Один последний раз

Ночь. Пик лежал на крыше и размышлял, смотря на месяц, висевший в небе. Парень думал о прошлом, о настоящем и о будущем. Постоянно закрадывался вопрос "А что, если...?". Они с клонами могли бы сейчас жить иначе? В Карточном Мире? Или их туда бы даже не отправили? Много вопросов, а ответы терялись на пол пути. Восьмой пытался собраться с мыслями, но что-то напрягало. Давило. В доме на Короля давил шум. Какая-то суета и беготня остальных бесила. А тут? На крыше заброшеного здания. В лесу. Ни шума, ничего. Но что-то будто душило пикового. — Я думал, ты уйдёшь в самую чащу, Пик, — неожиданно раздалось где-то сзади. Пик вздрогнул и оглянулся. Тот, кого бы сейчас больше всего не хотел видеть восьмой, стоял прямо перед ним. Данте. Бубновый спокойно шёл к нему по крыше, сверкая в темноте красными глазами. Пиковый напрягся. — О чём думаешь? — почти промурчал третий, оказавшись ближе. Его голос раздрожал Лидера. Восьмой промолчал и отвернулся, снова лёг на крышу. Бубновый стоял рядом. — Неужели тебе так нравится сидеть здесь среди ночи? — задал он очередной вопрос. — Какое тебе дело? — Просто интересуюсь. Восьмой выдержал недолгую паузу, а затем продолжил: — Днём здесь солнце, а свет бьёт по глазам. Это раздражает. А ночью темно... — неожиданно для себя Пик замолк. Тьма. Вот что напрягает. — Но меня больше привлекает тишина... — А что же тьма? Ты так застыл, когда начал рассказ о прелестях ночи. Лидер снова замолк. Он обдумывал, что же не так было в темноте. Наконец произнёс: — Ненавижу темноту. Она приносит с собой нелучшие воспоминания... — Пустота? — будто зная ответ, сказал Данте. Восьмой промолчал, лишь медленно моргнув, в знак согласия. Отнекиваться было бессмысленно, он всё знал. Третий прилёг на холодный бетон рядом с Пиковым. Снова настала тишина. Прерывать её никому не хотелось. Клоны смотрели в небо, когда всё же завязался разговор: — Почему же ты покинул дом, чтобы размышлять о бытие? — оглянулся на Пика третий. — Ваш идиотский шум раздражает. Я лучше уйду во тьму, чем буду сидеть и разгребать ваши проблемы. — Не горячись, друг мой. Ты же сам провозгласил себя Лидером. Так в чём причина твоей ненависти? — Да будь моя воля, я бы вообще не был в вашей колоде! Жалкое зрелище, да и только. В реальном мире я бы нашёл больше единомышленников. — Восьмой отвечал сухо и грубо. "Как всегда, в твоей манере..." — подумал Данте. — Ты готов пожертвовать той властью, что имеешь, дабы возможно навсегда навестить на себя клеймо "выскачки"? — Пика будто ударило током. Он встал и поглядел на третьего сверху вниз. А Данте продолжил: — Ту власть, что дана тебе над нами, не сможет дать тебе тот мир, который для тебя чужой. — полубог поднялся на ноги. — У тебя среди нас больше сподвижников... Было. — Восьмой закипал. — Было... По твоей вине я и лишился когда-то последних единомышленников! —Пик вскочил на ноги, яростно глядя на Данте. — Моей вины здесь нет. Ты сам, друг мой, решил последовать желанию власти и принять мою помощь. Я не настаивал, твоя инициатива замешана здесь. — Третьего хватают за шкирку, и он встречается с парой жёлтых глаз. Ноги стоят у самого края, под ними пустота. Лидер дёрнул философа на себя, дабы парень не упал, и оказался уже под ним. Похоже Пик оступился и повалил на себя и полубога. Взгляды снова встретились. Оба молчали, не прерывая неловкий момент. "Отдайся, как когда-то..." — вдруг промелькнула мысль в голове Восьмого. Парень дёрнулся и оттолкнул Данте. — Ты дал лишь иллюзию той власти и свободы, чёртова мразь! —воскликнул Пик, снова встав на ноги. — Я доверял тебе, а ты...! — в горле встал ком. — Вся власть была твоя. Под твоё крыло могли уйти бы шесть государств. Я помогал тебе. — Ты!? Да ты вертел мною, как чёртовою пешкой! Всё, что делал я, контролировал ты! Спасибо Вару, что глаза мне открыл! Лисоподобная сволочь! — "А раньше был просто Лис" —очередное воспоминание всплыло у философа. — Вару – кретин. А я тебе дал власть и то, что ты хотел. Ты был бы истинным лидером в том мире. Но ты послушал глупца и лоботряса, что странными очками прикрывал свои разочарования. — Данте говорил спокойно, не повышая тон. Он сохранял умиротворённый взгляд всегда. Пику хотелось вырвать язык и глаза полубогу. Может тот и дал когда-то власть, иллюзию свободы и даже любви, сейчас третий казался ему главным врагом. — Лисёнок? — будто издеваясь, напомнил Данте старое прозвище, что дал ему Пик. Философ не показывал улыбки, но в его глазах Лидер всё прочёл сам. "За столько дней я научился читать тебя, уродец." — подумал парень. Восьмому хотелось то-ли прикончить третьего на месте, то-ли что-то ещё... С того момента, как они из союзников стали врагами, парню перестало хватать какого-то... Внимания? Да, именно его давал третий. Внимание и... Заботу. И Пику действительно не хватало этого. Но больше он не совершит тех ошибок. "Один раз? Хотя бы один?" — вертелось в голове Пика. Хотелось броситься с оскорблениями в объятия Данте. Как раньше... Отдаться и побыть с третьим. Лидер пытался подавить эту мысль. Нельзя... Пока он в голове боролся с самим собой, сквозь гул мыслей он услышал голос философа: — Уметь жить в одиночестве – это дар, Пик. — Третий подогревал внутренний конфликт восьмого, отчего становилось тошно. Очередная пауза нарушилась шагами. Полубог уходит, оставляя Пика в одиночестве с этой темнотой. Он знал, на что нужно давить, чтобы сломать парня окончательно. "Я изучил не только твоё тело, но и твои повадки, мой маленький Король" — подумал третий, когда услышал быстрые шаги в свою сторону, а затем почувствовал и крепкие объятья, что почти ломали рёбра... Пик развернул философа к себе лицом, на что получил влажный поцелуй в висок. Тепло. Тепло тела. Тепло его тела. Восьмому хотелось кричать от собственной глупости, когда он почувствовал жаркий поцелуй в губы. Хотелось рыдать от безысходности и одновременно от ликования. "Один раз... Один раз." — словно отбойный молоток эта фраза стучала в висках. Один последний раз он ему отдался. Один последний раз испытал его тепло на своём теле. Один последний раз он позволил себе это. Один последний раз он даст ему себя целовать...