***
– Еще пива? – Ты хочешь напоить меня в моем же доме, – Кас ворчит, но все же открывает холодильник. Дин подмигивает ему и выдает очаровательную улыбку, которую обычно использует для флирта, – и ты несовершеннолетний. – Да, но именно поэтому ты меня и любишь. Кас вздыхает и бросает еще одну бутылку на диван, категорически не обращая внимания на появившийся трепет в животе. Он возвращается к Дину, к тому времени уже контролируя себя и выталкивая из своего сознания ненужные мысли. Как всегда, как всегда. Они в тысячный раз возвращаются к своему соревнованию. Сейчас это бессмысленный способ расслабиться и отвлечься на знакомые звуки игры Halo. Его любимое задание – на повышение счета (хотя больше всего он ненавидит карты Пункт Альфа или Воронье Гнездо). Обычно Дин громко кричит, убивая Ковенант, но сегодня весь день ведет себя тихо. Кас знает, что с Дином всегда так – лучше дать ему время, и тот сам заговорит, когда захочет. Бинго: Дин раскалывается двадцать минут спустя. – Сэмми поступил в Стэнфорд. – Это… Ничего себе. Это потрясающе. Дин закатывает глаза и убивает отряд пехотинцев. – Да, он ни о чем больше говорить не может. Как сильно он хочет уехать, – понизив голос, продолжает Дин. – Как можно так сильно хотеть оставить свою семью? Это же семья, – он осознает свою ошибку в считанные секунды. – Я… Кас, прости. Я не имел в виду… – Все в порядке, – легко говорит он, – твоя семья не похожа на мою, моя не похожа на твою. Тебе не за что извиняться. Дин молчит, пока идет заставка игры. – Я не хочу потерять и его тоже, – бормочет он смущенно и отводит взгляд. – Конечно, нет. Он твой брат. – Звук поворота ключа в замке заставляет Каса подпрыгнуть. – Черт… – Кэсси, – заливается Габриэль с порога, – ты же не отдал всю мою выпивку Дину, не так ли? – Я отдал ему свою, – огрызается Кас в ответ на прозвище, – и не называй меня так. – Почему Дин может давать тебе прозвища, а я нет? – парирует Габриэль. Кас бросает на него свирепый взгляд. – В любом случае, сегодня вечер пятницы, малыш. Я пригласил толпу народа. – И под «толпой», полагаю, ты подразумеваешь половину города? – Правильно! Так что прекращай таскать мою выпивку. Привет, Дино! – Меня зовут Дин, – тот рычит, но это не похоже на угрозу. У Каса нет ни малейшего представления, почему Дин терпит Габриэля. Да, они оба любят выпить и обсудить чьи-нибудь попки и Доктора Секси, но Кастиэлю все еще трудно понять, какого черта хоть кто-нибудь с охотой желает проводить время с его старшим двоюродным братом, с Габриэлем. – Пойдем к тебе, – Кас фыркает себе под нос, и, хотя он и пытается скрыть свое раздражение, Дин замечает его эмоции в каждом движении. От Дина их абсурдно тяжело скрыть. – И пропустить вечеринку? Ты реально асоциальный фрик, – доносится еще один голос от двери. Кас закрывает глаза и делает глубокий вдох. Это Майкл, и он бередит старые раны, но Кас не позволит им снова кровоточить. Он чувствует, как Дин рядом с ним напрягается. – Милый! – радостно вопит Габриэль, подлетая к Майклу и вырывая у того из рук две упаковки пива. – Я у тебя в долгу. – Да ладно, Кас, – успокаивает Дин, – поспишь сегодня ночью у меня. Он вздыхает и снова игнорирует трепет в животе, когда Дин вытаскивает его из дома.***
В комнате Дина в общежитии на потолке наклеены светящиеся звезды. Сначала Кас высмеивал его, а уже через две недели помогал переставлять их в реальные созвездия. Они оба немного задроты в астрономии, хотя у Каса главный предмет – лингвистика, у Дина – машиностроение, и это не дает им сильно углубляться в астрономию. Кас считает, что у Дина абсолютно волшебные руки. Он может починить все, что имеет двигатель и движущиеся части – компьютеры, холодильники, вентиляторы, – но его специальностью являются автомобили. В частности, это касается огромной Импалы 67-го года – Кас знает о ней все просто потому, что постоянно слышит о ней от Дина, чьи чувства к этой машине вызывают изумление. – Не могу поверить, что ты все еще не показал ее своей семье, – говорит Дин, прерывая его мысли резким ударом в предплечье. Да, хорошо, руки Дина действительно настолько замечательные, что это раздражает. Ох уж эти магические руки. – Эй! – Немного подозрительно носить одежду только с длинными рукавами, – заканчивает Дин, поднимая брови. – И дерзко, чего я от тебя не ожидал, но все равно странно. – Это все благодаря тебе, – бормочет Кас, отмечая, что Дин проглатывает буквы в словах. – Ты знаешь, что мы стали идти друг другу навстречу, – он поворачивает голову и смотрит на Дина. В глазах у того отражаются светящиеся в темноте зеленые искры. – Ты пьяный. – Немного. Потолочный вентилятор продолжает крутиться, заставляя звезды мигать и исчезать. Кас потирает предплечье в том месте, где сделал татуировку два месяца назад. Он до сих пор не сказал о ней своей семье – они были слишком строги и консервативны, отреклись бы от него, он в этом абсолютно уверен. Рядом с Дином гораздо легче быть самим собой. Он знает, что эксцентричен, что у него совсем нет харизмы и умения общаться с людьми, как у Дина. Но Кас всегда думал, что поэтому они и подружились – как будто заполнили пространство вокруг друг друга, сложились, словно части пазла, пусть это и шаблонная фраза. – Я до сих пор убежден, что Водолей висит криво. – Заткнись. Размышления Каса в поисках соответствующего ответа прерывает звонок на телефоне Дина. – Да? – Кас слышит женский голос и предполагает, что это Лиза. Их с Дином отношения были напряженными на протяжении последних нескольких недель, и Кас отправляет ему сочувствующий взгляд. – Я… Слушай, подожди секунду. Нет! Ладно, да. Я буду в пять, – и вешает трубку. Кас выгибает бровь. – Все в порядке? Дин проводит рукой по лицу. – Я понятия не имею… Она вроде… в настроении. – Он хватает куртку и ключи от Импалы. – Не начинай смотреть «Ковчег» без меня, – говорит он с легкой улыбкой. Кас отвечает тем же, уже вытаскивая свой ноутбук из сумки. – Удачи, Дин, – говорит Кас, и тот уходит. Кас берет на себя смелость заказать пиццу – есть шанс, что Дин вернется к тому времени, когда ее доставят, а если нет – что ж, тогда ему достанется еще больше пиццы. Он бесцельно серфит интернет. Его немного тревожит, как близки они стали за этот год: начав с обмена находчивыми комментариями в конце аудитории во время лекций по астрономии они дошли до обсуждения своих страхов, секретов, побед, поражений. Дин совершенно, до умопомрачения преданный. Кас знает, что если он вдруг окажется на неправильном пути, то Дин немедленно станет его переубеждать. Слово «праведник» у Каса ассоциируется с Дином: он такой же правильный, как самодовольные сказочные герои, но у Дина, в отличие от них, нет бешеного самомнения и есть огромное сердце. В целом Кас чувствует себя чрезвычайно удачливым – даже благословенным, – что у него в жизни есть кто-то такой, как Дин Винчестер. Иногда – хотя он этого никогда не признает – он про себя представляет, каково было бы встречаться с Дином. Тот без стеснения принимает бисексуальность Каса и даже сам как-то раз признался, что не совсем гетеро. Это превратилось в настолько интимную, катастрофически неловкую беседу, что Кас решил никогда, никогда не поднимать эту тему снова. Дин чрезвычайно привлекательный. Все так считают. У него высокие скулы, короткий, узкий нос, очаровательная улыбка, которая способна убедить кого угодно сделать все что угодно, – и еще много всего. Например, морщинки вокруг глаз, которые появляются, когда он смеется, его стремление заботиться обо всех и непоколебимая преданность всем, кого он любит. Кас игнорирует это так же, как игнорирует взаимный интерес Дина и Лизы. Звонок в дверь прерывает поток его мыслей, и Кас делает вид, что не мечтал о чем-то несбыточном. Конечно же, это доставили пиццу, и Кас заталкивает подальше слабое мерцание разочарования, что это не Дин стоит за дверью. Пышная блондинка с короткими ресницами смотрит на него одобрительно и флиртует все время, пока получает подпись и чаевые. Менее чем десять минут спустя, когда Кас тянется за вторым кусочком тягучего сырного совершенства, в замке скребется ключ. Дин выглядит, будто только вернулся с войны, когда толчком открывает дверь, – усталые глаза, усталое лицо, усталые плечи. – Что случилось? – мягко спрашивает Кас, поднимаясь. – Мы расстались, – коротко произносит он. – Я порвал с ней. Дин бросает свои куртку и ключи на пол, скидывает обувь и бездумно берет кусок пиццы. Кас молчит. Он знает, что Дин заговорит сам по себе и ему не нужно, чтобы кто-то подталкивал его или произносил поддерживающую речь. – Это просто… Отстой. Я постоянно искал в нас что-то общее, но ничего не находил. И мы разошлись. Кас думает, что никогда не видел Дина таким разбитым, и кладет руку ему на плечо. – Хочешь чего-нибудь? Удивительно, но он наклоняется для объятия, и Кас неловко отвечает ему тем же. Они не из тех друзей, которые обнимаются по поводу и без, чаще они играют в видеоигры и валяются на кровати. Да, обычно они не обнимаются. Уголком сознания Кас отмечает, что Дин пахнет… приятно. Кас старается не думать об этом и круговыми движениями гладит его спину. – Да, – бормочет Дин ему в плечо, – мне нужно отойти. Кас прикусывает язык, чтобы не прокомментировать его выбор слов (потому что, на самом деле, что он вообще имел в виду?), и момент заканчивается, каким бы он ни был. Они доедают пиццу в уютной тишине и почти добираются до Кортаны все в той же Halo, когда у Дина снова звонит телефон. Он выуживает его из кармана, и Кас видит, как его плечи облегченно расслабляются. – Привет, Джо. Кас слышит ее резкий голос и сдерживает улыбку. Наверняка она читает Дину длинную лекцию, ведь знает, что Кас этого не сделал. – Да. Нет, я в порядке. Я обещаю. Не-е, я дома, играю в Halo с Касом. Да ладно? – хитрая улыбка появляется на его лице и сразу слышится в голосе. – Да, звучит… Тридцать? Ого. Спасибо, Джо. Пока. – Ну что, она кричала на тебя или жалела? – спрашивает Кас и подхватывает последний засохший кусок. – И то и другое, а еще это был мой кусок, – Дин с силой касается головы Каса костяшками пальцев, затем встает и потягивается. – Братство «Тета Чи» закатывает вечеринку сегодня вечером, Джо заберет меня через полчаса, – говорит он, роясь в своем шкафу. – Пойдешь с нами? Он дразняще поднимает брови, и Кас делает мысленную пометку: Дин должен научить Габриэля и Майкла, как можно приятно дразнить кого-то из-за его интровертности, не оскорбляя при этом. – Неа.***
Уже половина второго ночи, а Дина все еще нет дома. Его сосед, Чак, приплелся минут тридцать назад и заперся в своей комнате, пробормотав приветствие. Кас чувствует, как от усталости слипаются глаза, он уже давно готов уснуть. Часов на четырнадцать, было бы идеально. Добрая половина одежды, в которой он обычно спит, уже здесь, но почему-то вместо своей он решает взять одну из футболок Дина. Они приятно пахнут, а он на самом деле не должен думать так о своем лучшем друге, который буквально только что расстался со своей девушкой, но Кас знает, что утром спихнет это на свое дикое желание заснуть. Он всегда так делает. Пять минут спустя он подскакивает из-за царапающего звука за дверью. Дин еще не вернулся, и это вполне мог быть он, но в общежитиях, как известно, комнатные кражи – обычное дело. Это может быть кто угодно, пришедший за чем угодно – сейчас в университетском городке все же ночь субботы. Кас берет перочинный нож в руку и крадется по коридору, напрягая слух и зрение. Потом дверь распахивается, и Дин буквально падает внутрь. Кас поспешно закрывает нож, убирает его обратно в карман и со спины хватает Дина за куртку. – Эй, сколько ты выпил? – ворчит он. Дин рассеянно смеется и, сохраняя преимущественно вертикальное положение, идет в свою комнату. – Пиво-понг, – гордо говорит он и усмехается. – Победил всех этих придурков из братства. – Да, молодец, – рассеянно говорит Кас, – теперь у тебя будет похмелье до вторника. «Для упрощения согласные группируются, Дину тяжело проговаривать звуки с заплетающимся языком». Дин стягивает с плеч куртку и не добрасывает ее до стула, потом чуть не падает на кровать и начинает борьбу с ботинками. – Я поцеловался с Мэг, – в конце концов признается он и звучит при этом ошеломленным и задумчивым. Кас скрещивает руки на груди. Такое поведение настолько типично для Дина, что он не уверен – радоваться ему, что тот продолжает вести себя как всегда, или все же стоит сделать ему выговор. – Это было… Не знаю, я пытался, ну, ты знаешь, забыть Лизу или типа того, но, типа… – он пожимает плечами и едва не заваливается на бок. – Все не так. – Из-за Лизы? – Дин решительно качает головой, он из-за этого, кажется, становится еще пьянее. – Нее… Я не знаю почему, – задумчиво произносит он и пытается стянуть с себя фланелевую рубашку. Руками он безнадежно запутывается в рукавах, и Кас, вздохнув, стягивает с него рубашку. – Мне не так уж плохо из-за Лизы. Как будто я знал, что это не навсегда, или что… – Кас на автопилоте делает пометки о его выборе слов, фиксирует сдвиги в произношении. – Поцеловаться с Мэг – это такая фигня, понимаешь? Думаю, целоваться с Лизой – это тоже фигня. Кас, ты слушаешь? – Я всегда тебя слушаю, – говорит он, подавив зевок. – Ты собираешься спать в джинсах? Дин удивленно рассматривает себя. – Ох. Я думаю, нет, – он выуживается из них, отпинывает на пару дюймов от кровати и забирается под одеяло. – Кас? – Да? У него что-то сжимается в животе, когда он говорит это, когда совершенно пьяные глаза умоляюще смотрят на него. – Ты ведь останешься на ночь, да? – Только если ты подвинешься. Дин перекатывается на спину, Кас, скрестив ноги, садится рядом с ним. Он усиленно отводит взгляд, потому что Дин все еще пялится на него. – Ты уверен, что все в порядке? Насчет Лизы? – Ага. Не знаю. Я думал, что это будет как конец света, но сейчас мне легче, – он тянет слова из-за сонливости и опьянения. – Все в порядке. У тебя волосы растрепаны. Кас хмурится и проводит рукой по волосам. – Ты меня разбудил, – находится он. Это несправедливо – сейчас Дин такой уставший, сонный и мягкий. Так что Кас ложится на спину и изо всех сил старается не выглядеть раздраженным. Он делает героическое усилие, чтобы не смотреть на Дина – тот немного непредсказуемый, когда напивается, а Кас совершенно не умеет вести себя в неловких ситуациях. Поэтому он собирается сделать все возможное, чтобы наутро избежать пугающих разговоров. – Спасибо, что ты со мной дружишь, – бормочет Дин, прерывая его мысли, и вдруг оказывается намного ближе, чем раньше. – Пожалуйста, – с трудом шепчет он в ответ, потому что Дин очень пьян и очень сильно сейчас нарушил его личное пространство. Все его тело ведет от того, как Дин тянется вперед без своей привычной грации, целует его в щеку и сворачивается сбоку от Каса. Воздух покинул легкие. Он не может думать, не может дышать, это определенно должно было случиться иначе. Он не имеет права испытывать какие бы то ни было чувства к своему лучшему другу, который только что расстался со своей девушкой и сейчас так уютно уткнулся носом в его шею. – Не знаю, что бы я делал без тебя, – выдыхает Дин, вызывая у Каса мурашки. Он чувствует, как губы легко прикасаются к его коже, когда Дин говорит, и это завораживает. Одной рукой Дин обхватывает его за талию, по пути случайно задирая футболку. – Раньше заморачивался из-за этого, но с тобой все хорошо. Вот и все. Кас сдается. Он неуверенно проводит пальцами по волосам Дина и продолжает, когда тот довольно урчит. – Кас, – удовлетворенно бормочет он. У него во рту пересыхает, когда Дин каким-то образом плотно обхватывает его обеими руками, словно боится отпустить. – Да? – выдыхает он. Волосы у Дина приятно пахнут, его спина теплая под внезапно оказавшейся там рукой Каса, и щетина Дина слегка царапает его шею. Кас не знает, стоит ему задержать дыхание или, наоборот, начать сбивчиво дышать. – Спасибо, – невнятно отвечает Дин, – я ценю, что ты был здесь все время ради меня. Не знаю, что бы я делал без тебя. Это раздвинуло их границы так, как он и представить себе не мог. Утром он обвинит во всем выпивку и свою сонливость, как и всегда, поэтому Кас безропотно обнимает Дина и притягивает его ближе. *** По ощущениям он просыпается уже после обеда, и взгляд на телефон подтверждает это. Дин тепло прижимается к нему сбоку и тихо дышит во сне, и Кас пытается придумать объяснение тому, что произошло. «Прости, ты пришел домой очень пьяный, поэтому я решил, что будет правильно обнимать тебя всю ночь. Все норм, да?» Он ставит ноутбук себе на колени и немного приподнимается в кровати. Дин вздыхает во сне и сдвигает голову так, что она оказывается на груди Каса. Его рот приоткрыт, он не может нормально сглотнуть, а это значит, что он вот-вот проснется и психанет. Сорок пять минут спустя Кас все еще бесцельно просматривает всякую чушь в интернете и собирается перейти на очередной помоечный сайт, когда Дин поднимает голову. – Кас? – сонно бормочет он. С колотящимся сердцем Кас закрывает ноутбук и ставит его на пол, садится выше и дает понять, что разрешает выгнать себя, но Дин кладет руку ему на талию и подтягивается, утыкаясь лицом в плечо Каса. – Да? – У тебя волосы растрепаны. А у меня похмелье. – Ты был довольно пьян вчера вечером, – отвечает Кас, изо всех сил держа голос. Дин настойчиво тянет его за талию, и Кас сдается – поворачивается и позволяет притянуть себя еще ближе. – Я же не сделал ничего глупого? – хрипит он куда-то в шею Каса. – Судя по всему, ты целовался с Мэг, – говорит он, подавив смешок. Дин поднимает на него нахмуренный взгляд. Одна его рука замерла на бедре. – Нет, я про тебя, – говорит он. Кас хмурится в ответ. – Ты был чрезвычайно… приятный. – И все? Я не делал… ну, никаких пьяных глупостей? – Кас поднимает брови. – Если только то, как ты свернулся вокруг меня, словно огромный кот, а больше нет, – отвечает он, изо всех сил сохраняя нейтральную интонацию. Дин легко улыбается. – Хорошо, – говорит он и тянет Каса ближе к себе, – трезвым я собираюсь делать то же самое. *** Это длится всю неделю. Кас не отходит от Дина больше чем на десять футов, а тот страдает от той же болезни. Они делают домашку, тесно прижимаясь плечами, в обнимку играют в свои видеоигры, долго крутятся, пока решают, кто сегодня будет большой ложкой, и обычно по утрам Кас просыпается с головой Дина, покоящейся на его плече. Он слабо пытается убедить себя, что это нормально – каждую ночь буквально спать со своим лучшим другом. Касаться его после сна, просыпаться с переплетенными ногами, обнимая друг друга, с лицом, уткнувшимся в его волосы. Так же нормально, как затем держать его лицо в своих руках, и проводить пальцем по скуле, и смотреть друг другу в глаза, словно в дерьмовом романтическом фильме из восьмидесятых. Нормально. Точно. Он возвращается со своего последнего, до боли раннего экзамена и находит Дина, разбросавшего на полу свои заметки, диаграммы и графики. – Готов к экзамену? – спрашивает он, скидывая на пол рюкзак и сбрасывая с плеч трагично уродливый плащ. Он носит его в основном из упрямства, чтобы подразнить Дина. В комнате творится полный беспорядок, но с началом экзаменов они не обращают на это внимания. Он садится рядом с Дином, прислоняется спиной к стене, согнув колени так, что Дин может опереться на его голень. – Я знаю все о двигателях внутреннего сгорания, – вздыхает он и, наклонив голову, смотрит на Каса, – клянусь, скоро у меня моторное масло с ушей потечет. Кас делает мысленную пометку: «Использует мягкий звук «н» вместо твердого и заменяет предлог. Стандартный Английский Дина». – Эй, я знаю это лицо. Не анализируй меня. – Хорошо, хорошо, – посмеивается Кас. Дин фыркает, легко толкает его локтем в голень, а затем возвращается к схеме чего-то, что предположительно является двигателем, но для Каса выглядит как средневековая камера пыток. Он едва не уснул на экзамене, и сейчас глаза слипаются еще сильнее, над ним словно распространяется туман. Он трясет головой и придвигается ближе к Дину, сворачивается около него, положив голову на грудь и обняв одной рукой. Стопки заметок и схем лениво плывут перед глазами. – Давай сегодня вечером снова поужинаем в «Доме у дороги», – бормочет Дин, рукой рассеянно поглаживая Каса по волосам, – я должен закончить к четырем. – Хорошо. Внезапной неподъемной тяжестью на него обрушивается осознание, как жестоко он подавляет свои чувства к Дину. Это не имеет ничего общего с тем легким порханием в животе, особенно когда Дин без остановки медленно проводит пальцами сквозь волосы Каса. Мерные движения его груди усыпляют в течение нескольких секунд, Кас засыпает, несмотря на тревожное чувство в груди. *** – Кас? Он открывает глаза, сонно моргает и пытается вспомнить, что произошло. Очевидно, его сон подошел к концу. – Эй, Кас. – Подожди секунду, – бормочет он и роется в беспорядке бумаг в поиске блокнота и ручки, – скажи это еще раз. – Что? – Мое имя, скажи его. Он перелистывает страницы с рядами связанных схем, перекрестных ссылок, описывающих вещи, которые для любого человека выглядят как бред. – Что, Кас? Ой, ладно… – Сила, деленная на ускорение…? – Масса, – Дин картинно закатывает глаза в ответ на внезапный допрос. – Другое название бензина? – Газ… – Хорошо, а теперь… – он делает паузу и на секунду задумывается, – краска, произнеси это. – Эм, краска? – Дин смотрит на него скептически. – Чувак, ты вообще о чем? Кас строчит что есть силы свои абстрактные символы, отклоняется назад и вздыхает. – Я понял, – почти мурлычет он с довольным, как у кота, лицом. Маленький серый блокнот весь исписан заметками и схемами диалектов, которыми он интересуется. Он написал их, пока гулял по кампусу, замечал необычные конструкции или гласные. Дин смотрит на него со смешанным чувством нежности и раздражения на лице, и Каса прижимает к земле еще одной волной Совершенной Несправедливости. – Ладно, Хомский**, мне пора на занятия, – говорит Дин, дотягивается и убирает с глаз Каса челку, а потом проводит по щеке большим пальцем. Кас мог бы поклясться, что в самом деле услышал, как глухо открывается и закрывается каждый клапан его сердца. – Хочешь, подвезу тебя к Гейбу? Я могу заехать за тобой перед ужином. – Хорошая идея, – бормочет Кас, стараясь не замурлыкать от ощущения пальцев Дина в его волосах. Ему всегда нравилось, как кто-то играл с волосами, но это что-то совершенно новое и, черт возьми, Дин должен остановиться, пока не случилось что-нибудь глупое. К счастью, он начинает собирать свои записи, и Кас пользуется возможностью, чтобы подняться, зевнуть, потянуться и вернуть беспорядок в свои волосы. В комнате Дина у него скопился почти недельный склад одежды, который нужно постирать, так что он принимается засовывать все это в огромный рюкзак. Спустя пару минут оба уже готовы выйти. Кас замечает, как Дин, беспокойно позвякивая ключами от машины, перебирает в голове формулы и записи. Он привык думать, что Импала – это просто холодная и старая, в общем-то, машина, но чем больше времени он в ней проводит, тем сильнее любит теплый запах потертой кожи, прекрасно ухоженную отделку и радио, ее отполированный из-за непрерывного использования руль. Очевидно, как много любви Дин подарил этому автомобилю, она чувствуется в каждом болте или затертой царапине. Дорога не занимает много времени, на улице по-прежнему холодно, и Кас действительно не хочет возвращаться к Майклу и Габриэлю, но Дин не может опоздать на занятия и экзамен, так что ему все же придется уйти. – Я позвоню тебе, когда закончу, – говорит Дин. – Боже, хоть бы я сдал. – У тебя все получится, – отвечает Кас и автоматически, даже не задумываясь, наклоняется вперед и целует Дина в щеку. Тот смотрит на него, пока он неловко выходит из машины, невероятно смущенный, и ощущает его ошеломление, а потом Дин уезжает. Кас хочет отвесить себе подзатыльник. *** Одежда всегда приятно пахнет, когда вынимаешь ее из сушилки и она еще теплая, и Кас позволяет себе сложить голову на кучу чистого белья на сушилке. Впрочем, ничто не сможет превзойти случайности другого рода – когда он два дня назад надел футболку Дина, делая вид, что засыпает на ходу. Та была теплой и мягкой, пахла Дином. Кас стянул ее секунд через тридцать, когда Дин обратил на это внимание, посмеиваясь, что Кас настолько устал, что напялил футболку, которую он только что бросил на пол. Свежее белье – это, конечно, хорошо, но вряд ли что-то может пахнуть лучше, чем Дин. Он тихо стонет в сложенную пару джинсов. Это абсолютное безумие. Он не должен был поддаваться этим глупым эмоциям, но, естественно, Дин просто стал исключением. Каким-то чудом Майкл куда-то ушел, а Габриэль заперся в своей комнате с кем-то, по звукам похожим на половину гарема, когда Дин нагло заходит через дверь, даже не потрудившись постучать. Кас яростно борется с самим собой, подавляя желание прикоснуться к Дину, когда он подходит – к его руке, его плечу, его боку, к чему угодно, – но потом Дин обнимает Каса, бормоча что-то о двигателях, и Кас вдыхает его запах, запуская руки в волосы. Это нужно остановить, это не должно происходить, и Дин, определенно, не должен касаться задней стороны его шеи, отправляя волну мурашек вниз по позвоночнику. Пятничный ужин – это вполне привычное дело, кроме того факта, что Кас беспомощно прижимает свои ноги к ногам Дина, когда они едят. Эллен и Джо не утруждают себя и не принимают у них заказ: они всегда берут два чизбургера с беконом – один со всем и один только с салатом, – две картошки-фри, два пива. Эллен знает Дина с пеленок и делает вид, что не помнит, что тому нет двадцати одного года, и хмуро смотрит на Джо, когда та остается поболтать за их столиком вместо работы. Кас ничего не стал бы менять в их пятничных вечерах. *** Он полностью погружен в журнальную статью, которую ему задал профессор, и едва ощущает, как Дин тепло прижимается к нему сбоку, разыскивая неизвестные оригинальные запчасти для радио Импалы. Он уверен, что именно таким должен быть рай. Сейчас очень поздняя ночь, или уже слишком раннее утро, его живот все еще набит пивом и бургерами, и… он не знает, как ему стоит называть Дина. «Друг» – это слишком мало, как-то иначе – это перебор, и, если честно, Дин – это просто Дин. В его жизни никогда не было и не будет никого подобного. Дин пальцами стучит по его колену в ритм музыки. Он настолько затянут полным разбором фильмов Диснея авторства Липпи-Грин, что подпевает следующей песне почти подсознательно. Через пару секунд он осознает, что Дин напрягся, его пальцы замерли на колене. – Stairway to Heaven? – М-м-м? Пальцы Дина все еще на колене, и тепло его ладони отвлекает больше, чем должно бы. – Ты подпеваешь «Лестнице в небо», – говорит Дин с которым подозрением. Кас чувствует, как краснеет. – Ничего странного, что мне может нравиться какая-то песня, – бормочет он, переворачивая страницу своей статьи. Дин подключает ноутбук к динамикам, из которых сладко звучит проигрыш. Кас откладывает статью в сторону, закрывает глаза и опирается на Дина, впитывая песню, которую он втайне слушал на повторе всю прошлую неделю. Дин отставляет ноутбук в сторону и рукой накрывает плечо Каса, и это, должно быть, и есть нирвана. Начинается гитарное соло, и трепет проходит сквозь его грудь, хотя он не совсем уверен – это из-за алкоголя, или музыки, или пальцев Дина, медленно скользящих по его щеке. Дин включает громкость на полную, когда последний куплет разносится по комнате, и Кас вдруг понимает: Дин улыбается и подпевает, он никогда раньше не слышал, как тот поет, и это немного глупо, но очень мило, и Кас улыбается ему в ответ. Роберт Плант играет соло последних строк, и Кас перестает дышать. Дин в нескольких дюймах от него, все еще обнимает его за плечо, и Кас мог бы составить созвездия из его рассыпанных по носу и щекам веснушек и разглядеть туманности в его слишком зеленых глазах. Стоит абсолютная тишина, будто сама Вселенная затаила дыхание, и Кас никогда не чувствовал себя лучше. Он тянется вперед, обхватывает руками лицо Дина и очень осторожно, очень нежно целует его в лоб. Проходит двадцать минут, и Кас совершенно уверен, что Момент все еще продолжается: Дин крепко обнимает его – сжатая в кулак рука лежит на его груди, другая медленно перебирает волосы. Спиной он ощущает ровные вдохи и выдохи. Дин снова мягко, едва ощутимо целует его в шею сзади, и да, он понятия не имеет, к чему это приведет, но надеется всеми фибрами своей души, что не к постели. *** Дин все еще тихо сопит, когда просыпается Кас, так что он пользуется моментом и как можно ближе прижимается к груди Дина. Ему идеально тепло, из-за штор пробивается яркий солнечный свет, и тонкий луч ложится на скулу Дина. Кас легко проводит по нему пальцем и понимает, что Дин проснулся, когда тот начинает сонно моргать. После сна его тело теплое, мягкое и податливое, и Кас не может насытиться тем, как Дин обнимает его и мягко целует в щеку, он чувствует, как пальцы Дина путаются в его волосах, и вздыхает. – Кас, – шепчет он, и Кас в ответ целует его в плечо. Да, безусловно, это лучшее утро, которое у него когда-либо было. Дин двигается и ложится на него сверху, его грудь упирается в грудь Дина, и он не может дышать. Его пальцы сжимают футболку на спине Дина, тот руками обхватывают лицо Каса и оказывается достаточно близко для поцелуя. У него нет ни малейшего представления, кто это начал, но их губы едва-едва касаются друг друга, и Кас еще никогда не испытывал ничего более прекрасного. Его сердце перестает биться, когда Дин отстраняется на полмиллиметра и просто смотрит на него. Конечно, в этот момент с грохотом распахивается дверь. – Проснись и пой, Д… Кас замирает, а Дин пытается сесть. – Сэмми! В его голосе смешиваются злость, смущение и радость от встречи. Кас прячет лицо в подушку. Как назло, Сэм выбрал именно этот день для неожиданного визита. Он с Дином пару секунд бессвязно общаются между собой, когда Кас решает сесть и снять напряжение. – Привет, Сэм, – говорит он вежливо. – Я, эм… Привет, Кас, – отвечает Сэм, судя по его лицу, он хочет стереть себе память. – Я, эм, рад тебя видеть. – И я тебя. – Он начинает рыться в поисках нормальной одежды на смену боксерам и очередной футболке Дина, в которой он привык спать. Сэм сильно хмурится. – Я думал, ты встречаешься с Ли… – Эй, – резко прерывает его Дин, – это же моя винтажная футболка с Led Zeppelin. Кас бросает на него обещающий взгляд и тянется за блокнотом. – Эм, ты не хочешь ничего объяснить? – снова пытается Сэм. – Ты же знаешь, как я отношусь к этой футболке, – возмущенно говорит Дин Касу, а затем поворачивается к брату. – Нет. Что ты вообще здесь делаешь? Кроме того, что забываешь стучать в дверь. – Я не знал, что мешаю, – бормочет Сэм. Кас строчит схемы гласных и согласных звуков и отмечает расхождения между тем, как говорит Дин и как говорит Сэм. – Я хотел поздороваться с тобой, Эллен и Джо. Папа зовет тебя на ужин сегодня и предлагает остаться на ночь. Дин смотрит на Каса. – Кас тоже придет, – просто говорит он и дает понять, что это не обсуждается. Во взгляде Сэма читается стопроцентное «очевидно». *** Он благоговейно вытаскивает тяжелый винил из обложки, кладет на проигрыватель и выдыхает только когда игла опускается, а из динамиков доносится тихий треск. Комната Дина в доме Винчестеров прекрасна, и каждый раз, когда он тут оказывается, он абсолютно счастлив сидеть на потертом деревянном полу с книгой, пока все они делают свои семейные дела. Кас все еще чувствует себя слишком неловко, чтобы участвовать в них, хотя он провел большую часть своих выходных в Лоуренсе. Сейчас он впервые прикасается к проигрывателю. У Дина огромная коллекция – все эти пластинки он выследил в комиссионных магазинах или в интернете, часть ему подарил отец. Касу потребовалось десять минут, чтобы найти пластинку, которую он хотел включить. Он осторожно перемещает иглу на последнюю песню на стороне А и ждет, снова затаив дыхание, пока не начинает играть знакомое вступление. Он слушает, подавляя улыбку, и возвращается к книге. Честно говоря, он действительно не знает, почему так сильно любит эту песню – просто любит, что тут объяснять. Она странная, но цепляющая, и подходит ему. Кас подпевает, глубоко увлеченный чтением. Он не замечает, как заходит Дин, пока тот не обнимает Каса за плечи. – Это, – начинает Дин выразительно, зеленые глаза широко раскрыты, – это… – Это что? – Кас хмурится и загибает уголок страницы. – Вот почему… – Дин потерял дар речи. Он все еще крепко держит его за плечи, по его щекам расползается румянец. Кас разводит руками, ожидая связное предложение, его грудь поднимается. – Ты знаешь, это потому… «Your stairway lies on the whispering wind…» Кас ладонью зажимает Дину рот, потому что знает – сейчас тот выдаст бессвязный поток слов. – Из-за тебя я пропущу соло, – серьезно поясняет он. *** Он чувствует, как Дин ерзает рядом с ним, и встречается с ним взглядом, когда Плант взрывается в последнем куплете. Они словно снова оказываются в общежитии, опираются о стену и тепло прижимаются друг к другу сбоку, только на этот раз Кас легко проводит кончиками пальцев по костяшкам на руках Дина. Тот терпеливо ждет, пока стихнет последняя нота, а затем очень медленно и осторожно поворачивается к нему. Кас замирает и перестает дышать. Он провел весь день, отрицая утреннее происшествие (просто поцелуй, обычное дело, обычноеделообычноеделообычноедело), но воздвигнутые вокруг него стены осторожности все же рушатся. Дин ставит колени по обе стороны от его бедер, тесно прижимается и все еще выглядит так, словно понятия не имеет, что делает. Кас едва ли осознает, что происходит, - он чувствует тепло и идеальный вес на своих бедрах. Губы Дина оказываются ужасно близко, он ощущает неглубокое взволнованное дыхание Дина, такое же, как у него. Они чуть замирают, когда их носы случайно сталкиваются. Он поднимает руку и кладет ее, слегка дрожащую, на шею Дину. Его взгляд скользит с глаз на губы и обратно, и Кас не выдерживает. Одну руку он крепко прижимает к шее Дина, пальцами другой впивается в кожу на спине, и Дин толкает его к стене, а губами жестко, горячо и жаждуще прижимается к его губам. Между ними не осталось ни миллиметра, где они бы не касались друг друга. Он чувствует, как пальцы Дина перебирают его волосы, в ответ прикусывает Дину губу и ощущает, как тот выгибает спину. Каса еще никогда так тщательно не целовали, с таким первобытным вниманием, и он не может сдержать тихий разочарованный вздох, когда Дин отстраняется. – Это не было… – шепчет Дин. – Я ведь не облажался? Кас чувствует его рваное дыхание на своих губах. – Кажется, я уже говорил, что ты совершенно безмозглый, – бормочет Кас, прижимаясь лбом ко лбу Дина. – Ты пьян или я могу рассчитывать, что это будет что-то постоянное? Дин смеется и целует его раз, другой, и Кас чувствует, как мысли оставляют его. – Я же обещал, что буду делать это только трезвым.