***
Утро начинается с резкой головной боли и отлежалой щеки на столе. Аратака тяжело вдыхает и чувствует — нос забит. Не полностью, но открыв рот, он чувствует резкую боль и в горле. Рейген ещё не скоро решается отлепить свою голову от стола и опереться о ладони лбом. Зато когда он это делает — то замечает, что кожа на голове, слишком уж обжигает ему пальцы. Он вздыхает очень уж тяжело и отставляет одну из рук, прикладывая тыльной стороной ладони к щекам. Рука не ощущается холодной, скорее тоже, какой-то горячей. «Плохо.» — Приходит на ум Рейгену первая мысль. Кажется, он всё-таки умирает теперь уже по-настоящему. Когда он совершает небольшое движение вправо, пытаясь разогнуться — то чувствует как саднящая боль, проникая и сдавливая через лопатки — ломит всё тело. Аратака закусывает губу, ноги и пятая точка у него точно подзатекли, он уже сейчас не чувствует пару мышц ниже таза. Тонкой струйкой, затем поступательной болью начинает прощупываться каждая из ног, когда ими шевелит Рейген. Стопа по-особенному выгибается, за игольчатой и колючей болью её начинает сводить. И тогда Аратака просто молча весь сжимается, зубы скрипят до скрежета, руки дрожат зажатые в кулаках. «Надо встать», — говорит он себе. Но не находит в себе ни одной весомой причины, зачем. Как и сил. Когда стопа, наконец, отпускает, он вытирает пару слёз, выступивших на глазах. Рейген думает, вот бы ему сейчас в руки нож, потому что кажется это всё-таки его предел. Предел окончательный. Тут даже вода не поможет, сколько ее не лей. Сколько ее не лей на его тело — чище оно уже точно не станет. «Надо встать», — повторяет про себя Аратака. Зачем он не знает. Зачем он вообще каждый день встаёт по утрам? Зачем он должен вставать сейчас? “Зачем?” Спрашивает он себя. Потому что не хочет, уже ничего не хочет. И тело, кажется, с ним согласится. Тело слишком разваливается сегодня, на части распадается вместе с душой. «Но надо. — Повторяет он про себя. — Просто надо, Аратака.» «Умирать ведь не здесь. Здесь слишком больно.» Рейген закусывает губу и делает над собой усилие. Какая разница, где больнее? Когда такое начинается, сила и воздействие — не имеет значения, важно лишь то — что болит. Порога уже давно нет. Есть только да или нет. Терпимо уже не существует. У него терпимо уже очень давно нет. Всё плохо, всё с надрывом. Поднимается он, наконец, со стола. Ноги дрожат, дышать получается через раз. А ещё, кажется, капает с носа. Кожа щипит от этого и ужасно чешется. Аратака вытирает это одним движением руки. Вытирает об рукав. И, сглотнув, до режущей — в горле, тяжёлой походкой направляется в сторону спальни. Телефон, удачно оставленный на тумбочке, совсем слегка ему греет душу. Потому что когда Рейген ложится на постель — он понимает, больше встать Аратака уже не сможет. А сообщить о своем состоянии все равно придется. Хотя жутко не хочется. Что если это его последний миг? Умереть вот так просто. В одиночестве. С Шигео они уже больше не встретятся. И Аратака больше не будет его тяготить своим присутствием — тот наконец-то сможет его отпустить. Если он умрёт — всем будет проще, ему в том числе. «Нет человека — нет проблемы», — рассуждает Аратака, прикрывая глаза. Он ведь даже не знает, сколько сейчас времени, а если он не сообщит, что сегодня не придёт, то тогда Рейгена потревожат раньше его смерти. «Действительно, — думает он. — Можно отпроситься для начала хотя бы на день — наверное, этого времени будет вполне достаточно, чтобы исчезнуть.» Рука на ощупь тянется к телефону на тумбочке и Аратака ещё слегка напрягается, пытаясь выписать смс ассистенту о своём состоянии на сегодня. Как жаль, что придётся всё отменить. Как жаль, что они больше с ним никогда не увидятся. Никогда не встретятся. Рейген больше никогда не увидит этих прожигающих насквозь чёрных глаз. Этих когда-то страстных в его жизни глаз. Не почувствует этой всё поглощающей, этой сметающей всё любви. Этой опьяняющей любви. Он ведь его любил. По-настоящему. Скользят слёзы по скуле вниз. Господи. Он же его любил. Упрямился, притворялся, ругался, лгал, но любил. Он же ему доверился. Полностью. Потому тогда было так больно. Потому он тогда ушел — потому что любил. Аратака тянется к глазам пальцами и вытирает лишнее. Нужно успокоиться хотя бы сейчас, а то он точно задохнётся преждевременно. Ему нужно ещё немного времени, чтобы со всем попрощаться. Голова теперь просто стабильно трещит. Стабильно раскалывается на части. Ему больно. Везде. Внутри. В теле. В голове. Горло саднит. Каждый вдох через боль. Но он всё ещё не хочет себя отпускать. Хочет ещё полежать в этой агонии живым. Хочет себе ещё раз напомнить о том, что любил. Прежде чем действительно окончательно, наконец, отпустит. Так продолжается очень долго. Время будто бы замерло. Будто бы Аратака попал в лимб и это состояние между жизнью и смертью. Он прогоняет через себя бесконечное количество все возможных эмоций. Эмоции переплетаются с внутренним страхом, и его начинает потряхивать. Затем всё медленно распадается, и вся боль сходит на нет, перетекая в лёгкую апатию, в мягкое безразличие, которое усиливается и уносит его вместе с тёмно-зеленым пятном рядом с люстрой на бело-охристом потолке. Если смерть выглядит так — тогда это красиво. Неожиданно для себя понимает Рейген. Или нет. Не красиво. Но спокойно, по крайней мере. Может он уже даже готов отказаться. Почти. Боль теперь не режет, она сливается со всех сторон, облегает везде и всюду, как свет, что заходит в комнату и рассеивается. Рейгену душно и он думает — это хорошо. Хорошо, что ему душно и больно. Наверное, именно такой конец он и заслуживает. Такой невыносимый, за всё его деяния, за те слова, что Он ему высказал. Да. Пусть ему будет больно. Думает Аратака. Заслуженно плохо и больно. И вот после этого он уже сможет спокойно уйти. Смирение после этих слов приходит скорее от безысходности. От внутреннего отчаяния, чтобы уже, наконец, это все прекратилось. Чтобы закончилось. И когда Рейген чувствует что уже готов. Чувствует, как сердцебиение отдаёт по ушам, постепенно замедляясь. В дверь раздаётся звонок. Аратака распахивает глаза и в ушах отдаётся эхом только один вопрос: «К Т О?!» Он выныривает из себя слишком резко, проходит через слои апатии, страхов, чувств, возвращаясь в состояние полного ощущения своей болезни. Он вдыхает резко, через рот и дыхание сбивается. Внутри, кажется, будто бы всё оттекло. Воздух с трудом проходит через рот в лёгкие. С трудом Аратака и выдыхает его. Сердце бешено бьёт по перепонкам, когда раздаётся второй звонок уже более настойчивый. Двойной. Это ведь не может быть Он? Усмехается сам себе Аратака. Усмехается, но в душе искренне надеется, что всё-таки Он. Потому что если это, правда, то Рейген ещё постарается. Не знает зачем. Но в последний раз — Аратака ведь так жалел, что они больше не увидятся. В последний то раз — можно ведь постараться? Последний. Аратака. Под третий звонок, Рейген подрывается с постели. Голова в ответ ужасно кружится, а в глазах темнеет. В глазах плывёт, всё мимоходом. Аратака только на каких-то импульсах в полутрансе, опускает ступни на пол, привстаёт, покачиваясь, и шагает на ощупь. С лица стекает пот. Ему явно жарко. Четвертый, навязчивый звонок звенит ровно тогда, когда Аратака с усилием щёлкает замком и дверь распахивается сама по себе. Через порог проникает холодных и свежий воздух. Рейген не может оценить до конца, он тяжело вдыхает через рот и встречается с чёрным пронзающим взглядом. Аратаке, кажется, будто бы он сейчас растечётся перед этими глазами. Он будто бы тает сейчас. Стоит и слегка пошатывается. Стоит и не знает, что делать дальше. Он ведь так хотел. Хотел ещё раз. Увидеться напоследок. — Вы как? Спрашивает Шигео очень уж аккуратно. Хотя внутренне напрягается и готовится поймать тело перед собой в любой момент. — Хуёво. Не находит более точного описания своего состояния Аратака. Состояния «Кажется, я почти умер». Он подносит руку к носу и вытирает лишнее над губой. — Что я могу сделать для вас? Всё ещё тактично держит дистанцию Моб. Он готов к тому, что ему откажут. Как и готов к тому, что ни за что не отступит сейчас. А Аратака задумывается. Где-то там, на дне ещё барахтается его упрямость, верещит чуть ниже побитая, сутулая, кособокая гордость. Шепчет противным голосом в голове госпожа Гордыня. Эго ему давит на уши. Он сжимает зубы и морщиться. — Отнеси меня… — проговаривает он чётко и тихо. — Куда? — Настороженно спрашивает Шигео. — Обратно. — чувствует Аратака как у него мутнеет перед глазами. — Больше не могу… Шигео, не дослушав последнюю фразу, подхватывает Рейгена сразу, замечая как того начинает резко кренить вправо. Моб закусывает губу и подхватывает того очень аккуратно под колени, подключая к этому психосилу. Второй рукой подхватывает под спину. Такой знакомый жест. Вздыхает про себя Моб и тащит Аратаку в сторону комнаты. — Почему ты пришёл? Шепчет ему в шею Рейген, обдавая того горячим дыханием. Шигео с непривычки вздрагивает и чуть замирает у входа в спальню. Первое, что его смущает это то, насколько тесна эта комната и узка. Насколько разобранный диван перекрывает все ящики и шкафы, упираясь в них. Добравшись до постели Моб складывает мягко поверх такое хрупкое тело Учителя. — Потому что ты дурак. Не выдерживает, наконец, Шигео. Хотя причина, по которой он здесь совсем другая. Моб надеялся скорее, что Аратака отменил приём потому, что не желает его видеть, а не потому, что он здесь почти при смерти. Он просто пришёл проверить. И на самом деле сейчас, его внутренне отпускает, что Рейген всё-таки заболел, а не отказался от него окончательно. — Обзываешься, значит… Очень слабо отзывается на это Рейген и морщиться от саднящей боли в горле. — Какая температура? Очень строго спрашивает Шигео. — Я не знаю. Тянет Аратака и всё всматривается в чёрные глаза Моба. Они сейчас так близко. Беспокойно бегают туда-сюда. Брови хмурятся. Шигео вытягивает руку, а затем резко останавливается. Кажется слишком холодная, так не получится. — Можете меня, потом ненавидеть, но мне нужно срочно померить. Предупреждает он и наклоняется к нему, касаясь мягко губами лба. Рейген даже не дёргается — лишь завороженно следит за его движениями и слегка прикрывает глаза от чужого прикосновения. — в районе тридцати девяти. Докладывает Шигео ситуацию, отстраняясь. — Галлюцинаций нет? Как вы себя чувствуете, по подробнее, что болит? Что-нибудь уже принимали из лекарств? Аратака вслушивается в его голос и молчит. Он увидел уже даже больше, чем желал. Может это вообще ему на самом деле уже снится. Может он уже умер. Аратака не знает. Холодная ладонь касается головы и становится чуть легче. Шигео вздыхает, так и не получив ни одного ответа. Вздыхает и твёрдо решает, что позаботься об Учителе, даже если это будет последнее, что он для него сделает. Если придется всё равно попрощаться после всего этого. Ведь это и есть, наверное, любовь. Когда тебе без разницы нужен ты или нет, другой просто есть и… Этого. Достаточно. Разве не так? Встаёт Шигео решительно и направляется в сторону кухни. Судорожно ищет аптечку и находит только таблетки от головы и желудка. Вздыхает. И взмахом руки врубает кран на холодную, куда уже послушно ложиться тряпка и пристраивается миска. Моб возвращается в прихожую и снимает с себя верхнюю одежду, как и, собственно говоря, уличную обувь. Все следы, что он оставил по пути, за ним мысленно уже затирает половая тряпка, которую Шигео прихватил по пути из ванной. Моб возвращается обратно в спальню и, осмотрев Аратаку, произносит: — Мне придётся вас раздеть, — предупреждает Моб снова, наблюдая за реакцией Рейгена. — Даже если это вам не понравится. Аратака в ответ слегка приоткрывает глаза. Кажется, он всё ещё жив. Кажется, его сейчас будут трогать. Но Шигео ведь можно? Даже спустя столько времени — ему ведь всё ещё можно? — Не бросай меня, — просит его шёпотом Аратака и пару капель съезжает со скулы вниз. — пожалуйста… Шигео стоит и смотрит в каком-то ступоре на всю эту сцену. — Не брошу. Подходит он к нему ближе и наклоняется. — Я уж точно не брошу, — твёрдо отвечает он ему, вглядываясь в мутноватые глаза. Колеблется, какое-то время, а затем всё же протягивает руку и пальцами вытирает слёзы. — Успокойся. Я здесь. Всё будет хорошо. Шепчет он тихо. Этот шёпот заполняет голову Аратаки. Успокаивает, очищает от внутренних сомнений. — А теперь я тебя раздену и укрою одеялом. Переходит все больше на неформальное обращение Моб. А затем нащупывает руку Рейгена и гладит её. Медленно и размеренно. — Договорились? Аратака лишь слегка моргает в знак согласия и сжимает свою ладонь в ответ. Шигео щурится и начинает с рубашки. Психосилой расстёгивает аккуратно и медленно каждую пуговку, пока не отпуская ладонь. Почему-то теперь он не удивлён таким раскладом событий. Рейген всегда был упрямым до самого конца. До предела и бывало дальше. Он просто об этом чуть-чуть подзабыл. Стоит его довести и всё, ты сразу становишься нужным, сразу тебя просят не бросать. Почему сразу нельзя было об этом сказать? Зачем нужно было устраивать весь этот цирк? Шигео вздыхает и приподнимает всё хрупкое тело Учителя силой мысли над постелью и уже собственными руками стягивает рубашку с Аратаки. Сгибает его руки аккуратно в локтях и стягивает рукава. Рейген особо не шевелиться, но по нему и видно, что у него нет на это сил. Это смирение Шигео видел и помнит. И мысленно благодарит его хотя бы за это. Пока одеяло само по себе отъезжает в бок, Моб занимается штанами. Стягивает руками, но больше на самом деле психосилой. Потому что когда сам касается, внутри будто бы что-то замирает и дышать становится тяжело. Когда с делом покончено, он аккуратно укладывает Рейгена обратно, накрывая одеялом. Одежда сама по себе складывается рядом и ложится на стул позади Моба. На тумбочку рядом приземляется миска с холодной водой и полотенцем в ней. Мокрую холодную махровую ткань Шигео уже берёт своими руками и, сложив вдвое, пристраивает на голове Аратаки. — Пока так, — выдыхает Моб. — В доме нет даже жаропонижающего, и почему я не удивлён? Ресницы у Рейгена лишь слегка дёргаются на эту фразу. Холодная тряпка слегка съедает боль в голове, что позволяет Аратаке наблюдать за окружением и даже не морщиться. Шигео выходит из комнаты и возвращается через пару минут со стаканом воды, который ставит пока на тумбочку. — Мне нужно в аптеку, — заявляет он. — Вы же не собираетесь умирать, пока я буду отсутствовать? Всматривается очень внимательно в голубые глаза Аратаки Шигео. — Пожалуй, больше нет. — Всё-таки выдавливает из себя фразу Аратака, наперекор саднящей боли в горле. Шигео в ответ присаживается к нему, опускаясь коленями на пол, и наклоняется ещё ближе. — Но перед этим, мне нужно узнать, что у вас конкретно болит? Очень навязчиво всматривается в чужие глаза Шигео, буквально выжигает их в поисках ответа. — Что, напичкаешь меня таблетками, как обычно? — Усмехается Аратака и вот после этого его лицо искажается и он, не выдержав, начинает кашлять. Шигео лишь горько покачивает головой и пробует ещё раз. — Если понадобиться — да. Я не хочу, чтобы вы умерли. Здесь. Вот так. Я не для этого стал лучше, чтобы вот так просто… — закусывает он губу, — что у вас болит? Последний вопрос звучит строго и собрано. Аратака не заметно сглатывает про себя. Внутренне. И думает: забавно. Рейген всё ещё ему нужен, даже после всего, что он сделал, сказал. Значит, красиво уйти не получилось бы? А хотел ли Аратака вообще уходить? Чего он вообще хотел за все эти шесть дней? Во что вылилось его желание? — Ты очень упрямый, Шигео. Выдаёт ему Аратака и, видя, как Моб хмурится на эти слова, добавляет: — Спасибо. Шигео теперь просто смотрит на него с каким-то необъяснимым выражением лица, из хмурого оно перетекает в удивление, а затем, слегка ухмыляясь, он произносит: — Вы намного упрямее меня. Моб поправляет полотенце на его голове и спрашивает в третий раз. — Рейген. Что болит? Скажи мне уже, наконец, конкретно. Я хочу тебя вылечить, а не убить в конце то концов. Аратака в ответ слегка улыбается. Кожа чуть дёргается и поддаётся, оттягивая уголки рта чуть вверх и в сторону. Почему то до него дошло только сейчас, что своё имя он не слышал в течение целых трёх лет. Ведь только он так и называл его. Только он и пару знакомых, имена которых Рейген уже и не вспомнит. И не увидит. А вот Шигео. Шигео его ещё по имени позовёт. — Аратака, — зовёт его Моб, напрягаясь с того, что он молчит уже больше пары минут. — Горло режет, — выдаёт ему, наконец, Рейген. — тело ломит, голова болит и… Вся носоглотка, я дышать совсем не могу. — Понятно, — слушает внимательно Шигео, — что-нибудь ещё? — Моль над головой точно не летает, — отшучивается Аратака и снова заливается кашлем. — Так всё. Лучше помолчите, — вздыхает Моб. — Только воду перед моим уходом выпейте и… если нужно в туалет, говорите сразу, а не отчаянно ползите в его в сторону, пока меня нет. — Пока только вода, — тянет он, сглатывая слюну, пока снова всё внутри не начало зудеть. — Сами справитесь или мне лучше помочь? — Второе, — отвечает он и, не выдержав, снова начинает кашлять. — Ладно-ладно всё, я понял, — аккуратно притягивает психосилой Шигео Рейгена в положение полусидя, полотенце пока повисает в воздухе. Он протягивает ему в руки стакан и спрашивает: — Второе это только сейчас или в принципе распространяется на всё? Аратака задумывается над этим вопросом и уже было открывает рот, но решает поступить иначе. Он поднимает ладонь и показывает ему ровно два пальца. — Понял, — удовлетворённо кивает Моб, улыбаясь, а Аратака тем временем притягивает стакан к своим обсохшим губам. Когда прохладная жидкость попадает внутрь, Рейген, наконец, понимает, что всё это время его мучала жажда. Даже горлу становится легче после воды, и он удовлетворённо осушает стакан до конца. — Вас так оставить или положить? — интересуется Моб, когда Аратака ставит стакан на тумбочку. Рейген в ответ поднимает два пальца вверх. Шигео молча кивает и аккуратно, почти не касаясь, укладывает Аратаку обратно. Так же аккуратно он укладывает на его голову полотенце. — Я скоро буду, — поднимается с пола Моб, а Аратака его в ответ хватает за руку. — Ключи в кармане, — сиплым голосом произносит Рейген на вопросительный взгляд Шигео. Тот несколько опешив, кивает и укладывает руку Учителя обратно под одеяло. Аратака закрывает глаза, и последнее что он слышит: это удаляющиеся шаги, а затем ключ в замке, повёрнутый ровно два раза. После этого его сознание растворяется, и он проваливается в глубокий и бесконечный сон.***
Из тягучего сна Рейгена вытягивает что-то холодное и растекающееся по его лицу. Стекает со лба на закрытые веки, которые под тяжестью воды начинают дрожать. Затем следует мягкое почти невесомое касание и шёпот знакомым голосом: — Прости. В следующий момент тяжёлые капли поднимаются в воздух, а Аратака с интересом распахивает глаза. Чёрное пятно перед ними еле заметно мельтешит. — Я купил градусник, — отчитывается он, — потому что здесь я его так и не нашёл. А ещё капли в нос на первое время, пару таблеток… Но это нужно померить температуру. Просто так я пичкать таблетками всё же не буду. Всматривается он в голубые глаза. По ним сейчас не понятно видят ли они его вообще, или так просто в общих чертах. — Я начну с градусника. Складывает аккуратно на прикроватную тумбочку вещи из пакета Шигео. Градусник он достаёт последним, снимает с него упаковку и пристраивает у Рейгена подмышкой. Тот лишь устало моргает в знак согласия. — Я купил мёд, чай, ещё молоко и… у вас совсем нет сливочного масла. Сверкает глазами Моб, но Рейген видит только две чёрных мельтешащих туда-сюда точки. — Где вообще вся еда? С укоризной спрашивает он. — Вы что, опять голодаете? — Рис, — отвечает ему на это Аратака. Очень и очень тихо. — Там есть рис. — Там Был рис, — подтверждает Шигео, — пока я его не выбросил. Трудно назвать рисом нечто бесформенное, белое и абсолютно пресное на вкус. — Сойдёт. — Очень слабо улыбается Аратака. А затем чувствует, что в горле першит и снова начинает давиться кашлем. — Всё, ладно. Больше не спрашиваю. Пойду, сделаю лучше чай для вашего горла, — вздыхает Моб. Вздыхает и разворачивается в сторону узкой кухни. Там на столе как раз лежит не разобранный пакет с продуктами. Он открывает холодильник и ставит туда молоко. Ставит за ним масло. Сыр. Шигео на деле купил намного больше, чем тот список, который он огласил. Шигео просто хотел сделать для него что-то ещё. Что-то ещё более весомое, чтобы тот позволил ему остаться. Остаться больше, чем пару дней его болезни. Моб закусывает губу и ловит себя на мысли, что хотел бы, чтобы у Аратаки температура продержалась подольше. Это очень эгоистичное желание, но его Учитель сейчас такой податливый, такой нуждающийся в нём. Шигео бы хотел переспросить у него лично: когда тот просил его не бросать, это было до конца болезни или до конца жизни? Потому что Шигео готов не бросать до конца жизни. Стоит только намекнуть. Моб щёлкает пальцами, включая чайник, и мысленно расставляет чашки на двоих. Чай ему тоже сейчас бы не помешал. Чай вдвоём. Шигео надеется, что чаепитие выйдет лучше, чем в первый день. Он заливает чаинки горячей водой, а затем ещё минут пять выуживает психосилой каждую, что всплывает. А ведь ему ещё сегодня обязательно нужно приготовить ужин. Рейген наверняка не ел весь день. Шигео в этом даже не сомневается. А ведь уже почти девять часов. Это плохо. Знал бы Моб, что Рейген заболел с самого начала, он бы вообще отпросился с работы. Кстати о ней. Что ему делать с завтра? Смена ровно в одиннадцать. Отменить? Наверное, один выходной, Шигео заслужил за всё время, что там проработал. Всего один выходной в нужное ему время. Хотя бы завтра не оставлять его одного. Хотя бы завтра побыть с ним вместе, пока Шигео ещё принимают. Пожалуйста. Молится Моб и резко дёргает рукой, доставая всю заварку из чашки на дне. Он решительно протягивает руку в сторону, и телефон прилетает с прихожей из куртки ровно в ладонь. Он хватает его слишком жадно и ищет среди контактов ту, что могла бы его сейчас выручить. Соврать про свою болезнь? Думает Моб. А если она захочет приехать? Она ведь такая, может. А если настойчиво попросить не беспокоить его хотя бы день? Может сработать. Шигео вздыхает. И начинает с самого главного, с вопроса, сможет ли она завтра его заменить? И уже после этого пишет причину, связанную с плохим самочувствием. Это должно сработать. Он ведь честно выполнял свою работу, может быть, всё было сделано только ради завтрашнего дня. Ответ приходит незамедлительно, Шигео, передвигавший чашки на столе в ожидании, даже вздрагивает. «Это что-то серьёзное? Если ты умираешь, я могу приехать завтра после работы» Моб улыбается на это. Да. Что-то примерно такое он и ожидал. «Нет. Всё в порядке, пожалуйста, скажи, ты сможешь меня заменить? Я готов потом поработать сверхурочно» Пишет он, скрещивая пальцы на левой руке. «Дурень, ты и так работаешь сверхурочно, я готова была бы тебя заменить, даже если ты просто написал, что устал, этого было бы вполне достаточно» Моб усмехается. Господи. Неужели так просто? Неужели ему позволят? Завтра весь день. Пусть даже с таким горьким подтекстом, но. Это можно будет действительно назвать настоящим его выходным. Впервые за долгое время. Впервые за эти три долгих года боли и одиночества. Этой ужасной внутренней тоски. «Спасибо.» Коротко пишет ответ он. И нажав на кнопку «отправить» встаёт из-за стола. В приподнятом настроении Шигео заносит чашки в спальню и ставит их на тумбочку. — Время пить чай. — извещает Моб, выдёргивая Рейгена из полудрёмы. — Только сначала, температура. Вытаскивает градусник Шигео. Он нервно облизывает свои губы и выдаёт: — Я ошибся. Выдаёт и ловит вопросительный взгляд Аратаки, после чего уточняет: — Тридцать восемь с половиной, пожалуй, обойдёмся без жаропонижающего. Можете радоваться. Рейген в ответ ухмыляется. — Лучше помоги мне добраться до ванной. — Хорошо, — кивает Моб и помогает Рейгену для начала подняться с постели. — Вы не против если на руках донесу? Так быстрее и проще. — Не забывай про… — начинает очень сипло Аратака, а затем напрягается и сгибается в чужих руках, пытаясь избавиться от раздражения в горле. — … про второе. На выдохе почти через силу произносит он. — Про какое второе? — переспрашивает Шигео, хмурясь. Рейген в ответ поднимает два пальца. — А, — доходит, наконец, до Моба. — Это второе. То есть я действительно могу действовать по своему усмотрению, помимо того, что могу помогать? Аратака старательно кивает, пока держит ладонь в районе шеи. Шигео решительно поднимает тем временем его вверх. — Хорошо. Тогда все претензии после. Когда вам станет лучше. Ладони еле заметно касаются обнажённой разгоряченной кожи Учителя. Шигео почему-то смущает трогать Рейгена полностью. Почему то он все равно держит расстояние хоть ему и позволили делать с этим хрупким телом всё, что ему вздумается. И, наверное, конкретно этот момент напрягает Моба. Наверное, именно по этой причине шкала его процентов в голове ползёт резко вверх. Шигео даже удивляется, почему настолько быстро? Может всё дело в поведении Аратаки до? В первый день после долгой разлуки он вел себя слишком цинично, каждым словом словно резал Шигео, полосовал изнутри, тупым поломанным лезвием. А сейчас он такой внезапно податливый. Будто бы издевается над ним. Не пройдет и пары дней как он слова пошлёт его нахуй, а то и подальше. Шигео незаметно для себя сжимает свои пальцы и чувствует чужую кожу каждой подушечкой. Это его слегка отрезвляет — когда он останавливается у самой ванной. Он молча ставит Аратаку на пол. Молча отсчитывает про себя ещё пару процентов, когда Рейген практически всем весом опирается об него спиной, пытаясь не упасть и поддерживая равновесие. Молча Шигео и сам понимает, что ему, как и тогда много лет назад в прошлой жизни, придётся всё делать самому. И пока его руки скользят по чужой плоти, он ищет аналоги поведения Аратаки с первой их встречей после долгой разлуки. И находит их. Таким Рейген был, когда Шигео было шестнадцать. Таким не преступным, злым, вечно недовольным. Таким похуистом на чувства, эмоции и жизнь Шигео. Вообще на Шигео в целом. По крайней мере, именно такое впечатление о нем отпечаталось тогда у Моба. Но тогда и Шигео был не лучше. В прочем и Аратака за пять дней, не считая сегодня, всё равно был другим. Всё равно интересовался его жизнью. И с одной стороны он делал это с ужасным безразличием. С другой стороны Шигео прекрасно знает, как выглядит тот случай, когда ему действительно наплевать — он просто не спрашивает. Да. Зажигается Шигео. Он просто не спрашивает. Что же на самом деле было у Рейгена в голове? Подхватывает он своего Учителя уже более ощутимо. Может это действительно просто одна большая обида на него, но это вовсе не значит, что он совсем не желает видеть Шигео в своей жизни? Моб не знает. Но ему нужно срочно себя сейчас подбодрить, а то он точно сорвётся на ровном месте, и что он тогда скажет Рейгену? Что он был лучше все эти три года, кроме сегодняшнего дня? Смешно. Остановись. Уговаривает он сам себя. Завтра ещё целый день — всё будет хорошо. Выдыхает он, пока аккуратно укладывает Рейгена обратно в постель, кладёт ему подушку под спину и укрывает одеялом ноги. А Аратаке сейчас хорошо. То ли сил совсем не осталось думать, то ли сил вообще не осталось, но вот только чужие руки его успокаивают сейчас. Чувство что можно доверить себя — успокаивает его сейчас. Чувство смирения тоже. Знание, что Шигео его не оставит, сжигает его страхи раньше, чем они успевают коснуться. Да и Аратака слишком сосредоточен на том, чтобы не задохнуться, а также на боли в горле и кажется, из носа снова течёт, поэтому, когда его кладут обратно, первым делом он запястьем вытирает свои сопли. — Подождите! — перехватывает его руку Моб. — Я ведь купил салфетки. Буквально в следующий миг протягивает Аратаке бумажные платочки Шигео. Однако прежде, очень тщательно вытирает его запястье. — Но сначала лучше закапать нос, — хмурится он и берёт с тумбочки капли. Аратака как-то неуверенно кивает на всё это и начинает с платка. По крайней мере, пытается избавиться от того, что мешается, и уже только после этого очень потерянно смотрит на капли в своей руке. — А как этим…пользоваться? Хриплым голосом произносит он. — Это не совсем капли, — чешет затылок в задумчивости Шигео и подтягивает к себе стул. — Больше спрей. Нужно снять крышку и нажать. Рейген внимательно слушает и действует по инструкции и, когда он нажимает — из конического верха выстреливает по ощущению целый фонтан. — Страшная штука, — озадаченно произносит он и сглатывает лишний раз слюну, чтобы не закашлять. — Но самая действенная, — уверяет его Шигео, — просто нужно нажать и вдохнуть, а другую ноздрю зажать. Если боитесь, я могу это сделать. Аратака в ответ поднимает руку в отрицательном жесте, намекая на то, что он справится сам. Выбора у него всё равно особо не остаётся. И вот с первой частью носа он справляется на отлично, а вот со второй, вдохнуть не очень-то получается — слишком всё забито внутри и большая часть выливается обратно. Аратака вздыхает и оттирает остатки. Шигео в ответ молча протягивает руки, чтобы забрать использованные салфетки и капли. — Давайте теперь по чаю, пока не остыл. Аратака кивает. Шигео аккуратно передаёт ему чашку в руки. Руки у Учителя немного дрожат. Моб поджимает губу и решает слегка подстраховать всё это дело. Совсем чуть-чуть. Психосилой. Аратака чувствует это невидимое движение. Он всегда очень точно определял эти невидимые руки или скорее просто касания. С ними ему было и невыносимо больно и до не приличия хорошо, а также они выступали отличной поддержкой в его жизни. Он слегка улыбается, когда подносит чашку к своим губам. После первого глотка внутри будто бы всё по чуть-чуть разлепляется. Да и, кажется, нос наконец-то начинает дышать. Поэтому Аратака задерживается с чаем подольше. Даже не совсем его глотает, больше дышит горячим паром. Шигео тоже не отстаёт — берёт свою кружку в руки и наблюдает. Наблюдает за Учителем. За его спутанными золотистыми волосами. Движением глаз. Сейчас ему наконец можно. Можно долго на него пялиться. Пока что можно. Он отпивает, не отводя взгляда. Чужие ресницы слегка подрагивают, когда Аратака отпивает чай тоже. Этого не хватало. Этих волос, этих глаз, голоса. Рейгена так не хватало. Опускает взгляд на чашку Шигео и чувствует, что и его руки сейчас дрожат. Он же не расплачется перед ним, только потому, что Аратака позволил посидеть рядом с ним? Только потому, что не гонит? — Что я тебе должен? — разрезает тишину сиплый голос Рейгена. Шигео резко поднимает взгляд на него и не понимает. — В смысле должны? Вы мне ничего не должны. Я… просто так всё это делаю, по собственной воле. — Нет я. — начинает Аратака и запинается. Господи. Ничего не меняется. — Я про вчера, — Слегка откашливается он и снова запивает чаем, чтобы не зудело. — Ты сказал, что я тебе кое-что должен. Что это? Шигео смотрит на него озадаченно, а затем, когда до него, наконец, доходит, он как-то нарочито неловко отводит взгляд в сторону. — А вы про это… — Так что это? — щурится Аратака. — А что, вам настолько интересно? — усмехается Шигео, больше от нервов, — с чего бы вдруг? Рейген в ответ закусывает губу. — Да, — спокойно произносит он. — Мне интересно, Шигео. Моб в ответ, почему-то морщиться от произнесённого вслух его имени. Почему-то конкретно сейчас это звучит как будто издёвка. — Не буду. — Почему? — отпивает жидкость Аратака и не спешит ее ещё какое-то время глотать. — Потому что не буду. Не интересно вам на самом деле, вы просто как обычно надо мной издеваетесь, — с явной обидой в голосе произносит на это Моб. — С чего ты… — начинает Аратака и чувствует, как горло внутри всё сводит, он вытягивает дрожащую руку с чаем в сторону Шигео, намекая на то, чтобы тот придержал и начинает оглушительно кашлять. Но Шигео и так в принципе всё это время поддерживал, поэтому он больше пугается за Аратаку и слегка придерживает его за плечи. — С чего ты взял? Наконец-то договаривает фразу Рейген, чтобы сделать вдох и снова схватиться за грудь. — Да вы же всем своим видом с самого первого дня нашей встречи только это мне и показываете! — Выдаёт ему, наконец, всё своё негодование Шигео. — Конечно же, это больше похоже на издевательство, чем на интерес! Рейген в смятении отводит свой взгляд, сейчас особенно избегая выжигающих глаз Шигео. — Это я… погорячился. — Сглатывает Аратака. — Что значит «погорячился»? — уточняет Моб и Рейген уже кожей чувствует этот взгляд из-под длинной чёлки. — Перегнул палку… перестарался… — Тянет неуверенно Аратака. Ему стыдно. Конкретно сейчас перед Мобом — стыдно ужасно. Вот как он ему объяснит своё дурацкое поведение за все эти дни? Как? Он и сам не до конца понял с чего бы вдруг его так накрыло. — Все пять дней подряд? С явной иронией произносит Шигео. Ему хочется сейчас развести руки в стороны и просто спросить: «Какого хера, Учитель? Серьёзно?» — Но я ведь интересовался твоей жизнью, — пытается оспорить Аратака. — Спасибо, — отвечает ему Моб, а затем нахмурившись добавляет, — спасибо что вам всё-таки не плевать на меня до конца. — Когда мне наплевать, ты знаешь, как это выглядит. — Да знаю. Никак. Полное игнорирование, — сверкает глазами Шигео, Рейген по-прежнему не осмеливается поднять взгляд. — Спасибо, что в итоге я всё-таки достоин вашего внимания. После этой фразы Аратака всё же поднимает на него свой озадаченный взгляд. — Чёрт нет, — поджимает он губы, — я просто ужасно был… Рейген замирает. Кашлять ему больше не хочется — горло и так ужасно дерёт, поэтому он просто пытается отпить чай, чтобы внутри всё хоть немного смягчилось. — я был зол. Договаривает он наконец. — И не только. Оно так накатило… Он сжимает руку на футболке Шигео и морщиться, очень скоро его снова настигает кашель. — И ещё такая лютая обида, — проговаривает он дрожащим голосом, местами переходя на хрип. — Я не знаю откуда, я не хотел, чтобы так. — Успокойтесь, — смотрит на него уже значительно мягче Моб. — Сейчас я принесу новый чай. — Нет, подожди, — откашливается Аратака. — Что я тебе должен? Скажи что это? Мне не плевать, правда. И я совсем не издеваюсь. Цепкая чужая рука стягивает ткань футболки вниз. Пальцы дрожат. Шигео ещё с минуту смотрит в блестящие голубые глаза, и вздохнув наконец отвечает: — Мою душу и сердце. Аратака напрягается от такого ответа и недоверчиво выдаёт: — Ты что издеваешься надо мной? — Я последний, кто будет над вами издеваться. Встаёт наконец-то Шигео со стула, отцепляя от себя руку Учителя. — Я над этим всю ночь голову ломал, — с какой-то ноткой истерики произносит Аратака. — Ты меня точно хотел довести! — Может быть, — отвечает ему Шигео и спешит покинуть комнату с двумя кружками в руках. Значит, думал всю ночь. Это хорошо, размышляет Моб, наливая в чайник новую воду. Как и то, что Рейген всё-таки думал о Шигео. Всё-таки не пытался забыть. С другой стороны он на него зол и обижен. До сих пор. Или был? Как Мобу лучше понять этот конкретный момент? По крайней мере, он теперь лучше понимает то поведение Аратаки. Да. Ему свойственна скрытность, если стереть между ними эти три долгих томительных года, наверное, примерно такую реакцию Шигео бы и получил на следующий день. Но получил через три года — закусывает губу Моб. Он щёлкает чайником и присаживается за стол, схватившись двумя руками за голову. То, что Аратака на него обижен и злится — это правильно. Это заслуженно, так и должно быть. Он имеет на это полное право. То, что Шигео злится и обижен на Аратаку — это не правильно. За эти три года тоски и безумного одиночества. То, что Шигео сейчас сжимает зубы и чувствует, как по щекам течёт — это тоже не правильно. Как и то, что ему до сих пор больно и обидно за день их первой встречи. Он ведь так сильно хотел его увидеть. Так сильно. И одновременно из любви к нему уважал его выбор. Выбор Рейгена. Из-за этого он его не искал. Но хотел. Очень хотел, все эти три долбаные года увидеться с ним. Шигео уже не знает — шкала это или не шкала — только его сейчас ужасно душит. Главное не зарыдать прямо здесь — он же услышит. Не нужно Ему видеть его слабость сейчас. Увидит как-нибудь потом, но не сейчас. Это слишком личное. Личное между собой. Когда чайник начинает кипеть, а затем щёлкает, Шигео резко вытирает слёзы с лица и встаёт. Руки его сейчас не особо слушаются, зато психосила работает без перебоев. Он высыпает чай, и вода сама вытекает из чайника и заполняет пространство в чашках. Ему бы умыться. Ловит себя на мысли Моб. Ужин всё ещё не готов. Но сейчас Шигео всё сделает. Не зря же он накупил столько лука и макарон. Выбирал ведь его любимые, даже курицу купил. Очень уж его смутил перед выходом этот противный слипшийся белый комок в углу холодильника. Мысли о еде помогают как-то отвлечься от более насущной проблемы, и пока чай заваривается, Шигео шагает в сторону ванной и мысленно благодарит Аратаку за то, что он сейчас не способен встать с постели. По крайней мере, к Мобу сейчас никто не полезет без его личного желания. Шигео заходит в ванную и закрывает за собой дверь. В замкнутом пространстве ему становится легче. Если ему разрешат — он был бы не против принять душ. Тяжёлый день. Если кончено ему позволят остаться. Шигео закусывает ноготь на пальце, в то время как кран поворачивается сам собой в холодную сторону. Он протягивает руки в ледяную воду, позволяя жидкости мягко поглотить его пальцы. Затем наклоняется, концентрируя небольшое количество воды на руках, сжимаемое психосилой и просто подносит к лицу, задержав дыхание. Ледяная вода обжигает кожу, обволакивая каждый миллиметр, доходит даже слегка до волос. Моб пытается в этом моменте утопить и вывести из себя всё лишнее. Ему ведь ещё сегодня Аратаке в глаза смотреть, а он совсем расклеился. Шигео отдёргивает воду довольно резко, опускает руки к раковине — позволяя ей стечь. Смотрит на одинокое полотенце на вешалке и прикладывает махровую ткань к лицу, прикрывая глаза. Она мягкая — она тоже его успокаивает. Когда Шигео возвращается на кухню, он ловко подхватывает чашки за ручки и заходит, наконец, в комнату. Рейген, который в это время натягивал на себя одеяло в области тела, оборачивается на него. Молча наблюдает, как тот усаживается на стул перед ним и ставит чашки на тумбочку. Моб переводит взгляд на Рейгена и думает уже было сказать про ужин, но Аратака опережает его. — Прости, — произносит он коротко, вглядываясь в удивлённые тёмно-карие глаза. — Прости меня, пожалуйста. — За… что? — слетает с его языка. Слетает легко, почти безболезненно. — Мне, правда, не плевать на тебя, это было очень жестоко с моей стороны так… — Ничего. — Перебивает его Моб и совсем чуть-чуть улыбается. Улыбается, почти безболезненно. — Вы не виноваты. Аратака смотрит на него и понимает, что если он сейчас ничего не сделает, то это будет конец. Он не знает почему — просто чувствует. Будет, как было ровно неделю назад. Почти смерть. Аратака не хочет почти умереть снова. Не сейчас. Пожалуйста. Гордыня и так давным-давно уже сыграла с ним злую шутку. — Нет. Виноват. — Настаивает Аратака. Его душит изнутри. Он уже чувствует, что ещё пару слов и будет снова кашель долгий и продолжительный. Именно тогда, когда Рейген готов быть откровенным и говорить как есть. Всё по какой-то высшей справедливости, мелькает у него мысль. А ведь когда была возможность — он молчал. — Я виноват. Я не должен был поступать с тобой… — зажимает губы Аратака, а затем и, задержав дыхание, на одном только последнем выдохе произносит: …так. Шигео молча наблюдает за тем, как Аратака снова и снова начинает давиться сухим кашлем. Это продолжается где-то минуту, после чего Моб наконец-то протягивает ему чай. — Поступили, как поступили, это уже не важно, правда. Берёт и свою чашку в руки Шигео. А Аратака отпивает тем временем чай и думает: Господи, да он как скала. Стоит до последнего и даже не сдвинется. Так дело не пойдет. Рейген закусывает губу. Пьёт ещё чай. Ему нужно повысить свой лимит на слова. Ему нужно тщательно продумать каждую фразу. «Я…» Начинает он про себя и обрубает свои мысли тут же. Нет, нужно начать не с себя. Он пьёт чай ещё. «Тебе было больно…» Так уже лучше. «…из-за меня» Давай Аратака. Ты можешь. Скажи уже, наконец, ему. «Я не знаю насколько, но вижу что очень.» Поджимает он губы в этой тишине. Взгляд Шигео сейчас проходится по касательной и задерживается ровно на его глазах. Кажется, в нём Рейген, наконец, ловит отклик. «Я не хотел, правда…» Кажется, губы дрожат. Но взгляд Аратака держит. Лишь бы Шигео не отворачивался. «Это здорово, что ты стал лучше. Что нашел такую интересную работу…» Слишком длинно предупреждает себя Рейген. Нужно сказать по-другому. «Всё то, что ты сказал за эти дни… Это действительно поразительно.» Только не расплачься сейчас. Просит себя Рейген. Но чувствует как улыбка, словно натянутая струна у него сейчас ужасно подрагивает. Зачем он вообще сейчас улыбается? Почему его сейчас так трясёт? Кажется, брови тянутся совсем в противоположную эмоцию относительно его рта. — Я правда. Правда, горжусь тобой. Наконец находит правильные слова Аратака и пытается отыскать в чёрных глазах чуть больше эмоций, чем простую заинтересованность. Он оставляет чашку на ощупь на тумбочку, не отрывая взгляда и нащупывает руку Шигео, вероятно выводя того из транса, потому что в глазах Рейген наконец видит больше осознанности. — Я горжусь тобой, Шигео. Произносит он чётко. И вот только теперь чёрные глаза расширяются то ли от удивления, то ли от внутреннего смятения. Только взгляд Шигео всё же отводит, ошарашенно опуская вниз. — Вы снова издеваетесь. Горько произносит он, чуть улыбаясь и зажимая губу. — Нет! Повышает Аратака голос настолько, насколько это вообще возможно в его положении. Он кладёт вторую ладонь на чужую руку и произносит уже тише: — Ты мне нужен. Находит, наконец, подходящие слова Аратака. — Ты мне, правда, нужен. Ты Шигео. Нужен. Ты мне нужен. Моб чувствует, что его самоконтроль пошёл под откос, что с глаз начинает течь — по скуле и до подбородка. В голове замирает тысяча фраз. Он ведь просто должен был извиниться. Изначально. Всё чего он хотел, чего желал — это упасть к нему в колени и молить о прощении. Потому что Шигео предал его. Почему тогда сейчас в голове стоит шум и боль. И тысячи других фраз с претензией лично к Учителю. Почему так обидно конкретно сейчас. Откуда? — Ну и где же вы были, если я был вам нужен? Где? Учитель? Выдёргивает свою руку из его наконец Моб и закрывает ладонями своё лицо. Лицевые мышцы сейчас искажаются и дрожат. Он не должен рыдать сейчас перед ним, но именно этим Шигео сейчас и занимается. — Где? Учитель, где? Вы мне были нужны. Вы мне до сих пор нужны. Всё это только для вас. Только для вас, Учитель. Я так старался только для вас. Чтобы однажды я смог вымолить у вас прощение. Всхлипывает он, а Аратака поражённо смотрит на чужой крик души. — Шигео я… Начинает он и тут же себя прерывает. Всё, лимит превышен. Ещё одно слова и это будет долгий и продолжительный кашель. А горло и так уже нещадно дерёт. Аратака же не собирается умереть прямо здесь и сейчас перед Шигео. Он облизывает губы и протягивает свои дрожащие руки к его голове. Касается спутанных длинных и тёмных прядей, молча зарывается пальцами. Даже слегка привстаёт. Боль, что сейчас пульсирует по всему телу концентрируется по-особенному у него в голове, каплями конденсируется и липким потом стекает с самого лба. Кажется, эта боль затмевает даже внутреннюю сейчас. — Не надо. Нет, — пытается Силой вытащить чужие пальцы из своих волос Моб. — У вас же температура. Вам нужен покой, — шепчет он дрожащим голосом. Но Аратака настаивает. Аратака прикладывает немало сил, чтобы снова до него дотянуться. Он сглатывает нарочито болезненно, откашливается только ради одной фразы, последней, самой важной: — Я хочу быть с тобой, хотя бы сейчас. Хрипло произносит он, и только после этого Шигео сдаётся окончательно и позволяет чужим пальцам, вернуться обратно. Снова закопаться, пока их обладатель нещадно давиться кашлем, отвернувшись в сторону от Моба. Аратака нащупывает пальцами небольшое препятствие в виде резинки и бережно тянет её снимая. Только дальше идти не решается. Чувствует будто бы дальше ему не позволено. С каждым локоном ниже той привычной длинны волос Моба, к которой Аратака привык, он будто бы собственными пальцами сейчас прощупывает, насколько долгой была их разлука. Только по волосам рассеивается ощущение, будто бы они виделись ещё вчера. Нет. Это было давно. Это было три года назад в последний раз. Их разговор. Их взгляды. Касания.Всё это было три года назад. Рейгена в какой-то момент начинает тошнить. Не от ситуации. От головной боли. Он прикрывает глаза и тяжело дышит через рот. Пытается как можно нежнее гладить Шигео, в то время как тело пронзает самая настоящая агония, а на глаза уже наворачиваются слёзы. Как-то он перенервничал в итоге ещё больше в своём состоянии. Он же не умрёт у него на руках в итоге? Хотя когда-то давно, раньше, Аратаке казалось это безумно красивым. Руки медленно ослабевают, когда мутность сознания достигает какого-то пика. Какого-то незаметного щелчка на счётчике с красной пометкой. Потому что перед глазами просто в какой-то момент начинают рисоваться узоры, а пальцы теряют чувствительность. Аратака только и слышит чей-то приглушённый голос, зовущий его всеми именами одновременно. Они накладываются друг на друга и растворяются. Что-то холодное вновь скользит по его голове. Кто-то суетится с боку и мельтешит. — Это плохо, — доносится до него обеспокоенный голос Моба, — температура до тридцати девяти поднялась. Это всё, потому что вы перенапряглись. Лежите, пожалуйста, если поднимется ещё выше, придётся сбивать. Закусывает он губу. Аратака его не видит, из-за махровой ткани, которая нарочито давит ему сейчас на глаза. — Прости, — одними лишь губами произносит Рейген. Сжимая руку в кулак, лежащую вдоль тела, поверх одеяла. Моб вздыхает и берёт его за эту самую руку. Они могут извиняться перед друг другом бесконечно долго. Это у них такой замкнутый вечный круг. Он мягко гладит её, снимая напряжение, отгибает каждый палец по очереди, а затем подносит к губам. — Спасибо. Тихо произносит он. Слёзы что ещё не засохли на его щеках частично переливаются в свете лампы. Рейген чувствует, как указательного пальца касается что-то мокрое, в то время как остальных касается что-то тёплое и влажное, мягкое. И это так успокаивает. — Вам нужно поесть. — Обволакивает ладонь лёгким горячим воздухом. Рука Рейгена совсем рядом с чужими губами. — Поэтому я пойду сейчас готовить ужин. Для начала хотя бы суп. Он снова целует руку Учителя. В его пальцах — она сейчас такая обмякшая, такая расслабленная. У Шигео сейчас такое умиротворение на душе. Не объяснимое, далёкое и забытое. В первые за столько лет его, наконец, утешили. Утешили Его руки, Его слова, Его голос. Только этого ему и не хватало всё это время. Много ещё зажёванного, спрятанного в самой глубине осталось у Моба на сердце. Много боли и недосказанности. Но то, что Эти руки всё ещё способны его принять, всё ещё способны его утешить, даёт Шигео надежду, что всё возможно вернуть. Что он действительно заслужил прощения. Что он всё делал до этого правильно. Он может остаться. Учителю не плевать. Ещё пару капель скатывается по щекам. Действительно, после всего Аратака и в самом деле должен ему душу и сердце. И пусть только откажется от обладания ими. Шигео ему это ни за что не простит. Он вверил в эти дрожащие бледные руки слишком большую часть себя. Совершил не возможное ради этих рук. Так пусть же они распоряжаются самым ценным очень трепетно и аккуратно. После всего, пожалуйста, Учитель. Молит его мысленно Моб. Опуская руку на место. — Я могу вас оставить? Или вам что-нибудь нужно ещё? Рейген задумывается над этим вопросом и приподнимает слегка руку, подтаскивая её к своему горлу — ладонью, в жесте удушения, кладёт на шею, а затем поднимает её чуть выше, указывая на голову. — Горло и голова значит болят? — уточняет Шигео и получает подтверждение в виде знака «окей». Уставшую руку, Аратака складывает пока у себя на груди. — Я могу вам дать таблетку от головы. И леденец от горла. Должно стать легче. И не дожидаясь ответа, Шигео поднимается и идёт на кухню за стаканом воды. — Я вас сейчас немного приподниму, — предупреждает Моб, — откройте, пожалуйста, рот, сначала таблетка. И Аратака послушно следует указаниям. Таблетка, что кладёт ему Шигео на язык тягуче горькая, зато, когда к губам подносят стакан с водой, Аратака с облегчением глотает холодную жидкость. — А вот с леденцом аккуратнее, — хмурится слегка Шигео. — Лежа можно им подавиться. Давайте, я лучше посижу с вами пару минут, так мне будет спокойнее. Рейген поднимает руку в каком-то жесте, слегка приоткрывая глаза, и Моб задумчиво выдаёт ему на это: — Давайте один палец — это нет, а два пальца — это да. Рейген слегка улыбается на это нововведение и показывает в итоге Шигео два пальца на руке. — Хорошо, — кивает Моб, — а теперь откройте снова рот. Теперь леденец. Леденец оказывается со вкусом эвкалипта и это заметно освежает. Холод распространяется по горлу и становится действительно на какой-то момент легче. Аратака прикрывает глаза, а Моб ещё честно десять минут сидит и наблюдает, и когда окончательно убеждается, что его Учителю не грозит опасность — наконец поднимается со стула. Когда он заходит на кухню, он чувствует, что усталость начинает на него давить. Слишком много всего за один вечер. По интенсивности будто бы всё те пять дней сложили в единое целое. Шигео наконец обращает своё внимание на курицу и находит для неё нож. Лениво нарезает ее на кусочки, не касаясь, пока стоит у холодильника и думает. Ему бы тоже нужно поесть. Он прикрывает холодильник и думает, что лучше они поедят вместе. Вместе веселее, прикусывает губу Моб. Он ставит кастрюлю на плиту уже своими собственными руками, а вот вода уже вливается туда сама по себе. Шигео поправляет рукой растрёпанные волосы, подсобирает их пальцами, наматывая вокруг резинку и пока оставляет так — чтобы не мешались. На работе ему бы за такое досталось, с непривычки даже как-то чувствуешь себя странно, подмечает Моб. Он смотрит ещё какое-то время по сторонам, изучает открывшиеся по щелчку шкафчики, пока на плиту ложиться выуженная откуда-то сковородка. И только проглядев все полки, убеждается — масла у Аратаки нет. Ни подсолнечного, ни оливкового. И вот об этом Шигео не подумал, когда был в магазине. Такая вещь ведь всегда под рукой. Зато он прикупил сливки. Моб вздыхает и снова возвращается к холодильнику, достаёт сливочное масло и выковыривает пару кусочков из упаковки на сковородку. Включает две конфорки и ждёт. Подтаскивает стул ко всему этому делу и осматривает кухню. А ведь она безумно тесная, подмечает он, ещё меньше, чем у него дома. «У него дома» — передёргивает от этого словосочетания Шигео. Домом то место давно уже перестало быть, с тех самых пор, как оттуда ушёл Рейген. Когда масло потихоньку начинает шипеть, Моб, устроившись поудобней на стуле, вытягивает руку и психосилой укладывает каждый кусочек курицы по фен-шую. Ему нужно как-то отвлечься, вода для супа ещё не скоро закипит. Шигео уже даже и не уверен, что суп на сегодня, потому что, судя по всему, он закончит только ближе к полуночи. С другой стороны в таком состоянии какой-то слишком замудрёной пищи Рейген не потянет. Зато можно давать ему почаще воду. Точно. Цокает языком Шигео. Воду. Срывается уже было с места, а потом думает: нет. Он же только-только нормально прилёг, успокоился, не надо его трогать сейчас. Моб вздыхает, чуть-чуть тормошит мясо и присаживается обратно. И всё-таки здесь тесно. Во всём доме ужасно тесно. Может для одного человека и хорошо, прикусывает ноготь Моб. Может у Аратаки проблемы с финансами? Начинает беспокоится он. Еды нет. Квартира ужасно тесная. Но ведь с другой стороны проблемы с клиентами у него не наблюдается. Он что, работает за бесплатно? Или же ему не доплачивают? Моб изрядно ломает голову над этим вопросом: куда? Куда он тратит все деньги? Человек, к которому выстраиваются в очереди на сеанс, не может просто так покупать самый дешёвый рис по акции, зачем настолько скромно? Даже Шигео в какой-то момент раскошелился, купил себе мотоцикл. Сейчас правда совсем не понимает зачем, разве что путь заметно сокращается до некоторых мест. Но и с едой он уже дружит лучше. Всё равно не куда тратить деньги, вот он и стал покупать, больше ориентируясь на состав, чем на пометку со скидкой. Шигео переворачивает курицу, снова убавляет мощность конфорки и, прикрыв крышкой, встаёт со стула. Когда Шигео заходит в комнату, он намеренно замедляет шаг, ступает как можно тише, психосилой растворяя звук. Шигео очень не хочет его сейчас тревожить, и одновременно очень хочет за ним понаблюдать. Моб встаёт позади стула, опираясь ладонями о его спинку и начинает рассматривать. Ведёт глазами от расслабленной руки, лежащей вдоль тела, до блестящей покрасневшей от внутреннего жара кожи. Со лба как раз стекает пару шальных капель. Надо бы поменять полотенце — берёт на заметку Моб. Как и то, что Аратака дышит через приоткрытый рот, значит снова лучше закапать в нос. Но Шигео пока не спешит. Ещё пару минут он просто пялится на расслабленное лицо своего Учителя. И плевать что он выглядит сейчас, мягко говоря, не очень. Важно не это. Важно, что это не очередной сон. Что Рейген сейчас здесь. Что Шигео сейчас здесь. И плевать. Моб его точно вылечит, всё будет в порядке, так что вот так беспечно просто понаблюдать ему можно, ему это очень нужно. Он рассматривает глубокую складку между бровями — так хочется протянуть руку и расправить ее сейчас. А чуть ниже под глазами пролегли тёмные дорожки усталости из двух полумесяцев. Видимо плохо спал. Делает вывод Моб. Пару дней минимум. Шигео на самом деле тоже не очень-то высыпался. Приходил и грузился — каждый из этих пяти чёртовых дней. Обдумывал каждую колкую фразу, брошенную Аратакой в его сторону, и думал, как бы того хоть как-то в ответ подцепить. Хоть как-то вернуть то, что было у них разрушено. Оказалось, в итоге Рейген сдал первым. Или же Шигео все-таки до него достучался? Всё-таки смог подцепить на крючок? Наверное, смог. Частично состояние Аратаки и его заслуга тоже. Шигео ли не знать, как Рейген на самом деле очень глубоко переживает внутри, когда по лицу, интонации и словам ни за что не подумаешь. Он себя извёл за эти пару дней — делает вывод Шигео. Так нельзя и не правильно и Моб этого не одобряет, но… Но какой всё же это даёт ошеломительный результат. Ничего эффективней этого Шигео ещё не видел. Ничего, кроме как довести Аратаку до срыва, а потом наконец узнать его истинные эмоции. Шигео делает это не со зла, даже когда, казалось бы, действительно на него затаил обиду. Шигео делает это потому, что ему не плевать, потому что с ним можно не играть, можно быть честным и нужно быть честным. Правда то, что Аратака ему не доверяет — тоже заслуга Шигео и вот это придётся ему теперь искуплять. Но Моб долго готовился, поэтому теперь точно не проиграет. Он берёт наконец твёрдо ткань со лба Аратаки в руки и окунает её в миску с водой. Отжимает и аккуратно кладёт обратно. Ресницы Рейгена особенно подрагивают в этот момент, но, кажется, этого недостаточно, чтобы в этот раз его разбудить, поэтому Шигео облегчённо выдыхает. Закончив со всем, он разворачивается на выход, тихо щёлкнув лампой. Потом закапает ему нос, успокаивает себя Шигео, когда они наконец начнут ужинать.***
Рейгену снится какая-то бледная бесконечная пелена. Он словно застрял в каком-то коконе и пытается оттуда выбраться. Пальцы вязнут, проваливаются в мутно-белое, склизкое, но не могут его порвать. Здесь, в этом месте, он чувствует себя голым. Обнажённым до самых глубин души. Оголённым каждой клеточкой тела. Здесь будто бы ничего невозможно спрятать — или же наоборот — он спрятан от всего в этом коконе. Здесь даже не надо дышать. Как-то одновременно и спокойно и по-странному нарастает паника. Не привычно. Аратака пытается сделать ещё пару движений, только теперь уже задевая склизкое — каждое касание отдаёт болью. Бьёт по голове, будто бы ровно по черепу раскалывая на двое, затем колючей поступью опускаясь вниз. Ломкое тело кривиться и с трудом поддаётся под болезненную пульсацию. А затем что-то очень резко протягивает к нему невидимые руки и будто бы душит или режет. Аратака не понимает, только чувствует, что белая пелена наконец постепенно рассеивается перед глазами. На её место приходит большое и чёрное пятно. Свет еле рассеивается в пространстве, почему-то становится резко очень темно, Аратака моргает. Мягкий и сладкий шёпот оплетает сейчас его уши. Слова он не различает, но чей-то теплый голос медленно заполняет его голову. Бесформенные звуки в какой-то момент собираются в более понятные для Рейгена, и среди всего этого шума он наконец-то распознает своё имя. — Да? — очень хрипло отзывается он и тут же морщиться, когда притуплённая чувствительность к нему возвращается. Тело становится в момент ватным, разваливающимся — всё болит. Голова ужасно гудит. Так не приятно просыпаться сейчас, от негодования по щеке скатывается шальная слеза. Чьи-то пальцы нежно и заботливо подхватывают её, вытирая. — Вы как? — слышит очень чётко вопрос Аратака, но отвечать пока не решается. Чужие холодные пальцы берут его руку и мягко гладят. В этой тишине, каждое касание ощущается по-особенному, они притупляют боль от всего его болезненного состояния. Выждав добрую минуту, Шигео не много поразмыслив, спрашивает уже по-другому. — Вы чувствуете себя так же плохо или вам стало хуже? Рейген щурится и в чужих руках сгибает ровно четыре пальца, оставляя только один вытянутый вверх — указательный. Хотя на деле он не уверен в своём ответе — но если бы он совсем умирал — Аратака точно бы как-нибудь сообщил об этом. Шигео в ответ на этот жест вздыхает с облегчением. — Это хорошо, что хуже не стало, и я, надеюсь, вы мне сейчас не врёте. Рейген чуть прикрывает глаза на это изображая ухмылку. Получается не особо читаемо, но Шигео всё прекрасно понимает и так. — Температура пока стабильно тридцать девять. Точнее тридцать девять и два. Пока Шигео говорит, он аккуратно поглаживает чужую руку и одновременно пристально смотрит в полуприкрытые голубые глаза. — Я, надеюсь, к утру она всё-таки спадёт, но лучше её пока не трогать. Закусывает губу Кагеяма, та уже начинает пощипывать от такой интенсивности постоянного на неё нажатия. — Я ведь… — собирается Моб с мыслями, — Я ведь могу остаться? Аратака открывает глаза по шире. Такой странный вопрос. У него ведь всё равно нет выбора. Но, даже если бы и был… Сейчас Рейген точно его не прогнал бы. Это же будет его смерть. Личная. Аратака не хочет заново умирать, он и так уже ранее почти отказался от жизни. Он подтягивает к первой руке вторую и показывает на двух — два пальца. — Двойное да, значит, — ухмыляется Моб, слегка улыбаясь. Такое разрешение его очень радует. Будто бы камень с души, наконец, отпустили. — Это значит, что я могу остаться больше чем просто на ночь? Уточняет он. Рейген кладёт вторую руку поверх, чужой, которая гладит его первую и, надрываясь, хрипло севшим голосом произносит: — Шигео, ну подумай сам, я же здесь умру без тебя. Затем морщиться от того, как горло свело и уже с явным усилием, вцепившись в чужую ладонь, начинает кашлять, отвернув голову на бок. — Всё-всё, прости…те. Я понял, — обеспокоено наблюдает за мучениями Рейгена Моб. Чужие ногти режут ему кожу, но это заслуженно, сам ведь его спровоцировал. Зато теперь Шигео чувствует себя свободным. Теперь он точно знает, что ему позволено. — А душ я могу принять? — на всякий случай задаёт этот вопрос Моб. Он дурацкий — но ему очень надо. — Шигео, бля. — Ругается на это Аратака, а Моб ловит себя на мысли, что сейчас этим всем наслаждается. Как-то всё становится будто бы на свои места. — Это значит да или нет? Рейген напрягается с этого вопроса и начинает хмуриться. — Ладно, простите, я понял с первого раза. Правда. — Пытается он спрятать свою улыбку. Он бы ещё так невзначай поиздевался бы над Учителем, лишь бы тот звал его по имени чуть подольше и чаще. Чаще чем все эти три года молчания. Три года, за которые Шигео почти и отвык от своего настоящего имени. — Я здесь на самом деле из-за ужина — он готов. Просто суп пока остывает, скоро можно будет уже есть. Аратака всё ещё хмурясь, вытягивает указательный палец вверх. — В смысле нет? — возмущается Шигео искренне — Я уверен на сто процентов, что вы ни черта не ели весь день. Рейген лишь вздыхает на это и сгибает свой палец. — Сами сказали, что я могу действовать по-своему усмотрению, а теперь снова спорите. Причитает Моб, а затем черты лица его немного смягчаются, и он как-то смущённо выдаёт: — Хоть проверите насколько улучшились мои кулинарные навыки. Рейген наблюдает за Мобом и чуть улыбается. В кулинарных навыках Шигео он на самом деле не сомневается. Можно сказать, что даже если бы он где-то не справился, Рейген бы этого даже и не заметил. Слишком уж усилено в последнее время он притуплял свой вкус. — Я вас приподниму, вы не против? «Да» говорит Аратака, разгибая на руке ровно два пальца, и Шигео, кивнув, мягко тянет его за плечи. Кладёт под спину подушку, устраивая по удобнее.***
Тарелки Шигео приносит не сразу. Ещё пару минут мнётся на кухне, выискивая нервными пальцами ложку, достаёт хлеб и отрезает ровно два кусочка. На всякий случай. И только после этого он поднимает над ладонями две тарелки, зажав хлеб и два столовых прибора мысленно рядом с собой. Аратака заинтересовано поворачивает голову в его сторону. Нос не особо дышит, поэтому оценить аромат блюда, которое Моб ставит рядом с ним пока на тумбочку он не может. Но хотел бы. Аратака очень надеется, что он ещё успеет застать это блюдо, когда поправится. Ему сейчас интересно всё, что связанно с Шигео. — Он горячий, но я буду дуть, — решительно заявляет Моб, когда берёт с тумбочки тарелку с супом в свои руки. Аратака тем временем указывает на тарелку и смотрит с любопытством в глаза Шигео. — Что? Что-то не так? — не понимает Моб. — Хотите ещё подождать? Аратака в ответ мотает головой и слегка улыбается, уже более навязчиво указывая ладонью на суп. Шигео закусывает губу и напрягает извилины. На слишком сложные операции мозг у него сейчас не заточен, но тут вроде как очевидный вопрос. — Вам интересно, что за суп? Перебрав несколько вариантов в голове, предлагает один из них Моб. Аратака щёлкает пальцами и усиленно начинает кивать. — Ах, да. Я же даже не сказал, что для вас приготовил, — улыбается Шигео неловко. — Ну. Это… должен был быть французский луковый суп, но времени было не так много, чтобы нормально его приготовить, и не достаточно ингредиентов, так что скажем так: упрощённая версия. Аратака тыкает в золотистую корочку над супом и жестом ладони пытается задать ещё один немой вопрос. — Это сыр, плавленый, сверху, если вы спрашиваете именно про это. Рейген перебирает указательные пальцы, вертя их перед собой друг за другом, намекая на то, что ему интересно, а что ещё находится в супе? Шигео лишь приподнимает бровь внимательно изучая этот жест. — Вам интересен состав? На всякий случай уточняет он. Аратака кивает. — Ну здесь главный ингредиент — это лук и в общем-то кроме некоторых специй здесь больше ничего нет. Разве что ещё гренки и вот сыр сверху. Смотрит на тарелку Шигео очень уж озадаченно. — Я надеюсь вам понравится. Рейген улыбается на это очень мягко и показывает Мобу два пальца, тот чуть расслабляется от этого жеста. — Ладно, хорошо, давайте кушать, пока не остыло, а то правда будет не так вкусно, — наконец решается Шигео и ложкой надламывает сырную корочку, зачерпывая содержимое под ней. — Откройте рот, пожалуйста, — смущённо просит он, поднося ложку к чужим губам, которые от просьбы тут же размыкаются. Шигео аккуратно вкладывает содержимое, а Аратака стаскивает зубами кусочки сыра сверху. — Ну как? — выдержав небольшую паузу, с замиранием сердца, интересуется Моб. Рейген медленно прожёвывает и затем, попытавшись вдохнуть носом, понимает, что жевать ему нужно быстрее. Но быстрее не получается — его захлёстывает яркий вкус, он даже с непривычки морщиться и проглотив, наконец-то вдыхает ртом воздух. — Ох, простите, — напрягается Шигео наблюдая за тем, как Аратака тяжело дышит, — давайте лучше сначала вам закапаем нос. Рейген одобрительно кивает и воспользовавшись спреем выжидающе смотрит на Моба. — Подождём чуть-чуть и продолжим, — поясняет ему Шигео. Аратака в ответ поднимает ладонь и указывает на вторую тарелку, стоящую на тумбочке. — Я потом поем, после вас. — Чуть улыбается Шигео на это. Рейген машет своей рукой ещё раз, намекая на то, что суп к этому времени точно остынет, но Моб в ответ лишь хмурится, совсем не понимая к чему этот жест. — Может я вам дам телефон в руки, и вы будете набирать текст, который вы хотите сказать? Аратака в ответ отрицательно качает головой. — Но почему? Так ведь действительно было бы проще и мне, и вам. Смотрит на него очень внимательно Моб. Рейген задумывается на какое-то время и решительно указывает пальцем на себя. — Эм. Что-то болит? Аратака качает головой и снова настоятельно указывает на себя, а затем на Шигео. Моб зависает на этом моменте и, перебрав несколько вариантов, наконец, выдаёт: — Это что-то связанное с нами? Рейген задумывается и крутит пальцами перед собой, он показывает Шигео сначала один палец, затем два. — В смысле и да, и нет? Что вы вообще хотите этим сказать? Аратака машет перед ним теперь уже просто руками, пытаясь начать всю свою фразу с самого начала. Он снова показывает пальцем сначала на себя, затем на Шигео, затем двумя руками, большими и указательными пальцами складывает сердечко и снова указывает на себя. — Вы. Сердце. Я. Вы. — Пытается вслух расшифровать это послание Моб. — Вы меня любите? Щурится Шигео на это всё. Он ни черта не понимает сейчас. Аратака снова отрицательно качает головой. — Вы меня Не любите? — пробует ещё раз Шигео, зубами отрывая шелушащуюся кожу со своих губ. Рейген в ответ смотрит на Моба как на дурака и мотает головой ещё более усиленно, показывая тому по одному пальцу на руке. — Так всё-всё я понял, что вы меня не не любите, только успокойтесь, — вздыхает Шигео, — у вас же температура, вам нужен покой. Аратака смотрит на него в ответ выжидающе. — Значит, это какая-то другая фраза, — понимает Моб, что это вероятно на долго, — вам что это нравится? И ровно на последнем слове, Рейген щёлкает в его сторону пальцами. — Вы что серьёзно? — скептически поднимает левую бровь вверх Шигео. — Ну тогда вы точно надо мной издеваетесь… Аратака в ответ поднимает чётко один палец вверх. — Отрицайте сколько хотите, но вам видимо очень нравится, как я ни черта не понимаю, что вы хотите сказать, — тянет на это устало Моб. — В ответ могу сказать, что я не обязан понимать сейчас вас до конца, так что если не способны объяснить это на пальцах, телефон лежит на тумбочке. Рейген в ответ на эту тираду указывает жестом на суп. — Что, хотите, чтобы я просто заткнулся и уже покормил вас? — отшучивается Шигео. Аратака слегка улыбаясь, поднимает два пальца вверх. Шигео зачерпывает новую порцию ложкой тоже улыбаясь и произносит: — Я тоже по вам очень скучал. В этот раз Аратаке удаётся намного лучше прочувствовать вкус. Мягкий и сладкий он обволакивает его язык. Он делает один вдох через нос и не спешит проглатывать. На этот яркий вкус накладывается, и его пресная жизнь и саднящий изнутри голод и одновременно притупляется тяжёлая боль в горле — после чего он делает над собой усилие и наконец глотает. Шигео внимательно следит и в этот раз решает отложить свой вопрос про пищу на последнее место, вроде как Аратака нос не воротит, и отвращения на его лице не видно — значит, делает вывод Моб, всё не так плохо. Поэтому он зачерпывает ещё одну ложку и медленно подносит к губам Аратаки, и тот в ответ послушно осушает её. Осушает медленно, наслаждаясь новым вкусом про себя. Что-то приходится разжёвывать, но это что-то настолько незначительное, настолько в некоторых местах мягкое и тающее, а в некоторых хрустящее, что Рейгену, кажется — только ради этого уже можно было бы дожить до конца дня. Это конечно не обезболивающее, но как-то всё резко внутри будто бы отпустило, по крайней мере, голова перестала иметь такой вес, перестала давить своей тянущей болью по самым вискам, стала мягче, наконец, на лбу. Суп в тарелке у Шигео заканчивается по итогу достаточно быстро, и он мягко улыбается, когда после последней ложки, Рейген всё ещё смотрит на него выжидающе. — Вижу, вам всё-таки понравилось, — меняет пустую тарелку на полную Моб, — я могу вам отдать свою порцию, если хотите? Рейген разжимает сначала один палец, потом хмурится и разжимает два. Затем тщательно всё обдумав, наконец, выдаёт ему свой ответ так: на правой руке показывает ровно один палец, а на левой вытягивает два, после чего с точности наоборот меняет их количество на руках. Шигео щурится. Шигео думает ровно минуту, прежде чем прогоняет свои же слова в голове ещё раз и до него наконец доходит. — Первое — да. То есть вам понравилось, — расшифровывает вслух Моб, — второе — нет, добавка вам не нужна, правильно? Рейген чуть улыбается и разгибает на это два пальца. — И всё-таки я настаиваю на телефоне, — сверкает своими чёрными глазами Шигео. — Иначе, пока у вас не пройдёт горло, я просто буду вас игнорировать. Рейген в ответ разводит обиженно руками. — Ну, а что? Я тоже устал. Очень, если честно. Мне тяжело думать сейчас, — жалуется ему в итоге Моб и надламывает сырную корочку на своём супе, которая уже заметно остыла и зачерствела. Аратака в ответ очень навязчиво тычет своим указательным пальцем в тарелку Шигео. — Что? Что опять? Устало спрашивает он. И Аратака замирает на этом вопросе, он не знает, как жестами выразить то, что он хочет сейчас произнести. Рейген показывает какой-то жест, соединяя большой и указательный палец, напоминающий отдалённо «окей», затем просто вытягивает большой палец вверх и другой рукой указывает на Шигео. — Да я понял, что вам понравился суп, спасибо, — немного замявшись, отвечает на это Моб и пробует первую ложку на вкус. Рейген закусывает в ответ губу. Это не совсем то, что он хотел. Немного не в ту степь. И в итоге он смотрит весьма озадаченно в чёрные глаза ещё какое-то время, те в ответ смотрят в голубые с явным невысказанным вопросом. В конечном счете, Аратака не выдерживает первым и берёт телефон с тумбочки, Шигео с интересом наблюдает за этим действием. Ещё с минуту Рейген печатает текст, после чего колеблется ещё пару секунд, затем переворачивает экран и показывает Мобу. — «Приятного аппетита» — читает Шигео зачем-то вслух, и как-то смущённо опускает взгляд. — Спасибо, — выдыхает он, а затем, задумавшись, слегка щурится, — подождите, и как я должен был понять по вашим жестам, что вы именно это имели в виду? Аратака возвращает телефон на тумбочку и пожимает плечами. — Да вы точно садист, — делает вывод Моб и тянется рукой за куском хлеба, — в итоге ведь ни себе, ни мне. Рейген в ответ ухмыляется и складывает на груди руки. А Моб возвращается к еде. Откусив совсем чуть-чуть, Шигео и сам увлекается своим блюдом. Оно не идеально, но имеет место быть. И по вкусу и по консистенции, по крайней мере, оно его устраивает. Он догребает в какой-то момент последнюю ложку и спрашивает: — Как вы сейчас? Горло, голова, нос? Что-нибудь болит, может? Уже поздно, в принципе пора уже спать. Рейген жестом указывает на запястье правой руки. — Час ночи уже, — распознаёт его Моб, на что ловит весьма удивлённый взгляд Аратаки. — А вы что думали? Рейген мнётся какое-то время, но всё же снова берёт с тумбочки телефон и начинает строчить сообщение, после чего передаёт его Шигео. «Это был мой завтрак» Читает про себя Моб и усмехается. — На самом деле это печально, — покачивает он в итоге головой. — Завтра мы начнём ваш завтрак во время. Рейген лишь тепло улыбается в ответ и аккуратно кивает. Шигео откладывает тарелку в сторону и протягивает одну руку к плечу Рейгена, а вторую ему за спину, мягко опуская того на постель. Поправляет подушку над головой и берёт с тумбочки градусник. — Померю напоследок и, если вам больше ничего не надо, пойду мыть посуду. Аратака смотрит на него с интересом, когда тот устанавливает ему градусник на место. Рейген хотел бы многое у него спросить, но говорить сейчас не решается — будет только хуже. Поэтому когда Шигео слегка отстраняется, он не занятой рукой тянется к телефону и строчит всего два слова: — «Как ты?» — читает Шигео шёпотом в слух и задумывается. — Нормально. Выдаёт он ему и не особо понимает, как ещё ответить на этот вопрос. Рейген не стирая предыдущего вопроса, строчит следующий. «У тебя завтра работа?» — Нет, — щурится Моб, — завтра у меня выходной, я останусь с вами, если вы, конечно, не против. «Я похож на человека, который тебя прогонит?» — закусывает губу Аратака, когда переворачивает телефон. — Больше нет. — Чуть улыбается Шигео одними лишь уголками губ. — Больше нет, Учитель. Рейген чуть откашливается, отвернув голову в бок, и пишет следующее: «Мне нужна вода, просто рот прополоскать, и та штука от горла, вторая подушка лежит во втором ящике в шкафу, и кажется, там же было и одеяло, надеюсь на одной кровати уместимся.» Шигео с удивлением читает последние пару фраз, в его голове «остаться на ночь» выглядело совсем по-другому. Он почему-то представлял, как он кое-как устроится за кухонным столом и переждёт ночь, так как вообще был не уверен, что сможет сегодня уснуть. С другой стороны перспектива прилечь, да ещё и рядом с Учителем ему очень нравится. Особенно с его позволения. Шигео правда сомневается в том, что в таком положении он точно сможет уснуть, но ничего, у него ещё есть целый душ, для того чтобы успокоиться. В итоге Моб кивает на его сообщение молча и встает, собирая посуду. Аратака устало прикрывает глаза и позволяет внутренне себя отпустить. Перспектива того, что Шигео с ним останется ночью и завтра будет целый день — его успокаивает и безусловно радует. Это хорошо, что всё сложилось так, думает он. Даже если после всего Рейген этого не заслуживает. Аратака снова внутренне сжимается от этой мысли. Завтра — это только завтра, или завтра — это значит завтра и все остальные дни после? Рейген не уверен, останется ли Шигео после того, как ему станет лучше, а если и не останется — вернётся ли? Это сейчас очень больно, но что, если Моб от него устанет, стоит только вспомнить весь его сложный характер? Рейгену страшно. Конкретно сейчас, его сковывает чем-то невыносимым, заставляя дрожать, такой знакомый и липкий ужас. Он поджимает губы и пытается пересилить себя. Пытается уговорить себя знакомыми фразами о том, что всё не так плохо. И в этот раз он даже себе откровенно не врёт. Шигео ведь в итоге вернулся за ним, не бросил одного умирать наедине со своей больной головой. И останется с ним. До конца останется. Рейген ему нужен, всё хорошо. Умоляет себя Аратака, пытаясь затолкать свои страхи подальше, пытаясь их в прямом смысле сейчас проглотить. И пока Шигео заходит в комнату со стаканом воды в руках, Рейген очень усиленно сжимает свободную руку в кулак и изрядно морщится. Аратака знает — главное в этой ситуации дышать. — Вы как? — ставит стакан больше психосилой на тумбочку Шигео и бросается к Аратаке, пугаясь, — Что-то болит? Рейгену становится легче, когда чужие пальцы касаются лба, зарываясь слегка в волосах, когда вторая рука касается его сжатой. Он открывает глаза и ищет ими свои — чёрные, а найдя, пытается спокойно вдохнуть и выдохнуть. — Вы чего? — спрашивает обеспокоенно Моб и смотрит в тоскливые молчаливые глаза своего Учителя. Шигео так жалко его сейчас. По-хорошему жалко. Хочется его обнять, погладить, поцеловать, сделать хоть что-нибудь. Хочется пожалеть. И Моб смотрит в ответ с какой-то позабытой в себе нежностью, она пропитывает Шигео изнутри, заставляя волосы на голове шевелиться от силы переполняющей его теплоты. Рука мягко скользит теперь уже дальше по волосам и гладит, долго гладит, пока вторая пытается размягчить чужую, сжатую в кулак. — Успокойтесь, всё хорошо, я здесь, — мягко тянет он. — Правда, сейчас я уйду, но только помыть посуду, это недолго. И душ, если позволите. И всё это время я буду здесь, только за стенкой. Шигео расслабляет наконец-то руку Учителя и тянется своей освободившейся к градуснику. — Вот уже лучше. — Очень внимательно изучает градусник Моб. — Уже тридцать восемь и девять. Это прогресс. Он всё также мягко закапывается своими пальцами в золотистых прядях и возвращает свой взгляд к беспокойным голубым глазам. — Я принёс воду, леденцы тоже здесь. Давайте с этим разберёмся, и вы сможете уже спокойно уснуть, а там и я присоединюсь. Рейген на это слабо моргает, выражая своё согласие. Моб аккуратно, уже в который раз за этот долгий вечер, приподнимает Аратаку и подносит к его губам холодный стакан с тёплой водой. Рейген послушно делает пару глотков, и, когда Шигео отставляет стакан в сторону, он ещё и немного полощет рот. — Вы очень вымотались за этот день, — тихо шепчет Моб, находясь так близко к Рейгену. — Пожалуйста, не смотря на болезнь, расслабьтесь хотя бы сейчас. Вам нужен отдых и просто хороший сон. Шигео кладёт Аратаку обратно и из коробочки достаёт один леденец от горла, после чего кладёт его Рейгену в рот. — Давайте, закрывайте глаза и спите, — искренне уговаривает Рейгена Моб, смотря в его полуприкрытые от усталости глаза. — Ну, пожалуйста, я же вижу, что вы очень устали, не мучайте себя хотя бы сейчас. Аратака рассасывает леденец и внутренне пытается отпустить всю свою скованность. Шигео прав, но почему-то, как только Моб слегка отдаляется от него, Рейгену будто бы перекрывает кислород. Аратака мог бы как-то это сейчас обыграть, возможно, даже поговорить об этом и это чувство само бы собой рассеялось. Только вот так не получится — сил слишком мало, так что Рейген скорее надеется, что они у него закончатся скоро совсем и тогда организм перестанет чувствовать и это. И вот только тогда он сможет, наконец, уснуть. Однако чужая рука, которая вновь ложится к нему на лоб, предлагает Рейгену другое решение. Ладонь мягко обволакивает весь внешний жар и скользит снова по волосам. Эти движения так расслабляют, так растирает каждую выпирающую по-особенному складочку беспокойства внутри Аратаки, что он не в силах больше сопротивляться, наконец-то, окончательно прикрывает глаза. По крайней мере, он искренне надеется, что всё-таки окончательно. Шигео молча гладит Рейгена, пока за его спиной очень тихо открываются названые ящики и дверца шкафа, из которых Моб на ощупь выуживает нужные ему вещи: подушку и одеяло. Они мягко ложатся по левую руку от Аратаки и расправляются под взглядом Шигео. Когда Моб замечает, что леденец у Рейгена закончился, он не спешит покинуть его. Ещё искренне минут десять, а может и больше он выжидает, пока дыхание Учителя выровняется. Он ждет, когда тот, наконец, уснёт. Так и самому Шигео будет легче и проще. Когда Моб окончательно убеждается, убирая руку с горячей головы — что Аратака точно уснул, он встаёт как можно тише и удаляется на кухню. И пока Шигео включает воду и подносит под, пока ещё холодную струю тарелку, в его голове проносится фраза Рейгена, про завтрак. Моб закусывает губу и чувствует, что в нём что-то сейчас надламывается. Это было вполне очевидно, что Учитель ничего ни ел целый день, но полное осознание этого сейчас почему-то бьёт каким-то укором Шигео по сердцу. А ел ли он вообще вчера? А до этого? Неужели и в самом деле только ту белую безжизненную массу в дальнем углу холодильника. Которой там уже точнее нет. Поправляет себя Шигео. У него же не будет обострения язвы после всего этого? Моб трёт тарелку усиленно губкой, трёт вторую тарелку. Стоило его оставить одного и вот. Вот что случилось. И какая тут самостоятельность? Шигео не знает, как он жил все эти годы. Совсем ничего не знает о нём сейчас. Только пару слухов и вот эти пять дней до. Не очень-то много он и узнал. Когда с посудой покончено, Моб направляется в душ. Раздевается, аккуратно сложив одежду в раздумьях, и когда залезает в душ, его настигает новый вопрос: А что было, если бы он сегодня к нему не пришёл? Застигает внезапно, когда он как раз включает воду. Она падает резко холодным, но Шигео даже не дёргается, только психосилой поправляет кран в горячую сторону. Вряд-ли Аратака приготовил бы себе завтрак сам. Даже со стараниями Шигео это вышло только к часу ночи следующего дня. Моб морщиться, прикрывая глаза и поднимая лицо к воде. А кто бы ему подал стакан воды? Или налил чай? Кто? Положил бы мокрое холодное полотенце на лоб? Шигео конечно допускает вариант, где Рейген благополучно доживает до следующего дня и даже как-то поправляется. Болезнь это же не значит сразу смерть — верно? Но Шигео и прекрасно знает, как обычно болеет Аратака. Это либо никак, либо на грани жизни и смерти. И если бы температура поднялась чуть выше «нормы» Шигео прекрасно знает, что стало бы тогда с Аратакой. И если бы это случилось с ним, когда рядом никого нет… Чувствует в какой-то момент Шигео как рядом с ним зависает вода. …или бы случилось рядом с любым другим человеком, который не знает Учителя Так хорошо, как знает Моб… Падает вода с плеском вниз. …вот тогда бы было вероятно, что Рейгена Шигео пришлось бы уже искать в его не любимой больнице. А может и ещё хуже. Некого было бы уже искать. Моб сжимает ладони резко в кулак и чувствует, как резинка, держащая его волосы, резко лопается и чёрные пряди без разбора спадают вниз, подчиняясь струям воды, расползаются по спине. Плохо. Отсчитывает в своей голове Шигео пару чисел вперёд. Отсчитывает с запасом. Отсчитывает шёпотом вслух в голове, себя уверяя, что всё обошлось и он здесь. И Аратака живой. И Шигео, между прочим, тоже. Он ведь тоже мог не дожить до этого дня. Пару раз мог не дожить, закусывает он губу. Интересно, а Рейген тоже? Моб протягивает руки к потоку воды и трёт очень усиленно свои глаза и лицо. Надо просто сейчас пойти и лечь спать, тихо уговаривает он себя. По крайней мере, проследить за Аратакой в течение ночи. Быть рядом с ним. Ведь об этом Шигео мечтал всё это время? Пожалуй. Пожалуй, это даже больше, чем он мог бы себе позволить. Моб вылезает, наконец, из ванной и старательно выжимает свои волосы. Ещё долго стоит голый и смотрит на единственное полотенце, висящее у стенки напротив раковины. И когда его берет, колеблется ещё с минуту, прежде чем притягивает к лицу и просто вдыхает. Вдыхает и замирает так на пару мгновений. Такой сладкий еле уловимый Его аромат. Рейген им, наверное, недавно вытирался. Пару дней назад точно. Это не три года не тронутые Его вещи у Шигео на квартире. Из которых по ощущению уже, наверное, и запах весь выветрился, Моб просто всё никак не хотел верить, что и это может забрать у него время. А вот тут точно ещё пахнет Им. Шигео сжимает в своих руках полотенце, будто обнимает сейчас человека. То ли от привычки, то ли не верит, что теперь может обнять настоящего, а не только его фантом. Моб выдыхает и тщательно вытирается, будто бы совершает ритуал, позволяющий ему лечь рядом с Учителем. Рядом с Учителем лучше ложиться сухим, да и в принципе неприятно, когда одежда и одеяло в придачу мокрое. Это раздражает ещё больше, чем собственные монотонные мысли на ночь. Шигео натягивает на себя аккуратно одежду, задерживаясь на штанах. Наверное, не позволительно в чистую постель к Учителю ложиться в грязных уличных штанах. Моб закусывает губу и берёт свои штаны под мышку. Свитер он так же не решается сейчас надеть — остаётся в простой футболке. Когда Шигео заходит в комнату, он складывает свою одежду на стул и ещё с минуту думает — снять ли ему и носки? Или это не так страшно? Это ещё можно простить? И взглянув ещё раз на чистое одеяло, а затем на свои помятые носки, Шигео всё-таки решается снять и их. Моб сглатывает, когда шагает по холодному полу и очень аккуратно перешагивает через Аратаку. Устраивается у самой стенки и задёрнутых плотно штор. Залезает под одеяло и чувствует, что ему как-то очень уж навязчиво дует в шею. Шигео двигает подушку дальше и сгибает ее наполовину, пристраивая к стене, и, кажется, этим решается одна из его проблем. Вторая выражается в том, что Моб совершенно не настроен спать. Он смотрит на мирно сопящего Аратаку и не знает, что ему делать дальше. Он вообще чувствует себя лишним здесь. В этом доме, квартире, комнате. На этой кровати рядом. Хочется просто встать собрать свои вещи и уехать к себе на квартиру. Завтра он, конечно, сюда вернётся, но сам факт того, что он ночует в другом месте, его ужасно смущает. Шигео чувствует, как шкала сама собой набирает проценты и зажмуривается. Так надо. Шигео. Успокойся. Уговаривает он сам себя. Так надо. Ты не лишний. Ты ему нужен. Моб сжимается, подтягивая к себе ноги, зарываясь в чужое одеяло ещё больше. Оно, между прочим, мягче того, с которым обычно он спит. И подушка какая-то совсем другая. То ли более жёсткая, то ли, наоборот, через чур мягкая. Шигео не совсем понимает, в чём причина. Только вот поверхность дивана точно без горки, из-за которой в последнее время разболелась спина. Впрочем, если представить, что всё как обычно, может даже и уснуть у него получится, поэтому в какой-то момент Шигео решает прикрыть глаза. В голове начинает играть давно позабытая мелодия и сознание наконец расслабляется. Но вот Моб слышит резкое шуршание и распахивает глаза. Распахивает и обнаруживает лицо Учителя прямо напротив своего. И это его так впечатляет, что сердце пропускает один лишний удар. От неожиданности он даже задерживает дыхание. Господи. Так не привычно. Аратака ведь просто перевернулся на бок, а Шигео уже настолько запаниковал. Моб мысленно для себя считает до десяти. Медленно просто так. И дышит. Размеренно и широко. Ему нужно бы успокоиться. И так он лежит ещё долго. Время тянется бесконечной тугой натянутой нитью. Шигео скользит взглядом по чужому лицу, а она всё не рвётся. Скользит по чужим волосам. Он сейчас так близко. Думает Моб. И одновременно между ними огромная пропасть. Безумно огромная. Просто бездна. Шигео страшно сейчас думать о будущем. Раньше это были мысли о том, что когда-нибудь все сложится в лучшую сторону, наверное. В те минуты, когда он не думал о самоубийстве или о том, что не справится. Думал ли он о будущем вообще все эти три года? Ведь все эти три года — были только для Него. Только, чтобы исправится. Шигео ведь никогда не рассматривал вариант, где они никогда больше не увидятся? Нет, он жил с осознанием, что они больше никогда не увидятся. Действительно жил без уже какой-либо надежды. Но основой его жизни всё-таки была глубокая вера, что они снова будут когда-нибудь вместе. Иначе, зачем вот это вот всё? Зачем ему вообще себя контролировать? Ради людей? Зачем? Мобу никогда не было до них дело. Ни тогда, ни с ним и ни после. Всё только для Аратаки. Только для Учителя. Шигео так и не смог до конца осознать, почему то, что он делает — плохо. В личном смысле — понимает, в глобальном — всё ещё сомневается. Но тот факт, что это одна из причин, почему Он ушёл — достаточно для Шигео, чтобы остановиться. По крайней мере, он попытался, и это его самый сильный аргумент и претензия к самому себе. Шигео сжимается ещё сильнее и думает, что если бы всё было зря, и больше не было для кого — то он точно бы сорвался. И, наверное, остановиться уже никогда бы не смог. Моб закусывает губу. Но пока есть для кого. Слава богу, есть. Шигео закрывает глаза и пытается отключиться ещё раз и по мере того, как к сознанию подступает какой-то не читаемый и мыльный сон. Моб чувствует, как до полного погружения ему не хватает совсем чуть-чуть тишины. Чужое дыхание ломает Шигео сейчас. Ломает изнутри и раздражает. Сон снова отходит на второй план, и он разжимает свои глаза. Чужое дыхание его сейчас душит и Моб даже не знает, что ему с этим делать. Как вообще такая вещь может ему мешать? Это же Аратака. Неужели Шигео уже настолько отвык. Моб смотрит виновато в его сторону и одновременно с каким-то разочарованием заглядывает внутрь себя. Стоило, наверное, купить таблетки от бессонницы, но благо Шигео хотя бы завтра никуда не надо. Так что как-нибудь он сможет выкрутиться. Ну, хотя бы пару часов он сможет наскрести себе на сон. Хотя бы чуть-чуть, искренне просит Шигео и чувствует, как его сознание отекает. Он устал. Он, правда, устал, по-настоящему. Смотрит на спящее лицо Рейгена и даже завидует ему сейчас. Кто б над Шигео так постоял и погладил его, чтобы он так же спокойно смог бы уснуть. Моб ворочается слегка и мысленно ругает себя. И вовсе не легко и не спокойно. Учитель тоже не мог уснуть. Просто Шигео пришлось очень постараться, чтобы тот, наконец-то закрыл глаза и, слава Богу. В очередной раз произносит про себя Моб. Вот Рейгену-то точно надо бы выспаться. Чем быстрее он выздоровеет, тем легче у Шигео станет на сердце, и они уже нормально поговорят, а не в экстремальных условиях. И не только поговорят. Они ведь теперь снова вместе, правда? Спрашивает у себя Моб и снова не знает ответа. Снова не уверен, что его не кроет от одиночества на его квартире и это просто какая-нибудь особая иллюзия или галлюцинация. А может он просто уснул на работе в ночную смену или ещё чего. Шигео протягивает руку к Рейгену и аккуратно касается его лба. Тот стабильно горит, обжигает холодные пальцы Моба. Шигео поправляет пару спавших прядей с лица и возвращает свою руку к себе под одеяло. Вроде как всё-таки настоящий. Даже трогать можно. Не только с ним разговаривать, но ещё и трогать. Как хорошо. Не верит своему счастью Шигео. И пока он перебирает ещё тысячи мыслей, в какой-то момент картинка перед глазами всё-таки гаснет. Так внезапно, что в следующий миг, когда Шигео очень озадаченно смаргивает он обнаруживает, что в комнате стало заметно светлее. Моб трёт озадаченно свои глаза пальцами и замечает, что левая рука у него совсем не сгибается, видимо затекла. Он вздыхает и начинает второй рукой усиленно её массировать. В голове какая-то каша, какой-то пробел. Моб ещё не успел разобраться, откуда, только пока бросает взгляд на лицо Учителя и вытягивает вновь ожившую руку в поисках телефона. Тот прилетает точно ему в ладонь, и Шигео с интересом жмёт на экран. Когда белые цифры высвечиваются на нём, брови Моба с искренним удивлением ползут резко верх. На часах ровно двенадцать дня. Шигео так и замирает с телефоном в руках, значит, он всё-таки вырубился, да? Он закусывает губу и думает: странно. Может всё-таки сбились часы? Это не то время, в которое Шигео мог бы очнуться, пусть даже его и мучила полночи бессонница. Обычно его всегда будил свет из окна, ну хотя бы в девять. Кстати об этом. Приподнимается с постели Шигео и слегка дёргает плотные шторы. Дёргает и тут же жалеет об этом, потому что внезапный яркий свет обжигает ему сетчатку. Моб морщится и зашторивает окно обратно, попутно вытирая слезящиеся глаза. Господи, а ведь и правда полдень. Шигео закусывает губу. Что он там ему обещал? Нормальный завтрак, кажется. — Чёрт, — тихо ругается вслух Моб. Теперь получится только обед. А ещё бы температуру смерить. Ещё столько дел. Вздыхает Шигео и очень аккуратно перелезает через Аратаку на пол. Обнажённые ступни касаются холодного паркета и Моба с непривычки передёргивает, он привык к старому ворсистому коврику у кровати на той квартире, который когда-то давно приобрёл как раз-таки Аратака. Первым делом Шигео натягивает носки и уже только после этого штаны, продумывая в голове дальнейший план действий. Завтрак уже упущен. Отлично. Снова делает укор себе Моб. Выходной он хотел провести с Учителем, как же. Пол этого самого дня и проспал. Шигео цокает и застёгивает пуговицу, над животом. На кухне он ставит кастрюлю на плиту и щёлкает чайником. Если уж и будить Учителя, то лучше с чаем, решает Моб. Решает и проходит в ванную, где в зеркале наблюдает какую-то катастрофу. Волосы высохли за ночь, но высохли в каком-то ужасно спутанном состоянии. Раньше Шигео просто бы плюнул на это и как-нибудь да завязал бы хвост. Какая, в конце концов, разница как он выглядит? Но вот перед Учителем Шигео совсем оказывается не наплевать. По крайней мере, он сейчас усиленно и очень старательно пытается собственной рукой всё это дело распутать. Затем переводит взгляд на полочку с зубной щёткой и находит рядом какую-то маленькую расчёску. Рейген же не будет на него ругаться, что он взял без спроса? Спрашивает себя Моб. И уверенно берёт её в руку, отвечая себе фразой: но ведь это всё он делает для Него. На расчёске Шигео рассматривает пару золотистых волос. Раньше бы он за такую удачу, много бы отдал. Сейчас стоя здесь и смотря на себя со стороны, Шигео понимает: это уже перебор. Если, конечно, он не сошёл с ума, и на самом деле ему это всё только кажется. Моб сглатывает, когда среди золотистых находит один серебристый. Будто бы не Его, а чей-то чужой. Но Шигео знает, что и серебристый теперь относится к его Учителю и от этого внутри будто бы что-то щемит. Моб, не снимая чужих волос пытается расчесаться, и не сразу, но постепенно его спутанные длинные пряди, наконец, начинают поддаваться. Когда расчёска проходит ровно по каждой из сторон, Шигео глазами ищет свою резинку и находит её порванной и застрявшей в сливе ванной. Моб цокает языком и выуживает её оттуда, тщательно завязав Силой на два прочных узла, и только после этого собирает волосы в хвост. Прядь, которая случайно выбилась из общей копны, безумно сейчас раздражает его, и Моб пробует собрать волосы снова. Затем ещё раз — пока не получается идеально опрятно и ровно. Он должен выглядеть сегодня хорошо. По крайней мере, создавать такое впечатление. Шигео вздыхает, когда после пары оборотов резинкой, руки возвращаются к расчёске, на которой теперь рядом с золотом и серебром, красуется пару чёрных длинных волос. И почему-то Шигео греет эта деталь душу. Он ещё долго стоит и рассматривает, пока не вспоминает, что оставил на кухне кастрюлю вместе с чайником. Расчёска так и остаётся лежать на полочке вместе со всеми волосами у зеркала, когда Шигео резко переключается мыслями на другие дела. Когда он заходит на кухню, первым делом на стол ложатся две чашки, а рука сразу тянется к чайнику. Над кипящей водой в кастрюле сама собой поднимается крышка, и Моб, слегка моргнув, направляет туда мысленно и пачку макарон, в голове отсчитывая каждую. В этот раз он варит в два раза больше. Шигео чуть улыбается этой мысли. На работе он в принципе готовит всегда больше, но вот дома он уже давно высчитал, сколько и чего ему нужно положить, чтобы было достаточно. Когда кипяток мягко обволакивает скрюченные листочки на дне, Шигео ловко подхватывает две чашки и идёт в сторону спальни. Аратака как раз перевернулся на другой бок в его сторону, и Моб даже замирает в дверях, снова убеждаясь, что ему не приснилось, что он точно в себе и это реальность. Он заходит в комнату очень тихо, ставит аккуратно чашки на тумбочку и опускается перед Аратакой, устраиваясь на стул. Рука не уверенно тянется к чужому плечу и останавливается у самого одеяла. Шигео не уверен так ли нужно его будить. Как он вообще обычно будил Рейгена? Кажется, поцелуем в щёку и нежным поглаживанием по голове. Раньше Шигео бы осудил себя за такие мысли. Потому что от них сводит нутро, и они только ещё больше подливают масло в огонь уже остывшим, но всё ещё болезненным воспоминаниям. Сейчас же Мобу эти мысли кажутся одновременно и не привычными, потому как мозг совсем поставил крест на всплываемых образах, и одновременно правильными, и уместными. Нужно заново вспомнить, как он его на самом деле любил. Нужно и можно. Однако как раньше всё ещё нельзя. Спорит с собой Шигео очень тихо внутри. Пока ещё нельзя, но ведь потом станет можно? Моб аккуратно сглатывает и всё-таки доводит руку до чужого плеча, а затем и чуть выше, касаясь мягких влажноватых, спутанных волос. Лоб уже так не горит, подмечает Шигео, когда пальцы касаются разгорячённой кожи, однако, дышит он всё также тяжело. — Рейген. Зовёт он его шёпотом и не получает абсолютно никакой реакции. Кажется, слишком тихо, думает Моб и закусывает губу. — Аратака. Зовёт Шигео уже громче и замечает только, как брови у Рейгена слегка хмурятся. Моб улыбается и скользит рукой уже более навязчиво по отросшим золотистым прядям, заглаживая чёлку в противоположную сторону от лба. Аратака хмурится ещё больше и в какой-то момент всё же разлепляет свои глаза. Перед ними всё ужасно мутит и Рейген, не совсем понимая, что происходит, закрывает их обратно. — Как вы себя чувствуете? — доносится до Аратаки знакомый голос, и он ещё пару минут пытается вспомнить, что вообще было вчера. Тянется своими руками к глазам и в итоге касается чужих рук. — Шигео, это ты? Спрашивает с каким-то внутренним испугом Аратака. С какой-то уверенностью, что вчера ему точно приснилось, или возможно это действительно были галлюцинации на фоне высокой температуры. — Я, — откликается удивлённо Моб на хриплый голос Учителя. — Точно ты? Уточняет Рейген, ощупывая чужие руки на своей голове. — Точно я, — подтверждает Шигео ещё раз. — И вчера был ты? — А кто ж ещё по-вашему? — наслаждается Моб тем, как чужие пальцы перебирают его. — Прости. — Не извиняйтесь, я тоже не совсем уверен в реальности происходящего. Щурится он, а Аратака открыв рот слегка мешкает и в итоге начинает кашлять. Шигео аккуратно отнимает руку от чужого лба и хмурится. — Я принёс чай, и, давайте, померяем вашу температуру. Рейген, который уже сжался на постели от прилагаемых усилий, лишь выдаёт между вдохом и выдохом, очень слабое: — Угу Шигео вздыхает и притягивает Учителя за плечи. — Как вам спалось? Спрашивает Моб, притягивая чашку психосилой к себе в руки, после чего передаёт ее Рейгену. Аратака отпивает пару глотков и только после этого отвечает. — Я бы сказал, что впервые за долгое время хорошо. Он морщиться, чувствуя, как изнутри всё дерёт после нескольких фраз и подносит чашку к губам ещё раз. — Это здорово, — чуть улыбается Моб и сбивает температуру с градусника, — придержите, если я сейчас его поставлю? Рейген кивает и Шигео аккуратно устанавливает градусник под его рукой. — А ты как? Моб берёт в свои руки чай и задумывается. — Честно говоря, я очень долго не мог уснуть, но я думаю, если я проснулся в двенадцать после всего, значит, я всё-таки кое-как уснул и даже чувствую себя бодро. Аратака, который в это время пил чай, давится и начинает кашлять уже от лишней жидкости не в том месте. — Вы чего? — пугается Моб и придерживает особенно чашку телекинезом, а второй свободной рукой хватается за чужое плечо. — Нормально. — Вытягивает Аратака руку вперёд, от чего градусник падает на одеяло. — Ты сказал двенадцать? Который сейчас час? — Да я сказал двенадцать, — подхватывает Шигео градусник Силой, а руку свою отцепляет от плеча Аратаки и опускает его руку обратно, устанавливая градусник на место. — Сейчас пол первого, если уже не час дня. А что? Рейген закусывает губу. — Подержи, — протягивает чашку Рейген Шигео, — мне нужно написать на работу. — Зачем? Щурится Моб, чашка, которую передал ему Аратака, в итоге повисает в воздухе. — Только не говорите, что вы сегодня работаете? — Ну не то чтобы, — берёт телефон в руки Рейген и, откашлявшись, продолжает: — просто я сказал, что меня не будет вчера. — То есть вы надеялись, что сегодня поправитесь? — скептически смотрит на него Шигео. — Нет, — снимает блокировку с телефона Аратака, — Я думал, я не доживу до сегодня. — Откуда столько пессимизма, Учитель? — слетает с его языка. Моб буквально сверлит Рейгена взглядом. — Я же просил меня так больше не называть. — Почему? — наблюдает Шигео за тем, как Аратака тыкает по кнопкам и очень сильно щурится. — Не заслужил. — Кто не заслужил? Я или вы? Рейген отвлекается от смски и озадаченно смотрит какое-то время на Моба. — Конечно я. Ну какой я тебе Учитель, Моб? — Самый настоящий, — без сомнений отвечает Шигео. — Мне кажется, ты преувеличиваешь мои достоинства, — вздыхает Рейген, — я тебе кто угодно, но только не Учитель. — А кто тогда? Может быть дядя? Или как раньше вы представлялись — отец? — подначивает Шигео. — Бывший любовник, — предлагает вариант Аратака в ответ и щурится. — Мне не нравится слово «бывший», — бросает ему Шигео, — и слово «любовник» не нравится. Звучит слишком грязно. — О, ну извини, — усмехается Аратака, — не знал, что ты воспринимаешь наши отношения именно так. И вот только после последней фразы горло у Рейгена сводит окончательно, и он нещадно начинает кашлять долго и глубоко. Шигео не предпринимает ни каких действий на этот раз. Он наблюдает и думает. Думает, что ему на это ответить. — Любимый человек. — Наконец выдаёт он, когда Рейген перестаёт кашлять. — и без слова «бывший». И, между прочим, слово «любовник» ещё ни о чём не говорит. Всё равно, что знакомые, а не близкие люди. Тут даже Слово Учитель намного уместней, чем это. Аратака обдумывает эти слова. То, что Шигео ещё способен предложить ему такой вариант из отношений, на самом деле, греет его душу. На самом деле, после всего, это значит, что Моб по-прежнему из них двоих тот — кто точно не бросит. Так забавно, чуть улыбается Аратака. Еле заметно, но Моб считывает это выражение и напрягается, не зная, что ему ожидать в ответ. — Подай, пожалуйста, мой футляр с очками в тумбочке, — в итоге просит Рейген. Шигео искренне удивляется такому ответу. Точнее это вообще сейчас был не ответ, это была просьба вообще не относящаяся к теме. Шигео молча открывает тумбочку и, когда смысл просьбы до него доходит, он искренне удивляется и озадаченно спрашивает: — Вы пользуетесь очками? — Редко, — берёт из рук Моба футляр Аратака. — Только когда читаю. Долго. — А сейчас что? Вчера вы отлично справлялись и без очков, — хмурится Шигео и с беспокойством спрашивает, — Как, кстати говоря, ваше зрение поживает? Аратака достаёт очки с тёмно-коричневой оправой и протирает об одеяло линзы, после чего расправляет дужки и надевает их. — Просто перенапрягся, вот и упало. Как обычно. Моба цепляет последняя фраза, но он молча наблюдает за действиями Аратаки. Такого Рейгена он ещё не видел. Почему-то в очках он выглядит ещё старше и вот теперь и в самом деле похож на Учителя. Сразу приобрёл такой интеллигентный и обходительный вид. Шигео, кажется, что даже если тот будет сейчас ругаться, это всё равно будет выглядеть максимально изыскано и красиво. Даже если Рейген назовёт его сейчас «конченным мудаком», в очках, Шигео кажется, это не будет звучать так обидно. — Знаете, вам идёт, — делает вывод вслух Моб. А Аратака прерывается и, поправив сползшие на нос очки, произносит: — Мне кажется, ты просто подлизываешься. — Думайте как хотите, — бросает ему на это Кагеяма и наблюдает за тем, как Аратака слегка мешкает с телефоном. Мешкает и щурится, пытаясь что-то на нём рассмотреть. — Что, всё равно плохо видите? Делает предположение Шигео. Аратака в ответ закусывает губу. — Просто если да, я помогу вам. Я ведь знаю, как у вас с этим обстоят дела во время болезни. Не напрягайтесь ещё больше. Пожалуйста. — Ладно, — сдаётся, наконец, Аратака. Сдаётся, к удивлению Шигео, достаточно быстро. — Я всё равно ни черта не вижу даже с очками, — в итоге снимает Рейген очки и начинает тереть свои бедные уставшие глаза. Моб берёт телефон в руки и пока кладёт его рядом, прячет очки в футляр и убирает обратно в тумбочку. — Вот, — возвращает висящую всё ещё в воздухе чашку Шигео к рукам Рейгена, — лучше возьмите чай, а я всё за вас напишу, что нужно. Кому писать? Аратака делает несколько глотков спасительной жидкости и говорит: — Найти в контактах «ассистент» — Нашёл, — подтверждает Моб. — Напиши так, — задумывается на секунду Аратака, — «Кей, прости, что тебя напрягаю снова, но, к сожалению, у меня всё ещё температура…» — Помедленнее, пожалуйста, я не успеваю, — просит Шигео, — что там было после «к сожалению»? — «у меня всё ещё…» — запинается Аратака об кашель и пару капель всё-таки выплескиваются из чашки на одеяло. — Простите, — подхватывает Моб силой чашку, а затем уже и рукой, — отвлёкся, вы сильно промокли? — Допиши, потом с этим… — тяжело сглатывает он и тянет горячий чай на себя, отпивая, — потом разберёмся. — А руки? Не обожглись? — с беспокойством закусывает губу Моб. Рейген мотает головой и пьёт снова. — «У меня всё ещё температура» — читает вслух Шигео, на этот раз внимательно отслеживая положение чашки в руках Учителя, — как дальше? — «…и я никак не смогу сегодня быть на работе» — диктует Аратака дальше хриплым голосом, почти не отрывая губ от белых стенок чашки. — Всё? — уточняет Шигео. Рейген отрицательно качает головой, а затем добавляет: — «передай мои извинения пациентам» Аратака переводит дух. — «позже отработаю сверхурочно в удобное им время» Шигео допечатывает и с каким-то внутренним отторжением перечитывает про себя последнюю фразу. — Вы ведь не виноваты, что заболели. Вы никому ничего не обязаны. Это не тот случай, — и так и не определившись как лучше всего к нему обращаться, Шигео для убедительности добавляет: — Учитель. Аратака поднимает на него взгляд. Вроде ведь просил не называть. Проговаривает про себя Рейген. Только вот как бы он там не просил, зубы все равно сводит до скрежета, как ему приятно сейчас слышать это обращение в его сторону. Даже если и не заслужил. Так его больше никто и никогда не будет звать, напоминает себе Аратака. Вкладывая в это слово больше, чем изначально оно являлось. — Да но, — чуть улыбается он, — по сути это отгул. Официального подтверждения моей болезни у меня нет. — Тогда давайте сделаем его официальным, — протягивает Моб в руки Рейгену свою чашку с чаем, заместо пустой. — Как? — кивает Аратака с благодарностью и отпивает немного горячей жидкости. — Вызовем вам на дом врача, — решительно предлагает Шигео и ловит весьма скептический взгляд Рейгена, а затем его выражение лица и вовсе сменяется на какое-то отторжение. — Ты что издеваешься надо мной? Ты же знаешь, я терпеть не могу… -… больницы. Знаю, — договаривает за него Моб и вздыхает. — Но заметьте, я сказал «вызовем на дом», а не «скорую, которая отвезёт вас в больницу». Вам ведь нужно подтверждение. Никто и никуда вас не заберёт. В конце концов, я здесь с вами и ни в коем случае этого не допущу. — Мне правда ничего не стоит отработать эти пару дней… — всё-таки настаивает Рейген на своём. — Когда? — щурится Моб в ответ с явным вызовом, — Когда вы сможете отработать эту неделю? Я видел ваше расписание. С девяти утра до десяти вечера, между прочим. Весьма плотный график. — По-разному бывает, — отпирается Аратака. — И почему сразу неделю? — Только не думайте, что завтра вы уже выйдите на работу, — явно давит на него сейчас Моб, — даже если и температура спадёт, ещё три дня постельный режим минимум. Да и вообще вы, кажется, лично поручили мне заниматься вами — поэтому никакой работы, пока я не буду уверен, что вы здоровы. Аратака прячет свой взгляд за ароматным чаем. Вообще внутренне весь сжимается под этими пристальными прожигающими на сквозь глазами. На самом деле Шигео прав. Ничего не стоит вызвать на дом врача, чтобы тот хотя бы справку ему выписал, как-то подтвердил и проблем от этого на работе сразу станет в разы меньше. — Ладно. Делай, что хочешь, — в итоге выдаёт он, отпивая из чашки. Моб вздыхает, неуверенный до конца была ли это победа заслуженной, и действительно ли ему позволили и в самом деле творить все, что ему вздумается. Шигео молча тянет руку к градуснику и забирает его у Рейгена. — Сколько там? — интересуется Аратака. — Столько, чтобы вы ещё неделю точно не выходили из дома, — цокает языком Шигео. — А если числами? — Тридцать восемь и два. Я бы сказал стабильно болеете. — Ты отправил сообщение? — интересуется Рейген. — Ещё нет. Можно я исправлю последнюю фразу? — Какую? — Про «отработать сверхурочно», просто напишу, что у вас официальный больничный точно на неделю? — Строго смотрит на него Моб. И Аратака не уверен действительно ли в этом вопросе у него сейчас есть право выбора, потому что, кажется, за него уже и так всё решили. — Я же сказал, делай что хочешь. Я не прав и заткнулся, окей? — с внутренней тяжестью выдыхает Аратака и тянет снова на себя кружку с чаем. Шигео прикусывает губу от такого весьма подавленного тона со стороны Учителя. — Вы обиделись? — Я устал, — бросает ему на это Аратака и прикрывает глаза, откидываясь головой ещё больше на спинку дивана. Шигео дописывает сообщение с внутренним сомнением. Не слишком ли он сейчас перегибает палку? Не слишком ли он давит конкретно сейчас? Его ведь после такого не выгонят? Да и странно чтобы Учитель так просто взял и согласился с ним. Но, может если и в самом деле устал… — «Кей, прости, что тебя напрягаю снова, но, к сожалению, у меня всё ещё температура, и я никак не смогу сегодня быть на работе, передай мои извинения пациентам, беру официальный больничный на одну неделю.» Нормально? — уточняет Моб перед отправкой сообщения. — Пойдёт, — вздыхает на это Рейген с всё ещё прикрытыми глазами, держа полупустую чашку с чаем в руках. — Тогда я отправил, — жмёт наконец на кнопку подтверждения Моб и внутренне выдыхает. Вот теперь это точно похоже на победу. — Что у нас на завтрак? — весьма отстранённо интересуется Аратака. — К сожалению, уже на обед, — поправляет его Шигео. Поправляет и внутренне напрягается. Точно обед. В голове всплывает образ оставленной на плите кастрюли примерно так с полчаса назад и Моб молча подрывается со стула и резким рывком направляется в сторону кухни. Аратака только и успевает, что удивленно открыть глаза и мельком проследить за быстро удаляющимся чёрным пятном в проёме. Плита выключается сразу же, как только Моб залетает на кухню, а кастрюля сама по себе взлетает в воздух. Шигео подходит к ней и, очень внимательно хмурясь, рассматривает ее содержимое. Только вот остались там одни лишь пригоревшие макароны, абсолютно вся вода испарилась. — Блядь. — Не сдерживает своих эмоций Моб, но ругается как можно тише, чтобы Аратака поменьше спрашивал, когда он вернётся. Шигео прикусывает ногти, задумчиво распахивая дверцу шкафа рядом с плитой, и из него вылетает новая кастрюля, а вторая с горелым, пока отправляется в раковину под воду. Как? Спрашивает себя с укором Шигео. Спрашивает с глубокой внутренней злостью на себя. Как, будучи человеком, привыкшим всё держать в голове — он мог вот настолько облажаться. Это же смешно, быть поваром вроде бы не в какой-то там забегаловке, а в самом настоящем ресторане и забыть напрочь про кастрюлю с варящимися макаронами. Куда? Куда, спрашивает себя Шигео — снова включая конфорку — делись всё его внимание и сосредоточенность. На Учителя. Шепчет ему второй голос. И Шигео сглатывает. У него сегодня всё не так с самого утра. С самого утра, которое Моб, мягко говоря, проспал. Шигео вздыхает и отсчитывает про себя очередные числа в виде процентов. Счётчик в его голове переваливает за половину, и Мобу это не нравится. Не нравится, что это происходит так быстро. Бытовых дел счётчик вообще в идеале не должен касаться иначе придётся помахать Учителю ручкой. Попрощаться и уйти со званием «неудачник», с клеймом «не справился», что чешется шрамами до сих пор на лодыжке и отдаёт тупой болью в плече. — Всё в порядке? — слышит позади себя голос Шигео и резко дёргается, оборачиваясь. Рейген смотрит на него слегка обеспокоенно, оперевшись рукой о проход и обмотавшись одеялом вокруг. — Учитель… — начинает Моб и осекается. Мягче — просит он себя внутренне. Нужно быть мягче. — Вы могли меня просто позвать, — выдыхает он. — Не мог, — скептически поднимает левую бровь вверх Рейген и слегка откашливается. — Тогда, простите, что я так долго, вам что-нибудь нужно? — Чай и может… — он наклоняется и прижимает руку ко рту, кашляя, — …может ещё что-то в этом ключе. — Есть ещё мёд, и, пойдемте, я провожу вас обратно в комнату. Рейген устало моргает ему в знак согласия и Шигео ещё пару секунд смотрит в его глаза. Ищет в них ещё одно разрешение. Кладёт аккуратно руку на плечо, и всё так же, не сводя взгляда с голубых, наклоняется подцепляя под колени. Голубые всё так же смотрят ровно, правда на деле перед ними всё расплывается, Моб только может предположить, что Учитель всё-таки не против побыть у него на руках. — Вам нужно в ванную? — Я только что оттуда, — тихо отвечает ему Аратака и Шигео напрягается от такого ответа. Он протискивается между проёмом в комнату и бережно кладёт Рейгена обратно в постель, опуская подушку ровно под голову. Мягко укладывая одеяло поверх. — Так как, всё в порядке? — переспрашивает сиплым голосом Аратака. — Да-да, всё в порядке, — подтверждает Моб, — только я сейчас отлучусь на пару минут и вернусь с завт…то есть с обедом. — Всё обошлось? — Да, просто показалось, — врёт ему Шигео, немного неловко улыбаясь. — Если вдруг что, я не против горелой или переваренной пищи, — считывает выражение Моба Аратака, хоть оно и весьма расплывчатое. — Я против, — вскидывает брови резко Моб, — так что у вас будет только хорошая еда. — Звучит очень внушительно, — ухмыляется Рейген и переключается на звук вибрирующего телефона на тумбочке. — Посмотришь? — Да, конечно, — берёт в руки телефон Моб и рассматривает буквы на экране. — Это ваш ассистент. Возьмёте или мне ответить? — Сбрось, — вздыхает он и тяжело сглатывает, — и напиши, что на звонки я не в состоянии отвечать сейчас. — Понял, — кивает Шигео и тут же строчит смс. В его голове проносится вопрос: он действительно не позвонил сразу из-за своего состояния или за этим стоит нечто большее? Шигео закусывает губу и не понимает, почему он над этим задумался конкретно сейчас. Рейген ведь кашляет и ему плохо, но с другой стороны, если бы он позвонил в таком состоянии, это бы звучало намного убедительнее, чем просто писать сообщения. С Мобом ведь Аратака обращается? Чего ему стоило ответить на этот звонок. Шигео проглатывает свои внутренние рассуждения, ценой ровно в один процент и в этот же момент телефон ещё пару раз вибрирует, извещая хозяина о новом сообщении. — Она пишет: «Вам что-нибудь нужно? После работы я могла бы к вам зайти, с чем-то помочь?» — кривится Моб еле заметно на последних словах. — Ответь как-нибудь вежливо, чтобы она отстала, — в итоге выдыхает Рейген и прикрывает глаза. — Понял, — чуть живее отзывается Моб, но сначала напоминает себе про кастрюлю и пропадает из комнаты буквально минут на пять, чтобы засыпать новые макароны и наконец поставить у себя в голове рабочий таймер. — «Спасибо большое за внимание, но мне ничего пока не нужно, если вдруг что-то понадобиться, я сообщу». Так пойдёт? — спрашивает Шигео, когда входит в комнату. — Даже лучше, чем смог бы придумать я, — отвечает ему на это Аратака. Моб думает, что ответить, но в итоге его губы очень плавно расплываются в улыбке. — Хорошо, тогда я отправляю. Шигео закусывает в какой-то момент палец и стоит, слегка косясь на Рейгена. — Насчёт врача. Я после обеда позвоню, хорошо? Аратака на это молчит. Долго молчит, настолько, что Шигео начинает покусывать теперь уже и свои губы. — Учитель? — Ладно, — выдаёт наконец Аратака, и Шигео не уверен можно ему выдохнуть или это что-то среднее, и ещё не время расслабляться. По крайней мере, Учитель больше не спорит. Только и здесь Моб не уверен, хорошо ли это? — Если что я на кухне, буду через минут десять. И так и не дождавшись в этот раз ответа, Шигео вздыхает и разворачивается в сторону кухни. А Аратака натягивает себе на голову одеяло, пытаясь спрятаться от света. Но по ощущению, наверное, больше прячется от Шигео. Ему жутко хочется с ним сейчас поговорить, жутко хочется, вот только он совсем не знает о чём. То есть знает, но всё язык как-то не поворачивается. Рейген морщиться — там под одеялом, где больше не прочесть его выражение лица. Не увидеть множество эмоций растягивающих лицевые мышцы в разные стороны. За одеялом не видно сомкнутых в сомнении губ и не видно, в каком напряжении сжаты зубы. Как и пальцев, которые сейчас дрожат. Дрожат, как и ресницы на его распахнутых глазах. Слава богу, дожил до этого дня. Думает Аратака и облизывает свои губы. Три долгих года, непонятно на что потраченных. Наконец-то замкнулись, закончились. Три долгих года его внутреннего одиночества, его смертельного покоя. Лучше уж чувство вины, или боль после, чем совсем без него. Лучше уж злиться на него искренне, чем совсем больше не увидеть. Никогда. Чувствует Аратака, как снова на него накатывает. К самому горлу. Если бы он не сдал. Не лежал бы сейчас с температурой, если бы не слёг вчера, они просто бы разошлись? Вот так вот просто? По разным углам, потому что говорить с Шигео мягко Рейген как будто бы разучился. Вот откуда Моб бы узнал, что при их первой встрече Рейген вовсе не хотел, чтобы тот ушел, а просто не знал, что делать со своими чувствами, которые его разрывали. Откуда? Спрашивает себя Аратака. Да и смог бы Рейген после всего разыскать Моба сам? Если бы тот ушел? Нет. Не смог бы. Страхи медленно сожрали бы его изнутри, прямо как сейчас сковывают его лёгкие, давят на диафрагму, и мешают вздохнуть. На глаза наворачиваются слёзы от внутреннего конфликта и одеяло, которое Рейген больше не в силах даже сдёрнуть с себя обратно, начинает на него нещадно давить. Всё на него начинает нещадно давить. Он размыкает свои губы. Вдох-выдох. Запинается. Он же не умрёт здесь вот так? Однако по ощущению, кажется, будто бы очень близок к смерти. — Шигео. Зовёт он его очень тихо и сдавленно. Рейген даже не уверен, сказал ли он это вслух. Губы дрожат, а задыхается он теперь только больше. В какой-то момент, когда каждый удар сердца отдаёт по ушам, Аратака слышит совсем рядом спасительные шаги. Моб заходит в комнату с двумя тарелками в руках и с двумя парящими чашками чая. Заходит и с удивлением смотрит на одеяло, которое Аратака натянул до упора. — Всё в порядке, Учитель? Слетает с его губ, пока чашки сами ложатся на прикроватную тумбочку. Шигео ответа не получает, зато замечает как дрожат пару пальцев высунутых наружу. Поэтому не долго думая, он ставит на стул тарелки, а свои руки уже тянет к одеялу, аккуратно спуская то до шеи. Шигео молча хмурится, наблюдая за тем, как каждая мышца на лице Рейгена, будто бы напряглась до предела, а на переносице выступает глубокая складка. Глаза закрыты и сморщены. Шигео прослеживает небольшую влажную дорожку до края уха и замечает, что Рейген практически сейчас не дышит. — Что с вами? — старается Моб не поддаваться внутренней панике. Подхватывает Аратаку очень аккуратно за плечи и устраивает в вертикальное положение. Тот делает уже более уверенный вдох через рот, правда после этого резко распахивает глаза и начинает безудержно кашлять. Шигео закусывает губу и аккуратно придерживает его за плечи. Рейген протягивает руку в сторону Шигео и цепляется за него, резко зажав. Сильные пальцы проходятся Мобу точно по капюшонной мышце, и Шигео сжимает зубы, выдерживая силу нажатия. — Что случилось? Как вы? — спрашивает уже громче Моб и второй рукой решает пойти дальше обнажённого плеча. Он протягивает её к горячей спине и скользит по влажной коже, поглаживая. — Вам больно? Рейген наконец восстанавливает своё дыхание, по крайней мере через рот, потому что нос уже давно заложен. С губ стекает слюна, от невозможности сейчас ее сглотнуть и Моб молча провожает пару тягучих капель вниз. Взгляд голубых глаз такой сейчас растерянный и ошарашенный. Шигео смотрит на всё это и думает, может и для себя тоже вызвать врача, притвориться что умирает, чтобы ещё немного побыть с Аратакой. Разве сможет он завтра его оставить в таком состоянии одного? Учитель ведь важнее всего в его жизни. Никакая стабильная работа с хорошей зарплатой не заменит времени проведённого с ним. Особенно времени, когда Шигео ему действительно нужен. Да даже если и не нужен, прикусывает слегка свой язык Моб. Какая разница, главное он сейчас рядом с ним. — Учитель я принёс чай, — аккуратно начинает Моб, чувствуя как мышца под рукой Рейгена уже немного онемела. — Вам должно стать полегче. — …ты бы ушёл? — шепчет Аратака, чуть сглатывая, наконец, слюну. — Что? Куда? — не понимает его Шигео и на его губах застревает ещё один вопрос: Зачем? — После последнего сеанса — ты бы просто взял и ушёл? Шигео замирает, обдумывая этот вопрос. Возвращает себя ровно на один день назад, к своим мыслям, скажем с утра. — В зависимости от вашего выбора. — А если бы… — опускает взгляд вниз Аратака, — …если бы я ничего не выбрал? — Значит, я просто бы ушёл, — отвечает ему прямо Моб. — Что, вот так вот просто, да? — хватается руками за футболку Шигео Рейген. И поднимает на него растерянный взгляд. — После всего этого вот так вот просто, да? — На что вы намекаете? — чуть морщиться Моб, когда чужие пальцы наконец-то отцепляются от его плеча — Да… ни на что, — дрожат его губы. — Просто я думал, что ты из тех людей, кто борется до конца. — Да. Но. Кто сказал, что я сдался? — щурится в ответ Шигео. Он вообще не понимает к чему сейчас весь этот разговор. Почему Рейген начал его так внезапно. — Ах. Значит вот оно как, — срывается в какой-то момент на истерику голос Рейгена, — То есть мне не следовало торопить события? Шигео еле заметно облизывает пересохшие губы. Кажется, Моб, наконец, начинает понимать, что сейчас происходит с Учителем. — В каком-то смысле я искренне верил, что вам всё-таки не плевать на меня, — очень аккуратно начинает Моб. Его рука пока замирает на обнажённой спине Учителя. — Да нет, я бы с радостью посмотрел на твой дальнейший план действий, — прорезает его лицевые мышцы вымученная улыбка. — Я надеюсь, там нет пунктика с заброшенным зданием, верёвкой и стулом. — Очень смешно, Учитель, — хмурит свои брови Шигео. Он знает это выражение лица. Ломать себя изнутри Рейген всегда умел по-особенному. Главное подобрать правильный ключ, чтобы он перестал. — Можешь неформально, — не выдерживает, наконец Аратака и косит свой взгляд слегка в бок. Губы у него дрожат, но уголки расслабляются и чуть опускаются. — Что? — не понимает его Шигео и удивлённо приподнимает брови. — Можешь неформально и по имени, — находит в себе силы посмотреть ему в глаза Аратака. Зрение в какой-то момент фокусируется, и Рейген видит чисто и ясно замершие на его голубых — глубокие карие глаза Моба. — Ну, если вы… — прикусывает губу Шигео, перечисляя все возможные варианты про себя, как можно теперь было бы называть Учителя, — если ты так хочешь, — вспоминает самое любимое Шигео и язык слегка сводит с не привычки, когда он произносит: — Така. Рейген в ответ блаженно прикрывает глаза и слегка улыбается, опуская руки вниз, отцепляя, наконец, пальцы от чужой футболки. Опускает голову и закусывает губу. — Я скучал по тебе, Шиге. Прости. Прости, что так долго. Прости. — Я… — начинает было Моб и замолкает. Давно он этого не слышал. Своего имени в таком форме. В такой форме из его уст. Рейген его так называл, только когда у него было хорошее настроение. В большинстве случаев в шутку, и в пару редких моментов это было искреннее проявление его любви и доверия к Шигео. Моб думал, его уже никогда так больше Учитель не сможет назвать. Как угодно, но не с такой нежностью, касательно его имени. Потому что сейчас за интонацией Учителя не стоит ни насмешки, ни горечи, только что-то другое светлое и позабытое. Что-то до глубины приятное и греющее. — Всё хорошо, Така, я здесь, — скользит снова его рука по спине Рейгена, доходя до спутанных золотистых волос. — Всё хорошо. — Нет. Ты бы ушёл. Ушёл и не вернулся. Я же знаю, — смотрит куда-то вниз очень потерянно Аратака. — Потому что я очень хуёво умею выражать то, что я думаю на самом деле. — Вот именно поэтому и не ушёл бы, — тщательно проходится пальцами по затылку Рейгена Моб. — Потому что знаю, что ты очень хуёво вообще выражаешь то, что на самом деле чувствуешь. Шигео сглатывает и решительно и очень аккуратно притягивает к себе Аратаку, так что его лоб чуть утыкается ему в грудь. — Мне стыдно это признавать, но я действительно думал тебя оставить. Но думал скорее от отчаяния. Вряд ли бы я смог тебя оставить на совсем. Наверняка бы продолжил следить. Я бы не выдержал без тебя снова. Я бы не смог сделать вид, будто бы мы не виделись. Пусть даже твои слова и были настолько жестоки, Аратака. Рейген молчит, последняя фраза звучит, словно острый укол в самое сердце. Он собирается с мыслями и тяжело выдыхает. Немного пряный сладковатый запах, отдающий в дешёвый апельсиновый гель для душа, который Аратака, кажется, покупал по акции, слегка щекочет нос. Это немного сбивает Рейгена с мысли, потому что нос у него разложило ровно на половину, и теперь им тоже можно вдохнуть. — Давай кушать, солнце, — обращается к нему Моб и чувствует, как у него с непривычки горят щёки от употребления этого слова. Рука как-то уже неуверенно и даже смущённо проходится по золотистой макушке, а сердце пропускает один лишний удар. — Солнце? — искренне удивляется Аратака, разом выныривая из всех своих мыслей. Из огромного давящего на него пласта. — Всегда мечтал тебя так назвать, — неловко выдыхает Шигео и чуть улыбается. Он чувствует сейчас себя очень глупо, — тебе не нравится? — Не то чтобы… — Чувствует Рейген, как сердце усилило свой прежний ритм, — Просто это смущает. — Хорошо, что хоть не злит, — отшучивается Моб. Он всё ещё чувствует себя неловко. Может именно поэтому Шигео наконец останавливает свою руку на чужой голове и чуть отстраняется. Может если бы у Рейгена сейчас не было высокой температуры, Моб смог бы заметить лёгкий румянец на его щеках, но ему и достаточно того, что его взгляд как-то неловко сейчас ускользает от весьма цепких и чёрных глаз. — Давай кушать, — настоятельно предлагает теперь уже Моб и аккуратно надавливает на Рейгена, устраивая его на подушке. — На этот раз без «солнца»? — чуть трогаются его губы в улыбке в ответ, перед глазами вновь всё стабильно расплывается. — А вам что… — чуть прикусывает язык Шигео, отвлекаясь на тарелки за его спиной, уложенные на стуле. Сердце по-прежнему местами сбоит. — … понравилось? — Я подумаю над этим, — оживляется Аратака и слегка хмурится, когда к нему обращаются снова на «вы». — Просто это что-то новенькое, прямо как твои волосы. — Это, да, — присаживается Моб на стул и протягивает тарелку Учителю. — А с волосами что? Аратака берёт тарелку и тянется свободной рукой к чашке. — Да ничего. Они просто длинные, — отпив несколько глотков отвечает ему Рейген. — И… вам не нравится? — Я не говорил этого, — чуть давится чаем Аратака и пытается откашляться. — Простите, — виновато опускает взгляд вниз Шигео. — «Прости.» — поправляет его Рейген и поднимает на него утвердительно взгляд. — За что? — теряется Моб. — Да ни за что, — закатывает глаза Аратака, — я же сказал — можно не формально. — А. — находится, наконец, Шигео и неловко чешет затылок. — Извини. Рейген слегка ухмыляется. — Ничего, я вас прощаю, мой дорогой Ученик. — Очень смешно, Учитель, — подхватывает шутку Моб. — Вы мне забыли дать вилку, — чуть приподнимает бровь вверх Аратака. — Ах, да, простите, — сверкает глазами Шигео и протягивает столовый прибор. Рейген молча накалывает на вилку парочку спиралевидных макарон, оттягивая от сыра, и ловко закидывает в рот, тщательно пережёвывая. — Как самочувствие? — Лучше, — тянет на себя мясо Аратака. — Голова, конечно, гудит, но хотя бы не кашляю через каждое слово. — Это я заметил, — кивает ему Моб и приступает и к своей порции тоже. — А ты купил больше, чем перечислял мне вчера, — замечает Рейген и слегка щурится. — Это да. Прости, не сдержался, в холодильнике было слишком пусто. — А теперь — нет, — чуть трогаются губы Аратаки в улыбке, и Шигео замирает своим взглядом на них. Даже вилка останавливается в лёгком движении. — Можно я тебя поцелую, когда тебе станет лучше? Рейген чуть удивляется такому вопросу, и его рука с вилкой и несколькими макаронами замирает у самых губ. — Что, вот так вот быстро? А где же романтика? — С каким-то лёгким и наигранным разочарованием произносит он. — Ты даже не пригласишь меня на свидание? — Ты сейчас серьезно? — А что похоже на то, что я шучу? — Приподнимает он брови слегка вверх. Приподнимает и стаскивает зубами очередной кусочек курицы с вилки. Шигео в ответ лишь вздыхает. — Хочешь меня заполучить — завоюй честно, — причитает Аратака и откладывает пустую тарелку в сторону. — Как будто с нуля. Начнем с тобой с чистого листа. — Так, значит, вы согласны быть со мной? Оживляется Шигео, а Аратака начинает щуриться. — То есть. Ты. Ты согласен быть со мной? — Ну вот после первого свидания и поговорим, — отмахивается от этого Аратака, сползая вниз и устраиваясь на подушке. Шигео ему совсем чуть-чуть помогает психосилой, поправляя подушку под его головой, и немного тянет край одеяла на Рейгена. — Если ты меня, конечно, же пригласишь, — слегка потягивается Аратака руками, согнув те в локтях. — Тебе так нравится держать меня в напряжении? Впрочем… — Шигео сверлит своим взглядом голубые глаза, — а если я не буду бегать за тобой и подстраиваться, будешь ли это делать ты? — А тебе недостаточно вот этого? — очень слабо усмехается Аратака, потирая свои глаза. — На самом деле, это даже сверх того, что я ожидал, — откладывает свою тарелку с недоеденными макаронами на тумбочку Моб и закапывается рукой в чужих волосах, — это даже лучше чем поцелуй или секс. — И что же Это? — довольно прикрывает глаза Рейген. — Ваше доверие. — И ты без этого не можешь жить? — Больше нет, — улыбается слегка Моб. — Поэтому будет у тебя и свидание и романтика, если ты действительно этого хочешь. — Выставляешь меня будто какую-то девчонку, — неловко закусывает губу Аратака. — Ну здесь ты первый начал я лишь поддержал, — ухмыляется Шигео. — Ты еду, кажется, не доел — подмечает Рейген, — и ещё что-то говорил про мёд. — Я себе слишком много положил, потом доем. А мёд. Будешь с чаем? — Буду, но чуть позже. — Хорошо, — выдыхает Моб и молчит. Тишина заполняет уши Рейгена как-то слишком внезапно, и он перебирает парочку вопросов в своей голове. — У тебя сегодня выходной? — Да, — откликается Шигео и задумывается, — я же вам вроде говорил. — Да вроде, говорил, — тянет Аратака озадаченно, — а завтра? — Завтра… — закусывает губу Моб, — надо бы уточнить… — Не прогуливай работу из-за меня, — ловит некую заминку в голосе Шигео Рейген, — ты же вернёшься вечером? — Я боюсь тебя оставлять одного в таком состоянии, — признаётся ему честно Моб и хмурится. — Вдруг что случится, а меня не будет рядом? — За три года вроде как не умер, — слегка улыбается Аратака. — О, ну может я тебе тогда вообще больше не нужен и пойду? — демонстративно встаёт Шигео, но на деле всего лишь тянется за тарелками. — Дурак, я просто не хочу, чтобы у тебя были проблемы на работе из-за меня. — Ты важнее какой-то там работы, — цокает языком Моб, подхватывая заодно и чашки. — Не какой-то, а работы в приличном ресторане и вполне себе с приличной зарплатой. — А тебе-то откуда знать? — поворачивается в его сторону Шигео озадаченно, — этого ведь я тебе не говорил. — Ты упомянул центр того города, и я посмотрел по карте, что вообще там находится. Почитал отзывы, про работу почитал и сделал из этого соответствующий вывод. — Стоп, когда это ты успел? — искренне удивляется Моб и присаживается с посудой в руках обратно на стул. — Ну, когда… — прикидывает в голове Аратака, — когда спросил тебя про твою работу. — Не очень ты заинтересованно выглядел в тот день, — вздыхает в ответ Шигео. — Не суди по внешнему, пожалуйста, мне, правда, было не похуй. — Это изрядно радует, — опускает Моб взгляд и рассматривает свои руки, на которых уже так невзначай начинает перебирать пальцы. — Ты всё ещё злишься на меня? — Нет. Это другое. Просто… — Шигео тщательно всматривается в голубые глаза, — после такого напряжения, когда было так невыносимо каждый день, вдруг выясняется, что всё было с точности наоборот, и, на самом деле, в итоге прощение прошу не я, а ты. Это так странно. Я не могу всё никак перестроиться, возможно, поверить в это. Поверить, что мы снова можем хоть немного приблизиться к тому, что было между нами когда-то… — И всё же…всё же ты намного сильнее меня Моб, я сломался уже очень давно. — В плохую или хорошую сторону? — слегка ухмыляется на это Шигео. — Судя по последним дням в какую-то хуёвую. Есть такая сторона личности — хуёвая? — чуть морщиться Аратака, сомневаясь. — В твоём случае и не только такая есть, — расплываются губы у Моба в лёгкой улыбке. — Эй! — возмущается Рейген, — обидно вообще-то. — На правду не обижаются, — разводит руками в стороны Шигео, придерживая психосилой посуду на своих коленях. — Ты же сейчас издеваешься надо мной, да? — скользит резко вправо усмешка. — Я просто очень люблю тебя, Аратака, — выдаёт ему Моб и смотрит на него почти не моргая, смотрит внимательно и серьёзно. Рейген теряется. И от фразы и от пристального взгляда в его сторону. Чувствует, что как-то дыхание перехватило слишком уж резко и сердце забилось чаще. Вроде не маленькая девочка, а так разволновался от признания ему в любви. Шигео ведь так часто это раньше говорил. И даже Аратака порой мог ему ответить взаимностью. — Я… — начинает Рейген и теряется, взгляд он отводит несколько смущённо всё-таки в сторону и как-то уж слишком тихо произносит: — Спасибо. Шигео довольно закусывает ноготь на пальце. Пока, на первое время, такой реакции ему вполне достаточно. То, что Аратака не смеётся над такими его фразами, значит, что они для него ещё что-то да значат. И это хорошо. Делает вывод Моб. По крайней мере, смущённый Учитель всегда доставлял Шигео особое внутреннее удовольствие. Глаза его сейчас блестят лёгким огоньком, и Моб ловит себя на мысли, что игра стоила свеч. Он ещё с минуту молча наблюдает за Аратакой. Вспоминая, почему ему было так хорошо с ним. Почему он вообще места себе не находил без этих вечно куда-то ускользающих голубых глаз. Чувство любви, глубокое тёплое распирающее, больше не приносит ему боль. Только заставляет уголки губ невольно и обессиленно подняться вверх. Шигео готов заплакать сейчас лишь от того, что всё, на чём он поставил крест — теперь снова доступно. Доступно и больше не причиняет ему боль. Не нужно больше ругать себя за мысли о нём, воспоминания. Теперь можно и смотреть, и трогать, и чувствовать. И разговаривать, и даже спорить. С ним даже можно шутить. Господи, выдыхает Моб. Его любимое Солнце, снова будет ему светить. Наконец-то самый настоящий просвет в его жизни. — Ты чего так улыбаешься? — нарушает тишину в какой-то момент Аратака. — Да так, — расходиться улыбка ещё шире, — просто ты очень красивый, Така. Рейген смотрит на него, теперь уже искренне удивляясь. — Тебе что нравится, когда я болею? — Нет, — покачивает Моб головой и, наконец-то встаёт со стула с посудой, — ты мне нравишься любым, Аратака. И неважно больной ты или здоровый, хотя, конечно, безусловно, я за то, чтобы ты был здоров. В общем. Красота твоя от этого никуда не испаряется. — Может, ты так говоришь только потому, что любишь меня, — находит за своим смущением весьма весомый аргумент Рейген. — Другие тоже считают тебя красивым, — закатывает глаза Шигео. — А ты что же это, спрашивал, что ли? — Мне что, снова придётся тебя переубеждать в обратном? — вздыхает Моб. — Мы ведь, кажется, это уже проходили. Или ты снова ненавидишь себя? Шигео пристально щурится и складывает руки на груди, отдавая предпочтение разобраться с посудой пока своей психосиле. — Я? — чуть мажет своим взглядом по карим глазам Аратака. — Да нет. Нет. Здесь всё в порядке. Ты не подумай, мне на самом деле очень приятно всё это слышать. Последние слова, Рейген скорее уже бубнит себе под нос и натягивает себе одеяло чуть на губы. Шигео на это лишь покачивает головой и говорит: — Я на кухню, посуду помою и вернусь. Он осторожно разворачивается, а затем кое-что припоминает. — Ах, да. И позвоню заодно врачу. Так что готовься. Морально, — подмигивает он ему напоследок. Подмигивает и сам удивляется своему поведению, когда заворачивает за угол и ставит посуду в раковину. У Шигео сегодня хорошее настроение. Впервые за эти три долгих и отчаянных мучительных года.