Враждебное сотрудничество

В этот день солнечные лучи едва доставали до земли, тускло освещали необычайно тихие улицы города и совсем не прогревали сухой и потресканный асфальт, на котором спокойно лежали два парня. Оба были избиты друг другом до полуобморочного состояния, однако никого это не волновало: ни прохожих, шаги которых доносились откуда-то с другого конца переулка, ни их самих. Неважно было и то, с чего начался конфликт. Ведь иногда для этого даже повод не нужен. Достаточно разгорающегося в груди огня, желчи, следующей за ним при виде своего давнего врага. Взгляда, пристального, словно хищник, выслеживающий добычу; движения в твою сторону, будто актёр, привлекающий внимание зрителей. Слов, режущих слух, касаний, раздражающих кожу от несдерживаемой силы в кулаках. Это цепляло. Ни больше, ни меньше. Сегодня они подрались снова. Раны с прошлой встречи не успели затянуться, как открылись новые. Вокруг не было никого и ничего, кроме полного мусорного бака и двух-трёх пакетов рядом с ним. Парням не впервой валяться в загрязнённой среде, где пахло протухшими продуктами и пóтом, выделяемом из их же тел. Это стало чем-то вроде традиции — совместно отдыхать после хорошей битвы с абсолютно пустой головой. Любые мысли проходили подобно растению "перекати-поле", бесцельно и несвязно катающемся в пустыне. — У тебя телефон звонит, — послышалось откуда-то сбоку. Россия не сразу смог целостно обработать поступившую информацию. Голова гудела, а в ушах слышался тоненький нервирующий писк. — Федерация, — уже с чуть большим нажимом позвал США, лениво повернувшись к сопернику. В ответ младший только раздражённо промычал, убрал с лица волосы и потянул руку вниз, где, по логике, должны быть штаны. Телефон не прекращал вибрировать, тем самым действуя на нервы хозяина. Пока парень копался в карманах, в ранее пустой голове промелькнула мысль, кому так срочно понадобилось звонить в воскресенье? «Срочно», потому что РФ терпеть не мог разговоры по железной коробке из множества сенсорных кнопок. И, конечно, об этом знали все из-за постоянно сбрасываемых парнем телефонных звонков. Но всё же были те, кто рукой махал на чьи-то хотелки-нехотелки и мог целый день протрезвонить ради пары-тройки фраз. Таких смельчаков было немного, но всё же они были. К слову, Штаты входил в их число. На экране высвечивалось чёткое — «Отец», что сразу сняло мутную пелену с протрезвевшего сознания. Нехотя, Россия приподнялся на локтях, готовясь к очередным либо приказам, либо указаниям на ошибки «особой важности». СССР был руководителем крупной торговой компании, что совершенно не вязалось с нежеланием того общаться и уж тем более идти на какие-то нелепые компромиссы. Союз часто срывался, терял самообладание из-за накопившихся и невысказанных претензий, но упорно продолжал заниматься своим делом. И делал это отлично. РФ часто говорили, что характером тот пошёл в отца, а вот внешность досталась от матери. Парень смутно помнил, как она выглядела, но в душе был рад, что застал время до того, как она пропала. Просто исчезла, без следа. Такая потеря оставила свой шрам не только на одном уже немаленьком мальчике, но и на всём семействе. Следующие несколько лет стали самыми ужасными в их жизни: сколько бы Союз не старался, сколько бы они ни искали — всё без толку. «Так... бывает. Люди приходят и уходят. Даже близкие. Такова жизнь», — говорили детям старшие. Но они не принимали этот ответ. Как не принимают и сейчас. — Да, пап, — наконец соизволил ответить Федерация, предварительно откашлявшись. Разговор был коротким и полным возмущений с двух сторон. Один возмущался "непрофессиональной" работой сотрудников и проявляющейся во всю ленью сына, а второй — просьбой отца «срочно приехать» на другой конец города, чтобы что-то там уладить. Как понял Америка, спор Россия проиграл, что вызвало лёгкую ухмылку. Этот жест не остался незамеченным. Ответ прилетел быстро в виде агрессивно кинутой худи Штатов, который тот обычно носил, обмотав вокруг пояса. После завершения звонка РФ попытался встать, что почти получилось, если бы не подбитая кое-кем коленка. Безнадёжность, раздражение, усталость — всё смешалось в один момент, полностью отметая и так ещё не сформировавшееся желание куда-то ехать и что-либо делать. Как за час преодолеть большое расстояние за столь короткий промежуток времени? Союз любил давать невыполнимые задания, чем бесил многих людей. Однако делать было нечего — придётся выполнять. Пока Россия разгребал всевозможные варианты и исходы событий, Америка уже успел встать, привести себя в порядок, как следует отряхнуться и отложить смс'кой встречу с каким-то человеком. Важную, неважную — без разницы. Менять планы в последний момент — такая же фишка Штатов, как у Союза — с поручениями. — Я могу подвезти тебя, — выдал свою идею старший, глядя на унылое состояние младшего. — Нет уж, спасибо. Ожидаемый ответ. Собственно, потому-то Америка и подошёл заранее поближе, чтобы в следующий момент взять напряжённое тело под руки, как будто любимую игрушку, которую только что обронил. — Ты это.. — Эх, Россия-Россия, — с лживым беспокойством в голосе перебил Штаты, — ты становишься таким предсказуемым. Неужели действительно откажешься от такой возможности? Раздражение на лице Федерации скапливалось всё больше, особенно негатив вызывали чужие руки, подталкивающие к выходу из переулка. — Любое предложение от тебя — всё равно что сделка с дьяволом. Уйди от меня. И вот опять. Россия вырвался из хватки и быстрым шагом самостоятельно преодолел расстояние до перекрёстка. А потом встал подумать. «Ребячеством занимается, как обычно», — закатил глаза на это США. Хотя сам был не лучше. Оба парня были в своём роде упёртыми. Многие подмечали, что их характеры чем-то схожи, амбиции и стремление «быть везде первым» часто сплетались и перерастали в «неважно на каком ты месте, главное - выше него». Весь мир уходил на второй план, когда они были рядом. Если спросить у парней любой вопрос друг о друге — ответ последует без раздумий. Потому что нужно знать своего врага. Знать, как родного, и держать ближе, чем друзей. Чтобы в нужный момент суметь напасть и попасть точно в цель. Однако, бывали моменты, когда бывалые враги объединялись против одного общего. И тогда они становились самым сильным дуэтом. Порой даже приходилось ночевать друг у друга, вырабатывая план и согласовывая дальнейшие действия. Но сразу после его исполнения, они делали вид, будто ничего не было, оставляя окружающих в полном недоумении. — Да ладно тебе, Росс, — внезапно начал Штаты после нахлынувших совместных воспоминаний, — ты же мне прошлый раз помог? Помог. — Ой, не напоминай. — Не вредничай. Поехали со мной, у меня дом в той стороне, — помолчал и выдал, — ты же знаешь. Воцарилась тишина. Лишь проезжавшие мимо машины прерывали её. По каким-то причинам, Федерация предпочитал не вспоминать о временах без ссор и споров между ним и Штатами. Всегда обходил стороной, увиливал от темы, а то и вовсе обрывал разговор. Может смущался, а может ему просто была не интересна эта модель поведения. Тем не менее, ломался он недолго. Сначала постоял, глядя на дорогу, потом положил руку на свою шею и немного сжал её. Этот жест Америка знал хорошо — всего лишь пауза перед.. — Ладно, поехали, — выдал своё согласие РФ и развернулся к старшему всем корпусом. Уловив хитрый и довольный взгляд того, быстро уточнил, — принципы можно победить принципами посильнее. Мне отец важнее всяких наших с тобой тёрок. — Как прикажешь, — посмеялся США, на что Россия только цокнул. *** Дорога до офиса Союза действительно выдалась недолгой благодаря мотобайку, который отец подарил Америке в честь достижения им совершеннолетия. Парень эту машину любил всем сердцем, если не обожал. Нравилось ему не только возможность быстрого передвижения даже во время пробок, но и чувство навеянной ветром свободы. С каждым новым ускорением Штаты будто отрывался от тягучей жижи городских проблем. Безопасность подкреплялась в большей степени не наличием шлема и специального снаряжения, а собственноручным контролем руля. Был только он и никого больше. Ну, и сидящий сзади человек, крепко обнимающий торс водителя. Россия всё никак не мог привыкнуть к езде на транспорте без крыши и боковых дверей. Конечно, в детстве тот часто катался на велосипеде с дворовыми ребятами, исследуя новые места и покоряя вершины старых. Как-то даже вышло, что они спасли коробку со щеночками, которая, как казалось, едва держалась на воде. Благо, течение было несильным, и ребята смогли перехватить вещь, помогая и поддерживая друг друга. Мокрые, но ужасно довольные проделанной «операцией» они помчались обратно, попутно показывая прохожим свою находку и рассказывая о недавнем подвиге. И таких случаев было немало, пока все не разъехались кто куда. Парни преодолели бóльшую часть пути. По времени они даже приезжали раньше договорённого. Поэтому, по единоличному решению США, сделали остановку у авто-кафешки. Такое решение Россия не одобрил, но не он водитель, а потому сделать ничего не мог. — Сиди, — коротко приказал Штаты, отдавая свой шлем младшему. В ответ Федерация только фыркнул и отвернулся. Он не любил опаздывать, его внутренние часы никогда его ещё не подводили. И сейчас они были подозрительно спокойны. Зато недавно образовавшиеся раны и ссадины так и кричали о прошедшей драке. «Отцу это не понравится...» - подумалось ему. Несмотря на несдержанный характер Союза, дрался в своей жизни он только пару-тройку раз и то — по делу. Однако часто о нём думали обратное из-за грозного вида. Своих детей Совет старался не поощрять за разного рода конфликтные ситуации, но всегда гордился, если они побеждали и отстаивали свою позицию из добрых побуждений. В ином случае — запугивание ремнём или указанием дороги к углу. И непонятно даже, что хуже, ибо иногда лучше отделаться короткими, но резкими ударами, чем стоять по 5 часов на одном месте без возможности выйти и размять ноги. Чтобы отвлечься от воспоминаний, Россия перевёл взгляд на шлем Америки. Выглядел он «обычно», но если присмотреться, можно заметить всякие новомодные штучки: от системы вентиляции (чтоб душно не было) до солнцезащитного стекла. Кажется, это был летний вариант. На зиму тот надевал другой. Впрочем, оба были чёрными с едва переливающимся фиолетовым. — Что? Неужели так тебе понравился? — из ниоткуда появился Америка с ехидной улыбкой и двумя стаканами в руках, — извини, но он только мой. — Да больно надо, — закатил глаза РФ и наконец обратил внимание на второй напиток. Несмотря на снаряжение на голове, Штаты точно различил вопросительный взгляд младшего. — Я и тебе взял, — пояснил тот, — знаю же, что ты сладкое не ешь. Вот и взял погорьче. Медленно, с осторожным недоумением Федерация снял свой шлем (в котором, к слову, было меньше всяких «штучек», зато безопасный), и теперь можно было разглядеть его лицо и слегка взъерошенные волосы. Придерживая за края и попивая свой сладкий кофе, Америка оглядел парня взглядом и протянул стакан. РФ нахмурился, но всё-таки взял. Следующие минуты прошли в молчании. Один смотрел на горизонт, а второй — куда-то вниз. Каждый думал о своём, не желая прерывать эту идиллию тишины. Хотелось растянуть секунды в минуты, а минуты в часы. Так было.. спокойнее. В бесконечной запутанной цепочке страстей подобные моменты ценились по-особенному. Никто не тревожил, не беспокоил. А рядом был только он. Закончив со своим сладким кофе, Штаты посмотрел на Россию, который, казалось, тоже подходил к завершению. Было забавно видеть с какой осторожностью тот пил свой горячий напиток. Как его пальцы переплетаются между собой, чтобы не обжечься. Как он медленно подносит стакан к потресканным, но наверняка мягким губам... — Так, всё. Поехали, — смахнул подступившую к голове ересь Америка. — Я ещё не допил. — С такой скоростью, как ты пьёшь, мы никогда с места не сдвинемся. — Значит подождёшь, — буркнул младший, однако ускорился. Ничего не поделаешь. В упёртости США уступал только одному засранцу. Если надо, Россия кулаки поднимет на хозяина мотобайка, не давая тому сесть за руль, пока не закончит то, что начал. Точнее, «один кулак», ибо второй будет держать напиток. А ещё одна драка никому не нужна. Да и не Америка же опаздывал. Через минуты две Федерация таки допил кофе, и ,без зазрения совести, отдал пустую картонку старшему, который тот привычно принял и даже выбросил. Не потому, что выслуживался, а потому, что был «умнее» (как сам считал) и не начинал конфликт первым. Гораздо интереснее было к нему подводить. Перекинув ногу через сидушку, Штаты повернул ключ и включил зажигание. Тут же почувствовал прижавшееся к спине тело, готовое к очередному рывку. Это вызвало ещё одну ухмылку, после которой Америка шаловливо провёл пальцами по рукам Федерации. За что получил следом. Посмеявшись и немного поворчав, они начали движение. *** Как только ребята прибыли на место, сразу же разошлись кто куда. Россия не слишком задерживался на слова благодарности, просто буркнул что-то похожее на "спасибо", отдал снаряжение и быстрым шагом направился в офис. Там его ждала груда бумаг и новый список дел, который нужно выполнить "в кратчайшие сроки". Парню было уже не впервой срываться с разных точек если не мира, так хотя бы города и заниматься поручениями отца, которые вообще-то должны выполнять сотрудники. С другой стороны, без оплаты не обходилось, так что особо не жаловался. Штаты же, как и планировал, повернул в сторону дома. Это примерно минут 10–20, что не вызывало беспокойство, так как, в отличие от кое-кого, Америка никуда не спешил. Можно было повторить университетские лекции, но в своих знаниях он был уверен. Поэтому мог позволить себе немного порефлексировать. За такой багаж знаний он был обязан отцу и приёмной матери, которые вовремя взялись за образование сына. Как кто-то бы сказал, «печально», что сейчас контакт семья поддерживает редко, но Америке почему-то думается, что все внутри неё только спокойно выдыхают от этого факта. В общем, всё сложно. Жил США в съёмной квартире, уже несколько лет как один. Его это не смущало, однако иногда всё же было как-то... пусто. А он это чувство не любил. Вот и проводил бóльшую часть времени вне дома. Подъезжая к знакомому подъезду, парень заметил ремонтные работы. А где стройка — там и шум. От этого Америка только поморщился. Припарковал транспорт, вынул ключ зажигания и направился к двери, ведущей к лифтам, а там уже — к квартирам. Снова серые, недавно выкрашенные стены, светлая кабина шатающегося при движении лифта, узкий тамбур и — дверь с номером 724. Единственное число в жизни Штатов, которое оставалось неизменным. Даже его родительский дом с теми же цифрами был... Судьба или наказание — неизвестно. Шагнув за порог квартиры и пройдя дальше, он не стал стягивать с себя обувь, снимать байкерскую куртку и вынимать нужные вещи из карманов. Просто закрыл дверь на замок и, дойдя до кровати, рухнул на неё. Мягкий матрас тут же принял тело, окутывая его комфортом и выхватывая оставшиеся крупицы сил. США только сейчас понял, как же он устал. Особенно сказывались внезапно напомнившие о себе ссадины и синяки. Может, он позволит себе ненадолго закрыть глаза... И так, квартира снова погрузилась в мёртвую тишину, прерываемую лишь тихим посапыванием.