***
Хёнджин проснулся один. Это не было чем-то необычным. За последние месяцы он привык. На тумбочке лежала записка с извинениями и информацией о том, что его срочно вызвали на работу. Омега прочитал записку несколько раз и выбросил в мусорку. Сначала он собирался встать, но потом подумал и решил подремать ещё пару часов. Все равно заняться было нечем. В отличие от Сынмина его офис по выходным никогда не работал. В следующий раз Хёнджин проснулся, когда стрелка часов показывала час дня. Он хотел подняться с кровати, но боль в пояснице не позволила этого сделать. Омега сразу заметил, что чувствует он себя, мягко говоря, не очень. Состояние было похоже на течку и простуду одновременно. Течки у него точно не могло быть, потому что она закончилась всего неделю назад. А вот простуда вполне может быть. Хёнджин немного полежал, а после все же встал, выпил таблетки и заварил себе чай. И если с утра настроение было на нуле, то сейчас оно стремилось к отрицательным показателям. Хёнджин помешал остывший чай ложкой и отодвинул от себя кружку. В его планах было вернуться в кровать и провести остаток дня там, но эти планы решил сорвать Минхо, который пришёл без предупреждения. — Джисон уехал с детьми к маме. Сказал, чтобы я отдохнул. Поэтому я пришёл к тебе, чтобы напиться. — Проходи. Хёнджин кутается в кардиган и пропускает старшего в квартиру. Минхо не стесняясь, проходит на кухню и достаёт бокалы, но затем бросает взгляд на Хёнджина и хмурится. — Заболел что ли? — Немного. — Понятно пьянка отменяется. Лекарства уже выпил? — Да. — Тогда живо в постель. Хён о тебе позаботится. Хёнджин спорил с Минхо редко, а поэтому молча развернулся и ушёл в спальню. Он завернулся в одеяло в надежде согреться, но помогало мало. Кажется, на какое-то время он заснул, потому что когда он открыл глаза в следующий раз, то рядом уже был Минхо с тарелкой горячего куриного супа. — Поешь, и сразу станет лучше. Хёнджин тихо поблагодарил омегу и взял тарелку в руки. И хотя не ел он больше пятнадцати часов, аппетита не было совершенно. Конечно же, от глаз Минхо это не скрылось. — С Сынмином все по-прежнему? — Да — Я не понимаю, почему ты с ним не поговоришь. Хёнджин вздыхает и отставляет тарелку на тумбочку. Он смотрит на Минхо глазами полными смирения и говорит: — А что поменяется? Ему надо работать. — Я не понимаю, на какой хрен. Одной твоей зарплаты хватило бы, чтобы ещё и нас с Джисоном содержать. Нахера вам столько денег, если вы их не тратите? Хёнджин не отвечает и падает назад на подушки. Теперь ему было не холодно, а жарко. Он сбросил с себя одеяло и поджал губы. Он надеялся, что Минхо его отвлечет, а тот наоборот только нагонял тоску. — Слушай, а у тебя не течка случайно? Что-то не похоже на простуду. — Точно нет, она неделю назад закончилась. — Радость моя, ты, конечно, извини за вопрос, но ты её с кем проводил? Хёнджин от такого вопроса даже сел. На что Минхо намекал, было непонятно. Уж, не на измену ли? — Не понял? — Тебе сложно ответить? — С кем с кем? Со своей рукой. Сынмин даже не заметил. Минхо фыркает и качает головой. Хёнджин все ещё ничего не понимает. — Тогда у тебя точно течка. Сам-то разве не чувствуешь? — Да с чего бы ей быть? — Вот ты как маленький. У тебя есть альфа, который не обращает на тебя внимания. И в течку свою ты все равно был один. И твоя омега, которая сидит вот тут, — Минхо тыкает Хёнджину в лоб, — нуждается в альфе. Вот и пытается привлечь внимание. Хёнджин поджимает губы, потому что понимает что, скорее всего Минхо прав. Им рассказывали о подобном на уроках биологии. Но такое встречалось редко. Обычно в совсем тяжелых случаях. Но учитывая, сколько они с Сынмином не были вместе удивиться было сложно. — Значит, выпью блокаторы. Ещё одну такую течку я не вынесу. — Ну, нет. Звони Сынмину. — Не хочу его отвлекать. — Ему обязаны дать выходной, если у его омеги течка. Или хочешь, чтобы я сам тебя трахнул? — Уже звоню. Хёнджин набирает номер Сынмина, но тот не отвечает. Омега пытается ещё раз, но и это оказывается бесполезно. — Вот мудила. — Он не… ох… Хёнджину не даёт договорить резкий спазм внизу живота. Он морщится и медленно ложится обратно. Минхо становится обеспокоенным. — Хённи, ты как? — Принесли блокаторы, пожалуйста. Минхо сомневается, но когда видит, как Хёнджин снова дергается от боли, то все же приносит ему таблетки. — Я прибью твоего Сынмина. — Не надо никого убивать. Хёнджин прикрывает глаза и старается подумать о чем-то не связанном с Альфой, но усиливающаяся боль не позволяет этого сделать. Минхо снова пытается дозвониться до Сынмина, но безуспешно. — Легче? Хёнджин мотает головой. Это было достаточно странным, потому что таблетки действовали довольно быстро, но в этот раз эффекта никакого не было. Скорее наоборот становилось только хуже. — Мне жарко. — Это плохо. Это реально хуево. — Спасибо, Успокоил. Хёнджин вновь прикрывает глаза и через некоторое время чувствует, как ему на лоб опускают холодное мокрое полотенце. Но даже это нисколько не помогает унять жар. Как и вторая таблетка блокаторов. — Я вызываю скорую. Хёнджин хочет сказать, что это лишнее, что скоро станет легче, но у него даже не получается открыть рот. С каждой секундой становится лишь хуже и связь с телом словно теряется.***
Когда Хёнджин приходит в себя, то понимает что даже не может пошевелить пальцами. Радует хотя бы то, что ужасный жар прошёл. Омега слышит, что на кухне кто-то ругается, но ни голосов, ни тем более слов различить не получается. Так он и лежит, пока в комнату кто-то не входит. Хёнджин сразу определяет по запаху, что это Сынмин. — Милый… Хёнджин чувствует тёплую ладонь на щеке и едва заметно улыбается. — Любовь моя, прости. Прости, что так ужасно с тобой поступил. Хёнджин хочет ответить, но вновь проваливается в темноту.***
В следующий раз Хёнджин приходит в себя лишь на следующий день. Он по-прежнему чувствует ужасную слабость, но что еще хуже так это то, что он вновь просыпается один. Это отдаётся болью в груди и слабым спазмом в животе. Но это быстро проходит, когда в дверном проёме показывается голова Сынмина. — Ох, милый, наконец-то. Как себя чувствуешь? Хёнджин открывает рот, чтобы ответить, но понимает, что все пересохло и он едва ли может пошевелить языком. Сынмин понимает все без слов и заботливо помогает подняться, подавая стакан воды. Омега в считанные секунды его осушает и опускается обратно на простыни. — Ты сегодня пойдёшь на работу? Это единственное что сейчас волнует омегу. Ему кажется, что если Сынмин его снова оставит, то он точно не выдержит и умрет. — Нет, милый. Я останусь с тобой. — Хорошо. Хёнджин прикрывает глаза и его дыхание немного выравнивается. Он чувствует, как альфа ложится рядом и притягивает его в свои объятия. — Врачам пришлось вколоть тебе какие-то блокаторы, чтобы полностью остановить твою течку. Сказали выбора не было. Ещё сказали из-за этого её может не быть пару месяцев. Хёнджин поджимает губы, а Сынмин продолжает: — Прости, что вчера не взял телефон. И что не уделял времени, тоже, прости. Мне так жаль, что я довёл тебя до всего этого. Сынмин не должен извиняться, потому что это не его вина. И возможно Хёнджин в будущем пожалеет о своих словах, но сейчас это единственное о чем он может думать. — Это ты прости. Я плохая омега и сам во всем виноват. Если ты хочешь я рожу тебе ребёнка только не бросай меня. Можем прямо сейчас этим заняться, я… — Тише, милый. Ты что за глупости говоришь? Ты самая замечательная омега. Ты ни в чем не виноват. И дети мне не нужны, мы ведь обсуждали это. — Я знаю, что ты хочешь ребёнка. Хёнджин всхлипывает и отодвигается от Сынмина, прикрывая лицо руками. Ему так чертовки больно, что кажется, ещё чуть-чуть и сердце разорвётся. Сынмин хочет детей, но видимо уже не от него. Дышать становится все труднее и омега пытается ловить ртом воздух, но почему то не выходит. — милый, смотри на меня. Дыши, слышишь? Вдыхай медленно, вот так, умница. Давай ещё разок. Далеко не с первого раза, но Хёнджин приводит дыхание в норму. Альфа успокаивающе гладит его по плечам и целует в макушку. Хёнджин чувствует себя отвратительно. — милый, послушай. Я тебя люблю всем своим сердцем. И мне никто кроме тебя не нужен. Я счастлив с тобой, и ты не должен идти на жертвы. — Это не жертвы… — Это они и есть. Послушай, я понимаю, что сильно проебался. Мне жаль, что я не заметил, как тебе было плохо. — Не страшно, ты же работаешь. — Не обесценивай себя. Ты тоже работаешь ещё и весь дом на тебе. Хёнджин прижимается к чужой шее и вдыхает родной запах. Омега все ещё чувствует себя ужасно слабо, но как будто становится немного легче. — тебе сейчас нужно поесть. Я сварил кашу. Как только Сынмин встаёт сердце Хёнджина начинает, боится сильнее. Резко появляется страх, что альфа сейчас уйдёт и не вернётся. Хёнджин успевает схватить его за руку и прошептать: — не уходи. — Милый, я сейчас вернусь. — Не надо, пожалуйста, не оставляй меня. Мне страшно. — Ох, солнце, ну иди сюда. Сынмин вновь садится на кровать и притягивает омегу к себе. Он покрывает Хёнджина поцелуями до тех пор, пока он не расслабляется. — Я никуда не уйду, обещаю. Но тебе надо восстанавливать силы. Сынмину удаётся убедить омегу, что он никуда не уйдёт. После этого он приносит кашу и сладкий-сладкий чай. Сначала Хёнджин смущался своего состояния, но альфа убедил его, что все в порядке — Поспи ещё немного. — Ты точно не уйдёшь? — Я обещаю, что ни на шаг не отойду. — А если вызовут срочно? — Я выключил телефон. Даже если очень захотят, не дозвонятся. Хёнджин улыбается искренне и прижимается к чужой груди. Сынмин обнимает его нежно-нежно и целует в лоб.***
Хёнджину надоело сидеть дома, но врач строго настрого запретил ему выходить на работу и наказал отдыхать дома. Омега в этом смысла не видел, потому что на работе он особо и не напрягался, но больничный был уже открыт. Да и начальник сказал, что пора бы ему отдохнуть. В конце концов, тот за три года работы ни разу не брал отпуск. Вот и получалось, что он снова сидел дома один и не знал чем себя занять. Даже готовкой заняться было не вариант, потому что Сынмин наготовил на неделю вперёд. Если честно выздоровление шло медленно. Хёнджин по-прежнему чувствовал себя так, будто из него все силы высосали. А ещё он по-прежнему безумно скучал по Сынмину и не переставал о нем думать. Омега всхлипывает и закусывает губу — Милый, что случилось? Хёнджин вздрагивает. Он даже не заметил момента, когда альфа вернулся. Он быстро вытирает слёзы и улыбается. — Ты сегодня рано. — К тебе торопился. Милый, что случилось? — Ничего, правда. Все хорошо. Хёнджин старается улыбаться, но по глазам видит, что альфа от него не отстанет. Приходится признаться: — Скучал сильно. — Ох, ты ж, Боже мой. Сынмин обнимает Хёнджина и нежно целует. Омега в его руках плавится, словно воск и опять всхлипывает. — у меня для тебя подарок. — В честь чего? Я о чём-то забыл? — Просто хотел тебя порадовать. — Ты и так радуешь каждый день. Всегда когда с работы приходишь, я радуюсь. Сынмин никак это не комментирует и надевает на палец Хёнджина серебряное колечко с сиреневыми камнями. И все же немного погодя говорит: — Я тоже всегда радуюсь, когда тебя вижу. А теперь буду радоваться намного чаще, потому что взял отпуск. Хёнджин вскидывает голову и по неосторожности заезжает Сынмину в челюсть. Тот мычит от боли, но неожиданно начинает смеяться. Омега непонимающе на него смотрит и открывает рот от удивления. — Чего смешного? — Вспомнил, как мы познакомились. — О Боже… это позор всей моей жизни. — Да ладно, ты был милашкой. — Я заехал тебе в челюсть, а ты меня милашкой зовёшь. — Ну, я тоже был виноват Хёнджин усмехается и снова жмётся к альфе. — Может, съездим куда-нибудь? Куда бы ты хотел? — Мм…не знаю. Куда-нибудь в лес. Чтобы никто не мог нас достать. — Хорошо. В лес так в лес.***
Хёнджин выходит из машины и почти подпрыгивает от радости. Кто же знал, что Сынмин уже на следующий день снимет для них домик в лесу, как и хотел омега. — Нравится? — Очень! Пойдём скорее внутрь. Хёнджин забегает внутрь и у него даже дыхание перехватывает от увиденного. В доме все было идеально. Все было точно так же как и в его мечтах. Кто же знал, что такое место существует. Когда первичный шок проходит омега осознает одну вещь. — Подожди… это же… это же мой проект… откуда? — Да. Это твой проект и наш дом. — Что значит наш? Сынмин? Сынмин улыбается и смотрит на Хёнджина как на дурачка. А Хёнджин вовсе не дурачок просто озвучить то о чем он думает, ему бы не хватило смелости. — Ну а что ещё это может значить? Я построил для тебя дом. Я, конечно, надеюсь, что жить мы тут будем вместе, но вообще он оформлен на тебя. Так что если что сможешь его продать. — Что значит продать? Я никогда этого не сделаю. Боже… Ким Сынмин ты сумасшедший. Хёнджин влетает в родные объятия и начинает покрывать лицо альфы поцелуями. Он даже не догадывался, что его муж провернул это все у него под носом. — Как же сильно я тебя люблю. — А Я люблю тебя сильнее. Ты самое драгоценное, что есть в моей жизни. И ты делаешь меня самым счастливым во всех вселенных. — Перестань, я сейчас заплачу. Хёнджин уже успевает шмыгнуть носом, но расплакаться ему не дают тёплые губы Сынмина, которые обхватывает его собственные. Немного погодя Альфа подхватывает его на руки, чтобы быть ещё ближе. Хёнджин готов провести так вечность. — Обещай, что не отпустишь. — Обещаю.