Дикая охота

От первого лица Всем привет, я Хан Джисон, живу на планете Земля уже как двадцать лет. После масштабного всплеска заболеваемости неизвестным вирусом люди придумали вакцину, меняющую что-то в генах людей. Что именно, я вам не скажу, химия и биология всегда были отнюдь не самыми любимыми предметами для меня. Так вот, что мы имеем на 2247 год: некоторые люди с изменённой ДНК стали перенимать некоторые повадки животных, у них появлялись хвосты, уши и так далее. После многолетней борьбы за свои права зверолюдей признали как ещё один разумный вид на планете, хотя до этого часто использовали как игрушек для утех или тех самых домашних питомцев для того, чтобы показать свой статус и бездонность собственного кошелька. К счастью, саму войну за права я не застал, многие, кто попали к этим толстосумам, так и остались в огромных особняках за семью печатями. Да и сейчас не многое отличается, как бы мы ни хотели, но сильные мира сего до сих пор решают нашу судьбу за нас и мы, увы, не в праве им перечить, достаточно и того, что нас хоть и ненадолго, но оставляют в покое. Однако стоит забыть то ужасное время, когда рейдеры беспрепятственно врывались в дома, забирая у нас самое дорогое — свободу, как свершившееся снова повторяется. Судная ночь — двенадцать часов один раз в четыре месяца, когда руки рейдерам развязывает само государство. Нас оповещают за день до этого, потом за несколько часов, затем прямо перед началом отсчёта, когда кровожадные мерзкие рожи с оружием в руках появляются на улицах города. Этот сигнал — что-то вроде сирены — раздаётся повсюду, оповещая об опасности, при этом будто насмехаясь, давая иллюзию шанса спастись, но это чёртов обман. Никогда ещё жертва не могла укрыться от рейдера. Они выламывали замки, искали по всем адресам, убивая на своём пути невинных: родителей, братьев и сестёр, друзей, но всё равно находили. Если увидишь богатую машину в нашем районе — недобрый знак, так происходит, только когда очередной толстосум решает выбрать себе новую игрушку и приезжает сюда, на окраину города, с целым картежом охраны, выбирая новую жертву для рейдеров. Вот итоги многолетней борьбы: мы остались игрушками, подарками за повышение по службе, проститутками, но никак не людьми. Многие пытались скрывать свою сущность, и это работало некоторое время. Но научный прогресс не стоял на месте. Появилось множество растворов, наркотических веществ, транквилизаторов, которые, стоило только веществу попасть в кровь, заставляли скрытое показаться на глаза. Учёные, что создавали всё это, пользовались большим почётом, а нас рейдеры начали отстреливать прямо из окна собственного дома. Мир разделился, как был поделён наш город. Мы жили на окраине, но благодаря государству у нас были хоть и маленькие облезлые, но дома. У них же были самолёты, яхты и небоскрёбы, вечные тусовки и безбедная жизнь, всё было до скучного просто и легкодоступно. Там жили и рейдеры, люди, охочие за драйвом, адреналинзависимые. Целью их существования была, есть и будет — охота. Рейдеры живут одним днём раз в четыре месяца, а затем заползают обратно в свои норы. В том городе было всё: больницы, школы, детские сады. А у нас — бабушка Ким, что сидела со всеми детьми. Зверолюди, что скрывались долгое время среди людей, учась медицине или грамоте. Парни моего возраста часто бегали в центр, многие после не появлялись вообще, некоторые возвращались к нам через несколько дней словно победители, приносили с собой технику, еду, даже косметику, словом всё, что успели своровать. И я тоже не стал исключением.

***

Джисон бежит, перепрыгивая ограждения, осталось ещё чуть-чуть, пару кварталов до его дома. А за ним гонятся обезумевшие люди с автоматами наперевес. Вы не подумайте, Хан добрый малый. Как говорится, не пьёт, не курит, не сорит, не матерится, но палец ему в рот лучше не класть, по локоть откусит. А сейчас бежит со всех ног, потому что опоздал. Потому что когда в городе включилась сирена, оповещающая о начале «дикой охоты», он находился в четырёх часах ходьбы от дома. Как только послышались первые заунывные нотки, срывающие все границы дозволенного, начался хаос. Люди толпами бежали кто куда, выбегали из собственных домов, догоняемые рейдерами. Те ухмылялись, видя неподдельный ужас в глазах жертв. Каждый из них был вооружён, даже у подростков были ножи, катаны или топоры. Взрослые же имели целый арсенал различного оружия: от обычного пистолета до винтовки. И все они были преисполнены желанием схватить свою жертву, пытать еë, привязав к стулу, слушая предсмертные хрипы, либо использовать как бесплатную шлюху для плотских утех. После охоты таких жертв нередко находили в петле. Все бежали, не разбирая дороги, давя друг друга, сметая с пути, а давно готовые охотники спокойно отлавливали своих жертв. Когда его настигло людское цунами, Хан попытался найти укромное место, там, где он сможет переждать «бурю», а потом отправиться домой. Но как только Джисон стал продвигаться «против течения», его безжалостно сбили с ног и куча людей, не замечая под собой таких же, как Хан, затаптывали их, пачкая одежду, пиная голову как футбольный мяч, совершенно не заботясь ни о ком, кроме себя. После первого часа охоты людей на улице практически не осталось, каждый, кто поймал себе жертву, теперь может спокойно упиваться вседозволенностью, трахаясь даже на улице. Только спустя тридцать минут Джисон наконец-то поднялся с земли, у него невыносимо болело всë тело, а также кружилась голова, из носа капала бардовая кровь, пачкая теперь уже серую от пыли толстовку. Всë, как и думал Хан: на улице стало тихо, теперь можно по-быстрому добраться до дома, желательно не отсвечивая нигде. Опираясь на звуки, Джисон обходил опасность стороной. Он видел всех. И миловидного парнишку-котëнка с жалобным взглядом, которого брал у стены какой-то громила, а тот пытался сопротивляться, но уже морально не мог. В его стекленеющих глазах так и отпечаталась боль. Попадались ему и истерзанные трупы, люди, которые стали жертвами убийц; на земле лежали как подростки, так и взрослые, никто не смог спастись, они не успели. Шорох позади, за стеной. Хан резко оборачивается, готовый к главному забегу в его жизни. Хвост Джисона распушился, уши встали торчком, пытаясь уловить малейшие звуки. Но их не было. Показалось, подумал Хан и вновь стал наблюдать из-за угла за проходившим совсем рядом охотником. Нужно смотреть правде в глаза, у каждого охотящегося по две пары ножей, несколько пистолетов и качественный усыпляющий наркотик, а у него что? Только небольшие беличьи коготки, уши да милый хвост. Что ему с этим делать, помотать им и все сразу оценят его милоту и отпустят? Думая об этом, Хан чуть не рассмеялся. Его мысли снова прервал шорох, теперь уже почти рядом с ним: охотник, за которым он наблюдал, заметил его. Джисон сразу же подорвался с места, решая скрыться в переулке, и за ним, конечно же, последовали. Вот так Хан уже несколько долгих минут бежит, почти не оглядываясь назад, спотыкаясь о трупы, перепрыгивает через заборы, а за ним три мужика с винтовками наперевес. Они преследуют его, видимо, не хотят, чтобы жертва ускользнула. Джисон не привык бежать так долго, поэтому всë чаще спотыкается и не вписывается в повороты. Силы были на исходе, бок болел нещадно. А преследователи нагоняли, не меняя темпа, будто насмехаясь над ним. Был бы привал, да Хан знает, что просто не встанет потом. Но вот он пробегает знакомые дома, круглосуточный магазинчик, который, к сожалению, не работает в такой нужный момент, и уже почти финишная прямая, когда в одном из трупов Джисон узнаëт своего отца. Он резко остановился, заваливаясь на бок. В голове пустота и назойливый шум в ушах. Сквозь подступающие слëзы было видно лишь расплывчатое очертание домов и идущих к нему людей. Те трое уже не бегут, как только они увидели обречённость во взгляде жертвы, они поняли — мальчишка в их руках. А Хан не мог поверить. Его отец… он был сильным и смелым, как они могли это сделать? А самое главное — за что? Именно эту фразу повторял в своей голове Хан. Словно на репите повторял: за что… ЗА что… ЗА ЧТО?! Слова — крик души. Он повторял их, когда к нему подошли те трое, повторял, когда его, безвольную куклу, связали и бросили в багажник к остальным, повторял, пока не заснул из-за вещества, которого ему вкололи. В полудрёме Хан ощутил непривычную мягкость под собой, ему было тепло, в помещении пахло чем-то вкусным. Просыпаться не было желания, Джисон не хотел вновь окунуться в ту серую реальность, предпочитая хоть на минуту забыть о том, что пережил. Но рано или поздно приходится проснуться. Открыв глаза, Хан видит уютную комнату, воздух согревает камин, по бокам от него стоят дорогие деревянные кресла, между ними аккуратный стеклянный журнальный столик. Сам он лежит на разобранном диване, утыкаться носом во вкусно пахнущую чем-то подушку. Помимо Джисона в комнате никого не было, поэтому, собрав всë своë мужество в кулак, он, выйдя за дверь, идëт по узкому коридору, добираясь до кухни. Там спиной к нему стоит молодой парень и что-то готовит, Хан решил бесшумно схватить нож, лежащий на столе, и пригрозить незнакомцу, чтобы тот его отпустил, но неизвестный его опережает, здороваясь. Хан удивлëн. Во-первых, незнакомец не оборачивался, а, насколько Джисону известно, при ходьбе он не издал ни звука. Во-вторых, парень не выглядел враждебно, и голос его показался Хану слишком чарующим. Закончив с приготовлением блюд, незнакомец обернулся. — Привет, Хан, я Минхо, будем знакомы. — И тут Джисон обомлел, этот странный парень улыбнулся ему своей кошачьей улыбкой, превратив глаза в полумесяцы. От него исходила атмосфера тепла и комфорта. Но Хан не обманывался, он точно помнил, как трое охотников погрузили его в машину, перед этим вколов ему что-то в шею. А теперь он просыпается в чужом доме и встречает странного парня, который знает его имя. Причём этот дом слишком богат и разительно отличается от домов на окраине. Минхо же, видя бурную мыслительную деятельность Джисона, не стал его отвлекать. Он снял свой фартук и, повесив его на крючок, стал медленно шаг за шагом подходить к Хану. Тот мило подëргивал своим носом, его уши торчали в стороны, показывая интерес, а пушистый рыжий хвост стоял трубой. Вообще, Минхо пришёл на базу просто так, он редко охотился, считая это лишь хобби, а не делом всей жизни как некоторые. Но вот он видит, как из чëрного «Доджа» выходят наставник и его братья, вытаскивая из багажника подростков. Каждый был по-своему уникален, там были как грызуны, так и хищники. И многие уже проснулись, размазывая сопли и слëзы по щекам, умоляя вернуть их обратно. Но, увы, возвращаться им уже некуда: насколько известно Ли, когда его банда выполняет заказ, то они наведываются и в дом жертвы, а следовательно, убивают там всех. Скорее всего, эти подростки пойдут кому-то на заказ, а может, их просто выловили ради азарта. Как только Джисона вытащили из багажника, он сразу же приглянулся Ли, милый бельчонок спал на боку в позе эмбриона, шевеля носом и морщась, вероятнее всего, из-за отчётливого запаха плесени, который в той же степени не нравился и Минхо. Он не планировал забирать его домой, но как только узнал, что ждëт этого милашку, не сдержался, прихватил его с собой. И вот теперь он стоит напротив парня, который застыл без движения, прислушиваясь к малейшему шороху и сканируя весь дом своими рыжими локаторами на голове. Диалог развернулся случайно, после того как в желудок Джисона попала вкусная еда, он заметно подобрел и даже рассказал, как прошëл его день, а потом он вспомнил мëртвого отца и слëзы брызнули из его глаз, дамбу прорвало, он не мог остановиться и всë продолжал повторять: за что?! При этом стеклянными глазами смотря на Минхо. Тот же обхватил его своими руками, сгребая в объятья. Так они просидели с утра до вечера, Ли обнимал Хана, постепенно укачивая, пока тот не уснул на его плече. Последнее, что он услышал, было: — Всë будет хорошо, с тобой поступили несправедливо, но теперь я буду рядом и не дам снова причинить тебе боль. Так Джи заснул, окутанный теплом и заботой. А Минхо нашёл того, кого готов оберегать от этого грязного мира, даря заботу и любовь. The end.