seven hundred thirteen

Ближе к обеду Вин устает от безрезультатных попыток дозвониться до своего парня. Завтра утром старший должен улететь на учебу в Лондон, и он не знает, когда сможет вернуться обратно, из-за чего Тим решил просто игнорировать его. – Ему, наверное, очень грустно. – Говорит Ван. – Мне бы было, если бы человек, с которым я встречаюсь, собрался уехать за границу на целых два года. Он протягивает Вину тарелку с едой и тот просто передает ее Вью, даже не взглянув, что в ней. Он не голоден. Старший знал, что Тим действительно расстроен, хоть тот и пытался скрывать это на протяжении последних нескольких месяцев. И Вин до сих пор не уверен, правильный ли выбор он сделал. У него были и есть обязательства перед семьей, и образование всегда высоко стояло в списке его приоритетов. Однако уехать учиться – значило потерять возможность видеть своего парня в течение двух чудовищно долгих лет. Жаль, что именно этот отъезд заставил Вина понять, насколько сильно они с Тимом привязаны друг к другу. После ужина Вин возвращается в свою комнату и направляет всю скопившуюся энергию на изучение окрестностей Лондона: он просматривает магазины рядом с его будущей квартирой, читает отзывы о пабах и листает фотографии местного парка. Его чемодан уже собран и стоит около двери спальни. Осталась только ручная кладь, в которой не хватает только пары бумаг, футболки и зубной щетки. Вин еще раз проверяет все необходимые документы, а затем печатает билеты на самолет, так же сохраняя копии на своем телефоне. Ему больше нечего делать, ведь последние часы перед отлётом он планировал провести вместе с Тимом. Вин, время от времени, посматривает на свой телефон, и еще больше раздражается, получая кучу сообщений от друзей и знакомых, и ни одного от своего парня. В конце концов, он уходит в душ, затем, переодевается в домашнее и еще раз проверяет вкладки в браузере компьютера. Внезапно по комнате раздается быстрый, характерный для Вью, стук в дверь. – Хиа! Тим здесь! На то, чтобы осознать происходящее Вину требуется время. Его рот приоткрывается, в то время как мозг судорожно пытается принять, тот факт, что Тим игнорировал его для того, чтобы в итоге проявиться лично. Допустим... Вин выключает компьютер и выходит в коридор. По пути он ерошит волосы брата и, получив недовольный возглас, думает о том, что не собирается убивать Тима за выходку. Однако ругать будет определенно. – Не ходите далеко, – говорит ему мать, когда он спускается, а затем, добавляет: – И передавай Тиму привет! – Хорошо! – В ответ кричит ей Вин и, дойдя до прихожей, неуверенно останавливается. Тима здесь нет. – Он снаружи. – Говорит брату Вью, опираясь на резные перила винтовой лестницы. Вин рывком открывает входную дверь и пошатывается, когда Тим хватает его за рубашку и тянет на улицу. Губы младшего накрывают его губы одновременно с щелчком закрывающейся двери. Поцелуй быстрый и грубый, и когда Тим отступает, мысли в голове Вина превращаются в хаос. – Мне жаль, Хиа. – Говорит младший. Он прислоняется лбом к плечу своего парня и притягивает его ближе, раздраженно выдыхая: – Мне действительно жаль, что я не ответил. Я понятия не имел, что сказать. Вин обвивает руки вокруг талии Тима и, воспользовавшись наступившей тишиной, обдумывает произошедшее. Только половина его сообщений оказалась прочитана. Как он и ожидал, Тим, перестал открывать мессенджер, вместо этого читая всплывающие уведомление по мере их поступления. – Я надеялся, что завтра утром ты приедешь в аэропорт и не дашь мне улететь. – Говорит Вин и целует Тим в макушку, запоминая лёгкий аромат его волос. – Странно ли то, что я думал о том же? – Отвечает ему младший и Вин чувствует, как тот улыбается. Сейчас достаточно поздно, почти девять тридцать, и все планы, которые построил Вин, уже нереализуемы. Он хотел пригласить Тима на ужин со своей семьёй, хотел поиграть с ним и Вью в видео игры и поговорить о Лондоне. Он хотел сделать Тима частью своей семьи, чтобы тот во время его учебы не чувствовал себя одиноко. Он все еще хочет утащить Тима наверх и провести в его объятиях всю оставшуюся ночь. Хочет, но не может. Прошел почти месяц с тех пор, как он съехал с общежития и неделя с тех пор как они с Тимом в последний раз оставались наедине. Ощущение тяжести головы младшего на его плече, теплое дыхание Тима и его лёгкое касание ресниц проникают в сердце Вина, вызывая в душе в теплое чувство собственной значимости. – Я люблю тебя. – Говорит старший. Чувства, которые он испытывает гораздо больше, чем произнесённое им слово, однако оно – один из верных способ рассказать о них. В последнее время Вин хочет, чтобы Тим как можно чаще слышал об этом, ведь близится час его отъезда, и старший не может даже представить, как будут выглядеть их отношения во время разлуки. Руки Тима сжимают футболку на спине старшего. Его рот открывается и закрывается, словно он не может решиться что-то сказать. В итоге Тим просто замирает. – Детка, ты в порядке? – Шепчет Вин. – Нет, – отвечает ему сломленным голосом Тим, – я уже скучаю по тебе. Его слова действуют на Вина как удар под дых. Старший закрывает глаза, чтобы Тим смог отпустить себя и перестать скрывать эмоции, и, подавшись вперед, мягко целует. Он не останавливается даже, когда чувствует влагу на чужом лице. – Хиа, – Тим, прерываясь на всхлипы, целует его в ответ. – Я не хочу, чтобы ты уезжал. Вин видит в этом обучении много возможностей, и он хочет поехать. Но одна мысль о том, что придется оставить Тима здесь сводит его с ума. В конце-концов, они идут на задний двор, садятся у бассейна и тихо разговаривают. Около полуночи мать Вина включает освещение в бассейне и машет им рукой из кухонного окна, а затем уходит спать. Свет в окне Вью гаснет еще через час. Они поднимаются на ноги и замирают у края бассейна, рассматривая черты лица друг друга. В какой-то момент, Тим поднимает свой телефон и с грустью смотрит на время. – Я думаю, мне пора. – Говорит он. – Вся твоя семья уже спит, а до твоего рейса осталось всего – Вин мягко вплетает пальцы в волосы Тима и притягивает его для нежного поцелуя. – Я не смогу заснуть без тебя, поэтому мы можем остаться здесь до самого утра. Тим прислоняется лбом ко лбу Вина и с дрожью выдыхает: – Я бы хотел сейчас оказаться в твоей комнате в общежитии. Они переплетают пальцы, и старший успевает прочитать проскользнувшие на лице Тима эмоции. Вин поднимает взгляд, чтобы убедиться, что во всех комнатах выключен свет, а затем, сжав переплетенную руку, целует Тима так, как хотел это сделать последнюю пару недель. Медленно, тягуче и возбуждающе горячо. Это все, что им сейчас дозволено, но это лучше, чем ничего. Этот поцелуй остается на губах Вина еще некоторое время после того, как его самолет поднимается над взлётной площадкой. 728 Дней. Общаться с Вином на расстоянии поначалу кажется несложным. Занятия еще не начались, поэтому он регулярно шлет Тиму сообщения и быстро отвечает, если не спит. Он каждый день загружает фото в Инстаграм и отправляет Тиму еще полдюжины разных снимков, рассказывая их истории. Также Вин сразу отвечает на все его звонки и любезно старается не дразнить младшего за их частоту. Тим пытается звонить реже, уверенный в том, что даже Парм, узнав о том, как часто друг хочет набрать заветные цифры, осудил бы его за навязчивость. Прошло всего три дня с тех пор, как Вин поцеловал его на прощание и Тиму сложно справиться с реальностью разделяющих их километров. Вин звонит ему на утро четвертого дня, когда в Бангкоке уже стукнуло в районе двенадцати. Тим включает камеру и с ухмылкой протягивает в нее чипсину. – Не говори мне, что ел их весь день. – Приподняв бровь, говорит Вин. – Неа. – Тим подмигивает камере, а затем запихивает в рот еще шесть чипсину. – Неужели ты думаешь, что я бы тебе это сказал? Вин на это неопределенно фыркает. Такой способ общения не самый лучший, но, по крайней мере, они могут разговаривать и видеть друг друга. Тим не может обнять его, поцеловать, взять за руку и спать в одной кровати, но – Все в порядке. Это всего лишь... На два года. 718 Дней. Родители Тима знают о Вине, но только мать зовет его по имени. Его отец предпочитает называть его "парнем с которым ты встречаешься" или "странником", что считает довольно забавным. – Вы говорили о расставании? – Спрашивает как-то за завтраком отец. Мать поднимает глаза от наполовину наполненного водой стакана Тима и хмурит брови. – Нет. – Отвечает ему сын. Отец складывает в рот кусок завтрака и, прожевывая, говорит: – Два года – это довольно долгий срок. Возможно, было бы лучше расстаться и поискать себе кого-то другого на случай, если он решит остаться. И в эту минуту Тим сильно жалеет, что семестр не может начаться раньше. 677 Дней. – С черными волосами он выглядит совсем иначе. – Замечает Манау. Тим решает поверить ей на слово и, не отвлекаясь, продолжает рисовать на полях своей тетради. Эту ленивую среду они проводят в библиотеке, прячась от жары. Тим обводит карандашом большие буквы «Л» «О» «Н» «Д» «О» «Н», пока Манау листает ленту Инстаграма, а Парм прилежно доделывает свою работу. В тот момент, когда Тим приступает к растушевке буквы Л, он, внезапно, чувствует взгляд подруги, направленный на него с другого конца стола. Парень поднимает голову и, перекрыв ладонью свое искусство, спрашивает: "Что?" Однако она не смотрит на тетрадь. Вместо этого, она поворачивает экран своего телефона и показывает последнее фото Вина. Оно новое. Тим его еще не видел. Недолго думая, он протягивает руку и приближает к себе телефон (вместе с ладонью Манау) и смотрит на время публикации. Двадцать минут назад. – Не смотри отчаянно! – Смеётся Манау. – Разве ты не видишь его фото раньше всех? Прук всегда спрашивает мое мнение прежде, чем что-то выложить. Тим слышит ее через слово, и ни одно из них не доходит до его сознания. Он на 96% погружен в мир селфи Вина, как будто в данный момент сам находится там: он представляет едкий запах табака, оседающий в пабе, и шум английской тарабарщины, которая раздавалась на заднем плане во время их летних созвонов. На фотографии Вин запечатлен со своим соседом Колином, который висит на его плече с сияющей во весь рот улыбкой. Губы Вина растянуты в неопределенной ухмылке, что является верным признаком того, что ему тоже весело. – Мы его потеряли. – Говорит Парму Манау и, вздыхая, отдает Тиму свой телефон, в то время как его собственный – просто лежит рядом с локтем. 632 Дня. Сосед Вина Колин был, пожалуй, одним из самых ярых поклонников Хэллоуина в мире. Первого октября он обвешал всю квартиру паутиной, фальшивыми пауками и бинтами мумий, разбросал везде котлы и забрызганные искусственной кровью вампирские клыки. Кроме всего прочего, он подготовил семь разных костюмов, на предшествующую Большому Дню неделю и был в ужасе, когда услышал, что ни Вин, ни второй сосед по квартире – Ронан, не намерены погружаться в праздник вместе с ним. По правде говоря, Ронану нужно было постоянно напоминать, в какой день недели Хэллоуин в этом году, а Вин просто считал этот день, как и все предыдущие, днем видеосозвона с Тимом. В воскресенье они втроем сидят в гостиной и пьют пиво, обсуждая предстоящую вечеринку, устроенную Колином. – Мне обязательно наряжаться? – Спрашивает Ронан. – Хороший вопрос. – Поддерживает соседа Вин. – Как ты можешь спрашивать об этом? – Возмущается в ответ Колин. – Вин, хотя бы, из другой страны и ему нужно время, чтобы привыкнуть к нашим обычаям, но ты, – парень указывает на соседа дном от бутылки, – ты позоришь меня, и нет тебе никакого оправдания. Вин и Ронан быстро обмениваются взглядами через диван, после чего, второй пожимает плечами. – Я все равно не собираюсь наряжаться, приятель. – Давай, я посажу себе на плечо фальшивого тарантула. – Предлагает Вин. Колин качает головой и уходит на кухню, возвращаясь к приготовлению своего "ведьменного варева" – неоново-зеленого коктейля из апельсинового сока, лимонно-лаймовой содовой и дынного ликера, при этом бормоча ругательства в адрес своих соседей. Празднование Хэллоуина не вызывает у Вина интерес, однако сама вечеринка – желанное мероприятие. В последние дни заметно возросла нагрузка в университете, да и постоянный стресс, связанный с общением на английском языке сказались на качестве его сна. Впервые в жизни он всерьез волнуется из-за снижения оценок. Еще одна маленькая проблемка заключается в том, что с каждым звонком его парень начинает выглядеть все хуже и хуже. Вин дружит с новым президентом клуба по плаванию и знает о нынешних результатах Тима. Это вызывает беспокойство и напоминает о тех шести месяцах, когда они с младшим только познакомились, и тот ещё не проводил ночи в комнате Вина. Тим всегда приходил на тренировки потирая глаза костяшками пальцев, и вяло плавал. Однако сейчас, стоит Вину спросить о его состоянии, младший всегда говорит, что все под контролем. Темные круги у него под глазами говорят об обратном. Позже, когда Тим пропускает запланированный ранее вызов, Вин говорит себе расслабиться. Может быть сколько угодно причин для того, чтобы не взять трубку. Тим мог банально забыть. ...Лучше бы ему не делать этого. Несколько часов спустя, когда Колин уже встречает у входной двери первых гостей, Вин принимает видеозвонок от Дина и уединяется в своей комнате. Его сердце замирает, когда он вдруг понимает, что в Бангкоке уже за полночь, а друг редко бодрствует в такое позднее время. – Хей, что происходит? – Спрашивает Вин, увидев на экране напряжённое лицо Дина. – Боюсь, сегодня Тим не сможет ответить на твой звонок. – Говорит ему Дин. – Сейчас Парм тебе все объяснит. Вин сползает на край кровати и свешивает ноги, готовясь встать, когда понимает, что находится за тысячу миль и, чтобы до этого не произошло, он не сможет сию же секунду оказаться в Бангкоке. Дин поворачивает экран до тех пор, пока в кадре не появляется Парм, сидящий в мягком свете ламп на фоне книжных полок в своей комнате. На его лице читается раздражение, направленное в сторону Дина, поверх телефона. – Тим в порядке. Тебе не стоило пугать его так. – Да что случилось? – Снова спрашивает Вин, ощущая, как сердце начинает сбиваться с ритма. Парм смущенно улыбается в экран и говорит: – Тим в порядке, клянусь. – Он пытается легонько шлепнуть Дина по ноге. – Несколько человек, вместе с Манау и ее друзьями из театрального кружка пошли на вечеринку по случаю Хэллоуина и Тим немного перебрал. Он вон там, видишь. Парм берет в руки телефон и направляет экран в сторону дивана, на котором, действительно, свернувшись калачиком под одеялом, спит Тим. Из горла Вина вырывается вздох облегчения. – Пошел ты, Дин! – Кричит он другу. – Не смей заниматься подобным дерьмом, пока я за границей! – Чего? – Спрашивает Дин за кадром. – Я же не сказал, что с ним что-то случилось. Я просто сказал, что он не сможет ответить на твой звонок. – Лицемер! Ты был бы так же взбешен на моем месте! – Хорошо-хорошо, успокойтесь, – говорит Парм, когда со стороны дивана начинают раздавать звуки пробуждения. Позже, Вин слышит тихое, невнятное: "Хиа?" Парм поворачивается, чтобы посмотреть на Тима, а затем ухмыляется в экран. – Хочешь поздороваться? – Абсолютно, да. – Отвечает Вин. Дин – чертов мудак. Парм подносит телефон к дивану, на котором Тим уже смог приподняться на локтях и потирал глаза. – А ты хочешь поздороваться с Вином? Тим, нахмурившись, кивает. Когда он прищуриваться и узнает на экране своего парня, его лицо озаряет лучезарная улыбка. – Хиа! Прости, что пропустил звонок. Вин улыбается в ответ, ощущая, как в груди разливается тепло. – Все в порядке. Почему ты так много выпил? – Потому что у меня стресс. – Ноет Тим. – Я не могу уснуть, когда тебя нет рядом! – Он глубоко вздыхает, несколько раз моргает, фокусируясь и тороторит: – О, черт, я не собирался говорить тебе это. Хиа-а! Тим со стоном опускается обратно на диван, и Парм снова поворачивает телефон на себя. – Я думаю, с ним все будет в порядке. На него просто разом столько всего навалилось, и он очень скучает по тебе. – Да, – говорит Вин, слабо улыбнувшись, – я знаю, что он чувствует. Он разговаривает с друзьями еще несколько минут, пока Тим снова не погружается в дремоту. Затем они обещают позаботиться о младшем и убедиться, что он выпьет воды перед сном, и завершают вызов. Вин уходит в душ и решает вообще пропустить вечеринку Колина. 626 Дней. Поскольку Тим не всегда говорит правду о своем состоянии, Вин разрабатывает хитроумный план, чтобы даже на расстоянии быть в курсе событий. План прост: попросить Дина узнать у Парма. Когда он не приносит результат, использовать резервный: спросить у Манау через Прука. Второй всегда оказывается более надежным. Многое из того, что он узнает - не утешает, но, по крайней мере, при общении с Тимом по видеосвязи он понимает, каких тем следует избегать. Младший стал заметно лучше плавать, что хорошо сказывается на его стипендии. Хоть Тим и не раз говорил, что тренируется лучше под руководством Вина, старший понимает, что это только комплимент. Тим уже давно превзошел все результаты. Вину хочется улучшить и другие стороны жизни младшего. – Ты хочешь приехать в Лондон на Рождество? – Однажды ночью спрашивает он. На дворе пятница и Тим все еще доделывает домашнее задание, пока они говорят. Он утверждает, что голос Вина помогает ему сосредоточиться и старший не знает, что он еще может для него сделать. Тим отрывает взгляд от тетради, и его брови непонимающе сдвигаются. – Разве ты не собирался приехать сам? Ты же говорил – – На Новый год, да. – Перебивает его Вин. Он лежит на кровати в футболке и толстовке, плотно замотанный в толстое одеяло и ему все еще холодно. – Я не шутил в прошлый раз, когда сказал, что могу привезти тебя сюда на Рождество. У нас каникулы начинаются шестнадцатого числа. – Так почему бы не тебе просто не вернуться раньше? – Спрашивает у него Тим. – Я не знаю. Планирую купить билет на этой неделе и могу купить его на более раннюю дату. Но, я просто подумал, что провести здесь Рождество было бы весело. Тим молча кивает и, обведя взглядом поверхность стола, возвращается к заданию. – Эй, – смеется Вин, – Почему ты молчишь? Я пойму, если скажешь, что не хочешь. – Дело не в этом. – Отвечает Тим. Он поднимает глаза и Вин, чувствуя его тревогу, перестает улыбаться. – Ты же вернёшься обратно после университета? Вин садится на кровати и скидывает с головы капюшон. – Да, конечно. – Говорит он, понижая голос. – Кто тебе сказал, что я собираюсь остаться? Вопрос был задан чисто инстинктивно, и когда Тим отводит взгляд, старший понимает, что попал в цель. – Никто. – Отвечает Тим. – Просто – люди спрашивают меня, где ты учишься, а потом говорят: "Вау, это очень крутой универ! Он не планирует остаться там после окончания?". Спрашивают, не боюсь ли, что ты встретишь там кого-то другого. Для Вина не составляет никакого труда по тону определить, какой из этих вопросов волнует его парня больше всего. – Окей, – говорит старший и успокаивающе поднимает перед камерой руку, – послушай меня. Никто, слышишь, никто никогда не сможет занять твое место. Тим снова принимается что-то черкать в своей тетради. Он, вероятно, не знает, что угол обзора камеры позволяет Вину видеть, как он рисует каракули, никак не похожие на слова. – Детка, – мягко зовет парня Вин, – посмотри на меня. Тим бросает на стол карандаш и, подняв на экран глаза, шумно вздыхает: – Что?– Его голос звучит тихо и уязвимо. – Ты в Лондоне. Вокруг тебя столько новых людей! Ничего из того, что я делаю и в половину не так интересно как то, что происходит у тебя. Я– – Никто, – прерывает его Вин, – не займет твое место. Тим какое-то время молчит, а затем отвечает: – Хорошо, Хиа. 588 Дней. Вин никогда не врал Тиму. Старший много раз в своей жизни сталкивался с ложью и не понаслышке знает, чем она может обернуться. Но все равно решает сделать это. Он решает сказать Тиму, что прилетит в Бангкок на день позже. В полдень парень приезжает к кампусу и видит сидящего на траве рядом с Манау Тима. Один только вид спины младшего заставляет Вина вспыхнуть от нетерпения. Он понятие не имеет, как смог так долго прожить без мягкости его губ. Манау замечает старшего на подходе, но как истинный театрал не подает виду и принимается отвлекать Тима фотографиями на своем телефоне, до тех пор, пока Вин не падает рядом с ними на колени, утаскивая своего парня на траву. Манау громко смеется и включает камеру. – Хей, красавчик, – с ухмылкой говорит Вин, – один здесь отдыхаешь? Глаза Тима потрясенно расширяются. – Хиа–? Старший хмыкает и, небрежно откинув челку, отвечает: – Привет. Купил билеты на более ранний рейс. Разве я не говорил? Единственное, чего Вин сейчас не знает, это то, как Тим отреагирует, когда поймет, что ними наблюдает Манау. И, эм, на запись. Их объятия не становятся неожиданностью. Тим тащит его на себя и обнимает так, что они оба едва могут дышать. – Какой же ты мудак, – после глубокого вздоха, расслабленно шепчет на ухо старшему Тим. Манау любезно отправляет это видео им обоим. 526 Дней. Их первый раздельный день Святого Валентина приходится на понедельник, поэтому им приходится учитывать не только разницу в часовых поясах, но и расписание учебы Тима и распорядок дня соседей Вина. За несколько часов до этого, Тим гуглит статьи о конфиденциальности видео-звонков и советы для первого секса по телефону. Он быстро вникает в суть, хоть, в целом, и не уверен, что ему нравится быть в этом столь осведомлённым. Когда Вин, наконец, звонит ему, младший неуверенно говорит, что сомневается. – Хорошо, тогда что ты думаешь о шахматах на раздевание? В ответ Тим, не удержавшись, смешливо фыркает. В итоге все выходит менее неловко, чем он предполагал, но даже вполовину не так хорошо, как в реальности. 500 Дней. В марте Тим начинает писать песню. Он месяцами носит в голове мелодию, пока в один из дней не решает забить на домашку и посвятить вечер музыке. Он медленно перебирает струны подаренной на день рождения Вином гитары, наигрывая немного грустный мотив, решая стоит ли привнести в нее немного легкости. Тогда мелодия будет полностью отражать его состояние, в котором он прибывает с отъезда старшего. Зимой Вин приезжал в Бангкок на две недели, однако Тиму не удалось провести с ним все это время. Большую часть каникул старший был со своей семьёй, и хотя Тим тоже был приглашен на все посиделки, он не мог позволить себе забрать все их время. Он решил довольствоваться теми моментами, которые Вин мог уделить только ему одному и хотел, чтобы ночь, проведенная в снятом старшим дорогом отеле продлилась вечно. Однако наступило утро, оставившее после себя горько-сладкое послевкусие, а вместе с ним появился и обратный отсчет дней до отъезда Вина. Пока Тим раздумывает над внесением правок, телефон загорается уведомлением от Манау. Манау: [Думаю, ты ее ещё не видел] А следом приходит фотография. На ней изображен сияющий в утренних лучах солнца кедровый письменный стол в лондонской квартире Вина. В самом его центре стоит настольный календарь и Тим задаётся вопросом с чего бы старшему прерывать свой нескончаемый поток селфи с друзьями эстетически красивой фотографией. До тех пор, пока не переходит в профиль и не читает подпись. Пятьсот дней. Пытаясь разобраться, Тим возвращается к изображению и внимательно вглядывается в календарь. Год и месяц не совпадают с текущим. Страница, на которой он открыт - датирован июлем следующего года. Днем, когда Вин вернется в Бангкок. Улыбнувшись, Тим обнимает гитару и кладет на нее подбородок. Не отрывая взгляд от даты, он начинает рассеяно водить кончиками пальцев по струнам, наигрывая тихую приятную мелодию. 430 Дней. Время экзаменов для Тима проходит в страданиях. Мало того, что завал по учебе не дает выдохнуть, так еще и отец давит на него из-за его результатов по плаванию. Непроходящая боль в плече и неизвестность приедет ли Вин на летние каникулы домой только добавляют нервозности. – Ты поэтому отметил в календаре день окончания учебы? Потому, что не планировал возвращаться до тех пор? – Мой отец хочет, чтобы мы с ним съездили посмотреть наши отели, так что– – Но ты же уже видел их. – Часть из них да, но – – Разве они все не выглядят плюс-минус одинаково? – Нет, Тим, ты же знаешь. Они различаются по количеству звёзд и – – Это выглядит так, будто твой отец просто хочет взять беспалевный отпуск. – Мне недостаточно просто знать, как они выглядят на сайте, Тим, пойми. Мы управляем глобальной сетью. Мне столькому нужно научиться. Я не могу сделать это просто – – Окей-окей, я понял. Не важно. Тим кладет телефон камерой вверх и подтягивает к груди колени. Он знал о семейном бизнесе старшего с самого первого дня. И имел смутное представление о будущем Вина задолго до того, как они начали официально встречаться. Тем не менее, чем ближе для Тима окончание университета, тем глубже Вин погружается в свою собственную жизнь. Их совместное будущее начинает выглядеть размытым. В голове младшего нет места ни для чего, кроме нарастающей, давящей их паники. Происходит то, чего он боялся больше всего – расстояние между ними начинает неумолимо расти. Тим пристально смотрит в экран телефона, все еще не появляясь в кадре. – Почему ты не сказал мне об этом раньше? – Спрашивает он, хотя, по факту, это не имеет никакого значения. Он был бы расстроен в любом случае и Вин прекрасно знает об этом. – Тим. – Раздражённо зовет его старший. В ответ парень просто завершает звонок. 365 Дней. Ровно через год после той ночи, которую ВинТимы провели разговаривая и обмениваясь ленивыми поцелуями у бассейна, Вин вместе с отцом находится в Греции, а Тим вообще не выходит с ним на связь. Кажется, должно было быть легко оставаться поглощённым поездкой. Старший каждые три-четыре дня бывает в новой стране и регулярно меняет часовые пояса, нарушая свой привычный ритм, но мысли все равно продолжают кружиться вокруг Тима. Он даже не старается, однако из раза в раз думает о младшем, особенно сейчас, когда тот не отвечает на его звонки и сообщения. Он изначально знал, что Тим будет расстроен и не винит его. Вин рад, что младший сейчас не одинок, рад, что у Тима есть друзья, на которых он может положиться. Оставшись один в гостиничном номере на Санторине, Вин набирает: [Ты думаешь, мне нравится быть так далко от тебя?] и, борясь с искушением, тут же стирает. Он видит, как Тим регулярно публикует фотографии в Инстаграме, всячески пытаясь задеть старшего тем, как ему без него хорошо. Вин знает о мотивах, но все равно чувствует боль. Не его желание – работать все лето, после целого года напряженной учебы, совмещённой со стажировкой. Не похоже, чтобы он был в восторге от растущего раздражения отца из-за его рассеянности. С балкона своего номера Вин смотрит на ночные волны Средиземного моря и представляет, как летит домой и встречает Тима в каком-нибудь живописном месте. Например, на пляже. Они бы пропустили часть с извинениями, сразу приступая к сладким поцелуям на теплом песке. Последний раз они держались за руки больше года назад, и Вин чувствует сворачивающееся в животе беспокойство. Что если их расставание продлится еще дольше, что если младший позволит своему разочарованию перерасти во что-то иное – Внезапно в его рука загорается телефон. Вин опускает глаза на экран и тут же удивляется отправителю. Парм: [Я знаю, что не должен писать тебе об этом. Но не думаю, что Тим будет слишком расстроен, если узнает. Этот год, вероятно, был тяжёлым для вас обоих. Я знаю, что Тим настроил много планов на это лето и, думаю, что эти планы были тем стимулом, что позволил ему пережить этот год. Мы только что разговаривали и он сказал, что на самом деле не злится на тебя. Ему просто нужно еще немного времени, чтобы кое с чем разобраться] Пока Вин читает это сообщение, на экране всплывает новое уведомление. На этот раз от Дина. Старший сначала благодарит Парма за заботу, а затем открывает мейл от Дина. В нем фотография. Он видит телефон Тима, а на нем – часовые пояса стран, в которых побывал Вин за время разъездов. Он сохраняет фото, убирает телефон в карман и вытирает слезы, пока никто этого не видит. 304 Дня. Для Вина всегда был неким утешением, тот факт, что если бизнес отца каким-либо образом не развалится до его выпуска, его будет ждать хорошо оплачиваемая работа. Его с детства учили инвестировать и, будучи в университете он открыл собственные финансовые счета. Однако чем дольше он находится за границей, чем более мелочным ему кажется идея ставить деньги выше, чем дорогих сердцу людей. Во многих аспектах Тим – это единственное, что связывает Вина с его прошлым, в котором он молод, легок на подъем и бесстрашен. В сентябре они, вроде как, помирились. Когда лето подошло к концу, а учеба снова захлестнула с головой, младший написал ему сообщение, в котором извинялся за столь долгое игнорирование. Вин в ответ заказал ему в общежитие большой букет цветов и был рад, когда Манау выложила их фото из комнаты Тима. Сейчас же, когда на улице снова начинает холодать, а Колин строит планы на Хэллоуин, Вин думает о предстоящем Рождестве и с нетерпением ждёт разговора с родителями. – На все каникулы? – спрашивает во время звонка его мать. За ее плечом Вин видит спину отца, который роется в ящиках в поисках любимой кружки. Вин кивает. – Я знаю, прости. Но я очень хочу отвезти Тима на один из наших курортов. Я смогу работать удаленно, если папе вдруг понадобится помощь и смогу разобраться с проблемой на месте, если она вдруг возникнет. Отец садится рядом с мамой и ставит на стол кружку с дымящимся кофе. – Он с тобой вообще разговаривает? – Прямо спрашивает мужчина, потому что больше, чем кто-либо другой знает, каким было для сына прошлое лето. – Да, пап. – Лицо Вина вспыхивает. – Мы снова начали разговаривать уже больше месяца назад. Вин мог бы сказать об этом больше. Например, что отношения на расстоянии – полный отстой или то, что если они с Тимом в ближайшее время не смогут уснуть в объятиях друг друга, у Вина случится нервный срыв. Но он не говорит, ни того, ни другого. На губах матери появится теплая улыбка. – Тогда я не против.– Говорит она и тыкает супруга локтем. – А ты что скажешь? – Тебе нужно мое мнение? – Он отводит от ручки кружки мизинец и указывает им в камеру. – Напомни-ка, сколько тебе лет? Для чего тебе наше разрешение? Ты можешь спокойно игнорировать свою семью, если это та жизнь, которую ты хочешь. Все в твоих руках. – Пап, я не.. – Стонет Вин. – Заверши звонок. – Советует ему мать. – Потому что иначе он будет продолжать это делать. – Он! – Возмущается отец. – Говоришь так, будто меня здесь нет. – Я отправила тебе посылку. – Говорит в камеру женщина. – Пожалуйста, береги себя, милый. – О да, милый. Это же очень мило, использовать семейный бизнес для того, чтобы соблазнять своих младших! Его мать закатывает глаза и завершает вызов. На губах Вина играет теплая улыбка. Теперь его ждет еще один звонок. 232 Дня. С учётом графика тренировок Тима, Вин предлагает выбрать отель ближе к Таиланду, и они останавливают свой выбор на неделе в Кагосиме. Вин приземляется в аэропорту за час, до прибытия младшего, и их водитель, приехавший за ними из отеля, говорит ему, где он припарковался, чтобы парень принес свой багаж. Вин благодарит его и, сообщив по-английски время прилета младшего, находит себе место у выхода на посадку. Зимы в Кагосиме совсем не похожи на пробирающие до костей влажные зимы Англии, поэтому он снимает с плеч пальто и использует его как подушку, пока наблюдает за табло. На сердце появляется тяжесть от мысли о том, что прежде, чем он совсем сможет вернуться домой, ему придется пережить часть зимы и весну. Оставшееся время кажется бесконечным и, что еще хуже, он знает от Парма и Дина о том, что Тим часто слышит от семьи и знакомых слова о том, что Вин, вероятно, не захочет уезжать из Европы. Никакие попытки убедить его в обратно, успеха не возымели. Поэтому Вин решает подарить Тиму что-то осязаемое, что-то, что доказало бы серьезность его намерений на счет них и их общего будущего. Он провел перелеты из Лондона в Токио, и из Токио в Кагосиму постоянно проверяя коробку в рюкзаке, беспокоясь, что та может исчезнуть, если он перестанет смотреть на нее. Он надеется, что для Тима этого будет достаточно. Этот жест немного нетрадиционен, но такова большая часть их отношений. Он не собирался спать, и все же задремал, просыпаясь от ощущения чужих губ, дразнящих его. Когда дезориентация проходит, он видит перед собой опирающегося на подлокотники ухмыляющегося Тима. – Привет, Хиа. Вин смотрит на него снизу вверх и чувствует, как его переполняют всевозможные эмоции. Выдохнув, старший поднимается на ноги и обнимает своего прекрасно мальчика так крепко, как только может. Тим на это неловко смеется, а затем отпускает себя и хохочет в голос, когда Вин поднимает его и начинает кружить. – Я тоже очень скучал по тебе. – Сияя от радости, говорит Тим. Позже, когда они добрались до номера и таки воспользовались кроватью и душем, Вин говорит ему: – У меня для тебя кое-что есть. – Ты что, привез мне из Англии чипсы? – С ухмылкой спрашивает Тим и, широко расставив пальцы, вытягивает руки. – Давай их сюда. Вин хитро улыбается и берет одну из рук младшего в свои, целуя костяшки. – Очевидно, да. Но сейчас я говорю о другом. Он вручает Тиму коробочку, которую мечтал подарить на протяжении последних месяцев. Этот подарок был сделан на заказ другом друга в Лондоне, который, услышав их историю, постарался сделать так, чтобы он выглядел даже лучше, чем представлял себе Вин. Это длинная шкатулка, сделанная из розового дерева с крошечной золотой застежкой. Тим хмурится, когда открывает ее, а затем застывает, увидев содержимое. Вин пользуется моментом и заправляет прядь волос за ухо младшего, целуя в щеку. – Нравится? – Шепчет он интимно. Тим поворачивает голову и встречается взглядом со старшим. Их носы соприкасаются. – У тебя тоже такой? – Тихо спрашивает он. – Не в этом суть. – Губы Вина растягиваются в усмешке. Он цепляет пальцами цепочку и аккуратно вынимает ее из коробки. Свет из приоткрытой двери ванной падает на замысловатые серебряные листья кулона и бриллианты, изображающие ягоды омелы. Легко улыбнувшись, Вин держит кулон над их головами и с надеждой в голосе спрашивает: – Ты все еще хочешь быть со мной? Тим не колеблется ни секунды. Он запускает руки в волосы старшего и притягивает его к себе для страстного поцелуя. Оставшиеся месяцы учебного года Тим носит кулон постоянно и снимает его только в бассейне. Перед тренировкой он обычно кладет его в деревянную подарочную коробку, саму коробку убирает в рюкзак и запирает его в ящике на замок. Ребята из клуба иногда высмеивают его за это, но Тим отвечает им что-то вроде: "О, заткнитесь! Если бы он был у вас, то вы вели бы себя точно также" и они, либо сдаются, либо добродушно хлопают его по плечу. Младший носит кулон на День Святого Валентина, на Сонгкран, на день рождения Вина, на экзамене, на своем собственном выпускном и после него, когда вечером разговаривает со старшим по видеосвязи. Этот кулон становится для него самой ценной вещью. С того самого момента в декабре, когда Вин надел его ему на шею, по настоящий – Тим успевает настолько привыкнуть к нему, что уже не может представить свою жизнь без него. Тиму нравится проводить большим пальцем по краям листьев, нравится полировать камни, когда они начинают слегка мутнеть. Он даже придумывает способ как не пораниться ночью, чтобы не снимать его. Тим носит его и в начале июля, когда едет с Дином, Пармом, Манау и Пруком на четыре дня в горы, немного чувствуя себя пятым колесом. Утром он плавает в озере для поддержания формы, вечером развлекается с компанией, а ночью пишет много сообщений Вину, стараясь сохранить между ними связь. До возвращения Вина остаётся пятнадцать дней, и ни разу, за прошедшие два года младший не чувствовал себя настолько напряжённым. Он начинает чаще сжимать в руке кулон, что не укрывается от взгляда Манау. – Ты сотрешь края листьев, если продолжишь их так часто тереть. – С заботой говорит она Тиму, когда они сидят на крыльце арендованного домика. Тим не перестает его трогать, наоборот, теперь он ещё и начинает проверять кулон на наличие повреждений. Однажды утром Тим просыпается и чувствует себя словно в самом страшном кошмаре. Он тратит десять минут на то, чтобы перевернуть всю комнату вверх дном, а затем, спотыкаясь, выходит в коридор. – Что-то потерял? – Раздается голос с первого этажа. Тим закрывает глаза и, чертыхнувшись, спускается по лестнице желая убить своего парня. Как и ожидалось, Вин, развалившись, лежит на диване с джойстиком в руках, и блаженно улыбается младшему через всю комнату. Когда Тим оказывается одной ногой на лестничной площадке, Вин указывает пальцем на висящий на его шее кулон с омелой. – Мы поспорили с Дином на спальню побольше, что я смогу снять его не разбудив тебя. – Подмигнув, говорит он. Тим делает глубокий вздох, а затем быстро пересекает комнату и, выхватив из рук старшего джойстик (эй!), падает на него сверху с приглушённым: – Я тебя ненавижу. Какого хрена ты вообще здесь делаешь? И это совсем не выглядит, как попытка задеть. Не тогда, когда Тим самозабвенно утыкается носом в шею старшего. – Я так сильно тебя люблю, что смог раньше закончить все свои дела и приехать, чтобы провести с тобой оставшиеся два дня. – Говорит Вин и гладит младшего по затылку. – Ты не рад меня видеть? – Рад. – Наслаждаясь теплом и ароматом Вина, отвечает Тим. Его глаза попрежнему закрыты. – А теперь тшшш. Я хочу вздремнуть. Он ожидает, что старший продолжит дразнить его, но тот лишь тихо смеется ему в волосы. – Справедливо. Зевая, Тим сжимает в руке кулон и бережно держит его в районе чужих ключиц. –Мы можем носить его по очереди. – Бормочет он. – Все время, пока мы вместе. Проходит умиротворённое мгновение, а затем Тим чувствует поцелуй в макушку и слышит теплое "звучит хорошо, детка" у самого уха.