Devotio

      Сонхва любил взгляды своих людей. Наполненные бесконечным уважением и благодарностью, в них никогда не было страха, будто народ всегда верил, что его мягкая натура приведет их к самому счастливому будущему для всего королевства. С его приходом к власти после отца — выдающегося стратега, благодаря которому земли в их владении стали действительно бескрайними, но тирана, вселявшего ужас в сердца не только своих врагов, — началась эпоха процветания и спокойствия. Он был уверен, что во время коронации каждый мог наконец вздохнуть с облегчением, зная, что в нём с раннего детства взращивали навыки дипломатии и чувство любви к своему народу. Его путь к престолу был устелен тканями цвета морской глади, выражавшими благоразумие и статус, в противовес цвету остывшей крови на клинках королевских рыцарей.       — Не позвольте скорби заполнить ваши сердца в этот вечер, и пусть солнце всегда освещает ваш путь, — его тёплый голос прозвучал в стенах зала, украшенного свежими цветами, привезёнными с соседних земель, мраморными скульптурами и искусными картинами, отражавшими весь род королевской семьи.       Среди народа раздались радостные возгласы, наполненные искренним счастьем, и Сонхва правда предпочитал их горьким слезам по его покойному отцу, особенно в тот день, когда с момента его смерти прошло уже пять лет. Он бы точно не хотел, чтобы такой замечательный день был омрачён воспоминаниями о прошлом.       Сонхва направился к своему месту во главе стола, где сидели его младшие сестры и братья, его советники, но самыми главными лицами, безусловно, были те, кто сидели по обе стороны от него.       — Корона Вам к лицу, Ваше Высочество, — Уён едва заметно улыбнулся, после сразу же возвращая всё своё внимание залу и празднующим людям. Его проницательный взгляд всё изучал окружающую обстановку, будто тот постоянно был настороже, но старался выглядеть как можно более расслабленным.       — Это не только моя заслуга, — Сонхва прикрыл рот ладонью, чтобы никто, кроме Уёна, не мог его понять, а затем чуть наклонился в сторону Сана, сидящего справа от него. — Кажется, одна из моих сестер желает, чтобы рыцарь пригласил её на танец. Сделай это, и я найду, чем отблагодарить тебя по окончании пира.       Сонхва незаметно провёл пальцами по его руке, будто случайно, когда потянулся за бокалом, и от его взгляда не ускользнул вспыхнувший румянец на чужих щеках.       — Ваше Высочество, Вы не считаете, что в последнее время наш любимый рыцарь сам не свой? — на лице Уёна снова расцвела улыбка, и он проводил уходящего Сана взглядом.       — Думаю, что королевскому магу не составит труда помочь ему, — Сонхва рассмеялся, уже отсчитывая часы до конца праздника.       Он увидел Сана в глубине зала через некоторое время, танцующего вальс с идеальной осанкой и высоко поднятой головой. Сестра Сонхва смотрела на него настолько влюблённым взглядом, что ему даже становилось жалко её. Интересно, смогла бы она взглянуть в его глаза так же, узнав все секреты, что они делят на троих?       — Поверить не могу в то, насколько слепы могут быть люди, — будто прочитав его мысли, Уён с недоверием наблюдал за молодой парой, кружащейся среди остальных людей. Его чувство ревности редко показывало себя настолько ярко, и Сонхва каждый раз лишь мило улыбался ему, прекрасно понимая.       — Все мы однажды становимся очарованы им, разве это не так? — он поднялся со своего места и протянул Уёну руку. — Позволь мне пригласить тебя на танец, чтобы скрасить этот час.       — Вы предпочтёте вести, Ваше Высочество?       — Лишь в этот раз, — и Сонхва мягко поклонился ему, проходя вглубь зала, пока люди расступались вокруг них, не желая мешать происходящему на их глазах чуду. Он переложил руку на талию Уёна, быстро подбирая нужный ритм. — Поверь, когда Сан замечает кого-либо вблизи тебя, он испытывает те же чувства.       В ответ на это уши Уёна зажглись от смущения, и он отвёл взгляд.       — Я считал, что он смотрит так лишь на Вас.       Темп музыки сменился, и они ускорили шаги. На губах Сонхва вновь заиграла улыбка.       — Тогда тебе следует признать свою слепоту, Уён. И всё же, — он поднял руку выше, позволяя Уёну сделать поворот, — в нас сокрыта красота звёздной пыли, так позволь же другим ненадолго насладиться ею.       Впервые он увидел Сана и Уёна на свой четырнадцатый день рождения. Будучи всего на год младше него самого, они показывали свои отличительные способности с самого детства, и пока Сан владел мечом так, будто тот был продолжением его тела, Уёну поддавались магические силы, которые немногие могли даже просто почувствовать в окружающем их мире. Переданные под контроль Сонхва, они были обязаны слушать лишь его приказы, защищать его до последней капли крови, до последнего вздоха. Находясь под его властью, им также предоставлялись привилегии сопровождать его во время любых путешествий, и было очевидно, что они быстро сблизятся. Возможно, Сонхва тогда ещё не знал, насколько.       — Что насчёт Вас? — Уён посмотрел на Сонхва, и в его взгляде читался отблеск надежды.       — Я предпочитаю думать, что у всех есть право наблюдать за вашим светом, — он наклонился над чужим ухом. — Мне же видна и тьма, так пускай она остаётся открыта лишь мне.       При дворе было достаточно людей, готовых доставить ему столько удовольствия, сколько он пожелает, по одному только щелчку пальцев, но его выбор никогда не мог пасть на кого-то определённого, будто каждый, кто имел честь прикоснуться к его обнажённому телу, был лишь игрушкой, безмолвно выполняющей приказы. Пускай в их движениях и чувствовалось уважение и признание, Сонхва нужно было не совсем это. К счастью, он вскоре начал замечать то, как на него смотрят Уён и Сан. Безусловно, в первую очередь они относились к нему как к своему принцу, но тот огонь желания, что зажигался в их глазах каждый раз, стоило только Сонхва появиться рядом, тяжело было не заметить.       Но подобное было под строжайшим запретом, и лишь поэтому Уёну пришлось выучить ещё несколько заклинаний, скрывавших бы их перемещения по коридорам дворца в глубокой ночи.       — Пусть будет так, — и затем, после небольшой паузы Уён добавил, — в южной части зала сейчас стоит тот, кто не был приглашен на бал. Пока что я не могу понять, кто является его целью.       Сонхва чуть повернул голову во время очередного шага, подмечая то, насколько пристальным был чужой взгляд.       — В таком случае, с твоего позволения я переговорю с Саном, — дождавшись согласия Уёна, Сонхва провёл их ближе к другой паре, а затем встретился лицом к лицу со своей сестрой, обращаясь к ней с нежностью в голосе. — Могу ли я передать тебя в другие руки?       Смутившись только больше от того, что ей представился шанс станцевать с придворным магом, сестра Сонхва отступила, и Уён быстро принял ведущую позицию, отводя её дальше, пока Сонхва перекладывал ладонь на плечо Сана. Конечно же рыцарь был этому лишь рад, и на его лице расцвела солнечная улыбка.       — Это большая честь, Ваше Высочество, — Сан вёл уверенно, в каждом его движении чувствовался опыт тех лет, что он провёл рядом с лучшими учителями королевства.       — Я хотел попросить тебя об одном, — начал Сонхва. — Чуть позже, когда гости начнут расходиться, усильте охрану.       Сан старался не показывать своего недоумения, чтобы не вызывать подозрений, но всё равно чуть нахмурил брови.       — Уён заметил кого-то?       — Незваного гостя. Главное, не допустите паники. Мы разберёмся во всём наутро.       Сан кивнул, снова погружаясь в танец, хотя Сонхва мог без труда заметить, насколько тот насторожился, будто был готов схватиться за клинок в любой момент. Его взгляд стал острее, высматривая любого, кто мог подойти к ним ближе и нанести удар в спину.       — Не думаю, что целью станет кто-то из королевской семьи. Мало кто решится на такой ход даже в конце вечера, — Сонхва замедлил шаг, после полностью останавливаясь. — Однако будьте начеку. Сегодня не должна пролиться кровь ни одного из моих людей.       Сан взял ладонь Сонхва в свою, оставляя короткий поцелуй на её тыльной стороне.       — Будет исполнено, Ваше Высочество.       Вечер продолжался как ни в чем не бывало, пока народ праздновал, наслаждаясь музыкой и дорогим алкоголем. Со стороны могло показаться, что ничего и правда не происходит, однако от внимательного взгляда Сонхва не ускользнуло то, насколько напряженная атмосфера повисла среди стражей. Несомненно, Сан передал информацию сразу же.       Возможно, убийство получится предотвратить ещё на стадии планирования, по крайней мере Сонхва на это надеялся. Вновь обращаясь к разговорам со знатью, он лишь иногда посматривал в южную часть зала, веря в то, что его подданные позаботятся обо всём и без его прямого участия.       Сан и Уён всегда оправдывали его ожидания: по-другому и быть не могло. И хотя прошлый король часто относился к людям как к расходному материалу, Сонхва не перенял от него этого чувства. Он ценил тех, кто был готов отдать за него жизнь. Может, только двоих он ценил намного больше.       Он не заметил, как Уён подошёл к нему со спины.       — Мы обнаружили у него нож. Как Вы и приказали, казнь пройдёт завтра.       На губах Сонхва заиграла улыбка. Жаль, что он не мог показать всей своей благодарности, пока гости всё ещё находились на балу.       — Я буду ждать вас после окончания празднеств, — тихо прошептав это в ответ, он кивнул Уёну и отпустил его, после садясь во главе стола. Он всё ещё чувствовал на себе множество взглядов, но только два из них особенно выделялись. Пускай это было лишь началом, и вероятность того, что убийца пришел не один, всё ещё была высока, Сонхва стало спокойнее.

⋇⋆✦⋆⋇

      Оказавшись в его комнате, Сан принялся снимать с Сонхва слои одежды, золотые нити на которой сияли даже при свете масляных ламп, пока Уён подогревал воду в ванной с помощью своей магии. Он добавил к ней смесь ароматических масел, и воздух вокруг тут же наполнился запахом цветов.       — Вы сегодня прекрасно справились, Ваше Высочество. Народ впишет этот бал в историю.       Сонхва усмехнулся и потянулся, чувствуя напряжение в мышцах, а затем повернулся к Сану лицом, закидывая руки ему на плечи.       — И снова всё это стало возможным только благодаря вам. Помнится, я обещал тебе небольшую награду за танец, верно?       Дыхание Сана резко сбилось, и он, кажется, совсем не понимал, куда ему деть руки. Поэтому Сонхва решил это за него, переложив его ладони к себе на талию и становясь ещё ближе для поцелуя. И сколько бы лет ни прошло с их первого неловкого и случайного прикосновения губами, даже сейчас Сан не был до конца уверен в том, что ему было позволено, никогда не делая первого шага, лишь следуя за движениями Сонхва. К счастью, за это время он прекрасно научился добиваться от Сана всего, что ему требовалось, но это он сделает чуть позже.       — Пожалуй, теперь нам всем можно отдохнуть. Найдется ли у тебя достаточно сил для того, чтобы отнести меня на руках, особенно после такого долгого праздника?       Сан без раздумий поднял Сонхва, прижимая к себе и относя его к ванной, медленно погружая в воду до плеч. Возможно, Уён добавлял в неё ещё что-то кроме масел, потому что каждый раз, стоило Сонхва только прикрыть глаза, теплая ванна мгновенно помогала ему справиться с усталостью. Он спокойно выдохнул и откинул голову назад, встречаясь со взглядом Уёна, явно ожидающим своей очереди. Сонхва протянул мокрые ладони к его лицу.       — Тебя я тоже не оставлю без награды, мой любимый маг, — Сонхва притянул его к себе, чувствуя покалывание на своих губах, будто каждый раз, что он целовал Уёна, часть магии от него передавалась и ему. — Почему бы вам не рассказать мне сказку на ночь, чтобы сон вашего короля был сегодня особенно спокойным?       Сан смочил одно из полотенец горячей водой, мягко растирая ноги Сонхва, в которых до сих пор ощущалась тяжесть после вечера, наполненного праздничными речами и танцами.       — Какую историю Вам бы хотелось услышать, Ваше Высочество?       Сонхва сделал вид, будто он правда раздумывал над этим вопросом, но ответ уже давно был ясен.       — Уён, расскажи мою любимую. Про принца, двух его подданных и трагически погибшем короле.       И он, мягко массируя голову Сонхва кончиками пальцев, начал свой рассказ.       — Говорят, что в одном королевстве, где всегда сияло солнце, где земли были благословлены самими Богами, и заморозки отступали с первым же днём весны, правил великий король. Он был жесток к своим врагам, строг к народу, его сердце было черствым, и даже своих родных детей он считал лишь теми, кто однажды воссядет на трон после него, относясь к ним с недоверием и презрением. И строже всего он относился к своему старшему сыну, прекрасному принцу, о красоте которого слышали во всех соседних королевствах, — Уён опустил руки ниже, растирая его шею. — Но у принца была любящая мать, и хотя она рано ушла из жизни, она успела уделить ему столько своего времени и любви, столько внимания и заботы, что его сердце никогда бы не смогло стать таким же каменным, как у его отца. Во время бесчисленных войн он учился не только тому, как держать меч, но изучал и мастерство переговоров, понимая, что ему вскоре суждено взойти к власти и управлять всеми землями своего королевства, — голос Уёна стал тише, пока он массировал плечи Сонхва, в которых чувствовалось больше всего напряжения, и тот вновь ощущал лёгкое холодное покалывание, действующее словно лекарство, снимающее любую боль.       — Но как бы он ни был силен духом, принцу нужна была поддержка со стороны, и тогда, на его четырнадцатый день рождения, его подарком стали двое юношей, обязанных во что бы то ни стало находиться рядом, — Сан продолжал его историю, растирая горячим полотенцем кожу на предплечьях Сонхва. — Один из них был выдающимся магом, судьбой которого было стать величайшим в своем роде, потому что сама магия текла по его венам. Второй был рыцарем, владевшим клинком так, будто для него это было предназначением, избранным Богами. И вдвоём они оберегали своего принца от жестокостей мира, обращаясь с ним, как с сокровищем. Они росли в одних стенах дворца, присутствовали по обе стороны от него на каждом праздновании и вскоре стали теми, кому принц мог доверить свою жизнь без тени беспокойства.       Когда с принятием ванны было покончено, Сонхва вышел из воды, ступив на холодный пол, и пока Уён вытирал его тело большим мягким полотенцем, Сан подготавливал для него одежду для сна и взбивал подушки.       — И в один день, когда принц и двое его подданных уехали на север, чтобы осмотреть состояние своих земель, по всему королевству разразилась ужасная новость. Король пропал без следа, и сколько бы его ни искали, ни маги, ни рыцари не могли его обнаружить. Вскоре выяснилось, что король втайне от всех изучал темную магию, заклинания, которые никогда не должны были попасть в руки человека, — на лице Уёна промелькнула едва уловимая улыбка, — и тогда стало ясно, что магия просто поглотила его. На трон взошел его старший сын, и с этого момента в королевстве наступило новое время, когда люди чувствовали себя наиболее счастливыми и свободными, не страдающими более от короля-тирана.       Уён закончил, в тишине помогая Сану одеть Сонхва в одежду для сна из невесомой ткани и проводить его до кровати. В воздухе всё ещё стоял сладкий аромат цветов, постепенно затуманивавший мысли, покрывая разум белой пеленой, и как только голова Сонхва коснулась подушек, он наконец мог выбросить все мысли. Из-под полуприкрытых век он наблюдал за Саном и Уёном, раздевавшим друг друга догола, и если присмотреться, то между ними иногда вспыхивали те же искры желания, что и при взгляде на Сонхва.       Они, безусловно, знали тела друг друга до мельчайших деталей: Сонхва нередко заставал их в углу оружейной, сразу же после ежедневных тренировок, когда Уён был прижат к стене лицом, с руками за спиной, крепко схваченными за запястья. Для них обоих это часто было последствием адреналина, бушующего в крови, и возможностью ненадолго потерять контроль над своими желаниями, в то время как для Сонхва — ещё одним развлечением, потому что ничто не вызывало у него такого тепла в груди, как взгляды, направленные ему вслед, когда он лишь одаривал их короткими поцелуями в губы и уходил, продолжая свой день, как ни в чем не бывало.       Сам же он предпочитал уделять им примерно равное количество времени и внимания, и, даже когда он был лишь с кем-то одним в кровати, второй смиренно ждал своей очереди, сидя в кресле рядом. Иногда в воздухе между ними повисало напряжение, будто дух соперничества всё же давал о себе знать, и в такие моменты Сонхва приходилось искать хоть какие-то способы утихомирить их до того, как они вызовут друг друга на дуэль в попытках заполучить его внимание.       — Я могу рассказать вам один маленький секрет этой истории, — он поманил их к себе движением пальцев, довольно улыбаясь, оказавшись буквально зажатым между двумя телами, когда они легли по обе стороны от него. Почему-то так он чувствовал себя безопаснее всего, когда лежал на боку, повернутым в сторону Сана, аккуратно очерчивая длинными пальцами веснушки на его шее, пока Уён лежал сзади, и Сонхва мог чувствовать его дыхание на своей коже. Он перешёл на шёпот. — Король, к своему большому сожалению, гниёт заживо в темнице за грехи.       По комнате разнесся лёгкий и светлый смех, и Сонхва почувствовал на себе прикосновения рук Уёна, обнимавшего его со спины.       — Ваше Высочество, не кажется ли Вам это слишком жестоким? Безусловно, настоящий принц никогда бы не позволил допустить подобное.       И тогда Сонхва повернул голову в его сторону, выдыхая в губы Уёна.       — Он точно не справился бы с этим в одиночку.       И с того момента начиналась игра, в которой участвовали только трое: когда Сонхва нужно было постоянно следить за балансом сил, чтобы в то время, как он был отвлечён поцелуями Уёна, Сан не чувствовал, что ему недостаточно. Стоило только этому балансу нарушиться, стоило только Сонхва уделить кому-то больше внимания, чем второму, они могли испить его без остатка, опьяненные любовью и страстью к нему. Однако в дни, подобные этому, ставки были высоки с самого начала, и как только Сонхва прервал поцелуй, чтобы сделать вдох, Сан обхватил его подбородок пальцами, поворачивая к себе и вновь касаясь его губ своими.       Теперь же это напоминало бой, который невозможно было выиграть с самого начала, и проигравшим всегда оказывался Сонхва, пока его постепенно лишали всей власти, что у него была. Рядом с Саном и Уёном он чувствовал, как внимания к нему становится намного больше, чем когда он стоит перед всем своим народом во время важной речи. Здесь, в стенах спальни, ему посвящали не великие речи, а нежные и в то же время страстные прикосновения.       И именно это требовалось ему больше всего на свете.

⋇⋆✦⋆⋇

      После вынесения приговора Сан резко опустил меч на чужую шею, разрывая плоть, переламывая кости и хрящи. Сонхва не нравился этот звук, но зачастую в казни было больше милосердия, чем в пожизненном заключении под стражу. Это также станет уроком для тех, кто, наблюдая за правлением Сонхва из соседних королевств, считает его слишком мягким. Корона на его голове была не просто украшением.       — Уён, принеси чернила и бумагу, — сказал он, поднимаясь с трона и проходя мимо обезглавленного ныне убийцы. — Нужно послать письмо тем, кто прислал на наши земли этого человека.       — Ваше Высочество, но разве это не станет поводом к началу войны? — Уён поспешил за ним следом, чудом не наступив в лужу пролитой крови.       Сонхва, стоя перед открытыми дверьми в тронный зал, облаченный в ткани глубокого синего цвета, холодно улыбнулся. Солнечный свет отразился от сапфиров, украшавших его корону. Его глаза были полны решимости.       — Если они хотят войны, то в наших силах не допустить её начала. Падение королевства не всегда происходит благодаря внешним силам, — он поднёс палец к губам, чуть прикрыв глаза, — иногда требуется всего лишь немного подтолкнуть чужой народ, чтобы разрушить власть изнутри.