Гори, Нотр-Дам-де-Пари!

      Наверное, какой-то своей частью Скарамучча все еще надеялся перекинуться с Кёко хотя бы парой слов, но та просто вздохнула и молча развернулась в сторону гримерки. Крайне неловкая ситуация, которую дизайнер создал сам для себя. Столько лет прошло, нужно было хоть как-то решить эту недосказанность, но все откладывалось на потом и на потом.       Обернувшись в сторону Кадзухи, который подошел ближе после отбора моделей, дизайнер смог лишь растрепать собственные волосы. Помещение пусть и было просторным, в каком-то смысле его вторым домом, но сейчас оставаться тут совершенно не хотелось. — Я хоть и предполагала, но не думала, что ты решишься выбрать ее, — Яэ Мико так же подошла ближе, смотря в сторону двери женской раздевалки.       На ее плечах висел черный пиджак, под ним — розовая жилетка и белая рубашка с серебристым кулоном в виде цветка сакуры. То переключило внимание дизайнера с собственного желания попытаться скрыться с глаз «тети» на ее внешний вид. — Мико, разве у тебя не было светло-розовой рубашки? — спросил он, вновь отводя взгляд в сторону. — Не надевай настолько контрастные вещи, в глазах пестрить начинает. — О, Скарочка, какой ты заботливый, — посмеялась женщина, слегка потрепав парня по голове. — Но мне все еще интересно, почему она. — Просто она лучше всего подходит под один из образов, на остальное без разницы, — ответил студент, в душе все же понимая, что хотел бы разрешить одну из множества скопившихся причин его бессонных ночей. — А кто такая Кёко? — решился задать свой вопрос Кадзуха, обращая внимание на себя.       Скарамучча бросил предостерегающий взгляд в сторону Яэ Мико, на что та лишь посмеялась, крайне хитро улыбаясь. Она нагнулась ближе к «племяннику», раздражая слух шепотом: — Оставлю это на тебя, хотя мне было бы крайне интересно понаблюдать за вами.       Женщина выпрямилась и, попрощавшись, покинула беседу, направляясь в свой кабинет.       Глубоко вздохнув, Скарамучча хотел было ответить на вопрос Кадзухи, но вокруг все внезапно слишком закрутилось. Сначала подошел Тарталья, затем Акира, а после еще пара знакомых, его модели. Момент был упущен, и нужно было искать уже другой. Впрочем, для того оставалось лишь покинуть шумную компанию, расспрашивающую то о коллекции, то о ноге, то просто о жизни. Удивительно, что дизайнер нашел в себе силы, чтобы ответить на большую часть из них.       На улице было приятно. Солнца практически не было видно, а улочка меж домов, которой они шли, оставалась практически пустой. Тут, по кромке теней домов, расплывавшихся от уже включенных уличных фонарей, проходили редкие школьники, какие-то работяги, возвращающиеся по домам. И сам Скара был бы рад пойти домой, но именно сегодня, именно в этот вечер, нужно было дойти до магазина и купить все нужные материалы. — Возвращаясь к твоему вопросу, — до того, как он подал голос, парни шли в тишине добрые десять минут.       Кадзуха уже перестал пытаться вспомнить, где слышал имя своей коллеги, решая, что кто-то из других моделей просто произносил его, но все еще не мог полностью успокоить сердце. Неся на плече свой шоппер и заодно отобрав у возлюбленного сумку, он переминал в пальцах ручки, изредка отвлекаясь на необычно приятные виды улицы, вселяющее внутри спокойствие. — Если это что-то тяжелое для тебя, можешь не отвечать, — заметил Каэдэхара, но все же слухом уже сконцентрировался на том, что ему собирались сказать. — Тебя послушать, кажется, будто вся моя жизнь лишь из неприятного и состоит, — хмыкнул в ответ Скара и, даже не поворачиваясь, ощутил, что заставил парня замяться. — Ничего тяжелого. Она первая, кого я привел в модельное агентство. Можно сказать, моя первая муза.       Такого ответа Кадзуха не совсем ожидал, приподнимая брови. Он, конечно, знал, что возлюбленный успел привести достаточно разных людей, но почему-то ему казалось, что все они должны были быть парнями. Внезапно интерес вытеснил все внутренние переживания. — Но мне казалось, что ты только парней любишь? — Каэдэхара повернулся в сторону возлюбленного, тот так же кинул взгляд в ответ. — Мне не важно какого человек пола, если он вдохновляет, — Скарамучча не удержался от саркастично-хитрой улыбки. — Просто ее можно назвать моей первой девушкой, если бы словом «отношения» нас вообще можно было связать. — Первая девушка? — вот теперь парень действительно удивился.       Почему-то ему казалось, что у Скара был лишь один парень, главный виновник спокойствия, по имени Акира. Об остальном Кадзуха не спрашивал, да и если быть честным с самим собой, не очень хотел. Почему-то он ощущал внутри себя не то ревность, не то опасность того, что прошлое могло настичь. Оставалось надеяться лишь на то, что сердце рано или поздно перестанет реагировать на подобные темы каждый раз. В любом случае, по словам Скарамуччи, это было достаточно давно. — Между вами что-то произошло? Она будто делает вид, что не знает тебя, — задумчиво спросил он. — Так и есть, — дизайнер ненадолго встал на месте, разминая уставшую от клюшки руку. — Раньше я был еще более вспыльчивым и эмоциональным, так что тебе довелось увидеть лучшую версию меня, — усмехнулся он, облокачиваясь на свою дополнительную поддержку. — Я ревновал даже друзей. Поэтому, хотя мы практически не общались в период наших «отношений», когда она внезапно обнялась с нашим общим знакомым, я сильно накричал на нее, и мы поссорились. После этого перекидывались лишь обрывками фраз, — Скара вздохнул, продолжая свой путь вперед. — Помимо этого было еще много неприятного с моей стороны, поэтому не удивительно, что эта ссора длится настолько долго.       После услышанных слов Кадзуха попытался представить, как бы это выглядело. На самом деле эти двое действительно хорошо смотрелись вместе, если поставить их рядом друг с другом. Внутри заскреблась легкая ревность, но, посмотрев еще раз на дизайнера, парень мог лишь улыбнуться. Нет, о таком думать было глупо. Почему-то внутри с каждым днем было все больше уверенности в том, что их отношения выдержат все, что угодно. — К нам вечером зайдет Сёгун, — спустя еще пару минут сказал Скарамучча, останавливаясь, чтобы осмотреться.       Он рассматривал два поворота, из которых не мог вспомнить, какой был верен. Слишком давно он не ходил в магазин этим путем. В целом в голове сохранилась дорога, но вот сейчас что-то пошло не так. — Все будет в порядке? Из ваших разговоров о ней у меня сложилось впечатление, что она будет крайне отрицательно к нам настроена, — заметил Кадзуха, неосознанно осматриваясь вместе со студентом, который все же смог определиться с дорогой и свернул направо. — Да, скорее всего так и будет, — Скара тоже не мог не думать об этом. — Но лучше, если мы разберемся со всем сразу. — А какая она? Может быть, мне задобрить ее своей готовкой? — посмеялся парень, видя, как возлюбленный так же усмехнулся. — Ты действительно думаешь, что любого человека можно покормить и он станет примером Будды? — крайне саркастично спросил дизайнер, но на это Каэдэхара лишь больше рассмеялся, внезапно заходя за спину и обнимая.       Студент чуть дернулся, едва сохраняя равновесие, но возмущение застряло в горле, когда он почувствовал легкий поцелуй у щеки. — А что, я не прав? — продолжил посмеиваться Кадзуха, с крайним удовлетворением рассматривая выступивший румянец на щеках Скарамуччи и его крайне недовольный взгляд. — Гх… Слезь с меня, то, что мне нравится, как ты готовишь, еще не значит, что все люди будут тебе в ноги падать, — выпалил он, но почувствовал, что от такой честной похвалы, слетевшей с губ, становится еще более неловко. А ведь он обычно даже выказать свое удовлетворение от блюд Кадзухи не мог. — Она вряд ли даже есть захочет. Вечно делами занята. Ее накормить сложнее, чем меня.       К слову, от всех этих разговоров о еде Скара почувствовал, как его собственный желудок уже начинает есть сам себя. За день он так и не притронулся к еде, беспокоясь о том, что его будет тошнить. И стоило ли тогда спрашивать, почему у него так болела голова весь день? — Так тебе настолько нравится, как я готовлю, что ты готов кланяться мне в ноги? — с улыбкой невинности переспросил его Каэдэхара, кажется, намереваясь довести парня до безвыходного состояния. Как бы он ни старался отвлечь внимание последующими фразами от своего комплимента, у него это сделать не получилось.       Скарамучча раздраженно выдохнул. Сердце внутри начало биться так быстро, что к голове прилило лишь больше крови. Он остановился и уложил свободную руку поверх плеч возлюбленного притягивая его ближе к себе. — Мне нравишься весь ты, чтобы ты ни сделал, — с дьявольской улыбкой произнес дизайнер, завлекая Кадзуху в глубокий, но не долгий поцелуй.       Теперь настало время модели признать свое полное поражение. По его телу пробежались мурашки от взгляда чужих глаз. Он уже давно понял, что такое пропадать в их омуте, но сейчас убедился в том, что, пока Скарамучча на него смотрит настолько глубоко и жадно, любые попытки подразнить его будут обречены на провал.       И все же покрасневшие щеки очень ярко контрастировали с подобным выражением лица. Это заставило Каэдэхару почувствовать внутри небывалую легкость и желание посмеяться. И это был только его парень, и только у него было право видеть его таким. Остальное вовсе не имело значения. Оставалось лишь крепко обнять его, не переставая посмеиваться. Так глупо. Наверное, поэтому влюбленных людей называли дураками. — Скара, я настолько сильно тебя люблю. Какое счастье, что именно ты подобрал меня, — сквозь смешки проговорил Кадзуха, даже не подозревая того, что только что сравнял счет в их бое по смущению друг друга к равнозначному числу.