"
Приветствую тебя, Том. Надеюсь, ты находишься на этих страницах моего дневника и читаешь его прямо сейчас. Я мечтал посвятить подобный текст именно тебе, чтобы память обо мне не ушла со мной под землю. Иначе от меня ничего и не останется.
Сегодня 12 февраля. Погода на улице достаточно холодная. Точно такая же, как и два года назад — в день, когда мы с тобой покинули друг друга. А если быть точным, это произошло по твоей инициативе. Но в этом тексте я не собираюсь обвинять тебя и взывать к совести. Я хочу поделиться своей историей жизни, рассказать о своих неудачах и успехах, о своих отношениях — и о том, как ты успел во всём этом поучаствовать, даже когда мы были порознь.
Ты знаешь, что я родился и жил в городе Ньютаун, на севере нашей страны. Раньше это место считалось важным и даже священным в некотором роде: оно положило начало нашему народу, нации и образовало то, что мы имеем сейчас. Это — самая первая столица нашего большого государства. И если этот светлый городок образовался в девятом веке, то уже через шесть сотен лет он потерял свою актуальность: пав перед сильным врагом, поселение оказалось в состоянии упадка. А присоединённые княжеством другие города стали попросту сильнее и важнее нашего: воспользовавшись ненастным положением, они захватили доминацию. И так мы стали простым и потерянным провинциальным городом с огромной историей и самым первым основанным городом в этой стране. Забавный контраст, да?
Меланхолия в этом городе живёт и процветает. Словно наследственно нам передаётся тоска и печаль, мы сами этого не осознаём.
И вот, появился на свет и я. На дворе уже двадцать первый век: век технологий, век прорывов. Позволь объяснить, почему ранее ты читал такое длинное вступление: несмотря на, кажется, успех нашей страны на мировой арене; несмотря на статистику, кричащую об отличном благосостоянии, я родился в этой семье. Уже с детства родители воспитывали во мне странное чувство конкуренции, требуя быть лучше остальных, требуя стремительно расти и развиваться. Когда я попал в детский сад, волей случая во мне заметили огромный потенциал и талант: обучился самостоятельно считать до первой сотни, обгонял остальных по успеваемости, по качеству усвоения знаний математики и норвежского языка. Это дало моим родителям невероятный залп, словно выстрел из пушки во время начала забега — «марш!», который разрешил им увеличить уровень эксплуатации и уменьшить дозировку любви и человечности.
Я закончил детский сад и пошёл в школу. Там у меня появились ребята, которые показывали свою душевную доброту. Они делились со мной едой, напитками, моментами — мы играли, дурачились вместе на заднем дворе школы; приходили друг к другу в гости. Это были мгновения чистой и невинной детской дружбы, которая шла бок о бок со строгостью и желанием моих родителей видеть меня успешным.
Рядом с нами находился спортивный комплекс, в котором самым дешёвым и, кажется, мужским занятием было карате. Мои родители решили отправить меня туда: нечего сидеть дома, нечего тратить время на прогулки и посиделки с друзьями — пора идти, пора отличаться! И так я попал в заточение на несколько лет. Мне откровенно не нравилось этим заниматься: мой характер предполагает общение дипломатично, тактично; а мои руки достаточно слабые и не могут дать серьёзный отпор сопернику. В занятиях карате я был силён только со стороны теории, когда нам давали какие-то задания на историю данного спорта; или со стороны тактики, когда нужно было изучить движения соперника и попытаться его обхитрить. В физических противостояниях (которые нам устраивали) я проигрывал. И, признаюсь честно: синяки, кровь из носа, удары даже со стороны преподавательского состава стали нормой. Отец, проявивший инициативу в этом хобби, радовался: «Молодец! Растёшь мужчиной!». Мать молчала и лишь со стороны поглядывала на меня. Не знаю, было ей больно или радостно — но она оставалась тихой.
Наступает возраст одиннадцати лет. Я бросаю карате, потому что во мне просыпается бунтарь. Словесные перепалки с родителями не работали, когда на моей стене висели медали, а в моём шкафу лежали дипломы и награды о победах или призовых местах на соревнованиях по данному виду спорта. Честно, моей мечтой было всё это выкинуть и сжечь — я ненавидел идти туда. И несколько раз в полгода осознанно пропускал занятия: выходил из дома и шёл куда угодно, лишь бы не прийти туда. Всё это вскрылось, стало известным: отец меня избил, обкричал, обругал и перестал платить. На этом закончилось бесполезное хобби, которое лишило меня пары лет хорошего времяпрепровождения и огромного количества часов. Ну и, конечно, деньги родителей ушли на пустые бумажки — которыми они гордятся и по сей день.
По учёбе я ещё не отличник. Я остаюсь хорошистом, близким к этому — но не могу перепрыгнуть выше своей головы. Так сложилось, что из-за подростково-бунтарской лени, я немного равнодушно относился к учёбе. И какие предметы я мог тянуть без проблем на «отлично», с теми было всё просто замечательно. А остальные я отдал воле случая, на распоряжение своей удаче и судьбе.
Кроме того, в моей жизни появляешься ты. А ранее, до твоего появления, я начинаю понимать, что мне нравятся парни. Меня увлекла литература про отношения двух подростков-парней, которые вместе мило проводят время, которые вместе занимаются учёбой и помогают друг другу. Это было так нежно и мило: гораздо приятнее, чем обычная литература про отношения двух гетеросексуальных людей. Да и в целом я как-то всегда старался держаться ближе к мальчикам, нежели чем к девочкам. Видимо, в этом возрасте меня посетило мгновение осознания, которое тогда, в силу небольшого возраста, я не мог осуждать или ненавидеть. Мне, наоборот, было приятно найти что-то себе по душе.
Первые свои отношения я начал в тринадцать лет. Это, наверное, забавно. Мы были тогда такие юные… Тебе тогда как раз было шестнадцать или семнадцать лет, ха-ха.
Приятно вспоминать тот период времени: он остался достаточно приятным. Лето тогда было тёплое, а мы тогда развивали наше общение с тобой, а я общался со своим парнем в интернете. Такая вот интересная жизнь!
И конечно же, мы с ним расстались спустя несколько месяцев. Он был, опять-таки, старше меня, и нам пришлось разойтись из-за нашей разницы в характерах и взглядах на разные вещи. Я был слишком невинен и юн, а он был уже достаточно опытен и категоричен. Вот такая вот ситуация, которая дала мне интересный и очень важный опыт в моей жизни. А ещё, как раз таки это и дало мне старт поиска новых отношений. Правда, тебя оставлять я не хотел.
А ещё помнится, что это очень сильно нас сблизило. Конечно, рассказать тебе о своей гомосексуальной ориентации у меня не получилось: я знал, что это слишком резкая информация и не хотел так её рассказывать. Но тогда ты поддержал меня, оказавшись первым человеком, кто помог мне встать после потери человека, из-за которой мне было действительно очень грустно. До сих пор помню, как ты бережно давал мне советы и всегда старался быть рядом, стараясь поддержать моё настроение хорошим.
Так и шли мои годы. Четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать — всё прошло так быстро и незаметно. Я сменил несколько парней, но всегда оставался рядом с тобой. Также, с момента нашего общения ко мне пришло одно достаточно страшное и приятное одновременно осознание — мои чувства к тебе были и являются до сих пор очень сложными. Кажется, что я влюбился в тебя. И вот даже сейчас сложно понять, насколько сильно: ты для меня был как родственник, но в то же время и идеалом среди парней. Радость и надежда, которые ты приносил, всегда выделялись в нашей переписке и делали наш «дуэт» невероятно мотивирующим и поддерживающим. А особенно по ночам, когда я больше всего плаксив и тревожен. В эти моменты ты был рядом со мной, даже когда на часах раннее утро.
Когда я об этом размышляю, мне приходит на ум одна ситуация: я встречался с одним парнем в реальной жизни, нам было по пятнадцать лет. Мы говорили на очень личные вещи, и я ему рассказывал важные факты из своей жизни; а он говорил интересные вещи о себе. Этим мы занималась и в переписках, и вживую. Ощущение свободы и понимания давало мне повод расслабиться, утонуть в этой нежности. Но спустя пару месяцев я надоел этому человеку. Причины даже не могу предположить, просто вот эти все диалоги изнурили его — и тогда в его голову не пришло идеи лучше, кроме как опубликовать нашу переписку в беседу с его друзьями. Об этом мне рассказала его лучшая подруга, насмехаясь надо мной и моими желаниями быть ближе с тобой и этим парнем. Я расстроился: мои родители не могут меня поддержать и даже не знаю о моих «приключениях», а новые близкие люди покидают или предают. И тогда снова пришёл ты! На твоих часах — восемь утра, это был выходной день. Я пишу тебе, насколько мне грустно и одиноко. Это было длинное сообщение, в котором я старался уделить внимание своим чувствам и переживаниям. А позже, уставший, на меня напал сон.
И тогда ты это прочитал. Помнишь же это? Ты записал мне пару голосовых сообщений, которые до сих пор остаются одним из моих любимых ведений: мысленно я представляю, как мы держимся за руку, лёжа где-то в большом ромашковом поле; ты улыбаешься, поддерживая меня и рассказывая о своих неудачах в жизни; говоришь мне, что всё будет хорошо и мы продолжим жить дальше и вместе пройдём через все испытания судьбы. Как же жаль, что это преследует меня и до сих пор.
С тем, как я спускаюсь по страницам вниз, хорошие воспоминания покидают меня. Ощущаю, что близится конец этого небольшого дневничка. Что ж, я получил основное общее образование, тут мне шестнадцать лет. А тебе уже около девятнадцати — двадцати одного года. Прости, что не знаю твой точный возраст: я видел тебя старше, поскольку ты воспитывал меня всё это время и учил не сдаваться. Ты поздравляешь меня, хвалишь голосовыми сообщениями и мы созваниваемся через интернет, где обсуждаем разные приятные и обыденные вещи и играем в видеоигры. Очень приятное воспоминание: мы проходили твою любимую старую игру Дракон Спайро. И ты рассказал, что в твоей жизни появилась девушка, которая пленила своей красотой характера и внешности. Честно, для меня это была очень приятная новость: я буду чаще видеть тебя счастливым и улыбчивым, а ты сможешь идти дальше в жизни, уделять время любви и радовать своим теплом не только меня.
Этим же летом ты отправил мне письмо. В нём лежало огромное милое сердечко, на котором написано «Ты огромный молодец, Торд!». А также короткое и такое нежное послание, в котором ты рассказал о своих переживаниях относительно своей девушки и относительно нас. Читая те строки, мой мозг не мог воспринимать это с серьёзностью и страхом.
«И, Торд, мне кажется… мне кажется, что наше общение может закончиться из-за какого-то пустяка. Я очень переживаю, что это случится. Поэтому давай держаться ближе друг к другу».
Я расплакался в тот день от счастья, пока родители этого не видели. Они не позволяли мне плакать ни в юном, ни в уже зрелом возрасте. «Мужчины не плачут!», «Держи свои эмоции под контролем!» — говорили они. Но мне было настолько приятно получить от тебя нечто настоящее и живое, что я словно ощутил частичку тебя: мне хотелось бы обнять тебя крепко-крепко в тот момент, прижавшись к тебе и никогда не отпускать. В тот день проявился пик моей влюблённости, хоть ты и нашёл себе даму своего сердца. Я просто хотел быть рядом: с тобой мои проблемы решаемы.
Время шло. Меня приняли в старшую школу в класс социально-экономического профиля. И ведь действительно: идеальный аттестат и отлично пройденные экзамены — как такого можно не принять? У тебя тогда тоже продолжилась учёба в университете, и мы вместе тосковали по отлично пройденному лету. Оно выдалось тёплым душевно и действительно, я много гулял и много общался с тобой, поддерживал связь и играл в разные игры. А в твоей жизни произошло много разных изменений, которые задавали свой необычный и загадочный ритм.
В тот момент я начал постепенно выгорать с учёбы. Поступив в десятый класс, в первый месяц я нахватался отрицательных отметок, моя успеваемость по некоторым предметам была «на дне» и моё настроение отправилось туда же. А ты всё начал от меня отдаляться. Ведь я заметил, что ближе к августу ты начал реже мне писать, хоть мы и успевали перекинуться парой слов. Но именно твои сообщения стали менее длинными, и ты чаще меня игнорировал, находясь в сети. Этот процесс можно назвать некоторым отрыванием части тела: от меня ежедневно отрывали что-то по кусочку, лишая этого. И каждый раз, из часа в час, это ощущение убивало меня и вызывало боль, страх — но сопротивляться я этому не мог в одиночку.
Я оказался слишком слабым
Это ощущение мучило меня осенью и зимой. Я рассказывал о закате нашего общения разным людям, но советы, если их конечно давали, оказывались сходными: нужно меньше писать и отдыхать друг от друга или найти новые способы совместного времяпрепровождения. Мой выбор пал на первый вариант. Это оказалось ошибкой: да, я расширил свой кругозор в плане знакомств — но в нашем общении наступил кризис. Мы не общались неделями или оставляли друг другу базовые вопросы, за которыми не стояла душа. Помнишь это? А ведь ты всегда был в сети. Но я знаю, что у тебя была девушка… И я понимал, что, кажется, теперь я останусь лишь тенью нашей отличной дружбы.
Наступил новый год. Ко мне приехали родственники из другого города. Я быстренько поздравил тебя, а ты сухо поздравил меня. Мы обменялись смайликами и милыми картинками, а после пошли к другим людям. Тогда мне пришлось подраться с моим отцом: он, выпив очень много алкоголя, начал обвинять меня в слабости моего характера и в целом винил меня во всех его проблемах. Мать всё также тихо отмалчивалась, хотя и держала недовольный взгляд на своём лице. И тогда мы начали драку: я ударил его по лицу, он меня в тело. Кулачный бой продолжался, нас разъединили родственники. Отец сбежал из дома с синяками, а я остался тут. Постепенно, через некоторое время ушли и они, а я остался со своей матерью.
Тогда она подошла ко мне и взяла за плечо. Мой разум ожидал услышать поддержку, поскольку родной отец, хоть и полный придурок, оскорбил меня и выставил полным неудачником. Но вместо этого мать начала отчитывать меня: я бросил карате, я не зарабатываю деньги, в отличие от сыновей других матерей.
Я просто живу не в её выгоду.
Шли дни и наступило двенадцатое февраля. До этого дня мы успели пару раз пообщаться с тобой, но это было настолько пусто и невероятно скучно, что после такого лишь тоска и боль становились моими друзьями. А не ты. Я кричал от боли: я люблю тебя, но не могу услышать.
И тогда единственным решением, которое я вынес, — запросить твоё внимание. Помнишь те сообщения?
— Том, пожалуйста, уделяй мне больше времени. Я так скучаю по тебе: мы были с тобой очень близки. Что с тобой случилось? Что случилось с нами?
— Привет, Торд. Прости, я старался уделять тебе достаточно времени. У меня появилась девушка, так что, понимаешь, с ней тоже нужно общаться. И, если честно, я бы хотел закончить наше общение с тобой. Мне кажется, что мы стали слишком разными: время поменяло нас. Мы теперь не похожи, так что пора нам двигаться дальше.
— Что? Том, ты шутишь? Пожалуйста, давай это обсудим завтра…
— Прости, Торд. Ты всё поймёшь со временем. Удачи тебе во всём.
Сколько же раз я перечитывал этот диалог и как же сильно я ненавижу в тебе ту личность, которая писала это. Но, наверное, так и надо было — такова судьба. Я выплакал все свои слёзы тогда, поэтому не смогу описать сейчас, что переживал. Но, скажу так: это была невероятная боль. Я пытался писать тебе везде, но ты меня заблокировал. Я хотел стучать, кричать — но мог лишь плакать, едва держа свой голос. Ты вырастил во мне надежду, и ты во мне её убил жестоким махом.
За следующие два года я успел найти ещё много отношений. Но они все разрушились. Каждый раз в парнях мне чего-то не хватало: улыбки, позитива, тепла, внешней красоты. Я смотрел на них и не видел в своих глазах тебя. Когда мы ссорились, мне так хотелось с тобой поделиться этим. Мне пришлось утонуть в твоих голосовых сообщениях, чтобы рыдать ночами и с утра выгорать. Неделями я ходил в состоянии без эмоций, парням это тоже не нравилось. Ты преследовал меня буквально везде: ежедневно твой голос проскакивал в голове. А во сне я разговаривал с тобой, представляя как мы помирились, как мы снова общаемся.
Я начал писать стихи и небольшие рассказы. В них мои чувства отражались гораздо искренне, чем в устной речи или в диалоге с кем-то. Я погружался в свою собственную боль, в свои больные мысли и выражал их через природу, через состояние главного героя. Наверное, ты заметил, что стиль моего письма поменялся. Конечно, ведь прошло несколько лет, в течение которых я много писал, слушал грустную музыку и размышлял.
Всё это время твоя тень следовала за мной. Я закончил обучение в школе с отличием, поступил в университет и начал получать профессию. Но всё равно ты преследовал меня и заставлял страдать. По ночам я употреблял алкоголь в больших количествах, чтобы забыть тебя. Мне не было легко даже так! Я всё равно страдал, так кроме этого ещё и чувствовал себя ужасно по утрам. Весь по стопам отца…
А во время знакомств с другими людьми образ идеала также оставался твоим образом! Во время расставания с ними я вспоминал твои слова и поддержку. Когда я достигал чего-то нового, больше всего мне хотелось поделиться этим с тобой. Принести тебе эту вещь и получить твою похвалу, чтобы двигаться дальше с уверенностью и счастьем.
Сегодня 12 февраля 2022 года. Я собираюсь покончить свою жизнь и освободиться от этих безжалостных и крепких оков несчастья. Ты дал мне право существовать: показал, что люди могут быть добрыми ко мне; заменил мне родителей, которым было на меня плевать; научил меня принимать людей и отпускать и тех. И также ты закончил мою жизнь, поставив большую точку.
Наконец-то мы сможем нормально попрощаться, Томас. Прости меня, что я не смог научиться отпускать людей, а в частности тебя. Ты оказался слишком важен, что… к сожалению, свою жизнь продолжить уже не в моих силах. Мой дом рухнул, меня поглотил сильный и морозный ветер суровой жизни. В конце я оставлю свой лучших стих, который посвящён тебе. Надеюсь, мы увидимся на небесах. Улыбайся чаще, солнце.
Торд Ларссон
Я скучаю по твоим словам,
Жду тепло надёжных рук.
Твои объятия лишь провал
В памяти, что я пишу.
Треплю тебя по голове,
Даю надежду на любовь.
Ты остался тенью мне,
И громко плачет моя кровь.
Мне остальных лишить хотелось
Таких же чувств только с тобой!
Но не вернуть ту больше смелость
Когда жизни кончен бой.
"
