странник только сейчас снял шляпу и положил на столешницу. Перед тем как закрыть дверь, он услышал как Паймон предложила заплести Итэру волосы. На это странник лишь цокнул. На проходе его сразу встречала стопка белых полотенец. Было приятно осознавать, что Итэр проявляет заботу к нему. Он снимал свою одежду и кинул в корзину для белья, где уже лежала одежда Итэра. *** Спустя некоторое время он вышел из душа в свежем одеянии. Он действительно старался выглядеть ухоженным. Осталось только отполировать и надеть шляпу. Когда он вышел из-за угла увидел, как Путешественник лежит и читает книгу и на его плечо склонила голову девочка, слушающая и внимающая текст, произнесенный голосом путешественника. -»…Дождавшись, когда рассеется радуга, Цзинь Семьдесят второй наконец покинул деревню Тупи и ушел в дикие горы. -»…Давным-давно в мире зародилась легенда что Небесный Император разрубил дикие горы своим клинком, а потому они так круты, что забраться фактически не возможно…» -»…Ещё говорят, так как дикие горы пропитаны слезами матери земли, что схожи с кислотой, на них ничего не растёт…» Путешественник плавно перевел заворожённый взгляд от книги и заметил второго слушателя. Сузуки вздрогнул. — О, ты уже вышел. Ты был в душе достаточно долго, поэтому я успел прочитать с Паймон пару страниц. Странник молча подошёл к столешнице возле дивана и взял шляпу. Она сверкала, отражая собственное размытое отражение. — И ещё успел почистить шляпу. Странник посмотрел на друга. Тот прикрыл ресницы и сделал улыбку, говорящая что-то типо «Пожалуйста» или «рад помочь». Полуденный свет падал на лицо, украсив благородный изгиб губ и заставляя влажные волосы и шею блестеть. Черт. Странник надел шляпу и пошел в сторону своей комнаты. — Мне нужно взять кое-что. — Хорошо, мы не торопимся. Он поднялся по лестнице, завернул за угол и зашёл в темную комнату. Отдёрнув ручку он закрыл дверь и прижался к ней. Сузуки прикрыл глаза. Чертов путешественник! Он потыкал и покрутил пальцем о солнечное сплетение. Сердце безудержно билось, будто только что пойманная птица в клетке. «Бесит» «Почему сердце бьётся как у больного?» Сузуки положил обе руки на середину груди, чтобы лучше чувствовать ритм сердца, задернув голову к потолку. Он вдохнул полной грудью воздух, подняв при этом руки и потянув весь корпус тела вверх задержал такую позицию на несколько секунд и выдохнул, раслабив и опустив тело, задерживая дыхание на мгновение. Он повторил это несколько раз, пока сердце снова не подчинилось естественному ритму. «Стало лучше» Он подошёл к окну и открыл его, раздвинул шторы, делая комнату светлее. Свежий воздух ворвался в помещение, заполняя лёгкие, тем самым взбодрив голову. Погода в чайнике как и всегда была идеальной: чистое голубое небо, изредка на котором появлялись прерывистое подобие облаков, свежая трава покачивалась, а вертушки цветов вращались от нежного ветра и солнце ярко светило уже в зените. Он выглянул наружу. Его немного влажные волосы стали развиваться на ветру. Он протянул руку вперёд, чтобы ощутить тепло лучей. Перед глазами снова возник путешественник. Его рука потянулась к его плечу, помагая раненному парню встать из пыльных обломков после боя. Его недавняя улыбка… — Пу… Итэр, спасибо. Спасибо за все. Он сделал небольшой поклон. Ветер снимал влагу с волос и остужал его лицо, которое постепенно заполнялось бледным пунцом. Сердце снова напомнило о себе. Дрожащая рука переместилась на грудь и сжала ее. Парень начал вдавливать ладонь во внутрь, как будто хотел схватить сердце и утихомирить его. Болезненная хватка в самом деле заставило сердце успокоиться. Выдох. Странник выпрямился. Впервые сталкивается с таким состоянием и не понимал, почему это все время заставляет его томиться в сладких муках и почему в этом замешен Путешественник. Возможно это какая-то болезнь или одержимость, либо же он сломался. В любом случае, нужно подавлять это и не показывать внешне. Ему не хочется, чтобы кто-то узнал об этом. Кажется, будто Странник потерял рассудок, стал каким-то противным больным беспомощным слизняком, особенно не хотелось, чтобы об этом узнал Итэр… Он сжал кулак одновременно тем самым, поддерживая свое умозаключение и давая сигнал сердцу не становится самовольным.