Alex Hepburn — Under
Он ее забывает. Так тихо и спокойно, словно так должно было быть. Хотя, может, неудивительно, что после двух лет совместной жизни все это надоело и превратилось в рутину. Может, это нормально? Для него? Не для нее уж точно. Миа и Зейн. Мейн, как их называли друзья. Они познакомились на вечеринке сестры Зейна. Оказалось, что оба любили рисовать и петь. Нет, они не стали парой на следующий же день. Для того, чтобы понять, что они уже перешли грань “друзья”, Миа и Зейну понадобилось около полугода. Их отношения были очень хрупкими, каждый боялся сделать один неверный шаг, думая, что это может все разрушить. Они прошли вместе действительно через многое. Конечно, как и у всех пар, у них было много ссор. Но разве это удивительно? Нет, конечно. Это своего рода испытания, и Мейн прошли и через это. Зейн не изменял, Миа также была верной. Возможно, их надо назвать идеальной парой, примером невероятной любви. Да только Миа уже ровно два месяца понимает, что их мирная жизнь дает трещину, медленно, но верно, наслаждаясь состоянием девушки, исчерпывая из нее абсолютно все силы, заставляя чувствовать себя ненужной и брошенной. Причем инициатор этой трещины — не кто иной, как сам Зейн. Конечно, Миа понимает — туры, концерты, карьера. Но даже свой отпуск он проводит не с ней, чаще уходит из дома. И он по-прежнему целует ее, обнимает, улыбается, только вот Миа видит людей насквозь, а лучше бы не видела. Она отчетливо осознает, что Зейн изменился: внутри него просто что-то перегорело и остыло. Чувства к ней, наверно. Может быть, у него другая. Может быть, нет. Это не важно. Просто она перестала его интересовать. И от этого ничуть не легче, потому что, в отличие от него, она все еще любит. Только вот они не перешли то время, когда надо говорить “Я люблю тебя”. И никогда не перейдут уже, наверно. Может, дело было в этом?***
Миа сидит на кухне и заваривает чай. На часах — 23:48. А Зейна нет. Миа не знает, что ей делать, как вызвать в нем взаимные чувства, а не то, на что она наталкивается утром: получает поцелуй в щеку, такой холодный, что дыра в груди с каждым днем растет. Она хочет все исправить, но не понимает, что и как делать. Время бежит, проскальзывает сквозь пальцы, и уже час ночи, а Миа пьет третью чашку чая. Входная дверь тихо хлопает, и Миа слышит, как Зейн, очевидно, боясь разбудить ее и думая, что она спит, осторожно разувается. Свет из кухни привлекает его внимание, и Зейн, щурясь, идет туда. Некое подобие вины захлестывает его с головой. — Ты почему не спишь? Миа неловко пожимает плечами. Неужели он не понимает, что она его до сих пор ждет? Зейн садится напротив и проводит рукой по волосам, взъерошивая их. Молчание затягивается, слышно только, как в гостиной тикают настенные часы. — Уже поздно. Пойдем спать? — его голос звучит непривычно тихо и хрипло. — Конечно. Миа знает, что спрашивать его, где он был, — бессмысленно. Все равно в ответ услышит очередную ложь. Что-то типа: “Мы писали песню для нового альбома” или “Мы просто зашли в бар”. Стоя в спальне и уже переодевшись в ночную сорочку, Миа чувствует, как теплые руки Зейна опускаются на ее талию. Тело вмиг реагирует на прикосновение: толпы мурашек пробегают по спине. — Ты что-то хотел? Вместо ответа горячие губы Зейна касаются шеи девушки. Вот только сама Миа чувствует, что это все не потому, что он что-то к ней испытывает, а по инерции, наверно. Но сейчас она совсем не хочет думать об этом. Она просто оборачивается и врезается своими губами в его, обхватив шею парня руками. Миа чувствует вкус алкоголя на своих губах, и от этого становится до слез паршиво: он делает это не в трезвом состоянии, неосознанно, что может быть хуже? Миа стягивает с него футболку и штаны, а он, в свою очередь, раздевает ее. Она не хочет показывать ему, как внутри все горит и рушится от происходящего. Зейн целует ее губы, плавно спускаясь вниз. И вот уже они совершенно обнаженные. Он входит в нее, начиная быстро двигаться. Это не то, чего хочет Миа. Она скучает по нему. А это не ее Зейн. Ее Зейн не такой, это всего лишь клон, какое-то наваждение, сон, галлюцинации — называйте, как хотите, но это не Малик. По крайней мере, для нее он чужой.***
Утро начинается со стука капель дождя о стекло. На улице пасмурно, холодно. Миа встает раньше Зейна. Она не хочет думать о том, что произошло, ей хочется выбросить эту ночь из головы. Лишь бы забыть и никогда-никогда не вспоминать, запрятать глубоко в себе и не вытаскивать. Когда Зейн появляется на кухне, Миа стоит за плитой. Холодный голос парня отвлекает ее от готовки. — Миа? Девушка испуганно оборачивается и неловко улыбается. — Мы вчера предохранялись? Миа помнит, что это было, а вот Зейн — нет. И она уже готова кивнуть, но в последний момент ее ослепляет мысль быстрой вспышкой в голове — это можно использовать в своих целях. — Нет, Зейн. — Дерьмо. Зейн даже не спрашивает, кончил ли он в нее, Малик просто уходит на работу. А Миа уже знает, что ей делать. И наверно, это неправильно. И стоит убрать слово “наверно”, потому что это неправильно. Маленькая ложь ради их счастья. Почему бы не рискнуть?***
Миа долго мучается: стоит ли врать? А вдруг он ей не поверит? Или даже это ей не поможет? Для нее тяжело сделать выбор. Она его любит и хочет, чтобы он всегда был рядом. И значит, стоит рискнуть всем. Проходит около трех недель с того события. Зейн не занимается с ней любовью, да и язык не поворачивается подобное так назвать. Зейн опять поздно возвращается и ложится спать, не замечая ее. Сегодня — один из таких дней. Уже за полночь, Малик открывает дверь и входит в квартиру. Миа уже ждет его. Подняв глаза, Зейн встречается с взглядом девушки. — Зейн, нам... — Если ты собираешься ебать мне мозг по поводу того, почему я так поздно, оставь это на потом. — Нет. У меня кое-что более важное. Зейн вскидывает брови. Важное? Так-так. — Я беременна, Зейн. Сначала он хочет рассмеяться, думая, что она шутит. Но увидев ее серьезный взгляд, понимает — она не настроена на шутки. — Ты... что? — Беременна. Жгучий стыд накрывает Миа с головой. Так нельзя, черт возьми! Вот только теперь пути назад уже нет. Зейн раздумывает. Он не знает, что сейчас должен делать. Прыгать от счастья или крушить все вокруг потому, что она залетела? А потом он понимает, что этот ребенок, пусть и нежданный, спасет их отношения. Это то, что им нужно. Улыбка расцветает на его лице, и Зейн подхватывает девушку на руки, кружа по комнате.***
John Newman — Love me again
Ее Зейн возвращается, Миа отчетливо это видит. И казалось бы, она должна быть счастлива и радоваться жизни. Да вот только Миа утопает в собственной лжи, чувствует, как эта паутина тянет ее вниз. И она понимает, что должна разорвать ее. Значит, сказать правду? Как она может это сделать? Сейчас, когда Зейн становится тем прежним Зейном, когда он так счастлив? Как она может разрушить радость в его глазах, погасить внутри него огонек любви? Наверно, стоило думать об этом раньше. Но теперь уже поздно. Они стоят в приемной у врача. Миа знала, что придет время идти на обследование. И знала, что таким образом вскроется ее тайна. Она могла скрывать это чуть больше, оттягивая поход к гинекологу. Но чем дальше, тем хуже. Такая странная тоска, что прям до тошноты, охватывает ее всякий раз, когда Миа вспоминает счастливые глаза Зейна. Но сейчас она просто пытается мыслить здраво. Ей надо сказать Зейну об этом. Он не должен узнать это от гинеколога. Лучше от нее. Очередь подходит к ним, и Миа нервно выдыхает. — Зейн, я хочу поговорить. — Что, милая? От этого теплого “милая”, от его взгляда она хочет провалиться сквозь землю, умереть, лишь бы только не видеть это. — Это важно. Отойдем? Зейн хмурится, но встает, и они отходят в дальний угол коридора. Миа разглядывает идеально покрашенные в голубой цвет стены. Ей хочется оттянуть момент истины, но она понимает, что и так уже прилично оттянула. — Зейн, я не беременна, — ее тихий шепот разрывает тишину. Зейн не верит ей, решает, что это на нервной почве. — Не неси чепуху, Миа. Ты просто волнуешься. — Я абсолютно в порядке, Зейн. И я не беременна. В его глазах разбиваются несбывшиеся надежды, осколки которых ранят и ее. Зейн замирает, проведя языком по губе. Она что, шутит? Считает, что это смешно? — Очень хорошая шутка, Миа. Посмеялись, и хватит. Он тянется к ней, чтобы отвести в кабинет гинеколога, но девушка дергается. — Я абсолютно серьезна. Осознание накрывает с головой. Серьезно? Черт возьми. Он искренне не понимает, зачем она это сделала. Хотела посмеяться? Да только неудачный выбор. — Ты на всю голову больная, да? — Зейн, я всего лишь... — Замолчи. — Послушай, я... — Просто заткнись, мать твою. Я даже слышать тебя не хочу. Зейн разворачивается и торопливым шагом исчезает из больницы.***
Ей кажется, что хуже уже и быть не может. Он не появляется дома уже два дня. Миа волнуется. А вдруг что-то случилось? Она вздрагивает от каждого звука ночью, мечтая, чтобы это был Зейн. Вот только газеты говорят ей, что он прохлаждается в обществе Перри Эдвардс. Миа знает, что она не так хороша, как эта девушка. Но ведь Мейн еще даже не расстались. Однако вечером Миа сидит и пишет Зейну письмо.“Мой любимый Зейн, я знаю, как виновата перед тобой. Обман не выход. Ложь никогда не была и не будет спасательным кругом. Это я поняла четко и ясно. Я прошу тебя, прости меня, если сможешь. Хорошо? И я не хочу, чтобы ты думал, что я совсем с ума сошла. Я не просто так соврала. И ты не представляешь, насколько это тяжело — врать всем вокруг, пытаясь сохранить остатки себя. Я сделала это лишь для того, чтобы уберечь тебя. Прости меня за это. Я просто не хочу тебя терять. Но, кажется, уже потеряла. Прости за эти сопли. Я исчезну из твоей жизни, обещаю. Я сделала это потому, что люблю тебя. Прости меня за любовь. Твоя Миа”.
Девушка оставляет письмо у зеркала, подхватывает чемоданы и уходит.***
Поначалу это все кажется несерьезным. Пока не проходит три недели с ее исчезновения, Зейн думает, что это лишь игра. А потом вчитывается в ее письмо и видит, каким он стал. Он перестал заботиться о ней, любить. И это его ошибка. А она? А она лишь хотела сохранить их отношения. Винить ее — было бы свинством. Спустя еще неделю Зейн уже не выдерживает. Ее подушка пахнет ей, она не забрала свой шампунь, все в доме говорит о ней. Зейн обзванивает всех ее друзей. И ни один не знает ее местоположение. Хотя нет. Есть ее самая близкая подруга, которая знает все. — Лил? Это Зейн. Ты можешь уделить мне пару минут? — Привет, Зейн. Могу, конечно, что произошло? Он говорит ей и говорит, выливая из себя всю боль, так долго копившуюся где-то глубоко. Лил долго мнется, она мечется меж двух огней. С одной стороны — ее подруга, с другой — парень ее подруги. И может, сейчас она предает, зато имеет хоть одну надежду на то, что у Миа и Зейна все будет хорошо.***
Зейн стучит в ее дверь и долго ждет, пока откроют. Миа не изменилась: все та же. Разве что похудела на нервной почве. Она удивляется, увидев Зейна у себя, но впускает. Зейн говорит с ней о всяких мелочах, пытается разрядить обстановку. Но это все не то. — Миа, я здесь не за этим. — А зачем? Миа не хочет говорить о своей лжи, она просто хочет покоя. — Я должен извиниться. — Ты... что? — Прости меня. Это я виноват. Постоянно. Прости меня, Миа. — Просить прощения должна я, а не ты. Он качает головой и смотрит ей в глаза. Они такие глупые! Не видят счастья перед носом, не ценят его. А потеряют — сокрушаются о том, какие бессмысленные вещи творили. В ее глазах — тихая надежда, в его — то же самое. Она не знает, сможет ли он полюбить ее снова, но он сплетает их пальцы и улыбается. У них впереди еще много времени для того, чтобы простить друг друга.