Коллекционер

Что возникает у вас в голове при слове «коллекционер»? Может это человек, собирающий картины. Или же дом, полный роскошью и всякой всячиной. Может это человек, собирающий монеты, и другие не нужные людям побрякушки. Коллекционировать можно разные вещи, те, что нравятся и те, что проще найти, те, что необычны и те, что неприятны глазу. Можно коллекционировать души, живые и мёртвые, можно украшения, а можно машины. Коллекционирование удел богатых. Но он совершенно обычный мальчик. В этот день его увлечения стали необычными. *** Корея. Остров Чеджу. Пляж. Лето играло всеми своими красками. Бриз ласкал лица людей, стоящих на пляже и набережной. Он дул с востока, принося с собой теплоту, которой иногда так не хватает. Набережная пуста. Молодой человек, лет 20 спокойной прогуливался по ней, оглядывался, будто что-то хотел увидеть, а может и не хотел. Его глаза говорили о многом. Они слезились, но на лице была улыбка. Когда-то давно он уже был здесь, не один. В вечер, чем-то похожий на этот, только много лет назад. Его спас один очень важный человек. Остров Чеджу для него навсегда запомнился самым счастливым, и до тошноты ужасным. «Казалось бы, как один день и один человек могут всё изменить» Думал он, проходя мимо уже знакомого обрыва. Сейчас его обустроили всякими лавочками и детскими площадками. Всё меняется с каждым годом. После того случая он постоянно приезжал на остров, в тоже самое число, как напоминание о его жалкой судьбе — судьбе слабого ученика средней школы. Набережные порой кажутся нереальными. Сейчас пора между днём и вечером. Солнце садится, а ветер становиться чуточку сильнее. На Туристов было мало. Вечер только начинался. Люди вываливались из домов, квартир и номеров отелей в поисках съестного и свежего воздуха. Пора было снова сходить на набережную. Последний день отпуска, скоро осень и новые нераскрытые дела, одним словом -тягостная работа. Хёнджин стоял и, ощущая, как морской бриз играется с его волосами, наблюдал за парнем, стоявшим в метре от него. Его черты сразу бросались в глаза. Скулы, веснушки, блондинистая стрижка маллетом. Но это не так сильно привлекало внимание юноши. Глаза, в цвет веснушек, карие словно шоколад. В них хотелось окунуться, словно в море в полуденную жару, с головой, и быть там крайне долго. Незнакомец поймал на себе взгляд Хвана и просто улыбнулся. Смущённым таким жестом Хёнджин резко отвернулся в сторону моря. — Ну здравствуй, незнакомец на берегу моря. Ты на меня так пялился, будто сожрать хотел. — сказал веснушчатый — Привет, и ничего я не пялился, ты просто слишком красивый, грех не посмотреть. — резко оправдывался Хёнджин. — Как хоть тебя зовут? — Феликс, Ли Феликс, хочешь, можем вместе поужинать, я расскажу тебе больше о себе, а ты, красавчик, назовёшь мне своё имя. — Хах, Ли Феликс, как необычно. Меня зовут Хван Хёнджин, не откажусь от вашего предложения, и радушно поем вместе с вами. *** Последние мгновения лета играли красками. Туристы вываливались после «сиесты» на прогулку и поесть. Теперь и двое парней присоединились к числу этих людей. Набережные Чеджу, начинали оживать, рестораны открываться, а люди наслаждать погодой и видами. Двое парней шли молча, медленно. Время длилось бесконечно. Они рассматривали друг друга с ненасытной жаждой. Узнавали и не хотели останавливаться. — Кем работаешь Хван Хёнджин, а то что-то мы молчим, скучно — начал разговор парень с веснушками. — Я детектив, пока что только помощник главного, но иногда дают дела. А ты кто Ли Феликс, уж больно красивое у тебя имя для наших краёв, красивое. — Спасибо Хёнджин, мне часто говорят про моё имя, я искусствовед, работаю где угодно, в основном хожу по выставкам. — Интересно, а куда ты меня поведёшь? Я был тут почти везде, удивишь? — Конечно, следуй за мной, доверься! — и он улыбнулся, так, что ему захотелось поверить и расслабиться, отдаться с головой. Феликс резко подхватил руку своего компаньона и потащил его в сторону узкой улочки, наполненной разными деревьями. Это пространство между домами было уже обычных проспектов и дорог. Это не было парком или аллеей. Просто сказочная часть городка Чеджудо. Феликс всё также держал руку Хвана, которой путешествовал глазами по всему, что видел. Ведь, правда, нельзя было не смотреть. Всё цвета смешивались между собой броскими пятнами. Окна домов благоухали растительностью — от лиан, вьющихся под самую землю, до роз, растущих в горшках. Феликс всё ещё не отпускал Хёнджина, но он почувствовал, что он смог удивить детектива. Ведущий свернул во двор какого-то дома, и попав туда, казалось, жизнь бы точно могла перевернуться. Совершенно обычный бар с площадкой на свежем воздухе был по-своему необычным. Он наполнял сердца людей сказочностью места. — Что хочешь есть, внутри обслуживают с едой, а снаружи напитками. — сказал искусствовед. — Хочу рамен. — ответил удивлённый происходящих Хёнджин. — и выпить. — Хах, неудивительно, кто бы не хотел. Феликс провёл детектива внутрь помещения, быстро сказав что-то официанту, встречавшему на входе, парень проник в волшебство. Официант ни разу не подошёл, лишь кивнул единожды. Они сидели рядом за барной стойкой и разговаривали. Принесли соджу. Как говориться за алкоголем беседа пойдёт быстрее и веселее. Так всё и было. Затем им принесли две порции рамёна, самого ароматного в их жизни. В Сеуле такого вряд ли найдёшь. Там всегда дорогие рестораны, у которых зашкаливает чувство стиля, либо домашние. Но в этом месте всё было по-другому. Тут сочеталось всё. Домашнее с диким, старинное и современное, преступление и закон. Эти антонимы подходили обстановке. Светла мебель и тёмные стены, пол в чёрно-белую плитку. И часть с барной стойкой, как отдельный островок. На ней были разные травы, словно грядка, из которой делают коктейли. Парни говорили, ели и пили, наслаждаясь беседой и местом. Феликс его действительно удивил. Рамён принесли быстро, по сравнению с другими местами, где был Хёнджин. Там его либо игнорировали, либо готовили слишком медленно. А искусствовед всё о чём-то болтал, параллельно подливая соджу. Он рассказывал о себе, и о том, как занялся такой профессией. Но пришла очередь Хвана отвечать на вопросы. — Ну короче, меня просто привлекла одна картина, я засмотрелся на неё, а потом всё и завертелось. — говорил Феликс — А как называлась та картина, может видел? — спрашивал парень у оживившегося собеседника. — «Снегирь и Сакура» Кацушика Хокусай — как по мне, одна из самых привлекающих своей простотой картина. Там немного цветов, но она и вправду украла мой взгляд. — Ни разу не видел её, но недавно слышал где-то её название. — сказал Хван. — Название и в правду может показаться знакомым, я как-нибудь покажу тебе её. Ты говорил, что был тут почти везде, долго прибываешь на острове? — Нет, приезжаю сюда каждый год, в одну и ту же дату, как напоминание. — Расскажешь? — интересовался Ли, подливая соджу. — Если хочешь, но я не люблю эту историю, в ней я не такой красивый и пушистый, я там кажусь подростком, который решил, что он самое ужасное что есть. — Рассказывай, я выслушаю, по крайней мере, мы никуда не спешим, у нас ещё весь вечер впереди. — Ну, как хочешь. — и он начал. — Мне на тот момент было 15 или 14. Самый настоящий подросток с нестабильной психикой. Моя мама болела Туберкулёзом. Шансов почти не было, но врачи почему-то выписали её домой, сказали, что она поправилась и ей стало лучше. В то время у нас была запланирована поездка вместе с классом сюда, на Чеджу, вот я и поехал, оставляя маму одну дома, она сказала, что мне стоит поехать, всё-таки школьные годы. В этом проклятом путешествии было много ребят. И с нами взяли одного мальчика из старшей школы в наказание. Его звали Ли Минхо, настоящий бунтарь. Вот мы прилетели на Чеджу, и учительница подозвала меня к себе, она кое-что мне рассказала. Оказалась, ей позвонила моя соседка. Мама умерла. В грёбанной поездке. Тот день стал для меня адом. Я не захотел переваривать всю информацию, и просто ушёл от неё. Вот знаешь, Ликс, В космосе есть вакуум. Вот я находился в таком же. Я никого не слышал, и ничего не видел. Мимо меня прошли несколько человек — моих одноклассников — и посмеялись, прокричав что-то про маму, я не выдержал, упал в обморок от шокового состояния. Очнулся я уже в отеле. Меня на руках донёс как раз таки тот парень — Ли Минхо. Опережая вопросы, больницу меня не повезли, так как классная не хотела придавать огласке всё произошедшее. Я очнулся, мои одноклассники, оказывается, ушли на прогулку, вот и я пошёл. Улица была безлюдна, потихоньку разыгрывался дождь, но мне было плевать. Я просто хотел скрыться от своих мыслей. В итоге ливануло, но я добрался до обрыва. Всё что пришло в голову, а я не знаю, что там было, это спрыгнуть в бездну бушующего океана. Как только я собрался прыгать, кто-то схватил меня за талию и оттащил от отвесной скалы. Это был Минхо. Затем он отчитал меня за всё, и я не выдержал и всё ему рассказал. И про маму, и про одноклассников, и про мысли, что сидели в голове не первый год. Я сорвался, но не с обрыва, а правильному человеку. После наших разговоров мы подружились, и в итоге стали вместе работать. — Вау, Джинни, прости, я не думал, что всё настолько серьёзно. Ты так помнишь эту историю, я удивлён. — Всё в полном порядке, давай лучше выпьем за мою маму, сегодня как раз тот самый день. — Твоя мама явно была невероятным человеком. — сказал Феликс — Наверно. — ответил ему Хёнджин.       Они пили ещё долго, разговаривая о разных вещах, начиная с искусства, заканчивая друзьями. Оказалось, что общих тем у них действительно много. Выпито было прилично. И Феликс сбился с темы. — Уважаемый Хван Хёнджин, не хотите ли вы переспать со мной, просто, походу дела, вы мне очень понравились. Он был пьяный в стельку, или же нет. — Хах, хорошо, невероятный Ли Феликс, я с радостью приму ваше предложение. *** Была середина ночи. Время семейных пар уже давно закончилось. Остров начинал ночную жизнь. Они вышли из маленького уголка сказки, прямо в лапы темноты, манящей и чарующей. До номера Хвана было не так далеко идти. Всего лишь 5 минут. Они держались за руки, о чём-то оживлённо болтая, и прекрасно знали, как только они попаду в номер, одежды на них точно не останется. Они проходят, здороваясь с консьержем, прямо в номер. Дверь закрывается, и свет уличного фонаря падает к ним на лица. Хёнджин не ждет. Он вжимает в стену своего товарища, целуя, горячо, глубоко и жадно. Он не собирался медлить, проникая в рот Феликсу сразу вместе с языком. Стеснение давно прошло, его больше нет. Лишь жажда страсти, которую нельзя утолить. — Хёнджин — говорит Феликс с отдышкой. — ахуеть ты целуешься. Свет от фонаря так красиво падает на его губы, влажные от поцелуев. Он теряет мысли и смотрит прямо на них. — Хах, спасибо детка. — хищная улыбка блеснула на лице его партнёра. Руки Хвана потянулись к ширинке джинс Ли. — Да ты уже совсем влажный, настолько возбудился? — Я хочу, чтобы ты трахнул меня, Хван Хёнджин. — сказал Ли и приподнялся на носочки, оставив лёгкие поцелуй на губах. Они прошли в спальню. Голубые простыни были немного смятыми. Номер отеля был невероятно красив, как и проживающий в нём человек. Кровать из светлого дерева, идеально подходила к интерьеру. Хван целовал Феликса не останавливаясь. Одежда уже валялась где-то на ковре или полу. Ли лежал на кровати, пригласительно раздвинув ноги. — Как только станет больно, сразу говори. Хорошо? — заботливо спросил Хёнджин, растирая смазку на пальцах. — Конечно, Джинни — сказал Ли Парень нагнулся над Феликсом, проникая одним пальцем по первую фалангу. Тот выгибался от удовольствия и подавался на встречу Хвану. Ли получал неистовое наслаждение, и постанывал, что слишком возбуждало всю накалённую атмосферу. — Могу вторым пальцем? — Да, давай. Хёнджин буквально трахал Феликса пальцами, тот уже был на грани. Парень с веснушками, которые было видно от света из окна, заставлял чувствовать совершенно неравнодушно владельца номера. Ли смущался и был слишком красив. Он готов был дойти до пика от длинных пальцев Хвана. — Ты уже растянут, могу войти? — Давай без презика — Ты точно этого хочешь? — Да блять, войди в меня уже. Хван начал двигаться медленно, поглаживая бёдра своего партнёра. Феликс любил стонать, и стоит признать, делал он это слишком хорошо. Хёнджин будто места себе не находил, когда их слышал. — Феликс, блять, ты так стонешь. Темп развивался, толчки учащались. Они были более грубыми, властными. Ли, без пяти минут кончит от Хёнджина, Феликс подавался бёдрами вперёд, чтобы получить наслаждение вдвойне. Хван вошёл во всю длину, достав до простаты. — Хёнджин, боже мой, да. — стонал Феликс во весь голос. — Я сейчас кончу просто от того, какой ты ахуенный. Это нереально возбуждало, и подводило к концу не только гостя, но и проживающего в номере. — Можно кончить в тебя? — спросил Хван. — Для тебя, всё что угодно милый. — сказал уже кончивший Ликс. Хван совершил ещё пару движений до упора, и сам испытал приятное тепло, распространившееся по телу. Он упал на кровать, и обнял парня, лежащего вместе с ним. Потом они просто разговаривали пол ночи об искусстве и фильмах. Где-то под утро они обессиленные друг другом уснули. Всё также в обнимку. *** Утром Хёнджин проснулся поздно. Голова болела, а туловище было тяжёлым. Он, продрав глаза, взглянул на комнату, по ней была разбросана одежда. Смутно припоминая вчерашнюю ночь, он поднялся с кровати, чтобы налить себе глоток воды. Но на столе он обнаружил завтрак, и бумажку. — Странно получать завтра в последний день пребывания здесь. — подумал он. Хван достал приборы и начал кушать омлет с беконом. Парень развернул листок бумаги, на ней было аккуратно выведено письмо. «Здравствуй Хёнджин, секс с тобой был замечательным, не спорю, ты красив, умён и привлекателен. Я забрал твою рубашку, она мне слишком понравилась. Феликс» И Хван вспомнил всё, заглянув в шкаф он не обнаружил там одной белой рубашки, но так и быть, пускай она останется у него навсегда. *** «Посадка на рейс Чеджу — Сеул начинается» — противный голос в аэропорту не заставил себя долго ждать. У Хёнджина всегда было какое-то предчувствие перед полётом, сколько себя помнил. Когда ездил в Европу с родителями, или вновь и вновь сюда же. Но сейчас он чувствовал ровным счётом — ничего. До одного звонка. — Да, Минхо, звонишь пожелать приятного полёта? Что? Чего блять произошло? Пиздец, жди меня через полтора часа в Сеуле, заберёшь в аэропорте.