Forget-me-nots

      Джоске тут же упал на деревянный пол, ударившись головой о край тумбочки; тёплая кровь просочилась сквозь волосы и стекла к глазам тонкой струёй; на несколько секунд комната погрузилась во мрак, изредка переливающийся зеленым перламутром, стены же будто бы загудели и сотряслись. Нечто, схватившее его за ногу, потащило было юношу куда-то в пустоту под покрывалом, но тот опёрся второй ступней о ножку постели и тут же выкрикнул имя своего стенда. В воздухе блеснул бледно-розовый кулак, раздался громкий треск кровати и перед Джоске тут же образовалась арка из дерева и толстой ткани, слившихся между собой, как ветви причудливого дерева. На секунды в арке показалось сияющее изумрудом существо, отдаленно напоминающее человека, и тут же растворилось в темноте, оставив парня в скрипящей тишине.       Внезапно, бело-зеленая лента обвила его шею и сдавила её так, что воздух застрял где-то в глотке; издав тихий свистящий звук, Джоске начал брыкаться на полу, вцепившись руками в прохладную, пульсирующую полосу. Пальцы тут же передавило - казалось, что они могут расплющиться от такого сильного натиска; шея заныла, голова потяжелела, налившись взбудораженной страхом кровью. Перед глазами запрыгали белые полупрозрачные точки, со всех сторон послышался ритмичный тихий гул, и пол, казалось, обмяк и расплылся под его телом.       Изворачиваясь всем телом, он вдруг почувствовал, как лента на шее слабеет и, открыв зажмуренные глаза, тут же издал испуганный вздох - перед его лицом возникло несколько изумрудных штыков, вытянутых в прямые, твёрдые линии. Переливаясь, вспыхивая и слегка подрагивая, они тут же начали падать вниз, минуя его шею и врезаясь глубоко в деревянный пол. Уворачиваясь от заостренных лент, Джоске отползал назад, пока не уткнулся макушкой в тот самый зеленый ком - этот живой организм, точнее, сплетение множества будто бы живых организмов, переворачивалось, растекалось по полу, вытаскивая из себя больше "щупалец". Встав на четвереньки, парень вновь проявил свой стенд, защищая своё тело от шквала этого изумрудного дождя, сыплющегося на него с потолка, словно копья. В комнате не было ни человека - возможно ли, что стенд был автоматический, и его владелец сейчас находился вне дома? Тогда нужно было лишь выползти из спальни, не попав под вытянутые ленты, и искать его на полях.       Перекатываясь со спины на живот, Джоске протиснулся к выходу в гостиную; треск ломающегося бамбукового пола оглушал, мелкие щепки, разлетающиеся в разные стороны впивались в кожу и попадали в глаза, заставляя его невольно жмуриться и выдавливать редкие слёзы; сверкающий, яркий свет слепил его со всех сторон, не давая поднять головы.       Выскочив из-за ставни, Джоске попятился назад, рассматривая спальню - испещренный дырами пол был укрыт толстой дымкой поднявшейся пыли; невысокая арка в кровати чернела, будто бы поглощая весь свет от стенда, испарившегося в воздухе. Судорожно выдохнув, юноша огляделся вокруг. Гостиная была пуста. Тусклая полоса света из открытой двери черного хода освещала ещё две ставни, поскрипывающие в унисон взволнованным цикадам. Хотел было Джоске приблизиться к одной из них как вдруг нечто, выскочившее из темноты, врезалось в его тело и вместе с ним вылетело за пределы дома.       Всадившись плечом во влажную, рыхлую землю, юноша тут же спрятал лицо в локти, скрываясь от испуганных кузнечиков, взмывших небо. Укрытая лёгкой ночной моросью трава приятно охладила разгорячившееся тело, вспотевшее и трясущееся от удушья. Тяжело дыша, Джоске поднялся на ноги и, настороженно согнувшись, осмотрелся вокруг. Мягкий ночной ветер шелестел в высокой траве, доходящей до самых колен; пучки риса потяжелели под небольшим дождём и клонились к рябящей воде, запертой в небольших "бассейнах". Из елового леса за полями раздавались редкие выкрики встревоженных птиц, а тяжелые, тучные облака заволокли луну, так, что плантация погрузилась в непроглядную ночную черноту. Дом, из которого только что вылетел Джоске, превратился в громоздкую, сотрясающуюся в ночи тень, будто бы приближающуюся к нему с каждым вздохом. - Окуясу! - Выкрикнул школьник и его возглас тут же был смыт порывом ветра. - Коичи! - Снова лишь ветер и дождь, глухо стучащий по соломенной крыше дома. - Юкако!       На секунду, Джоске показалось, будто бы сам дом является чем-то живым, чем-то, что поглотило его друзей, словно Левиафан, заглатывающий грешников. Ужаснувшись, школьник упал в высокую траву и сжал в руках сырую землю - меж стиснутых пальцев тут же проскользнула грязь, колкие камни и песчинки впились в ладони, по сердцу пробежал ледяной холодок, застывший где-то в горле.       Внезапно, трава начала извиваться в разные стороны, противясь ветру и дождю. Вспыхивающие в разных частях плантации зеленые ленты пробирались сквозь рис, подобно змеям, и вскоре всё поле воспламенилось изумрудным свечением. Это сияние отбрасывало свой блеск на деревья, играло в листве кустов и иглах елей, переливалось на воде, раскрывая всю свою перламутровую многогранность. Удивленно ахнув, Джоске попятился назад и тут же задел рукой одно из щупалец. В этот же момент в воздух выстрелило несколько искрящихся изумрудов, тут же взорвавшихся в нескольких метрах от земли. Невольно отпрыгнув, юноша задел ещё одну ленту и еле успел увернуться от ещё одного всплеска кристаллов. Удивленно подняв голову, он вновь взглянул на дом и невольно округлил глаза - на железном пике, торчащем из соломенной крыши, во весь рост вытянулся мужчина, скрестив руки за спиной. Усилившийся ветер, сгибающий верхушки деревьев, лишь немного трепал его волосы - вся его фигура была неподвижка, словно статуя, выточенная из железа. Из-за темноты, окутавшей дом, Джоске не мог разглядеть лица, лишь поражённо разглядывать его тень, застывшую под серыми облаками.       Резко присев на корточки, мужчина оттолкнулся от шпиля и, пролетев несколько метров, опустился рядом с Джоске так тихо, что шелест травы полностью скрыл звук его приземления. Его лицо наконец обрело ясные черты - тонкие брови, рассеченые двумя шрамами, спускающимися до самых щек, были сдвинуты к переносице так, что радужка его глаз казалась совсем тёмной; сжатые губы были напряжены и искривлены в странной, нечитаемой форме - всё его лицо показалось школьнику слишком правильным, слишком геометричным для обычного человека.       Замахнувшись, мужчина тут же проявил гуманоидную форму стенда и ударил по земле, между ног подростка. Отскочив назад, тот невольно вскрикнул и тут же упал на одну из лент; перевернувшись на бок, он успел увернуться от взрыва изумрудов и хотел было проявить свой стенд, как вдруг из дома послышался громкий крик. - Джоске! - Послышался грубоватый голос. - Братан, я ща!       Из черного хода неуклюже высунулась высокая фигура в школьной форме; глуповатое лицо второго парня тут же растеклось в наигранной сосредоточенности. Юноша выбежал к машине, стоящей у минки и махнув рукой, тут же оказался прямо перед лицом мужчины со шрамами. Всё пространство перед ним исчезло, будто бы его никогда и не существовало, и дом вместе с его фигурой оказались прямо перед лицом мужчины.       Пнув Джоске, тот откинул его поодаль и тут же схватил Окуясу за волосы - ударив его о деревянную стену дома, он тут же отпрыгнул назад, оперевшись на одно колено и вытянутую руку. - Брат, ты как? - Потерев висок окликнул друга юноша. - Там Юкако... - Окуясу, не сейчас! Не наступай на ленты! - Как бы невзначай осмотрев землю под ногами, второй школьник удивленно вскинул брови и перемялся со стопы на стопу. - Где остальные? - Продолжал Джоске, надрывая голос. - Где остальные, я спрашиваю!       Ничего не ответив, мужчина лишь метнулся вперед и сбил его с ног, кинув юношу в скрещение лент; блестящие камни рассыпались в разные стороны, задев второго мальчика - на левом боку начало разрастаться чернеющее пятно крови, разливающееся жгучим теплом по коже. Опрокинув Джоске, мужчина подлетел к сгорбившемуся Окуясу и, схватив его за ткань школьной формы, откинул в другую сторону. Обхватив его несколькими щупальцами, мужчина повёл плечом, и раненого юношу тут же откинуло в другую часть плантации. Его тело глухо приземлилось в мокрую землю и издалека послышался наполненный болью громкий вздох.       Поднявшись на ноги, Джоске вгляделся в мужчину: - Ты ведь умеешь видоизменять вещи, верно? - Внезапно произнёс тот тихим, спокойным голосом. Подсвеченный зеленым, искрящимся "пламенем" он выглядел особо пугающе, неподвижно стоя в свете собственного стенда. - Так я и думал... Беги! - Вдруг вскрикнул он, резко наклоняясь в сторону Окуясу и вытягивая руки вперед.       Подскочив от неожиданности, юноша тут же помчался к телу, лежащему в бассейне воды. Камни, кочки и пучки риса путались под ступнями и бились о ноги, вязкая мокрая почва будто засасывала его конечности вглубь себя, норовя превратить его в ещё один свой посев. - Окуясу! - Срывающимся голос взвыл школьник. - Окуясу, держись, я сейчас!

***

      Согнувшись пополам, Норияки нащупал в кармане две таблетке викодина. Облегченно выдохнув, он посмотрел в пасмурное небо, израненное несколькими тусклыми звездами и, улыбнувшись самому себе, вложил одну белую капсулу в рот. Живот пронзала невыносимая боль, будто бы в него всадили длинную, тонкую иглу, крутящуюся вокруг своей оси и наматывающую на себя обвисшие органы; шрам на голове оттягивал макушку вниз, будто бы в его череп врос камень, раскалывающийся на крошечные частицы при каждом вздохе. Безвкусная таблетка коснулась языка, где-то в горле застыло чувство абсолютной эйфории - той самой, что появляется в ожидании чего-то особенного.       Появившийся внезапно школьник успел упомянуть женское имя - очевидно, высокая девочка, закрытая в шкафу, наконец-то пришла в себя; из дома уже доносился неразборчивый, но раскатистый шум - похоже, она начала искать пропавших напарников, пока не обьявился хозяин минки. Невольно поёжившись, Норияки с трудом проглотил таблетку и, ещё раз обшарив карманы, тяжело выдохнул - напавших осталось лишь двое, но если он продолжит так же активно использовать свой стенд, всё его тело сведёт судорога и он вряд ли сможет вести бой так же продуктивно. Таблетка осталась лишь одна, к тому же, нельзя гарантировать, что ушедшие мальчики не вернуться за товарищами. Нужно было проникнуть в дом и успеть схватить баночку викодина, стоящую на кухне, перед тем как атаковать девушку. Недовольно цокнув, мужчина распустил ленты и присел на корточки, почти что полностью скрывшись в траве. Медленно переставляя босые ноги, он приблизился ко входу в дом и прислушался к раскатистому шуму, раздающемуся из минки - треск ломающегося дерева, хруст толстой бумаги и звон бьющейся керамики стал настолько оглушительным, что Норияки невольно схватился за ноющий шрам на макушке, который, казалось, мог разойтись в любой момент. - Подонок! - Гулкий женский крик заполнил всё пространство гостиной. - Тварь! Трус! Вот ты кто! - Разъяренно продолжала она, разбивая вещь за вещью. - Трус! Трус!       Опустившись на четвереньки, Норияки выглянул из-за двери черного хода и оглядел кухню - на столешнице, прямо за фигурой девушки стояла оранжевая банка викодина, отливающая в фиолетовом свете, исходившем от волос школьницы. Сила её стенда, похоже заключалась в длинных, кудрявых локонах, витающих вокруг неё так же яростно, как металась по комнате она сама. В её резких, яростных движениях ещё скользила детская угловатость, присущая девочкам её возраста - каждый раз поднимая очередную посуду, она вжимала голову в плечи и только потом кидала тарелку на пол, подпрыгивая в воздухе от собственного негодования.       Пожалуй, именно таких людей стоит опасаться больше всего, рассуждал Норияки. Обуреваемые никому неясными чувствами, они становятся подобны урагану, сметающему всё на своём пути. Не заботясь о собственной безопасности эта девушка, Юкако, скорее всего будет бить напрямую, не пользуясь тактикой или особой техникой. Если Джоске был опаслив и осторожен, Окуясу просто бездумен, то она будет сражаться только засчет своей злости, которая тут же затмит ей глаза.       Опустив голову, Какёин глубоко вдохнул и нехотя выпрямился, зачесав растрепанные волосы назад. Заметив появившийся в двери силуэт девушка тут же замерла - всё её лицо побагровело, щеки покрылись белыми пятнами, быто бы светящимися в темноте. - Коичи где? - Внезапно спросила она, понизив голос до того сильно, что он показался Какёину мужским. - Не понимаю о ком ты, здесь никого нет. - Парировал Норияки, ступая на порог дома. - Двое твоих друзей уже смылись. - Добавил мужчина, кивая в сторону полей. Глаза от неё отводить было опасно, она достаточно пронырлива и подвижна, так что могла метнуться вперед в любую секунду. Мужчина мог разглядеть как нетерпение и злость поднимаются где-то снизу её глаз отрывистыми тенями и подрагивают кончики пальцев, готовых сжаться в ту же секунду. - Тебе бы тоже лучше идти. - Коичи где? - Повторила она, и её волосы тут же взмыли вверх. - Я не знаю, кто это. - Медленно и бесцветно вторил мужчина, проявляя руку стенда. Отливающая баночка викодина за спиной девушки словно отпечаталась в его глазу, как бельмо. - Можешь сама поискать, если не веришь.       Внезапно Юкако кинулась вперед, вытягивая волосы по направлению к мужчине. Заостренные локоны начали метаться вокруг его головы, и Норияки, казалось, бесконечно долго уворачивался от них из стороны в сторону. Черные, словно смоль, рябящие перед глазами кудри превратились в сухой поток предсказуемых ударов и, сжав в руке ленту, мужчина кинул её под ноги школьнице. Не заметив длинного щупальца, девушка упала, и, молниеносно переступив через её тело, Какёин кинулся к столешнице. Схватив его за ногу, школьница повалила его на грудь и начала ползти вверх по его спине. - Я спросила... - Тяжело дыша, мямлила она. - Коичи... где?..       Вывернув руку, Норияки схватил её за волосы и потянул вниз. Упав, девушка тут же стиснула его плечи и, перевернув, несколько раз ударила по лицу. Хруст костей и глухой стук кулака о плоть заполнил почти все пространство комнаты. Сжав в руках воротник её кофты, Какёин начал трясти девушку, не смея ударить её в ответ. Промахнувшись мимо его лица, Юкако странным образом перекатилась через его тело и уперевшись обеими ногами в пол, скрючилась пополам. Не поняв этого странного, необъяснимого движения, Норияки успел ухватить бутылёк викодина, как вдруг школьница врезалась в середину его живота своим же лбом. Норияки почувствовал, как вместе с последним воздухом из него выходит обнаженный, почти отчаянный выкрик. Обхватив его тело обеими руками, девушка оттолкнулась ногами от пола и оба тела тут же выбросило обратно на улицу.       Ледяная вода сковала тело, в горле застыл колкий, заостренный воздух; внутренности охватила режущая, вязкая боль. Зажмурив глаза, Норияки проявил стенд и схватив голову полуобезумевшей девушки, несколько раз ударил её о камень, рядом с "бассейном". Её обмякшее, потяжелевшее тело бессильно упало на его грудь, придавив собой легкие и разрывающийся от боли шрам. Плантации вновь погрузились в спокойную, ночную тишину, которую разрывал лишь тяжёлый хрип мужчины в воде.