Под светом догорающей свечи

Роланд уже который час сидит в глухой комнате катакомб, отведённой под библиотеку. Он наконец отрывается от древних пожелтевших страниц, яростно трёт уставшие от полумрака глаза. Вслед за неприятным жжением в глазах последовала неожиданно сильная боль в макушке, а ещё через мгновение раздался злобный, но такой любимый голос. — Роланд! Ты отсюда уже сутки не вылезаешь, ты загнёшься такими темпами! Идиот. Оливьер немедля стаскивает Роланда с насиженного места в попытке отвести спать, но ведь Фортис не за красоту получил звание Паладина. Не ожидающий прыти от уставшего человека, Оливьер оказывается лежащим на фолианте, в который ещё минуту назад усиленно вчитывался его напарник. Длинные чёрные волосы распластаны по всей столешнице и теперь не закрывают чарующе красивое лицо. Роланд не спешит отпускать мужчину на столе. Он крепче сжимает тонкое жилистое плечо, проводя второй рукой к застёжке светлого плаща. Они уже не помнят, как это началось. Ни Оливьер, ни даже болтливый Роланд не обсуждали свои отношения, но после поцелуя наспор ни один из них не заводил отношений. Сколько бы не пытались девушки и даже некоторые мужчины, сердца паладинов оставались закрыты для всех, кроме друг друга. Совместные задания каждый раз заканчиваются одинаково, сексом. В первые разы они считали, что так снимают стресс от тяжёлой работы, но время шло, а секс был уже не только после заданий. Роланд становится между широко разведённых ног, устало кладет голову на грудь мужчины. После нежно ведёт носом по ключицам выше, к шее и ощутимо прикусывает бледную кожу, чувствуя биение артерии под своими губами. — Будь я вампиром, то выпил бы тебя без остатка... — Роланд усмехается своим словам, сказанным томным шёпотом. По телу Обсидианового паладина прошёл мандраж, длинные тонкие пальцы сильно сжимают светлые кудри, поднимая чуть плывущий взгляд на себя. Роланд не заметил, как оказался сидящим на небольшом диване в углу библиотеки. Оливьер сидит на его бёдрах, притягивая за затылок и напористо сцеловывая с губ влюблённую улыбку. Под руками Фортиса, бесстыдно залезшими под рясу, — упругие мышцы живота и обтягивающая их белая кожа. Даже в тёплом свете догорающей свечи Оливьер кажется совсем снежным. — Моя ледяная принцесса....— вновь укус в шею, переросший в засос. Конечно, в любой другой обстановке Роланд получил бы по лицу, но сейчас он чувствует только обжигающее ухо дыхание и сильные руки вокруг своей шеи. Брюки Обсидианового паладина оказываются небрежно смятыми на полу, он ложится на спину, разводя в стороны красивые ноги. Конечно никто из них не готовился, да и на полноценный секс ни одного из них не хватит. Поэтому Роланд ещё раз целует тонкие влажные губы и поднимается. Он соединяет ноги лежащего Оливьера и закидывает их себе на плечо, выцеловывая тонкие лодыжки. Мягкая кожа сильных бёдер приятно обволакивает член теплом, заставляя Фортиса негромко, но блаженно простонать. Оливьер хоть и под ним, но смотрит пристально и властно, сильнее сжимая ногами возбуждённый член и лениво надрачивая самому себе. Вечно активный и неутомимый Роланд двигается медленно и лениво, как и любит Оливьер. Через несколько минут Фортис содрогается в оргазменной судороге, а почти сразу за ним и Оливьер. Дверь в библиотеку запер Фортис, после сразу вернувшись к напарнику. Они лениво лежат на узком пыльном диване в полной темноте. Глаза высматривают только неясное очертание родного лица. И никого в этом мире нет и ничто уже не важно. Есть только они и только друг для друга ...