Япония - не Одиннадцатый сектор! Токио-3 наносит ответый удар

Мисато лежала на кровати в своей камере и смотрела в потолок. Она была здесь уже несколько недель, и каждый день казался еще более мрачным и однообразным, чем предыдущий. Ее никто не посещал, никто не звонил, и она не получала никакой информации о том, что происходит за стенами тюрьмы. Она была полностью изолирована от мира, и это начинало наводить на нее ужас. Она часто думала о том, что случилось бы, если бы ее никогда не выпустили из этой камеры. Будет ли она здесь жить до конца своих дней? Или же ее тело превратится в пыль, а она продолжит существовать в этом бесконечном одиночестве? Она начала терять чувство времени. Дни сливались вместе, и ей казалось, что она уже здесь была целую вечность. Ее жизнь сократилась до нескольких квадратных метров камеры, где она проводила каждый момент своего бытия. Она знала, что должна оставаться сильной и держать себя в руках, но ее душа кричала от отчаяния. Ей так хотелось услышать хоть чей-то голос, увидеть хоть какой-то свет в конце тоннеля. Но пока что ей оставалось только лежать на кровати и смотреть в потолок, ждать и надеяться на то, что кто-то когда-нибудь придет и освободит ее от этой ужасной тюрьмы. Мисато провела в камере уже несколько недель, но каждый день казался ей вечностью. Ее планы на будущее рушились с каждым прошедшим днем. Она была лишена свободы и не могла выполнять свою работу в NERV. Мисато была одна, без поддержки своих коллег, без своей любимой бутылки пива и без своих любимых сигарет. Она была вынуждена сидеть в одиночестве, пребывая в своих мыслях. Она не знала, сколько ей осталось провести в тюрьме, но ее уверенность в том, что ее освободят, рушилась с каждым прошедшим днем. Она начинала понимать, как много ошибок она допустила в своей жизни, какие последствия они имели и как это все привело к ее нынешнему положению. В первые дни Мисато часто думала о своей работе в NERV, о своих коллегах, о том, как они могут помочь ей выйти из этой ситуации. Но с каждым днем ее мысли становились все более мрачными. Она понимала, что ее жизнь может быть разрушена навсегда. Мисато начала задумываться о своей жизни за пределами камеры. Она задумалась о друзьях, которых давно не видела. Она задумалась о том, что могла бы сделать, если бы получила еще один шанс. Но с каждым днем ее надежды угасали. Она чувствовала себя одинокой и изолированной от мира. Но даже в своей самой отчаянной ситуации Мисато не сдалась. Она продолжала бороться и надеяться на лучшее. Мисато медленно перевела взгляд на потолок, которое было высоко над ее головой. Она думала о своей жизни в Нерве и о том, как она находилась в такой ситуации. Как все могло измениться так быстро? Как она могла оказаться в тюрьме, где ей не дают даже выйти из камеры? Она вздохнула тяжело. Ее глаза устремились на дверь, через которую на неё смотрел стражник. Все, что она хотела, это выбраться отсюда. Она знала, что это будет сложно, но она не могла просто сидеть и ждать. «Нет, я не могу оставаться здесь», — прошептала Мисато сама себе. — «Но как я могу выбраться?» Она задумалась, вытянув ноги на кровати. Она начала размышлять о возможных путях для побега. Она знала, что это будет нелегко, но ей не хотелось оставаться в этой камере до конца своих дней. «Я могу попытаться подкупить стражников, но это будет рискованно», — подумала она. — «Может быть, я смогу использовать свои знания в области техники, чтобы выбраться?» Она задумалась над этой идеей, но понимала, что это будет крайне сложно. Она не имела доступа к инструментам или материалам, которые могли бы помочь ей в этом деле. Она также знала, что она будет тщательно наблюдаться стражниками, так что риск был слишком высоким. Мисато вздохнула и закрыла глаза, пытаясь успокоить свои мысли. Она знала, что нужно сделать что-то, но она не знала, что именно. Ее жизнь была на волоске, и ей нужно было действовать быстро, если она хотела спастись. Разглядывая потолок, Мисато вспомнила, что стражники уже не водят её по несколько человек. Их всего двое слабо вооружённых. В её голове начал строиться план. «Последние пару допросов... Их стало меньше и вооружение стало не таким серьёзным. Только сопровождающий и один военный. Я бы могла напасть на них. Двое человек — это не так много, но в тюрьме я ориентируюсь хуже, чем в штабе. Ещё здесь в любом случае их больше, чем двое-трое человек, хотя есть ли разница —умереть на допросе или в бою?»