Касание

      Все еще непривычно просыпаться под шум дождя после того, как прожил долгие годы в чертах города. В Мондштадте всегда солнечно и тепло, а здесь… чувствуется течение жизни. Здесь Кайа не был одинок.       — Ты хочешь избавиться от него? — лазурь глаз скользнула по иссиня черному локону, закрывающему собой сердце капитана. Кайа кратко кивнул, сделав очередной глоток горячего чая — то, что нужно в такое хмурое и не по-летнему холодное утро. — Почему? — не унимался Дайн.       Он уселся на твердый стул рядом с кроватью Альбериха, закинул ногу на ногу. Колено обхватил пальцами, сомкнувшимися в замок на чашечке. Такой светлый и открытый, простой, теперь лишенный вычурности и театральности. В этом доме ему не нужно было скрывать темную руку перчаткой, а исписанное проклятием лицо маской. И с каждым днем он отчего-то все чаще улыбался.       — Сложно объяснить…       — Клятва верности? — голос Дайна дрогнул. Это не осталось без внимания Альбериха. Синее око тут же вперилось в черты взволнованного лица. Холодное сердце пропустило удар, оттаяло.       — Оу… нет, совсем нет… — пожал плечом Кайа. Одеяло от этого движения сползло до груди, но капитан не спешил натягивать его обратно, а сосед не сковывал того неосторожными взглядами. — Мы дали слово, что не оставим друг друга в беде, придем на помощь, поддержим в трудную минуту…       — Тогда зачем избавляться? — перебил друг, чуть склонившись к Альбериху. — Неважно то, что он срезал свою. Разве ты не поможешь, если он будет нуждаться в тебе?       В ответ кавалерист сощурился. Дайн слишком спокоен, логичен и уравновешен. Странно, что его не обижает сам факт существования локона. Из опасений об этом Кайа собирался срезать волосы и никак не ожидал, что решение приведет к подобному диалогу. Стало стыдно и неловко. Смуглые пальцы огладили затылок. Альберих отрицательно мотнул головой.       — Можно? — кисть, нетронутая проклятием, потянулась к темным волосам. Кайа кивнул. Белые пальцы обняли хвост. Дайн тепло улыбнулся. Он поднялся со стула и пересел за спину друга. Блондин ласково перебирал тонкие пряди, переплетал их между собой, а Альберих впервые позволил коснуться своих волос. Последний раз это делал Дилюк много лет назад.       Дождь за окном успокаивался, все реже и реже ударяя по оконной раме. В доме раздавались редкие серпания чаем, едва слышное дыхание молодых людей.

***

      «Доля Ангелов» встретила капитана горькими ароматами кофе. Помещение ласкали теплые летние лучи утреннего солнца — так всегда бывало в Мондштадте. На их фоне удивительно красиво выглядели парящие в прогретом воздухе пылинки.       Таверна пуста. Только Чарльз не спеша протирал дубовые столешницы, а мастер Дилюк что-то писал, сидя за барной стойкой. Он мельком глянул на вошедшего, после вновь опустил взгляд.       — Доброе утро, господа, — пропел мягкий бархатный голос. Приветственно взмахнув ладонью, кавалерист опустился на высокий стул у стойки, прижался лопатками к стене.       — Здравствуйте, капитан! — влажная тряпка описала дугу в воздухе, после снова шмякнулась на столешницу. — Вам чего-нибудь… — только начал говорить Чарльз, как тут же замолчал.       Дилюк закрыл журнал, сдвинул его в сторону. Пальцы подцепили хрустальный стакан. Винодел наполнил сосуд почти доверху и тут же поставил перед ранним гостем, все еще избегая взглядов.       — Я не просил, — изогнул бровь Альберих. Голос похолодел. Связки охватили неприятные вибрации.       — Ты всегда брал одно и то же в это время, — пояснил Дилюк. Только теперь он соизволил взглянуть на Кайю, пока тот изучал объемные переливы света в уплотняющемся от разницы температур воздухе. Альберих старался следить за дыханием, не поддаваться, игнорировать, но выходило плохо.       — Кофе. С сахаром. И, если есть, каплей молока, — смуглые пальцы подперли щеку.       Капитан невольно старался спрятать тонкую иссиня-черную косу за предплечьем. Он чувствовал, как взгляд названного брата исследует образ мужчины. В теплый солнечный день капитан смотрелся воздушно и элегантно. Белая шелковая рубашка, лишенная грузных жилетов, сюртуков или корсетов. Брюки тоже выглядели свободнее и легче прежних. Никаких лишних побрякушек на ушах, пальцах или шее. Только кисть обнимал едва заметный, тонкий гранатовый браслет. Чуть взъерошенные на макушке волосы плавно перетекали в аккуратную тонкую косу, что теперь почему-то лежала справа, а не слева.       Если изменения в стиле одежды могли значить то, что Альберих вдруг решил расслабиться в свой выходной день, то волосы и заказ подтверждали совсем другую теорию, которую мастер старательно гнал из своей головы. На корне языка винодела скапливалась горечь. Он медленно отвернулся, принимаясь за приготовление напитка, захватив уже ненужный стакан с бренди. Наступила давящая тишина. Ее нарушил Чарльз, коему срочно понадобилось покинуть таверну. Теперь названные братья выглядели еще более уязвимыми друг перед другом.       — Ты давно не появлялся здесь, — заметил Дилюк, не оборачиваясь на капитана. Кайа устремил взгляд в затылок мужчины, беззвучно выдыхая. — Неужели бросил?       — Работа, — скупо бросил кавалерист, отворачиваясь.       — Работа… — пробубнил себе под нос Дилюк, поджимая губы. — Раньше тебе это не мешало.       — Это допрос или претензия? — нахмурился Альберих. — Кофе с собой, пожалуйста.       На стол тут же опустилась стопочка моры. Звон монет вынудил винодела прикусить собственный язык. Даже после ссоры Дилюк не брал денег с Альбериха, а этот звук так сильно напоминал новый кирпич в массивной стене между мужчинами. Кайа трижды успел пожалеть о том, что пришел именно сюда, а не в «Кошкин хвост».       Затем снова наступила тишина. Дилюк спешно перелил кофе в одноразовый стакан, бросил пару кубиков сахара, добавил молока. Медлил с выдачей заказа. Хотелось подольше задержать здесь Альбериха, но и избавиться от его общества… не меньше.       — Что-то не так? — выпрямил спину Кайа, заглядывая мастеру через плечо.       — Да. — Рагнвиндр тут же выплеснул кофе в раковину, выбросил стакан и принялся готовить новый напиток. — Слишком холодный получился. Ты ведь горячий любишь. Вечно мерзнешь.       Плечи капитана заострились. Все верно. В прошлом Дилюк каждое утро готовил Кайе кофе. Но после все переменилось, а кофе стал черным и горьким.       — Тогда делай любой… не важно.       — У тебя кто-то появился? — выпалил Дилюк, откладывая приготовление напитка. Костяшки пальцев уперлись в столешницу.       — Ну… — протянул Кайа, не решаясь давать честный ответ. — Не знаю, можно ли так сказать… — щеки тут же накрыл персиковый румянец. Беседа и правда теперь напоминала допрос.       — Что у вас было? — оглянулся Дилюк. Их взгляды столкнулись. На лицах обоих читалось сожаление.       — Ничего особенного… — еще тише признался капитан. Кисть оставила кожу щеки в покое. Подушечки пальцев принялись рисовать узоры на деревянной стойке. Взгляд сопровождал эти движения. Сердце билось о грудную клетку, точно зяблик, попавший в силки. — Просто… ночами он зачем-то укрывает мне ноги вторым одеялом. Сегодня утром налил горячий чай. Он заплел мне косу, а перед моим уходом поинтересовался, не мёрзнут ли у меня руки.       Дилюк хмыкнул. Мужчина терялся в своих чувствах. Кайа вжал шею в плечи, напрягаясь, точно пружина. Разумеется, Дилюк заметил. Отвернулся, вновь принимаясь за кофе. Это позволило Альбериху перевести дух.       — Ты счастлив рядом с ним? — новый вопрос покинул уста названного брата. И, кажется, этот тот самый вопрос, что ждал Кайа с момента, как только переступил порог таверны. Пусть с Дилюком отношения оставались натянутыми, но их связывало общее прошлое. Рагнвиндр был, есть и остается до сих пор названным братом Кайи. Тем, в ком так нуждается капитан.       — Да… наверное… — скомкано вымолвил Кайа, и Дилюк оглянулся через плечо, улыбнувшись.       — Ты цветешь, точно сесилия. Ты лишен того, что стягивает или сдавливает тебя. А еще позволил кому-то прикоснуться к своим волосам.       Кайа густо покраснел и хотел было сбежать, но перед ним опустился одноразовый стаканчик с кофе. Дверь распахнулась. Внимание обоих привлёк белокурый мужчина. Тот просиял, стоило ему увидеть Альбериха. Кайа стыдливо покосился на Дилюка. Брат обхватил плечо кавалериста, снижая громкость голоса.       — Ты счастлив рядом с ним? — вновь вопросил Рагнвиндр.       — Счастлив, — благодарно улыбнулся капитан.