In aranea telam

Колька, также известный как дядя Коля среди молодёжной части станции, лениво потягивал сигарету, вслушиваясь в монотонное бурчание рядом стоящего древнего приёмника. Один из знакомых ребят, совсем недавно начавший подниматься на поверхность, рассказывал причудливые небылицы, активно жестикулируя.  — Я вам говорю, насекомые тоже мутантами становятся! Толи переросток богомол, которого я буквально вчера видел, то ли, — Колька поморщился. Россказни молодняка ему были не в новинку: то тварь заморскую увидят, да так описывают, будто сбежать от неё невозможно; то тени в брошенных квартирах им покажутся странные, как призрака увидели. Только вот правды в этих сплетнях не было точно, — пауки огромные! У них челюсти так и клацают! — Жукопаук безобиднее трупной мухи, харе выдумывать! — не выдержал Колькин знакомый и, в частности, товарищ на поверхности, Володька. — тем более никакое это не насекомое, безграмотный ты щенок! — Я вам говорю... — продолжал твердить своё парень. — Ой, тьфу ты! — чертыхнулся дядя Коля, — жукопауки только в стаях нападают, достаточно немного фонариком на них посвятить или спичку поджечь, и тут же расползаются, как воши. Ты на поверхности какой день ходишь, пацан? — Я... Я видел. Видел нечто... Она... это... Треск костра нарушало лишь бормотание радио, но то выключил Володька. Коротающая вечернее время молодёжь недовольно посмотрела на старого сталкера.  — Ишь чего уставилась! — неодобрительно сказал Колька, в упор смотря на недовольную молодую особу, которая, видимо, обиделась из-за испорченного вечера. — расходитесь по палаткам, ребятки, уже поздно. Володька с дядей Колей потушили большинство ламп около догорающего костра, пока остальные неспеша разбредались по своим жилищам. Два сталкера переглянулись, одними глазами договорившись о том, что будут делать дальше.  Пацан сидел на тюфяке, уныло грызя скудный сухпоёк. Колька, оглядев его, с кряхтением опустился перед ним на корточки.  — Старые ноги не держат... — проворчал Колька, наблюдая за молодым сталкером, старательно отводившим взгляд, — ну, рассказывай, что ты там видел, молодняк. Пацан косо взглянул на него и подошедшего Володьку. Тот странно хмурился, непонятно от чего: то ли от приглушённого света, бьющего в лицо из единственной горящей лампы, то ли от нежелания самого пацанёнка. — Молчит, как партизан, — сделал вывод Володька.  Парень с недоумённым видом уставился на мужчину, вздёрнув брови. — Кто такой партизан? — Что же будет потом, — протянул дядя Коля, пренебрежительно сплюнув, — если сейчас уже подвигов предков не помним.  — К сути дела, Коль, — настоял Володька, — говори, мальчик. Тот зажмурился, сжав кулаки, голос стал тонким и писклявым, как у маленькой девчонки. Такая неожиданная смена поведения омолодила молодого сталкера лет на десять: — Я всё видел, мужики, но такого ещё... — он на миг затих, пытаясь вдыхать и выдыхать равномерно, — она... та... она, я... Дядя коля и Володька переглянулись, второй, пожав плечами, спокойно сказал: — Не волнуйся. Никто тебя не тронет. Сейчас. Расскажи поподробней о, как ты называешь... о ней. Кто это? — зрачки парня расширились, будто он впал в транс, пока оба немолодых сталкера, обменивались взглядами, пытаясь понять, что происходит. — Не кто, а что. Она. Лапки, шестеро глазок, это... брюхо... кокон. Она. Паучиха. — По-моему, пацан бредит, — с насмешкой бросил Колька. Володька строго посмотрел на него, но тот лишь пожал плечами, — ну попал под действие галлюциногенов, ну с кем не бывает, сам подумай, Володь.  — Я... я один пошёл, мне кажется, она меня заставила. Она ждала. Паучиха. У неё, — сглотнул молодой сталкер, — у неё сеть ходов по всей поверхности, я... я  видел лишь малую часть, я... не знаю. Я так... мне кажется, я просто много выпил.  — Поэтому решил малолеток испугать? — Колька пустил смешок. Володька с обеспокоенным видом приложил руку ко лбу мальчишки.  — Так горячо внутри... не знаю. Может, я заболел?  — Да у него жар, Никол! Володьке всё больше, с каждым словом мальчишки, не нравилась эта история. Или бредни, хоть так.  — Его нужно в палатку, пусть отдохнёт, — огласил их общие с приятелем мысли Володька.  — Нет, стойте, не ходите на поверхность, она сделает с вами то же, что и со мной... мужики, послушайте, не обращайте на неё внимания, как бы она вас не завлекала, у неё такие большие... — парень смущённо покраснел, сжимая рукой воздух. Колька бросил смешок, пытаясь не начать смеяться в голос.  — Ну все, теперь точно туда не пойдем, на поверхности эти. Пауки там грудастые, ещё сожрут ведь, да, Володьк? — Колька посмотрел на своего товарища, ожидая ответной реакции в виде похожей шутки, но тому было не до смеха.  Колька отметил неестественную бледность лица товарища, и положил руку тому на плечо, взволнованно проговорив: — Ты чего, мужик? Володька медленно повернулся туловищем к нему, говоря почти шёпотом и стараясь не смотреть на парня, лежащего на тюфяке. — Он... это всё... не врёт.  Колька косо взглянул на мальчонку, и ему показалось, будто бы не пацан недавно принимал галлюциногены, а он сам. Потому что нечто, вздымающееся и колотящееся будто сердце самого бывалого сталкера, вот-вот готово было оттуда выскочить... или... — Я п-пропустила всё, верно?   Колька мгновенно очнулся, холодный пот ручьями стекал по спине. События вчерашнего дня кружились в голове вольным вихрем. Он и не заметил, что проснулся не в своей привычной лежанке, а на чём-то склизком, холодным, остром и невыносимо... смердящим.  Старый сталкер зажал себе нос рукой, пытаясь подавить нарастающий приступ тошноты и, как ни странно, паники. Он воровато огляделся, пытаясь понять, где находится. Это место мало походило на поверхность, и уж тем более оно не было ставшим родным метро. Повсюду свисали обрывки и целые лоскуты старательно сплетенной белой... субстанции. Приглядевшись, мужчина понял, что это паутина.  В донельзя просторном помещении было очень темно и мокро, а завёрнутые паутиной тушки не внушали доверия. Немолодой сталкер понял, что где бы он не находился, надо валить, да поскорее. Встретиться с тем, кто это сделал, желания уж точно не вызывало. Колька крутил головой по сторонам, пытаясь понять, в каком направлении идти. Висящие под незримым потолком тела и лоскуты мерзкой липкой субстанции, доверия не вызывали. Всюду была непроглядная темнота, и только благодаря проплешинам в стенах, не покрытых паутиной, сталкер понял, что находится в здании.  Только вот где? Надо скорее выбираться.  — Ты такой... сладкий. Мой хороший.  Колька инстинктивно вздрогнул. Пот градом стекал по спине бывалого сталкера. Страх обездвижил его, хотелось забыть всё, как страшный сон. Или просто... проигнорировать. Мужчина сделал несколько спокойных вздохов, пытаясь не думать о том, что было позади него.  Что? Что делать дальше? Как выпутаться? Впервые, мысли, да и само крепкое тело сталкера подводили его. Он не может выдать своей паники.  — Что ты молчишь, мой маленький? — сладко и будто бы заботливо протянуло то, что находилось за спиной у мужчины. Колька невольно вспомнил до боли знакомый голос давно почившей любимой жены, которая говорила с ним в той же монере. — Ну что такое? Стараясь не смотреть на то, что так уверенно с ним говорило, мужчина робко сделал шаг вперёд, внутренне содрогаясь при повторяющемся звуке клацания... челюстей? — Я что, сама с собой разговариваю, мой хоро-о-оший? — издевательски протянуло существо, кладя руку... нет, лапку на плечо застывшему сталкеру.  И тут краем глаза Колька всё-таки разглядел то, что заточило его здесь. Его удивлению не было предела, когда взгляд невольно упал на округлые шарики внушительных грудей, ни чем ни прикрытых. Если бы не своеобразный отвлекающий манёвр, Колька бы точно ловко среагировал, отшатнувшись при виде массивных хелицер, на том, что когда-то было красивым женским ртом. Рука, которую паучиха положило на плечо, как поначалу подумал старый сталкер, была на самом деле педипальпой, то есть второй парой конечностей на теле обычного паука.  Всё, что было ниже бёдер паучихи, представляло собой толстое брюшко, тазики ног и ногощупальца.  Ничего подобного сталкер в своей жизни никогда не видел. Глаза резко расширились, тело пробило дрожь, будто бы он вновь был тем глупым, наивным юнцом, впервые забравшимся на поверхность. Это был страх? Или любопытство, приправленное старческой похотью?  Несмотря на то, что представленное перед ним существо больше походило на мерзкого паука, нежели на человека, сталкер невольно проникся вожделением к ней. В штанах становилось тесновато, как бы тот не пытался лихорадочно отводить взгляд при виде прыгающих при каждом паучьем движении больших грудей. — Да-а-а, Колька, давно у тебя бабы не было, раз пауки с сиськами начали мерещиться, — нервно пробормотал оцепеневший сталкер, искоса глядя на существо. Оно отдалённо напоминало молодую девушку из-за верхней части туловища и самого лица, не считая крупных выступающих смертоносных педипальп.  — Что ты там говоришь, мой с-с-сладенький? — существо склонило голову на бок, ноготок на передних лапках упёрся в мягкую девичью щёчку. Колька собрался с мыслями. Никто с мутантами, тем более, умеющими разговаривать, пока контакт не налаживал. Да, действительно, были случаи, когда мутанты могли изображать человеческие слова, но это была лишь копирка, с целью завлечь и растерзать забредшего не туда одинокого сталкера. Судя по поведению существа, очень уж похожего на человека, оно могло быть вполне разумным. Была ни была. — Ты понимаешь меня? Что тебе нужно? Где мои товарищи? — выдавил всё на одном дыхании Колька, хотя вряд ли надеялся получить хоть один ответ на вопрос.  Немолодой сталкер под взглядом паучихи весь сжался, насторожился, готовый в любую минуту начать защищаться. Привычного потрёпанного советского калаша, не говоря уже про дырявый рюкзак, с собой не было. Дрался Колька не сказать, чтоб хорошо, но за себя мог постоять. Правда, годы брали своё, и, несмотря на крепкое закалённое тело, сталкер постепенно начал сдавать позиции, ворча и кряхтя даже если пытался присесть. Если паучиха решит напасть, то живым он из их схватки точно не выберется.  — Что ты так разволновался, мой маленький? — спросило существо, будто бы не понимая, что происходит. — ах. Ты про это! — оно мило хохотнула в ладошку, указывая когтистым пальцем на потолок, увешенный многообразными паучьими сетями. — Они все здесь. Твои друзья, — Колька в ужасе застыл. Он начал сомневаться в реальности происходящего, — тот, побольше, много брыкался, поэтому я попыталась сразу его успокоить. А маленький был почти готовый. Хорошо, когда работу делаешь заранее. Да? Мужчина оцепенел. Оно... Она... съела... сожрало... Будто бы усомнившись в собственных словах, паучиха игриво завила локон длинных тёмных волос. — Ну что ты. У тебя не будет такой судьбы, как у них, мой сладкий! — почему-то эти обращения совсем не нравились Кольке, несмотря на располагающий, будто бы дружелюбный вид паучихи.  Бежать. Надо бежать. Но куда? Повсюду темень, непроглядная темнота, сети паутины и ужасающе длинных коридоров, вереницей тянущихся куда-то вдаль. Бежать некуда. Выхода нет. И не будет.  — Чтоб оно... Что ты от меня хочешь? — спросил сталкер, нервно теребя в руках край заношенного плаща, будто бы находясь на уроке у доски и не зная ответа.  Колька чувствовал себя маленьким ребёнком, загнанным в ловушку и брошенным на растерзание огромному цепному псу. Только вот, вместо цепного пса была весьма соблазнительная (как бы он не хотел этого признавать) девушка, если прикрыть нижнюю часть туловища, конечно.  — А разве ты ещё не понял, мой пёсик? — Кольку передёрнуло.  Паучиха одним движением приблизилась к старому сталкеру настолько, что он почти чувствовал её дыхание. Это была странная смесь чего-то кислого, металлического и смертельного.  Туловище впервые подводило бывалого сталкера. Ноги не хотели сдвигаться с места, глаза шарили по округлостям обнажённых грудей, отчаянно не желая встречаться нос к носу с опасными и мощными хелицерами. Если бы их не было, лицо девушки вполне могло бы сойти за обычное. — Тихо-тихо. Ты нужен мне живым. Я выкачаю из тебя всё до остатка. Хоть ты и стар для меня, гены у тебя превосходные, к тому же, ты не сможешь отсюда выбраться, — глаза Кольки забегали, — пока я не позволю, — слова паучихи начали медленно доходить до него. Ещё бы чуть-чуть и он... — не кричи, мой сладкий, стресс ухудшает вкус твоего семени. Вкус твоего семени. Вкус семени. О. Боже. Мой.