О знакомстве с родителями и серенадах под окнами

—Даня просто сукин кабель, - скалится Серёжка, нервно топая ногой в разорванном кроссовке и поднося к обветренным губам зажженную сигарету. Затягивается в очередной раз, издав нервный смешок и оглядываясь по сторонам. На ближайшем светофоре загорается зелёный, и люди в спешке переходят дорогу. На прохожих уже нет пяти слоёв тёплой одежды. Только широкие футболки, аккуратные и не очень рубашки, лёгкие платья приятных цветов. Кто-то уже на радостях щеголял в шортах и огромной худи. «Хрен поймёшь, холодно ему или жарко?» На деревьях уже распустились крошечные белые цветочки, в зелёных парках полно гуляющих, велосипедисты  разъезжают по пыльным тротуарам, а окна многоквартиных домов широко раскрыты. Наверное, для того, чтобы свежий весенний воздух проникал в комнаты лучше. Их можно понять. Май. Тёплый  солнечный май, наполненный нежной атмосферой, ранними пробуждениями от ослепительных золотых лучей, (нет, не от Юриного «ой бля, уже девять?»), уютными вечерами в компании друзей, планами на жаркое лето и песнями под гитару. Тем более, Катюха уже неплохо играла на своей «балалайке», которую нашла в старой квартире дяди и после никак не могла поверить, что их папа, этот суровый уралец (разве что у себя в мечтах), когда-то занимался музыкой. И если раньше Серёженьке Татищеву в этот прекрасный месяц портили настроение целующиеся парочки, напоминающие, что он уж давно не малявка, но у него до сих пор нет отношений, то сейчас проблема была куда серьёзнее. Отношения есть. Пятнадцатилетний Серый плясал бы от счастья, считая, что жизнь удалась, но восемнадцатилетний студент не стал бы сдерживаться и с превеликим удовольствием поставил бы этому весельчаку подножку. Ничего хорошего. Знал бы, что будет встречаться с невыносимым, абсолютно неадекватным Даниилом Московским, микросерёжа так бы не ликовал. —Больной выродок, - не в силах остановиться парень продолжает «плеваться ядом»,дымя, как паровоз. – Вот и классное хобби у него, приносить мне неприятности на блюдечке. Просто портит, черт возьми, мне жизнь! – шикает он. Почти полгода портит. Вообще, казалось, в отношениях их, несмотря на то, что в прошлом парни безустанно поливали друг друга помоями, царила полнейшая идиллия. Странно, но со взаимопониманием у этих ребят из разных миров совсем не было проблем. Серёга обожал подшучивать над остальными, а Даня был специалистом по осуждению и по «Тц! Просто взгляни на этого ушлёпка». После пар в универе парни мчались к кофейне на бульваре – их месту встречи, не думая ни о рефератах, которые обещали сдать преподавателям, ни о домашних делах, ни о приближающейся сессии. Даже деловой Московский готов был сутками напролёт находиться рядом с брюнетом. Единственным минусом было только то, что им приходилось шифроваться и делать всё возможное, чтобы их родители не узнали, что их сыновья «фу геи» —Как подставил меня, сучёныш, - Татищев фыркает, нервно кусая шершавые губы. И если юноша скрывал своего парня с величайшим мастерством, то блондин не считал это нужным. Разумеется, своему отцу Даня не собирался рассказывать о парне из небогатой семьи и хамовитым поведением, пока не получит в наследство парочку его прибыльных компаний. Татищева вроде как любит, но от наследства отказываться не планирует. «А вот Серёжке нечего терять» - рассудил Московский. Опять же, парня своего любит, но остаётся самим собой – ему жизненно необходимо было видеть, как брюнет краснеет и нервничает каждый раз, когда Даня просто намекает на знакомство с его забавным гомофобным папкой. Блондину казалось это смешным до одури, но никто не знал, что всё зайдёт настолько далеко. —Чертила, - цокает Серый и стряхивает пепел с сигареты, постукивая по ней тонкими пальцами. —Эй, уважаемый, имей совесть, - возмущается Катюся, сидящая на кортах у красочных свеженьких цветов. Школьница очарованно рассматривала растения, болтая с милой пожилой продавщицей, и заодно слушая претензии старшего. Гениальный ребёнок, вот и успевает всё. – Убирай свои блядские папиросы нахуй! Тут же цветочки, Серёженька! Они подошли к цветочной лавке, пока парень проклинал своего любимого, а Катька скакала по дорогам, пытаясь уловить суть всего сказанного. Она просто не могла пройти мимо, а старшему было абсолютно плевать, где ругать Данечку. —Молодой человек, уберите своё курево, пожалуйста! - возмущается продавщица, шокированная тем, что милое чадо перед ней может  материться покруче любого сапожника. Татищева встаёт, подтягивая лямки чехла для гитары, обклеенной разными стикерами, и переводит внимательный взгляд на брата. —Даня действительно не знал, что папа рядом, пока вы говорили по телефону, да? – её бровь скептически вздёрнулась. Катя до сих находилась в лёгком шоке от произошедшего дома: парень её брата начал говорить об их отношениях да ещё и сюсюкаться с ним прямо на громкой связи. Прямо перед Юрой, зашедшим в их комнату, чтобы расспросить как прошёл её день в школе. Бледный Серёга, чуть не откинувший копыта, должен был вернуться к жизни, а потом и под пристальным взором отца пытаться как-то всё объяснить. «Ну..типо..ошиблись номером. Такое часто случается, понимаешь суть?» - конечно на Юру подобное не подействовало. Скандала было не избежать. Катя чувствовала себя в зале на «Пусть говорят». В роли той самой звезды, которая хочет что-то сказать, но никак не получит заветный микрофон в руки. —Я предупреждал этого придурка сто раз, чтобы он не пиздел много, пока я дома. А тем более, когда я на громкой связи, черта с два! —Ну и ебанько, - протянула Катенька, сдерживая смех. – Да и ты тоже ебанько. Вы отличная пара умалишённых, не зря я вас три года шипперила! —Смейся-смейся, - обиженно бубнит старший. – Юрас тоже хорош. Выставил из дома за такую чепуху! —Тебе не стоило так хамить папе. Тем более, в твоём, ой каком не выгодном положении, - ответила девочка, полчаса назад заявившая отцу, что при таком раскладе она уходит с Серёгой. Конечно, перед выходом она прошептала, что поговорит с братом, но расстроенный Юрий только буркнул, что в шесть ждёт её дома. —Нашёлся мне гомофоб. Давно всем ясно, что их с Костей отношения ой как далеки от дружбы. Пусть пиздит дальше, - школьница посмотрела в сторону ещё больше смущённой продавщицы: —Ой, а как это чудо называется? – решила она отвлечь бедную женщину. —Это гиппераструм, - выдавила та улыбку. – Прекрасное комнатное растение, его у меня часто берут. —О, ну ясно, почему! Он очень красивый. Слушайте, - Катя приблизилась к женщине, понизив тон. Казалось, она собирается раскрыть ей страшнейшую тайну. Например, что её драгоценный папа и бесценный дядя Костя давно уже не друзья (хотя, ни в коем случае. Юра бы такого удара просто не выдержал) – Этот цветочек скоро умрёт в доме с…ним? – кивком указала на брата, пренебрежительно скривив губы. —Очень скоро, - похоронным тоном ответила продавщица цветов. —Поняла, - благо, Катя была девчонкой на редкость умной. – Серый, бросаешь курить, уяснил? – девочка повернулась к брату, угрожающее выставив кулак. —Папу также уговоришь бросить? – ухмыльнулся Серёжка. —Нет, у нас с ним взаимопонимание на высшем уровне. Мои желания у него в приоритете, - лицо преобразила довольная улыбка. В крайнем случае, она обратится к Косте. Он никогда не подводил. —Раз ты такая всемогущая, может заставишь Юру и домой меня пустить? —В этом ты сам себе помощник, - приняв серьёзный вид, Татищева понимающе похлопала старшего по плечу. – Папа тебя так сильно любит..и ты его, я знаю. Вы просто дурачка два, повздорили на эмоциях, а могли спокойно всё обсудить. Вернись, попроси прощения… —Прощения? За то, что я люблю парней? – вспыхнул Серый. Заметив удивлённые зенки продавщицы, Катюша очаровательно улыбнулась и попросила отложить для неё росточек гиппераструма. —За то, что послал его, уходя. Так ещё и дверью хлопнул, животное ты дикое, - ругает парня школьница. —Не думаю, что моё сухое «извини» что-то изменит, Катька, - потушенная сигарета летит в разрисованную урну, а брюнет удручённо опускает голову. Катюня и даже ошеломлённая пожилая продавщица уже были готовы пожалеть его. – Но! – мгновенно взбодрился парень, - Я и не думаю спустить  всё Дане с рук! -О нет, только не говори, что ты ему мстить собрался, тупица ты эдакая – скривилась сестра. —Не мстить, Катя, а делиться своим опытом.   Даня сидит на кровати в своей комнате и, наверное, наблюдает самую невероятную и нетипичную для их семьи картину: отец находится в его комнате больше десяти секунд. Так ещё и разговаривает с ним, вау. —И что же? – не меняя лица, спрашивает Миша и пристально смотрит на своего ребёнка, который как-то быстро повзрослел и оставил своего родителя с вопросом «это что, всегда так быстро растёт?» - Тебе стало плевать на своё будущее? Решил не добиваться своей цели? – Московский не сильно интересовался жизнью Дани, но ему нужно было знать, что тот на верном пути, побеждает, учится и выделяется среди других тем, что лучше во всём. Это ведь необходимо для счастливой, а главное успешной жизни. А вот ласка, любовь, внимание и прочие ванильные нежности - это так..для тех, кто послабее. Вроде как всё шло по плану, но тут система, превосходно действующая восемнадцать лет, дала сбой. Михаилу позвонили прямо во время конференции и ошарашили: его сын – второй в рейтинге универа. – Не хочешь стать наследником компании? Может у тебя другие планы появились? – в лице его ничего не выдаёт возмущения и непонимания. Мужчина настолько хорошо научился скрывать чувства, что, казалось, смог бы рассказать с лёгкостью о своём детстве так, будто говорит о том, как прошёл день. Не показывая ни единой эмоции. –Ответь мне сейчас же, у меня нет столько времени. Парню, нервно скомкавшему пальцами одеяло под собой, хотелось молча встать и уйти. Тошнит. В школе и в этом чертовом универе всем оставалось только завидовать Дане. Ни его внешности, образованию, складу ума, а блядской фамилии и такому же блядскому происхождению, благодаря которым все готовы были носить его на руках. Кроме отца, разумеется. Все бы хотели занять место сына нереально богатого и успешного бизнесмена, без лица которого не обходится ни одна обложка глупых глянцевых журналов. «Да на здоровье! Только возьмите на заметку, что вы станете невидимкой в собственном доме, вам нельзя будет быть неидеальными и делать ошибки, а вместо тёплых семейных разговоров вы будете получать одни упрёки» Московский ненавидит оправдываться. Особенно трудно перед папой, смотрящего на него так пренебрежительно. —Просто..просто у меня тяжёлый период, - выдавливает он из себя, не зная, что ещё можно ответить. Ведь Даня влюбился и наконец понял, что в жизни есть что-то кроме соперничества, попыток быть лучше всех и доказать, что достоин любви. Парню казалось, что он впервые в жизни чувствует себя счастливым. Иногда Московский ловил себя на мысли, что, если встречаться с парнем –это такой страшный грех, то почему это единственное, что приносит в его существование радость? Но папа всё равно его не поймёт. Даже слушать не станет. Они ведь никогда не говорили по душам. Уважаемый Михаил Юрьевич продал её в далёких девяностых. —Ты серьёзно? Тяжёлый период? Причем тут твоя учёба? – мужчина готов выйти из своего хладнокровного образа. – Несмотря ни на что ты должен продолжать работать над собой. А твой «тяжёлый период» - это просто глупая отговорка. —Я..хорошо! – резко встаёт Даниил, нервно дёргая руками. Со стороны отца он видит недобрую усмешку. Разумеется, любое проявление эмоций – слабость. – Я возьму себя в руки, сдам сессию, а после неё стану первым в чер..рейтинге! -Ты ведь в курсе, что адски трудно вернуться на вершину, после того, как тебя оттуда скинули? – ведёт бровью, выговаривая каждое слово максимально чётко. —Да, - опускает руки Московский, соглашаясь. – Знаю, но я не боюсь трудностей. Это моё место и я его верну, - звучит не очень решительно, но он старается. Даже поднимает голову и пробует посмотреть в глаза родителю. Вроде точно такие же, как у него самого,  лазурные в светлой раме ресниц, но до жути пугающие. —Вот и хорошо, - кивает отец, проходя вглубь комнаты и шокируя своё чадо. – Что ты так смотришь? Просто хочу посмотреть, чем занимается мой ребёнок. Можно? – подобные вопросы он задавал крайне редко. В особенных случаях. —Можно, - робко ответил блондин, заламывая пальцы. Его переполняет восторг. Маленький Даня бы не поверил, что папа когда-то будет интересоваться вещами в его комнате. Оказывается, всё это время нужно было не прилежно учиться и побеждать во всех существующих соревнованиях ради внимания, а просто разочаровать отца. Вот весело! Присутствовала и некая тревога: всё-таки в полках полно Серёжкиных вещиц и его тупых, но безумно милых подарков. Однако детский восторг брал вверх. – О! Эта медаль за первое место в Олимпиаде по французскому языку в школе. Ты помнишь? Михаил, немного повертев её в руках, отложил на полку. Видимо нет, хотя память у него безупречная. —А это что? – спрашивает родитель, указывая на одну из книг по латыни. —А, эту книгу мне…- тут оба переглядываются, услышав что-то странное, и оборачиваются на непонятные вопли за окном. – Это ещё что-за..- лепечет неуверенно блондин и, узнав в этих омерзительных звуках голос своего парня, бледнеет. Хуже становится только тогда, когда Даня, надеявшийся, что он просто начал бредить от накатившего счастья, увидел во дворе Серёгу. С гитарой младшей сестры. Распевающего ужасным, просто омерзительным голосом песни Земфиры. —А вот и ты! – радостно кричит брюнет, придерживая гитару, чтобы Катя не уебала и махая рукой. Даниле становится дурно. Он шикает и активно жестикулирует. Языка жестов Татищев не знает, но понял, что его любезно просят пойти на хуй. Нет, так не пойдёт. —Решил спеть тебе любовные серенады, - тупо улыбается он и внимательно наблюдает за тем, как отчаянно парень хлопает ладонью по лбу. Похоже на него час назад. – Многие парочки ведь так делают, правда? —Извини, Дань! – слышится голос Кати, сидящей на скамейке с поднятыми коленями, которые та обвила руками. – Я уговаривала Серёжу вернуться домой, но этот отморозок не стал меня слушать. О, - заприметив Московского старшего, нервно постукивающего пальцами по подоконнику, девочка съёжилась и быстро опустила ноги. – здрасьте! —Здравствуйте, Михаил Юрьевич, - без капли стеснения выкрикивает Серый, пальцами перебирая струны инструмента, на котором совершенно не умел играть. – Не ожидал вас сегодня увидеть, - пиздёж чистой воды. За этим он сюда и шёл. – но это и к лучшему! Давно хотел познакомиться с отцом своего чудесного парня. Московский старший медленно оборачивается к сыну, чувствуя каждой клеточкой тела, как закипает от злости и негодования, а младший лишь нервно тёр побледневшее лицо, уже задушив Серёгу в своих мыслях. —Кстати, если тебе не нравится Земфира, я могу что-нибудь другое сыграть, - не унимается юноша. – Цоя хочешь? «Единственное, чего я хочу, это уебать тебя к чертям собачьим!» - проносится в затуманенной голове Дани. —Значит, - слышит отцовский голос, и холоднеет. Если бы сейчас какой-нибудь умный человек, да хоть та же Катюха во дворе, сказал, что у Данилы вот-вот случится остановка сердца, то был бы абсолютно прав. – вот какой у тебя тяжёлый период? – спросил Михаил ледяным железным тоном, словно судья, присуждающий штраф за какой-то страшный, абсолютно ужасный проступок. —Пап, - сипло выговаривает Даня, - я всё объясню.   —Ты просто сукин сын! Ты знаешь, что ты наделал? – чуть не срывается на крик Московский. – Мне никогда так стыдно не было перед отцом! —Правда? Скучно живёшь, - заметив на себе презлющий взгляд пылающих глаз, брюнет неловко поджал губы - Слушай, ты сегодня заставил почувствовать меня то же самое! – фыркает Серёжа, отвернувшись от парня. – Знал бы ты, как Юра психовал. Да на него даже Катя никак не подействовала! Катя! Понимаешь? А всё из-за тебя, конченного. —Это я конченный? —Нет, блять, товарищ Ленин, - язвит брюнет. – Теперь наши милейшие родители, которые говорили, что будут всегда нас поддерживать… —Мой не говорил, - мгновенно подправил парня Даня. —Ладно, не суть. Теперь нас обоих выперли из дома, с чего-то решив, что роль бомжей нам очень к лицу - блондин бы с радостью добавил, что Татищеву слишком подходит. Да он был рождён для роли бездомыша - Юра, даже когда сигареты у меня нашёл, просто попросил меня не злоупотреблять этой хуйнёй, а тут…как завёлся! Туши свет, бросай гранату…Короче, мы квиты. —Завали ебало, а? —Чего бурчишь? - хмурится Серый. – Зато…- парень лениво чешет затылок, думая, как подбодрить Московского, которому испортил весь день. Как и тот ему. – теперь наши отцы знают об отношениях своих личинусов. Круто, не? —Иди на хуй, - монотонно говорит Даня, отворачивая лицо. —Только после тебя, - тяжело вздыхает брюнет, опираясь острым локтем на колени в тёмных джинсах. Парни проводили Катьку, уставшую от их споров и выяснений отношений, домой несколько минут назад и сидели на ржавых качелях во дворе. Но была бы девочка сейчас здесь, назвала бы их обоих ебанутышами, которым давно пора повзрослеть. —Отец впервые в жизни поинтересовался мной, а ты всё так испоганил одним своим появлением, бестолочь - вдруг подал голос блондин, легонько раскачиваясь на скрипучих качелях. Татищев удивлённо вздернул чёрную голову вверх: —Твой отец? Тобой? - невероятно. Даня обернулся и кивнул. Серёге, кажется, ещё никогда не было так стыдно, как перед ним, грустно улыбающимся и смотрящим уже без злобы. —Ох, чёрт…- понимает, как виноват. Это ему, Серому, как-то по барабану, что за у них отношения с отцом…Да ну! Он его «папой» ещё во втором классе перестал называть, о чем ещё может идти речь? А у Дани всё наоборот. Разве то, как он всё своё недолгое существование рвёт зад ради признания родителя ни о чём не говорит? – Я не думал, что получится…так. Извини. Московский приподнимает лицо и смотрит прямо в глаза, заставляя брюнета задуматься, каким образом его пошлют на этот раз. —Знаю-знаю, мои извинения тебе не сдались. —Не сдались, - кивает юноша. – Ты придурок, которого ещё поискать нужно. —А тебе и искать не пришлось, я сам явился. Ты такой везучий пацан! —Ага, удача - второе имя - закатил глаза Московский, тихо прыснув смехом - Ладно. Я не так сержусь, ты ведь тоже получил сегодня хороший пинок под зад. —О-очень хороший! - рассмеялся Татищев - Да от такого даже Катя охуела. Московский, как в школьные годы, так и сейчас, просто не мог упустить возможность посмеяться над этим парнем. Их своеобразное примирение прервала внезапно открывшаяся дверь подъезда, и Юра, за спиной которого пряталась Катя с самым хитрым выражением лица, которое только лицезрело человечество. Увидев сына с Даней, он поджал губы, но всё же выдавил улыбку. Из двух вариантов: испортить отношения с сыном или принять его выбор, Татищев однозначно выбрал второй. —Ну, что мне с вами поделать? Заходите домой, - вздыхает Юрас, а Даня с Серёжей замечают, как ликует Катюня. – Знакомиться будем.