Сломанные

      Баки не помнил, когда в последний раз был на рождественской вечеринке. Пожалуй, много десятилетий назад, ещё до того, как стал Зимним Солдатом. Сейчас он ощущал себя немного странно в дорогом и стильном пентхаусе в Башне Старка. Повсюду были тематические украшения, звучала ненавязчивая приятная музыка и разносились аппетитные ароматы еды. Радовало то, что здесь присутствовали не посторонние люди, а члены команды Мстителей, успевшие многое пережить вместе, не раз рисковавшие жизнью ради спасения планеты и невинных людей. Благодаря этому Баки не испытывал большого дискомфорта, но шумные компании немного напрягали его.       Пожалуй, он до конца не привык к спокойной мирной жизни, пускай этот период длился лишь несколько месяцев. Иногда Баки чувствовал себя старыми сломанными часами, которые хозяин забыл завести. Стив Роджерс всё понимал и часто смотрел на него так внимательно, будто знал, как непросто приходится другу. Наверняка знал, так как тоже прошёл через многое, пускай его личный ад был совсем иным. Сейчас же Стив мило общался с Наташей, и Баки, глядя на них, невольно улыбнулся. Он был искренне рад, что у друга складывается жизнь. А затем Барнс перевёл взгляд на одинокую фигуру, стоящую чуть поодаль от остальных.       Ванда держала в руке бокал с шампанским, невидяще уставившись куда-то в сторону. Баки невольно завис, любуясь на её длинные пальцы, сжимающие бокал, на изящный профиль, на красные волосы, гармонирующие с её алым платьем. У Ванды тоже было немало тяжёлых моментов в жизни и горьких потерь. Наверняка её сердце до сих пор болело по брату и Вижену. Она, как и Баки, в своё время являлась игрушкой в жестоких руках Гидры, и это оставило на ней свои шрамы. Ванда была такой же сломанной, как и он, но изо всех сил старалась жить дальше.       Словно почувствовав взгляд Баки, она повернулась в его сторону, и на её губах мелькнула лёгкая улыбка. Он улыбнулся в ответ, чувствуя, как глубоко внутри становится чуть теплее.       — Подойди к ней. — Сокол подошёл и сказал это так неожиданно, что Баки едва не вздрогнул.       — О чём ты? — спросил он, стараясь выглядеть невозмутимо.       — О Ванде, о ком же ещё, — хмыкнул Сэм. — Ты в ней дырку скоро просверлишь взглядом. Дураку ясно, что она тебе нравится.       Барнс вздохнул и решил послушать друга. Не отстанет же, к тому же Баки действительно этого хотел. Когда он приблизился к Ванде, та вновь посмотрела на него, и в её глазах читался интерес.       — Хорошая вечеринка, не так ли? — произнёс Баки и мысленно отругал себя. Нельзя было сказать ничего банальнее?       — Да, Тони умеет устраивать их, — кивнула она. — Но, если честно, я сомневалась, стоит ли на неё идти.       — Почему?       — Гораздо проще казалось остаться в четырёх стенах, подальше от чужого веселья, и не думать, что сюда не смогут прийти некоторые дорогие мне люди.       — Но ты передумала.       — Да. Потому что здесь есть те, ради кого стоило прийти. — Ванда развела руками. — Эти люди — моя семья. И в Рождество я хочу быть рядом с ними, а не одна.       — Я рад, что ты здесь, — сказал Баки, чувствуя себя неопытным юнцом. В прошлой жизни он имел успех у противоположного пола, с лёгкостью ухаживал за девушками. А в присутствии Ванды по непонятной причине робел.       — Но тебе тоже непривычно находиться в такой обстановке? — спросила она, будто читая его мысли. Или просто потому, что они были отчасти похожи. Неподалёку Тони о чём-то пошутил, и раздался взрыв смеха, громче всех звучавший у Тора.       — Есть такое, — признал Баки.       — Тогда идём, покажу одно место. — Ванда взяла его за руку и потянула за собой, и он без вопросов последовал за ней. Сейчас Барнсу казалось, что он отправился бы с ней даже на край света. Но вместо этого она привела его на балкон, откуда с огромной высоты открывался шикарный вид на ночной Нью-Йорк, подсвеченный огнями.       — Здесь красиво, — открыто улыбнулся Баки.       — Но холодно, — заметила Ванда. — Хотя это поправимо.       Она взмахнула рукой, и балкон накрыло что-то вроде прозрачного купола, мягко мерцающего красным светом. В нём было так же тепло, как в доме. Барнс восхищённо огляделся:       — Это… волшебно.       — На то я и Алая Ведьма, чтобы творить волшебство, — лукаво улыбнулась Ванда. Баки смотрел на неё и чувствовал, будто в нём что-то меняется, восстанавливается. Поблизости шумно веселились их друзья, но ему казалось, словно во всём мире остались лишь они вдвоём с Вандой. Она была прекрасна и так близко сейчас, что сердце билось чаще.       — А ведьмы привораживать умеют? — негромко произнёс Баки.       — Я — нет, — ответила она и положила ладонь на его грудь, туда, где билось сердце. — Я предпочитаю искренние чувства.       Ванда потянулась к его губам, и он прижал её крепче к себе, увлекая в поцелуй. Снежинки падали на купол, тая на нём. В какой-то момент Брюс Беннер решил выйти на балкон, но, увидев самозабвенно целующуюся пару, деликатно ушёл, не беспокоя их.       Они пропустили момент, когда стрелки часов замерли на двенадцати, и лишь раздавшиеся громкие поздравления заставили их ненадолго отстраниться друг от друга.       — С Рождеством, Ванда, — улыбнулся Баки.       — С Рождеством, Джеймс, — улыбнулась она.       Сломанные часы возобновили свой ход…