Два солнца

Она чувствовала его присутствие так же, как и несколько секунд назад. Минато перенёс её в кровать к Наруто. Кушина силилась разглядеть сына, насмотреться вдоволь. Он только родился, но уже так долго находился вдали от матери, и яростное женское сердце стремилось сломать грудную клетку от выстраданной нежности и злости на несправедливую судьбу. Даже извлечение лиса не повлияло — оно, как и всегда, зажглось от эмоций, хотя сейчас данное действо было натурально в ущерб себе. Кушина протянула руку и притянула Наруто ближе. Горячие слёзы брызнули из глаз. Пусть хоть она даст волю им, ибо её оплот спокойствия, который всё также стоял застывшим изваянием за спиной, не может себе позволить лишиться холодного рассудка. Это был оксюморон, потому что тепло от объятий Минато до сих пор ощущалось так, будто бы Кушину всё ещё держали на руках. Но аура мужа уже давно стала той, которую требовала обстановка. Полилась, зазмеилась ледяная сталь по горячей короне светила, расцвели узорами лучи — до рези в глазах белые, слепящие и острые. Люди из деревни боялись звать Минато солнцем, потому что им казалось, что для подобного титула он слишком серьёзен, спокоен и жесток. Кушина же знала, что сие прозвище в какой-то степени даже недотягивало до его образа. Он не был одной звездой, он собрал их в себе гораздо больше. И сумел распределить их силу по всему небу, а не только в одной конкретной точке. Или её замутнённое жаркой привязанностью и всепоглощающей любовью сознание рисовало всё именно так? Но скорее всего, все люди просто привыкли видеть пламя и всех его прародителей неудержимыми. Мало кому в голову придёт, что огонь может быть направленным, режущим и ровным. Забыли, забыли, с какой методичностью он жрёт дерево в лесу, мелодично трещит в уготовленном костре и ровно рассыпается плазмой по поверхности солнца, когда очередной протуберанец закончит пляску над короной. Вдох. Кушина слышит шорохи и знает: Минато сжал кулаки. Она чувствует, как их связь в этот момент обостряется. Невысказанные слова в итоге застывают в воздухе вместе с запахом озона, оставшегося от полёта бога грома. «Я вернусь». «Я дождусь». Золотое солнце умеет убивать. Стоит только дать ему время, чтобы оно расставило по всему небу свои звёздные маяки, и вселенная познает мощь.

***

Тёплый свет лесной каморки, мягкие пылинки и мимолётные прикосновения к самым дорогим людям в этом мире. Эти вещи — одни из главных остовов, спонсоров незамутнённой мысли на данный момент. Многие шиноби называют эмоции и привязанности слабостью, землетрясением, разрушающим фундамент прагматизма, Минато же считает, что они — стальные плети плюща, что держат каркас логики. Не отказывайся от них, вплети в себя, в свой план, движения и цель. Правда, умение распределить всё так, как надо — большая редкость и тяжёлый труд. Триединство человеческой философии — тело, дух и разум — быстро чувствует источник нескончаемой силы и стремятся наполниться ею неравномерно, хаотично. Такова Кушина — её неудержимая натура хлещет эмоциями во всех проявлениях. Яростный мордобой, чутьё хищника в бою, когда душа слышит душу, и раскалённая мысль: отомсти, уничтожь, добей и защити. В этом вся она — Красное солнце, ядерное намерение. Именно поэтому Минато и полюбил её. И именно Кушина в последующем научила его азам Воли Огня, одному конкретному уж точно: обрати на свои чувства внимание, пусть они станут великой силой. Это всё было большой иронией и мягкой присказкой, как чужестранка учила коренного жителя философии его Родины. Но кровь Кушины всё же помнила и родительский Водоворот. Минато оставил семью там, в убежище, и последняя увиденная Намикадзе картина была трагично прекрасна: приняв в объятия сына, Кушина не легла прямо, а свернулась так, что силуэт рассыпанных по подушке волос стал началом круга спирали, а рука, покоящаяся на Наруто, была её продолжением. Всё сходилось в одной точке — на нежном прикосновении матери и ребёнка. Люди звали её Кровавой Хабанеро, сердитой и нетерпимой, но как всегда ошибались: Кушина была безудержным алым светилом, истоком и развитием, тем, кто сподвигал мир идти вперёд. Она была единственной и единой из множества звёзд, но самой близкой, главной и той, которая заставляет двигаться родную Землю. Она умела убивать и убьёт за семью кого угодно, как только восстановится, подготовится. Наполнит волей концентрический круг, расправит рукава витков и создаст большой всплеск. Намикадзе моргнул. Секундное наваждение рассеялось и осело внутри, став новым топливом для дальнейших свершений. Девятихвостый лис, увидев нового противника, впал в ещё большее буйство, хотя казалось, что вроде и нельзя больше. Разрушающая, уничтожающая ярость, ненависть. В нём будто собрали всю тьму подземного мира, хотя яркая шкура спешила обмануть зрителя. «Я уже в пути, Кушина». «Я наготове, Минато». Красное солнце умеет убивать. Стоит лишь только дать ему время, чтобы вновь набралось сил, и ради защиты оно создаст ещё сотню импульсов, закрутит тысячу огненных водоворотов.

***

Их тела раздирала адская боль. Сердца заходились в предсмертном ритме, но их владельцы молились, чтобы сил хватило на последние слова для сына. Они говорили, говорили, говорили, пытаясь сжать весь смысл, всю любовь, все чувства, надежды и скорбь в жалкие строчки. Мысли их были куда более обширными. Они рисовали последние картины в сознании, спешили мечтать со всем рвением. Успеть, успеть, успеть, хоть как-то увидеть, хоть как-то предположить, хоть как-то прожить! Дом, сделанная детская, маленькие вещи, мягкие игрушки. Моменты и события: первые шаги, первое слово, первые друзья. Новый опыт, чувства: трогательность, щемящая нежность, уют, вера и надежда, новые оттенки любви, просто безграничное количество любви. Агония давно началась. Их маленький Наруто, кроха, сосредоточение жизни. Они готовы были отдать бы ещё миллион своих последующих воплощений, чтобы просто остаться рядом. Где заканчивался Минато, а где начиналась Кушина, никто из них обоих не понимал, всё уже смешалось — и тела, и души, и разум, и воля. Такой результат неизбежен — напоротые на один коготь, поверженные. Но так не должно было быть, единственная кровь, которая обязана связывать их обоих — общий ребёнок, любимый сын. Их семья должна была стать полноценным паргелием, разрезающим зимний холод, ибо появилось новое маленькое солнце, третье в их ярком и лучезарном дуэте. Немного порочном, потому что его родители стали действительно уже зависимы друг от друга в каком-то смысле. Люди лелеяли и обожествляли союзы противоположностей, но настоящая связь зарождается не на стыке двух противоборствующих элементов, а на общих вещах, похожих мыслях и родственной философии. Только от союза двух звёзд родится третья, и никак иначе. И сейчас они сгорали сверхновыми, давая надежду своему продолжению и людям, кто пойдёт с ним рука об руку. Наруто будет добрым, светлым, любимым, яростным и нежным, смелым и верным, будет тем, кто покажет новую дорогу. Он — новое Оранжевое солнце, плод союза таких же двух безудержных светил, и если ему суждено будет найти в своей жизни истинную любовь, то выберет себе в пару человека такого же уровня тепла, импульса и сияния, ибо родительская кровь слишком сильна, философия слишком мощна. Сквозь годы гибких ветвей и зелёной листвы, через витиеватые постулаты Воли Огня все благословения, надежды и чувства дойдут до сына. «Наруто, нам пора». Золотое солнце и Красное солнце умеют убивать. Но в итоге время забрали именно у них, так трагично, страшно и неумолимо, потому что такова судьба каждого небесного тела — сгорать громко, масштабно и в какой-то степени красиво. Но результат всех разрушений неизбежно становится прародителем для новых звёзд.