***
Драко никогда не нравился магазинчик с животными в Хогсмиде. На Лютном в таком продавали действительно породистых филинов и заговорённых котов. Тёмные полки с клетками, из которых горели жуткие глаза, завораживали маленького Драко и заставляли благоговеть перед хозяином лавки, размахивающим кнутом. Здесь же пахло вонючим кормом, квакали какие-то жабы, маленькая пухлая хозяйка в который раз пыталась собрать их в террариум, и, самое отвратительное, нужно было вечно следить за тем, куда наступаешь. — Напомни, зачем мы здесь? — Драко беспомощно повернулся к подруге, безуспешно пытаясь спасти свою мантию от клюва какой-то лысой совы. — Я говорила об этом на завтраке, Драко, — Паркинсон драматично закатила глаза, продолжая наблюдать за крысами в большой клетке. — Какой-то оболтус со второго курса умудрился сесть в гостиной на крысу первокурсника и раздавить её. Теперь я, — Панси картинно положила руку себе на грудь. — Как староста нашего факультета, должна купить ребёнку новую игрушку. Можно взять вот эту, мадам? Пухленькая продавщица радостно подбежала щебетать о правилах содержания, и, пока Панси старалась мило ей кивать, Драко сделал шаг вглубь лавки, пробегая по убранству магазина скучающим взглядом. Вдруг что-то в углу привлекло его внимание — клетка у самого потолка раскачивалась слишком яростно для одной птицы. Сделав ещё два шага по направлению, он наконец смог разглядеть узника решёток. Точнее, узников — пикси яростно раскачивали клетку, клацая зубами и визжа. — Я куплю одну, мадам Идея родилась мгновенно. Приближающееся Рождество предлагало замечательные перспективы для маленьких шалостей, и кем бы был Драко, если бы не решился ими воспользоваться?***
Праздничные столы ломились от угощений, а Большой зал просто тонул в гомоне ребят, получающих из дома поздравительные письма и открытки. Драко такая тоже пришла, но он даже не открыл конверт, догадываясь, что будет внутри — аккуратные, идеальные буквы, точные короткие предложения и семейная печать. Рутина. Сейчас куда интереснее наблюдать за столом гриффиндора. Лысый Уизлевский филин наконец сообразил, где находятся его хозяева, и уронил перед Джинни маленькую коробочку. Да начнётся шоу! Вначале Уизли удивлённо повертела подарок в руках. Затем, отодвинув тарелку, поставила прямо перед собой. Вот рыжая уверенно подцепляет крышку, и эта самая крышка сама отлетает в сторону, и из коробки с визгом выпрыгивает маленькая синяя тварь. Драко усмехается — не такого подарка ты ждала на Рождество, верно? Постарайся в следующем году быть паинькой и, может быть, Драко Малфой будет более благосклонен. Этого Драко и ждал. Испуганные глаза рыжей дурочки с отвращением следили за действиями пикси — маленькая тварь тут же кинулась к еде на столе, мигом сметая остатки завтрака девчонки и переключаясь на тарелку её брата. Рон открыл рот, очевидно, всем сидящим вокруг просто повезло, что он ничего не жевал в это время, и со слезами на глазах пялился на быстро испаряющуюся еду. Весь зал обернулся к гриффиндорскому столу. Каждый пуффендуец и каждый когтевранец мог наблюдать за тем, как позорится Джинни Уизли, теряясь в попытках придумать план действий. Замечательно. Шоу удалось. Осталось дождаться того, что до Уизли дойдёт, кто её тайный Санта. Дождаться, и дать ей четко понять, что пытаться геройствовать нужно в совершенно противоположной от Драко стороне. Поэтому когда девчонка наконец сообразила и подняла на него свой взгляд, он ожидал увидеть там что угодно — страх, брезгливость, слёзы, но никак не то, что уловил на самом деле. Её карие глаза горели самым настоящим пламенем. Пламенем, способным спалить всю эту школу за одну только шутку слизеринца. В следующее мгновение Джинни быстрым движением выхватила мерзкую пикси из тарелки брата за туловище и подняла прямо над своей. Тварь заверещала и попробовала цапнуть пленительницу за руку, но Уизли ловко второй рукой сдавила ей голову. Закончив с этим, девчонка снова подняла свои глаза на слизеринский стол и припечатала Малфоя своим взглядом. Пламенным, пылающим, ненавидящим. Она смотрела в его глаза, и Драко знал, что Джинни знает о том, что он не отведёт сейчас взгляд. Потому что пожар превратился в огненную бурю, и пропустить такое зрелище не смог бы никто. Большой зал снова зажил своей жизнью, для них веселье кончилось ровно в тот момент, когда Уизли взяла ситуацию в свои руки. Для них, но не для Драко. В следующую секунду всё его тело покрылось липкими мурашками — чётким, холодным движением Джинни прокрутила голову пикси, ломая хрупкие кости и лишая тварь жизни.***
— Где твоё письмо с благодарностями Санте, Уизли, неужели не понравился подарок? Драко столкнулся с ней в коридорах на следующий же день. Уизли задела его плечом, и, Мерлин, это было так грубо с её стороны после всего, что Драко для неё сделал! — Очень, — по слогам отчеканила она, резко останавливаясь и поворачиваясь к нему. — Правда, тебе придётся теперь открывать свою змеиную коллекцию оскорблений и придумывать мне новое, — с какой-то злой упёртостью выпалила Джинни. О, извини, но ты, кажется, ничего не поняла. Так и не повернувшись к ней лицом, он легко бросил: — Как насчёт «шлюшка Поттера»? Одним резким движением Джинни тут же оказалась прямо перед ним. Одна фраза, и она снова взорвалась. Как интересно. Огненные волосы были в тон её красному от злости лицу, а глаза уже так привычно для Драко метали молнии. Каким же удовольствием было спокойно усмехаться ей в это разгорячённое и ненавидящее лицо, распаляя, кажется, совсем не гриффиндорское пламя. Они смотрели друг другу глаза в глаза, пока внезапно Уизли не вдохнула глубоко и, схватив Драко за предплечье, не прошептала в самое ухо вкрадчивым, ненавидящим голосом: — А знаешь, что я представляла, когда откручивала этой тваре голову? Твою мерзкую синеющую рожу. Драко ещё не успел прийти в себя, как девчонка, грубо оттолкнув его, быстрыми шагами направилась туда же, куда и шла. Её жгучая, но удивительно холодная ненависть, расползавшаяся от предплечья по всему телу, заставляла сомневаться в принадлежности к львиному факультету.***
Коридоры сменяют коридоры. Портреты мелькают перед глазами. Драко плевать, где находится эта неадекватная, потому что если потребуется, он готов забраться даже в спальню девочек. Благо, у слизеринцев постарше есть такой опыт. Каменный пол гулко отдаёт в ответ на его быстрые шаги, но его абсолютно не волнует, что отбой будет с минуты на минуту, и отсюда так быстро до подземелий не добраться. Не волнует его и миссис Норрис, и отработки у Снейпа. Не волнует ничего, кроме поиска этой гриффиндорской занозы. Да как это вообще может прийти в голову, больше напоминающую рыжее чучело! Ещё один лихой поворот, и Драко сталкивается с виновницей его вечерней пробежки. Подружки стайкой разлетаются по коридорам, когда слизеринец буквально припечатывает Уизли к холодной стене. — Ты совсем своей рыжей головой не соображаешь, да? — холод, который он сейчас источает, кажется, должен пробирать до костей, и Драко надеется, что Уизли чувствует его в полной мере и именно поэтому так упорно пытается прижаться к стене за своей спиной. Верно, каменная стена Хогвартса зимой должна быть теплее, чем то, что бушует внутри Малфоя. Но Уизли в ответ только язвительно протянула: — Око за око, пикси за писки, — её аккуратные брови легко взлетели вверх, подчеркивая слова. Да, она жмётся к стене, но Драко чувствует, что его она не боится. И это необходимо исправить прямо сейчас. — Ты запустила в мою комнату целую армию этих тварей, — Драко делает шаг, сокращая и без этого мизерное расстояние между ними. — Они перерыли все мои вещи, — нависает над Джинни так, чтобы она не могла смотреть куда-то кроме его глаз. — Порвали книги, украли галеоны, — выдыхает холодом ей в лицо. — И, самое главное, я не смог прогнать их базовым заклинанием! — При чём тут я, если твоя палочка перестала тебя слушать? — невинно прощебетала Уизли, упираясь руками в грудь слизеринца в попытке оттолкнуть от себя. — Иди попроси Снейпа о дополнительных уроках по Защите от Тёмных искусств, если не справляешься с такой базой. Да отпусти же! Джинни с силой надавила на грудную клетку Драко, пытаясь выскользнуть из западни, но ледяная ладонь вовремя предотвратила манёвр, закрепляя руки Уизли над её головой. Пришло время отвечать за свои поступки, гриффиндорское чучело. — Вначале ты мне скажешь, что за защиту ты наложила на этих тварей, — Драко приставил свою палочку к самому горлу рыжей, надавливая на кадык. — Я жду. — Защиту? Ты меня переоцениваешь, Малфой, — сладко прошипела она ему в лицо, с трудом сглатывая из-за волшебной палочки. — Понимаю, что в твоих глазах, такие, как я, должны этим пользоваться, но поверь, есть способы и понадёжнее. С него хватит. Драко просто нужно добиться от рыжей расколдовывающего заклинания и вернуться к себе, пока на охоту не вышла кошка завхоза. Если гриффиндорка не хочет отвечать по-хорошему, значит, будет по-слизерински. Ещё секунда, и вместо палочки на шее Уизли оказались ледяные руки. Дыхание выровнялось, а голос вернулся к своему привычному ледяному тону: — Думаешь, выучила пару пафосных фразочек и готова тягаться с Драко Малфоем? — он усилил хватку, вкрадчиво переходя на шёпот. — Пока ты представляла меня на месте той твари, я могу сделать это с тобой прямо сейчас. — Попробуй! — с вызовом бросила Джинни. — Вентус! Заворожённый своей властью над девчонкой, Драко не заметил, как она, медленно опустив руки, достала палочку и направила её прямо на его грудь. Сильный ветровой поток отбросил слизеринца к противоположной стене, роняя на пол и заставляя Джинни сделать несколько шагов к нему навстречу, чтобы продолжить диалог. И как бы тяжело Драко ни было это признавать, но её решительный вид ни разу не соответствовал тому, чего он ждал от только что произошедшего разговора. Ещё труднее было признать, что это ей невероятно шло. Уверенность, с которой она готовилась произвести следующее заклинание, завораживала. Ни один из них не успел произнести ни слова, когда звук в конце коридора заставил обоих повернуть головы в сторону его источника: — Мистер Малфой! Мисс Уизли! Что происходит? Переглянувшись, они оба бросились в противоположную от Декана Гриффиндора сторону коридора, на развилке завернув в разные выходы и еле расслышав возмущенный крик: — Минус 10 очков обоим факультетам!***
Ночной спринт саднил лёгкие, когда Драко, едва переводя дыхание, влетел в гостиную Слизерина. Каменная стена тайного прохода захлопнулась с гулким ударом, позволяя наконец выдохнуть. Хвала Мерлину, никто кроме Макгонагалл ему не встретился, а значит можно было спокойно отправиться в свою спальню. Но уже взявшись за ручку двери Драко вспомнил, что слово «спокойно» здесь явно лишнее. Мерзавка так и не призналась в том, каким заклинанием зачаровала тварей. И дело было далеко не в порванных мантиях и украденных монетках — сама наглость Уизли пролезть в его комнату и оставить «подарок» была оскорбительна для Драко. Да, учителя ставили его на место, а старшекурсники иногда пытались проверить его на прочность, но Уизли, гриффиндорка, подружка Поттера и, в конце концов, младшекурсница, зашла слишком далеко. Откуда в ней столько решимости? Столько безбашенности и наглости? Столько бесстрашия? Она должна была расплакаться ещё тогда, в коридоре подземелья, когда Драко назвал её страшной, когда сравнил с мерзкой тварью из учебника. Или когда все столы Большого зала могли наблюдать эту самую тварь прямо в её тарелке. Или в тот момент, когда слизеринец ясно дал понять, где ей место. Но она просто смотрела в ответ. Испепеляла взглядом, плевалась ядом и толкалась, но войны не прекращала. Не сдавалась и не смирялась с политикой Драко. В конце концов, он угрожал ей, приставил палочку к её горлу и готов был придушить. И что же сделала Джинни Уизли? Достала свою палочку и опрокинула его на каменный пол. Какая-то мелкая гриффиндорка опрокинула его на каменный пол! Теперь Драко не может просто взять и прекратить то, что началось тем вечером в подземельях. Азарт течёт и в его крови — в таких войнах всегда бывают победители и ему даже повезло, что эта малышка не хочет сдаваться. Поверь, кроха, так намного интереснее. Драко с силой распахнул дверь в спальню, готовясь отбиваться от липких лап пикси, но в темноте царила тишина. Дав себе несколько минут, чтобы проверить, точно ли убрались твари из комнаты, слизеринец зажёг в лампах свечи. Вещи, порванные и разбросанные, неприятно бросались в глаза, пока внезапно глаз не зацепился за что-то блестящее на полу. Аккуратно подняв значок Охотника гриффиндорской команды, Драко увидел нацарапанное с обратной стороны «Джинни Уизли». Как думаешь, малышка Уизли, о чём подумает весь Хогвартс, если узнает, где Малфой его обнаружил?***
Не так Джинни представляла себе это утро. Вчерашняя встреча в коридорах удачно закрыла их счета. 1:1, но Джинни, с поднятой над Малфоем палочкой, всё равно выходила победителем. И вкус этой победы ещё долго можно было смаковать — сам Драко Малфой валялся у её ног из-за простейшего заклинания. Но, что было ещё ценнее — этот Драко Малфой был по-настоящему разозлен. Он понял, что Джинни не пешка, а противник, и да, по её скромному мнению, противник более чем достойный. На самом деле она и сама не знала откуда в ней появилось столько ненависти. Всё было в порядке, пока случай не стал слишком часто сталкивать их с Малфоем. Слишком часто. И тогда в ней что-то вспыхнуло. Сильно и ярко, противоестественно, правильно, жарко, срывая все здравые мысли и смыслы на своём пути. При одном только виде его белесой макушки вся Джинни словно превращалась в один неконтролируемый клубок ненависти, такой жгучей и кусачей, что справиться невозможно. На Рождество она загадала его исчезновение. Отчисление, болезнь, переезд — да что угодно, только бы никогда не встречаться с его ледяными глазами, не видеть эту мерзкую усмешку. Желание не исполнилось. Но появился повод вывалить все эти эмоции на предмет их возникновения. Вчера, пока Джинни тихо пробиралась до спальни Малфоя, её всю трясло. От адреналина, жажды мести и сладкого привкуса чужой ненависти. Он почувствует. Наконец-то почувствует то же самое, что и она. Но стоило Джинни зайти в Большой зал, как она поняла, что что-то не так. Никакого триумфа сегодня не будет. Ей хватило одного шага вглубь просторного помещения, чтобы почувствовать как все взгляды, мысли и шепотки окружающих начинают кружиться вокруг неё. Ещё через два стала недоуменно оглядываться в поисках причины такого внимания к её появлению. Через шесть оказалась у стола Гриффиндора, где, по-прежнему ничего не понимая, присела напротив Золотого Трио. — Пожалуйста, скажи мне, что тебя не было вчера вечером в гостиной Слизерина, — умоляюще прошептала Гермиона, тут же наклоняясь через стол. Джинни удивлённо подняла глаза на подругу: — Что? — Ты была там? — не унималась гриффиндорка. — Я… — да, конечно она была там, Джинни ведь надо было как-то проклясть комнату Малфоя, но откуда Гермиона знает и почему вообще спрашивает? — Значит, это правда? — глаза Гермионы сразу стали какими-то очень грустными, а рука, всё это время удерживающая Рона, опустилась. — О чём ты? — Джинни начинала по-настоящему волноваться. — Не делай вид, что не знаешь! — практически прорычал Рон, наконец прекратив Гермионины попытки успокоить его. Его глаза, кажется, готовы были сжечь свою сестру прямо во время завтрака. — Я разбил нос одному из Слизеринцев за эти слухи, но ведь, судя по всему, они правы! И не мерзко тебе было? — Рон! — Гермиона удвоила усилия, пытаясь удержать его запястья. Да что, чёрт возьми, происходит? Какие слухи? Джинни быстро оглядывается, пытаясь оценить обстановку и наконец найти ответы на вопросы. Но как только Рон начал свою поучительную тираду, весь остальной львиный стол сразу опустил глаза в свои тарелки. Весь, кроме Гарри. Он смотрел на неё как-то странно — во взгляде его красивых глаз мешалась грусть и спокойствие. Принятие этой самой грусти и смирение. Постойте. Но ведь это же так похоже на то, чего Джинни всегда так боялась. Неужели Гарри разочарован в ней? Сердце пропустило удар, одновременно отдавая тупой болью. Непонимание становилось просто невыносимым. — Гарри! — тихо позвала Джинни. — Что всё это значит? Он достал что-то из кармана брюк и протянул Джинни. На его ладони лежал её значок Охотника. — Его нашли в гостиной Слизерина. А ещё ты вчера вернулась намного позже отбоя, — Гарри тяжело вздохнул. — Когда слизеринцы отдавали его мне, они ясно дали понять, чем ты там занималась. Это, конечно, только твоё дело, но… — И ты им поверил? — обескураженно выпалила Джинни. — Да, я была там, но я проклинала комнату Малфоя! Картинка в голове никак не собиралась. Когда в Хогвартсе всё настолько перевернулось, если все почему-то верят Слизерину? — Да ты что! — снова влез в разговор Рон. — Жаль, что мы слишком хорошо знаем Малфоя, чтобы быть уверенными в том, что он бы раструбил о проклятии всему руководству! — Малфой подонок, и ты знаешь это лучше меня! — Джинни не выдержала, яростно ответив молниями в своих глазах на искры в глазах брата. — Но почему-то продолжаешь верить ему, а не своей сестре! — Я-то может тебе и верю, но для всего Хогвартса ты теперь слизеринская потаскуха! Слизеринская потаскуха. Слизеринская потаскуха. Эти слова больно огрели по голове. Как квоффл, на всей скорости влетающий в твою черепную коробку. Только если после удара мячом ты с большей вероятностью потеряешь сознание и свалишься на землю, то после ядовитой реплики Рона некогда было падать в обморок. Вместо этого падали и разрушались все надежды маленькой Джинни Уизли — она снова встретилась с отстранённым взглядом Гарри. Неужели Гарри Поттер, борец за справедливость, самый большой герой в глазах маленькой гриффиндорки, неужели даже он поверил в эту грязную ложь? А значит, кто-то убедил его. Кто-то, кому нужны были слухи про Джинни. Кто-то, кто объявил ей войну. Одним резким движением она обернулась на стол Слизерина и, не найдя блондинистой головы, пулей вылетела из Большого зала. Наконец до неё дошло — Малфой открыл новый счёт и повысил ставки. Ох как повысил.***
Повороты за поворотами. Джинни прибавляет шаг в попытке избавиться от слёз. Сейчас не до этого. Да, Гарри смотрел на неё так, как, кажется, никогда не смотрел ни на одну девушку в мире. Да, снова строить мосты между ними будет сложно. И да, она поплачет об этом в подушку. Но это будет ночью, когда соседки уснут, а сейчас у неё нет никакого права так просто сдаваться. Не перед Малфоем. Огненная смесь из эмоцией увеличивает свои размеры с каждым шагом. Джинни вся — она. И эта она даже не понимает зачем ищет слизеринца. Вмазать пощёчину? Накричать? Наслать летучемышиный сглаз? Всё кажется ерундой по сравнение со взглядом, которым её наградил Гарри по вине Малфоя. Ещё с утра ей казалось, что война между ними — просто игра. Можно говорить друг другу гадости и получать от этого удовольствие. Но сейчас всё рушится, и взгляды, провожающие её побег, служат тому прямым подтверждением. Драко нашёлся в подземельях. У самого прохода в слизеринскую гостиную. Прогулочным шагом он медленно приближался к тупику, когда Джинни практически сбила его с ног. Ей хотелось не меньше, чем налететь и ударить его, но Малфой увернулся раньше — занесённые для удара руки гриффиндорки были схвачены в локтях и остановлены. Легко, словно слизеринец всегда только и ждал нападения от Джинни, он продолжал придерживать её локти, улыбаясь ей прямо в лицо своей красивой ухмылкой. — Так не терпится подкрепить слухи, что явилась сюда сразу после завтрака? — Не терпится зарядить тебе в лицо! — вся дрожа от злости, прошипела Джинни. — Уизли, я просто вернул вещь своей хозяйке. А то, где она её оставила — меня уже не касается, — его спокойствие выводило из себя. Да как он может с такой улыбкой рушить её маленький мир? — Ну, я пойду? Малфой, отпустив руки Джинни, легко и быстро повернулся к стене, прошептал пароль и шагнул спиной в открывающийся проход: — А что, испорченный товар Поттера не интересует? Стена стала медленно закрывать проход в гостиную Слизерина. Дракон удачно прятался в своём логове. Джинни никогда не чувствовала в себе столько ярости. Ярости и боли. И он думает, что это всё? Что она отступит и позволит ему просто спрятаться? Ты недооцениваешь Джинни Уизли, трус. Она рванула за ним в проход, в последние секунды успевая залететь в большое подземелье и выхватить палочку. Всем однажды придётся отвечать за свои действия и слова. И это «однажды» случится для тебя прямо сейчас, Малфой. Стена громко заехала на своё место, и этот звук заставил Джинни наконец прийти в себя. В гостиной оказалось полно народу, и все они сейчас повернули свои головы в сторону её красно-желтого галстука. На лице Малфоя застыло удивление, похожее на то, с каким люди обычно смотрят на сумасшедших. Это льстило. Тишина, повисшая в гостиной Слизерина, сразу напомнила Джинни о том, что под прицелом стольких палочек у неё не получится проклясть Малфоя. Зато получится кое-что другое. Малфой уронил её на самое дно в глазах целого Хогвартса. Но он не подумал, что, падая, Джинни может взять его с собой. Может, и сделает это. Друг от друга их отделяло всего каких-то три шага. Она набрала в лёгкие больше воздуха, настраиваясь на то, что собиралась сделать. Вы все хотели знать, с кем спит Джинни Уизли? Смотрите. Одним движением Джинни преодолела несчастные три шага и поцеловала Малфоя. Роняя его имя в кругу слизеринцев, Джинни ждала пощёчины, удара в грудь или чего-нибудь хуже, но Малфой так и остался стоять столбом, словно и не понял, что происходит. И тогда то, что так долго сидело внутри Джинни, не выдержало. Боль, обида и ненависть, переплетались в сумасшедшем коктейле и вкладывались в чужие горячие губы. Она чувствовала осколки своего мира под своими же ногами и яростно их топтала, углубляя поцелуй. Джинни ненавидит Драко Малфоя. Ненавидит больше всего на свете, ненавидит до трясущихся ног и красных от слёз щёк, ненавидит так сильно, что хватается за его плечи, с силой сдавливая, чтобы не потерять равновесие. Она уже не помнит о том, когда был последний день, в котором ни разу не появлялась мысль о нём. В котором ей не хотелось вмазать ему так же сильно, как и прикоснуться. Его взгляд, встреченный ею на пороге этой гостиной, был прав. Она сумасшедшая. Помешанная. Сведённая с ума гаммой своих же противоречивых эмоций. И она не собирается справляться с ними одна. Джинни кусает нижнюю губу Малфоя со всей силой своего отчаяния, пытаясь пропитать его всей силой своей ненависти. Это наконец выводит Драко из транса. Ему не хочется больше задавать вопросов и получать на них ответы. Хочется только зарыться пальцами в её рыжие рыжие волосы и притянуть ближе. Так, чтобы у Уизли не осталось возможности дышать. Чтобы она задохнулась, но сделала это в его объятиях. Нет никаких причин настолько сильно желать смерти и близости одновременно. У него вообще нет причин думать об Уизли. Никогда не было и не должно было быть. Она просто ворвалась в его жизнь, бесстрашно навела на него свою палочку и заставила думать только о ней. Ненавидеть только её. И почему вся эта ненависть нашла свой выход в горячих прикосновениях — не важно. Это всё вообще не важно. Потому что важно только то, что Драко действительно делает это, со всем азартом от игры в ненависть отвечая на поцелуй гриффиндорки, пропуская пряди огненных волос через свои пальцы. Она сумасшедшая, но он, кажется, ещё больше. Ведь Джинни просто мстит ему. А он, вместо того, чтобы оттолкнуть, лишь сильнее впивается в её губы. И у этого больше нет никаких объяснений, потому что Драко чувствует, как она тает в его руках и знает, что сгорает сам от её прикосновений. Они отшатнулись друг от друга так резко, словно только что дрались. Джинни силилась сказать что-то в духе «теперь счета равны», но язык заплетался, а мысли путались. Она бросила взгляд на Драко, пытаясь понять, догадался ли он о причине её поступка, но наткнулась на абсолютно нечитаемое лицо. Кто-то в гостиной присвистнул. На ближайшем кресле тяжело вздохнула Пэнси: — Ребят, вы два шага до спальни не дошли.***
Джинни казалось, что стать краснее уже просто невозможно. Казалось, что, пулей вылетив из гостиной ненавистного факультета и едва добежав до своей кровати, она достигла самого красного оттенка своих щёк из всех, на которые только была способна. Казалось, но вот успешно прошла неделя избегания блондинистого засранца, и она снова бьёт рекорды! Драко поймал её за запястье. И опять это в том самом коридоре, где однажды их разогнала декан львиного факультета! Джинни безуспешно попыталась вырваться. Она продумала всё до мелочей — какими коридорами ходить и в какие минуты покидать Большой зал, какие занятия можно пропустить, а на какие — прийти позже, когда ученики уже сидят по кабинетам, — всё ради того, чтобы вот таких неловких ситуаций не случалось. Единственное, что она не продумала, так это то, с каким рвением с ней будут пытаться встретиться. А это рвение точно было. Других причин, по которым Малфой снова поднялся так высоко и далеко от учебных аудиторий замка, на ум не приходило. — Ну пусти! — она снова дёрнула руку, зажмурив глаза. Думать о том, собирается ли он дать ей оплетуху, наорать или наслать непростительное совершенно не хотелось. Хотелось выбраться из хватки, остудить в туалете щёки, забыть весь этот позор и всё оставшееся обучение в Хогвартсе делать вид, что ничего не было. Конечно, где-то здесь ещё очень удачно пропущен пунктик «разобраться со сплетнями», но, в целом… В целом, если они оба сделают вид, что ничего не происходило, то однажды все всё забудут. — Зачем ты сделала это? — глаза пришлось открыть. Тон Малфоя был совсем не похож на тот, который она ожидала. Он спокойно и даже серьёзно смотрел ей прямо в глаза, слегка прищурившись. Смотрел, и искал ответы. Джинни опешила и перестала вырываться: — Ты не понял? Теперь эти слухи не только про меня, но и про тебя, — такому тупизму можно только позавидовать. — А вот почему ты сразу же не оттолкнул меня и не стал оправдываться перед своими дружками — вопрос уже к тебе! Понравилось, что ли? Джинни очень хотелось съязвить, задеть эго Слизеринца, заставить злиться и уже наконец увидеть такой привычный оскал в ответ. Хотелось сломать эту незнакомую и пугающую серьёзность на его лице. Что-то в этом спокойствии пугало. И потому ответ, который она получила на свою острую фразу, никак не захотел укладываться в её голове: — Понравилось, — Драко расплылся в улыбке. Это был не оскал. Это была улыбка, которая как-то лукаво сказала Джинни, что чего-то она здесь не понимает. И, кажется, это даже не конкретное «что-то», а огромное «всё». Она отшатнулась, даже не заметив, что никто за запястье её больше не держит. — Чего? — красивые бровки тут же были сведены к переносице, а глаза стали ещё больше. — Ты издеваешься? Обретённая свобода сразу же была использована по назначению. Джинни подхватила упавшую сумку и закинула её на плечо, не спуская настороженного взгляда с Малфоя. — Нет, — и опять эта странная улыбка! — Повторим? Джинни мигом развернулась на каблучках своих туфелек и понеслась в сторону родной гостиной. Вот теперь её щёки абсолютно точно достигли отметки «максимум» во всех спектрах и цветовых кругах. Вдогонку летел какой-то беззлобный смех. Чёртов Малфой!