Мой стресс

День Святого Валентина. Подумать только, в этот день и вправду кому-то признаются в любви. Похвально. Предыстория у праздника не самая лучшая. С этого и напрашивается вопрос: «А что в этом романтичного?». Но никто толком не может дать ответ, ведь день Святого Валентина празднуют давно и бла-бла-бла. Но единственное, что радует в этот, обычно морозный, день февраля — учеников отпускают в Хогсмид, а вечером проводят праздничный пир. Вечером, сколько помнит себя Драко, Панси всегда давала ему пару своих валентинок, чтобы он их посмотрел. И он даже не просил этого делать, произошло это совершенно случайно, но уже переросло в некую традицию. Они оба не особо понимали: Малфою реально интересно, что пишут девушке, или он просто смеётся с неё. Подумать же — столько людей бегают за ней какой год, а она, бедняжка, до сих пор не в отношениях. По ней и не скажешь, что её это огорчает. Сам блондин никогда не получал валентинки. Да даже если бы получил, то не обратил бы должного внимания. Точнее... он не знал, как реагировать на это. Панси обычно просто радовалась, но она делает это наигранно, будто её заставляют. А сам Драко, наверное, не проявил бы никаких эмоций. В этот день он обычно сидел в спальне, гулял по Хогвартсу с кем-то из Слизеринцев, и ожидал вечера. Ведь именно тогда проводят праздничный пир. Но в этот раз он пошёл с Панси в Хогсмид. О его существовании он знал давно, но ходить туда не особо хотелось. Идти туда с Паркинсон — хуже, чем идти одному. Но если подумать: праздники не каждый день, да и нужно же иногда выбираться из четырёх стен. Не считая того, что до этой маленькой деревушки идти минут тридцать. На жутком морозе, который был довольно-таки сильным. Однако сегодня, на удивление, было тепло. Разница не особо ощущалась, но хотя бы твои руки не замерзают сразу после выхода из здания. После завтрака Панси дождалась Драко, который не пойми чем занимался в спальне. Искал новейшую одежду? Или может ту, что будет потеплее? Блондин искренне надеялся, что она не выдержит и уйдёт, но благо, подруга знает его с первого курса, и такие фокусы с ней не пройдут. Сама Паркинсон давно стала замечать, что её друг стал замкнутым. Как заканчивается ужин — сразу идёт в комнату. Сидит часами в библиотеке, ковыряясь в различных книгах. И почти ни с кем не общается! Ах, он даже саму Панси стал игнорировать! Он никогда таким не был, и девушке очень интересна причина такого поведения. Но Драко, по всей иронии судьбы, не говорит её, и, будто бы, избегает. В планах у неё было сходить в кафе-бар «Три метлы», и в общем показать Драко, что такое Хогсмид. И, конечно, такая долгая прогулка не могла обойтись без разговоров. Самочувствие, учёба, валентинки, холод, от которого не спасает до безумия тёплый свитер. Паркинсон совершенно не та, которой он хотел рассказывать про своё состояние, но кроме неё и Блейза у него не было близких друзей. А высказаться человеку, а не пергаменту, всё-таки хочется. Сегодня день Святого Валентина — Драко понимает, почему подруга так обеспокоена им. Её совершенно не волнует его состояние, эмоции. Ей просто нужна взаимная симпатия. Так, конечно, думал только блондин, не зная правды. Паркинсон для него не больше, чем подруга. Он может признать это сам, наконец-то. Не появись Поттер в его жизни, возможно, он смог ответить ей взаимностью. Фальшивой, наверное, но взаимностью. А сам Гарри тоже удивляется: тот, кто смеялся над ним — сейчас тот, кто ему нравится. Его симпатия появилась после окончания третьего курса. Их отношения тогда были не самыми лучшими, но в скором времени начали развиваться и скоро достигли такой фазы, когда раздражение исчезает, и появляется принятие друг друга как неотрицательных персонажей. Чаще всего в таких ситуациях все становится почти идеально и остается наслаждаться приятным мгновением. Но Гарри не видел той отдачи, которую видел от многих девушек. И тогда он прекрасно осознал: нельзя жить в мечтах. Они больше не вступают в словесные перепалки, и, видимо, это единственное, что Драко хотел исправить в их жизни. Зайдя в кафе-бар девушка сразу же заказала два смородиновых рома, после чего оглядела другие столы. Недалеко от них сидели до боли знакомые люди: Грейнджер, Рон и Гарри. Улыбаясь, они общались и пили сливочное пиво, иногда закутываясь в одежду из-за холода. Драко, ненароком, тоже обратил на них внимание, но оно быстро испарилось, принеся им заказанные напитки. Блондин довольно редко пил ром, и сейчас это почти единственное, что может повлиять на его настроение. — Почему ты возишься со мной? — Неожиданно спросил Драко, отпив некую часть красной жидкости. — Ты же мой друг! Мне важно твоё состояние, настроение, — Малфой шумно вздохнул, отведя взгляд за соседний столик. —Что-то не так? — Ничего, скоро же ужин, ты планировала ещё куда-нибудь сходить? — Драко, — Удивлённо промолвила девушка. — но до ужина ещё часа три, если не больше. Не беспокойся. Не беспокойся. Да, легко сказать, особенно когда ты забыл, что такое «выход в люди». Уже потихоньку забываешь, что кроме Хогвартса у тебя есть семья. Проводишь большую часть времени в, так называемом, интернате, где люди тебе стали родней также как мать. На самом-то деле некуда спешить. Но ему холодно. Безумно холодно. А ещё странные ощущения. Его бывший враг сидит за соседним столом, и явно уже не раз его взгляд падал на блондина, который будто попал в другую вселенную. Драко и сам прекрасно слышит, что Гермиона приводит вполне разумные факты того, почему такая личность решила прогуляться по Хогсмиду, при этом с потерянным видом. А Гарри слушает внимательнее, чем на уроках. — Драко, пей, ты боишься чего-то? — Панси подвинула парню его полупустой стакан. — Если ты хочешь... мы можем вернуться в Хогвартс. — Неуверенно добавила девушка, допивая ром. — Хочу. Через несколько минут они выходят из заведения, оставляя только пустые стаканы. На улице потеплело. Хотя, скорее всего, это из-за того, что они согрелись в кафе-баре. На лице Панси виднелась малозаметная улыбка, которая была ненастоящей. Тут скорее надо грустить, но девушка, будто бы не хотя разочаровать друга до конца, старалась делать вид, что всё хорошо. Но глаза её были грустны. В принципе, они и были, возможно, чуточку грустными — но совсем чуть-чуть. Это больше походило на девичий взгляд, с лёгким налётом наивности. И такой же лёгкий налёт добавлял во всё это грусти и придавал происходящему оттенок лирической грусти. Холод утихает, как только они переступают порог Хогвартса. Тепло... Панси сразу же снимает куртку, кладя её на руку. На ней тёплый чёрный свитер, в левом углу которого красуется маленькая и неразборчивая надпись, вышитая зелёным цветом. Он старый. Жутко старый, но очаровательный. Драко он не нравился. Ему не нравился почти весь гардероб Паркинсон. Он у неё... скажем, более свободный? У неё много таких старых свитеров, юбок, жилеток. Ощущение, что эта одежда шла в наследство или передавалась из поколения в поколение. Но где-то в глубине душе Малфою всё же нравились некоторые вещицы. Ведь у неё семья, как он знает, всегда учитывает мнение дочери при выборе той или иной вещицы. Именно поэтому она всегда одета... легко и непринуждённо. Блондину же шили всё строго под руководством отца: брюки без лишних деталей, украшений, карманов. Обязательно чёрного цвета, не слишком узкие и не слишком широкие. Никаких позорных чёрных свитеров, только качественные белые рубашки, ты же должен выглядеть официально! Как он мучился и до сих пор мучается, Мерлин. Они шли по пустому и мрачному, для этого дня, коридору, когда Драко неожиданно громко сказал: — Знаешь, день Святого Валентина же что-то значит для тебя? — Конечно! — Улыбчиво воскликнула девушка. — Почему ты спрашиваешь? — Ты мне не нравишься, Паркинсон, — Замедляя шаг, уверенно говорит блондин. — Ты для меня не больше, чем подруга. И я должен был сказать тебе это именно сейчас. Ты давишь на меня третий год подряд, прямо как отец, найди себе нормального человека. — А после тишина. Малфой смотрит в стеклянные глаза. В них мешается ненависть, умиротворение и жалость. Вряд ли после этого они смогут остаться хорошими друзьями. Хотя, что тут? Они никогда как таковыми и не были. Девушка и вправду давила на него, будто вынуждая сказать «я тебя люблю». Дабы она рассказала всему миру, что встречается с Драко Малфоем! Бесспорно, и их родители были бы рады. Но он любит Поттера. Ему стыдно признать это даже самому себе. Ему который год стыдно смотреть в глаза родителей, зная, что он любит парня. И этот парень наверняка вспоминает Драко лишь тогда, когда они во время перерыва перекидываются незначительными словами. Но всё рушится. И эти слова будто бы тоже кто-то вынуждал сказать. Кризис? Блондин сейчас и сам не понимает, что ему надо от жизни: кем хочет быть в настоящем, кем хочет быть в будущем, почему проводит столько времени в постели, хотя раньше как можно позже ложился спать. Книги он читает не потому, что ему хочется или нравится, а потому, что для него больше нет занятий. Подумай об этом Малфой в прошлом — удивился бы, и не поверил. Ведь он — красиво одетый, имеющий аккуратный, каллиграфический почерк, хорошие познания в каждом предмете, заинтересованность в человеке. Что вообще может сделать из него потерявшегося в себе человека. — Я... даже не знаю, что сказать, — Спустя некоторое время, выдала Паркинсон. Она шумно вздохнула, смотря на неуверенно стоящего перед ней Драко, оглядывающегося по сторонам. — Я не обижаюсь на тебя, ты ведь сам выбираешь, кого любить, — Девушка перевела взгляд туда же, куда и блондин. За поворотом послышался шорох, а после вновь тишина. — Мне надо идти, — Тихо промолвил Малфой, быстрым шагом уходя к подземелью, где располагалась гостиная Слизерина. Панси же медленно, стараясь идти на носочках, не задевая пыльный пол своими невысокими каблуками, шла к довольно резкому повороту. Прокручивая всех, кто мог следить за ними, девушка растирала слёзы по бледному лицу. Глаза начали слезиться ещё давно, непонятно из-за чего, а ситуация, произошедшая минуту назад, добила Паркинсон, чтобы та выплеснула поток своих эмоций. — Кто здесь? — Дрожащим голосом произнесла шатенка, заходя за поворот. Там никого. Это... страшно и одновременно ужасно. Наблюдающий мог произнести шёпотом заклинание и испариться в воздухе. Будет ужасно, если пойдут слухи. Обычно их распускает сама Панси, а тут... тем более такая ситуация... Драко сразу подумает на неё! Девушка кривится. Прижимаясь к старой стене, она сползает вниз, подгибая ноги, после чего прикрывает лицо руками. Она понятия не имеет сколько просидит в пыли, пачкая красивую серую юбку, любимый чёрный свитер, и в общем всю себя. Совсем скоро пир. Панси не готова. До этого момента она не прерываясь думала, что же ей надеть. Но сейчас она надеется, что сможет встать с места. Вроде, её не ударили. Но морально собраться, обдумать всё произошедшее — одно и то же, что встать после сильного удара в живот.                                                  *** Праздничный пир. На столах факультетов и преподавателей много разных вкусностей: в основном, это сладости. От пирожных, в форме сердца, до небольших тортиков. Конечно, много сладкого, но и также полезной пищи, например, салаты, закуски с авокадо, рулеты с вишней, запечённая курица, и всеми любимый, тыквенный сок. Все сидят за своими столами, улыбаясь что-то обсуждают. Всем уже раздали валентинки переодетые купидончиками гномы, Дамблдор сказал пару слов о романтике и пришедшей, в этот день, любви, после чего все не спеша ужинают. Драко сидит не двигаясь. Место рядом с ним пустует. Сегодня его это впервые волнует. Раньше он даже не замечал, что подруга не приходила на ужин, и даже не интересовался причиной, но сегодня... Особенно когда он наговорил много лишнего. — Не знаешь, где Паркинсон? — Подперев голову до дрожи холодной рукой, спрашивает Драко у Блейза. — Последний раз её видели в уборной, — Пожимая плечами, отвечает однокурсник. — Она была расстроенной, а её одежда слегка в пыли. — Драко шумно вздыхает, отводя взгляд за стол Гриффиндорцев. Его внимание сразу же привлекает Поттер. Растрёпанные волосы, небрежно завязанный красно-жёлтый галстук, скрытая белая рубашка под серым свитером. Малфой уверен на миллион, что она мятая. Надо же приходить так. Они встречаются взглядами лишь тогда, когда Гермиона, сидящая рядом, что-то улыбчиво шепчет Гарри на ухо. После выслушанных слов он сразу же переводит всё внимание, ранее сконцентрированное на Роне, на Драко. Ему было интересно, что сказала Грейнджер, которая ненавидит Малфоя, ибо Поттер, улыбаясь, смотрит на блондина, не желая прекращать, после что-то говоря в ответ девушке. Но они делают это, когда Блейз зовёт Драко, а Рон Гарри. Для некоторых ужин закончился быстро. Для Драко тоже. Нет, его не выгнали, он сам ушёл, даже не прикоснувшись к еде. Не было аппетита. Он чувствовал себя ужасно, смотря в радостные ярко-зелёные глаза, обладатель которых остался в Большом зале со своими друзьями. Блондин быстро передвигается по пустым и мрачным коридорам, надеясь наткнуться на Панси. Забини сказал, что она сейчас в библиотеке, поэтому он спешит именно туда. По рассказам друга она была расстроенной, значит... Драко её обидел. Наверное, не надо было так громко говорить, что она ему не нравится. Он сам тогда чуть не прослезился, уходя от Паркинсон и зная, что она — друг детства — не захочет с ним общаться. Он поднялся по старинной лестнице на четвёртый этаж, где располагалась библиотека. Отворив двери с, достаточно громким, скрипом, он прошёл в своё любимое помещение. Тут никого не было. Пустота. Паркинсон вряд ли бы пошла в библиотеку. И почему Драко без лишних выяснений поверил Забини? Откуда он вообще мог знать, где она? Блондин прошёл около стенда со старинными книгами, проводя по каждой блендой, и до жути холодной, рукой, после чего сел за один из деревянных столов. Он не собирался читать, делать уроки, писать стихи о невзаимной и жалкой любви. Ему просто хотелось побыть в тихом помещении, где на него не направлен взгляд Поттера, где он не слышит разговоров своих однокурсников, где просто спокойно и где он может подумать о своём. Его голова буквально раскалывается. Столько проблем и стресса, с которыми Драко не может справиться. Он даже не может выйти на свежий воздух, потому что сейчас поздно и темно. В более юном возрасте он любил уходить к небольшому озеру, что было недалеко от Хогвартса. Вот там он был точно один, наедине со своими мыслями. Там он и писал стихи, посвящённые ему и Поттеру, рисовал животных и наброски чего-либо, дышал свежим и свободным воздухом. Ещё чуть-чуть — и он бы уснул, вспоминая хорошие моменты из своей жизни, но его внимание заметно привлёк силуэт, стоящий в дверях. Поттер. Его легко узнать по растрёпанным волосам, даже если твоё зрение -5. — Драко, — Блондин удивлённо смотрит на него. Назвал по имени, да что же за день сегодня. — Поттер, ещё тебя не хватало, — Он не хочет говорить это, но воспитание вынуждает. На самом деле он рад его видеть, пусть в не очень хорошей обстановке. — Что тебе? И хватит стоять в дверях. — Хотел поговорить, — Непринуждённо отвечает брюнет, проходя в зал. — Кстати, Панси искала тебя, она в Большом зале. — Садясь рядом с блондином, добавляет он. — Панси, — Шепчет Малфой. — О чём нам с тобой говорить? Мне сейчас, честно, не до выяснений про учёбу, Хогсмид и подобные вещи. — Нет, что ты, я не про это, — Выдерживая недолгую паузу, отвечает Гарри. — Я знаю про вашу ситуацию с Паркинсон, это я тогда следил за вами с помощью мантии-невидимки, — Драко ели слышно цокает, переводя взгляд куда-то вдаль. — и... она просила передать, что ей не обидно за твоё мнение и любовь к другому человеку. — Она бы никогда не сказала такие вещи через тебя, — Недовольно говорит Драко. — Я сказал также, но Панси ответила: «судя по твоим стихам - я единственный, кто должен передать это», — В библиотеке становится тихо. Драко удивлённо смотрит на брюнета, вспоминая все свои стихи и заметки в тетрадях. Мерлин, этой девушке вообще нельзя ничего доверить? Подумать же, если она зачитала хотя бы одну строчку, то значит, все его тайны уже раскрыты. Вот почему Поттер улыбчиво смотрел на Малфоя как на ужине, так и в Хогсмиде. И, значит... он знает об его симпатии как минимум три дня? Мерлин... — Ты мне тоже нравишься, Драко. — Разрушая все барьеры напряжённой тишины, добавляет Гарри. — Ты идиот, Поттер, — Неожиданно выдаёт блондин. — Ты знал об этом как минимум три дня, но говоришь только сейчас? — Ирония судьбы. Да и не могли же мы весь оставшийся вечер смотреть на грустного тебя. — Подожди, а Блейз? — Недоговаривая, Малфой видит уверенный кивок. Они все всё знали. Мерлин, как же стыдно! Он не мог признаться самому себе, что любит Героя магического мира, но при этом признался и ему, и друзьям. — Вы... Мерлин, — Он не может подобрать слова. Вроде, он рад. Ему помогли признаться в любви, на которую Гарри ответил взаимно. А вроде, ему жутко неудобно. В своих стихах он писал всё то, что думал; какие у Поттера красивые глаза, у него так небрежно завязан галстук, такой неаккуратный почерк... я ели его разбираю! Вот бы сейчас он был тут, со мной, а не со своими друзьями, у него классная толстовка... Только в более подходящей форме. Сейчас, когда они, сами того не замечая, притянулись друг к другу — их языки сплетаются, и Драко чувствует эти незаменимые мягкие и чувствительные губы, которых не будет у любой другой девушки. Чувствует тёплые руки Гарри, перебравшихся на его хрупкие плечи. Слышит тихие стоны, которые возникли из-за соприкосновения горячих языков. Сейчас, когда они, сами того не замечая, притянулись друг к другу - их языки сплетаются, и Драко чувствует эти незаменимые мягкие и чувствительные губы, которых не будет у любой другой девушки. Чувствует тёплые руки Гарри, перебравшихся на его хрупкие плечи. Слышит тихие стоны, которые возникли из-за соприкосновения горячих языков. Это происходит так просто и естественно, что о том, где кончается мир и начинается неземное, догадываешься только по чуть вздрагивающим спинам. Последние драгоценные секунды, и воздух кончается. Они нехотя отлипают друг от друга, тяжело дыша, буквально хватаясь за воздух, хоть его и полно. И Драко не верит. Гарри теперь с ним. И он даже не его друг, а больше. Сейчас его не волнуют родители, учёба, друзья. Его волнует только сидящая перед ним персона, что улыбается своей восхитительной улыбкой и смотрит чарующим взглядом. И лишь спустя минуту спокойной и комфортной тишины, он наконец выдаёт: — Прочитаешь мне пару своих красивых стихов? — Подумаю, Гарри, подумаю, — В ответ брюнет лишь одаривает его тёплой улыбкой. Ему приятно. Безумно приятно, что он наконец называет его по имени. Это однозначно лучший день Святого Валентина в жизни обоих.