Уязвимость дьявола

      Просыпаться с ней — одно из немногого, что я люблю на протяжении последних десяти лет, и неважно: будь то ранний подъём или поздний, но сегодня утро было наполнено двоякими чувствами. Понимание неизбежного заставило меня открыть глаза раньше Вики, что позволило немного полюбоваться ей, такой мирно спящей и такой до боли родной.       Повернувшись на бок, старался отпечатать в памяти её беззаботное лицо, на котором ещё не было ни одной тени боли и беспокойства. К сожалению, я точно знал, что как только мы проснёмся окончательно, глаза Вики будут наполнены различными оттенками ужаса и непонимания. Невесомо провёл кончиками пальцев по нежной коже и невольно улыбнулся, отмечая то, как от моего прикосновения она расплылась в тёплой улыбке сквозь сон.       Пожалуй, впервые за своё существование я ощущал такую тоску и боль. Даже когда Вики обезглавила моего отца, не испытывал столь бурные эмоции. Не хочу делать ей больно, но понимаю, что выхода другого сейчас нет. И всё же, во мне теплилась надежда, что это временно, и в скором времени смогу всё исправить и вернуться к прежней жизни с ней.       Аккуратно, чтобы не разбудить дьяволицу, поцеловал её в лоб и решил ещё немного поспать, чтобы как можно больше оттянуть момент полёта в Цитадель, где наша прежняя жизнь изменится полностью.       — Я никогда не буду против тебя, не забывай об этом, — одними губами прошептал, надеясь, что Вики не проснётся раньше времени, и закрыл глаза, снова проваливаясь в беспокойный сон.

***

      Проснулся я от приятного массажа головы, но глаза открывать не торопился. Никак не хотелось возвращаться в удушающую реальность. Вики перебирала мои пряди волос, что-то при этом ласково шепча, но мне не удавалось разобрать ни слова. Перехватив руку, я опустил её на подушку и сонно прохрипел:       — Спи. Ещё рано, — мне казалось, будто я смогу остановить время, что неумолимо приближало нас к боли, которая может буквально уничтожить всё, что мы так усердно строили.       Почувствовал, как Вики выскользнула из-под одеяла и куда-то пошла, я же перевернулся на другой бок, стараясь вновь провалиться в крепкий сон. Но уснуть мне не удалось, я вновь и вновь начинал прокручивать в голове наше прошлое и туманное будущее, которого хотелось избежать.       Прошедшая война многое изменила в наших жизнях, я видел это по взгляду моей дьяволицы, который стал более холодным, отстранённым и пропитанным пережитой болью. Но, несмотря на ужас прошлого, она не перестала меня любить, как и я её. Да, мы немного отдалились из-за разной работы и загруженности каждого. Вики проводила большую часть времени в Цитадели, пока я был в Аду. Пожалуй, именно сейчас пришло понимание, что уделял ей чертовски мало внимания, но раньше я об этом не задумывался. Идиот.       Неожиданно раздался громкий стук в дверь, отчего я застонал в подушку, а затем яростно швырнул её в сторону раздражающего звука, недовольно пробормотав:       — Ни в Аду, ни на Небесах — нигде не дают поспать.       На мою реплику Вики тихо хихикнула и тепло проговорила:       — Я разберусь, Люцифер. Входите, — чувствовал, что она улыбалась.       Дверь открылась, и вошедший неуверенно произнёс слегка дрогнувшим голосом:       — Господин, Госпожа, простите за беспокойство.       — Беспокойство — мягко сказано, — недовольно проворчал, всё так же не открывая глаза, словно это могло спасти нас от участи будущего.       — Что-то случилось? — сухо бросила Вики, а я невольно улыбнулся от того, как она мастерски превращалась в холодную и строгую советницу.       — Совет просит Вас пожаловать в Цитадель, — всё тем же дрожащим голосом говорил вошедший.       — Это ещё зачем? — яростно выплюнул я и поднялся с постели, буквально прожигая взглядом прислужника. Вопрос, прозвучавший из моих уст, не требовал ответа, ведь я прекрасно знал, зачем нас вызвали и для чего, но я должен был всё держать в тайне.       — К сожалению, случилось нечто экстраординарное, — промямлил ангел и нервно заломил пальцы. — Цитадели нужны все её советники.       — Я не советник, — твёрдо сказал и снова понимал, что явиться в ангельское пристанище попросту обязан.       — Да, но…       — Мы придём, — резко перебила его Вики, одним своим взглядом вынуждая прислужника покинуть покои. Он ещё что-то сказал, но я уже не слушал, полностью погружаясь в размышления о том, как дальше себя вести. Всеми силами мне было необходимо показать дьяволице, что всё как и прежде, чтобы раньше времени не сделать ей больно.       Когда дверь за ангелом захлопнулась, Виктория посмотрела на меня обеспокоенным взглядом, в котором читалось множество вопросов. Сжав челюсть, постарался более мягко произнести, чтобы не вызвать подозрений:       — Не беспокойся, Цитадель умеет нагнетать. Уверен, нас зовут, чтобы снова пожаловаться на дискриминацию, — для убедительности на моем лице появилась беззаботная улыбка, которая Вики заметно успокоила. Она только кивнула и перевела взгляд в окно, что-то обдумывая.       Я же себя ненавидел в этот момент и готов был уничтожить. Мне приходилось многое скрывать от дьяволицы, потому что не было другого выбора. Я молчал о проблемах в Аду, молчал о появлении Чумы, которая в ближайшее время может уничтожить всё и всех вокруг, молчал и об остальных всадниках апокалипсиса. Я всё знал, но не мог подвергать её большей опасности, чем грозит нам в ближайшее время.       От гнетущих мыслей меня вырвало тихое бормотание Вики:       — Я в душ, а ты вставай, надо собираться, — с этими словами она закрыла дверь ванной комнаты, и вскоре послышался звук воды.       Шумно вздохнув, я устало упал обратно на подушки и в раздражении потёр лицо руками. Во мне столько было метаний, переживаний, что я всеми силами не мог взять себя в руки, хотя внешне казался тем самым Люцифером, которым и являлся. Но внутри было тошно от происходящего и от самого себя. Чувствовал себя безвольным существом, которым искусно манипулировали и лишали какого-либо выбора.       «Долбанная Чума».       Решив, что пора отбросить удручающие мысли, которые плотно засели в голове, я поднялся с постели и пошёл следом за Вики в ванную комнату. Сейчас было чертовски необходимо прикоснуться к ней, почувствовать, как она буквально плавится в моих руках от мимолетного касания, услышать каждую ноту её голоса и запечатлеть в памяти.       Тихо открыв дверь, увидел, как Виктория стояла спиной ко мне, подставив лицо под воду. Стройное тело было покрыто каплями, которые очерчивали каждый изгиб, позволяя мне ещё больше убедиться в том, что она прекрасна. Понимал, что в её голове мысли сейчас жужжали словно рой пчёл, и мне стало просто жизненно необходимо избавить её от удушающих переживаний.       Быстро сняв с себя пижамные штаны, я уверенно зашёл в душевую кабину, сразу прижимая Вики спиной к своей груди. Сначала она вздрогнула от неожиданности, но через секунду расслабилась, когда почувствовала лёгкий поцелуй на шее.       — Мы можем опоздать, — сдерживая стон, прошептала Уокер и запрокинула голову мне на плечо, открывая больший доступ к нежной коже.       — Плевать, — прорычал я и слегка прикусил плечо, одной рукой плавно спускаясь к низу живота.       Я не умел кричать Вики о своей любви, да и поступками не всегда демонстрировал, вечно ссылаясь на занятость в Аду, но сейчас, каждым своим действием, прикосновением, движением, хотел показать то, чего не показывал долгие годы. Я искренне надеялся, что она меня поймёт без слов, как не мог никто и никогда, как всегда это делала только она.       Одной ладонью я обводил каждый изгиб её тела, даруя россыпь долгожданных мурашек по коже. Другой ладонью бесстыдно накрыл грудь, слегка грубым движением сжимая, от чего из уст Вики вырвался первый стон удовольствия. Она любила ту страсть, которая царила в нашей интимной жизни, и ту грубость, что граничила с нежностью, борясь за первенство. Я знал все её потаённые желания и каждый раз воплощал их в реальность, чтобы ей было максимально хорошо.       Опустив руку к клитору, невесомо провёл по нему, едва надавливая, но не ускоряясь. Наши тела покрывали слегка прохладные капли воды, но мурашки были вызваны далеко не ими. Я дразнил Викторию, оттягивая момент близости, которую, признаться честно, и сам желал быстрее ощутить. Она таяла в моих руках, уже не сдерживала рвущиеся наружу стоны и закатывала глаза от удовольствия, пока я то нежно целовал в шею, то грубо покусывал.       — Перестань дразнить, Люци, — прошептала Вики и прижалась ягодицами к возбуждённому члену, от чего я вдохнул воздух сквозь зубы. От этого действия хотелось плюнуть на затею с чувственностью и нежностью и с головой окунуться в омут страсти, но вовремя себя остановил, возвращаясь к прежней цели.       — У нас вся вечность впереди, куда ты торопишься? — прошептал ей на ухо, а от сказанных слов появился неприятный ком в горле.       Я ненавидел врать ей, и каждая ложь больно отзывалась где-то в области груди. Но сейчас никак не мог сказать дьяволице, что, возможно, это последнее проведённое время вместе, и эта близость может остаться только в нашей памяти.       Вики не выдержала моих дразнящих манипуляций и резко повернулась лицом ко мне, смотря на меня глазами, которые были покрыты пеленой желания и страсти. Я обожал этот огонь, который буквально полыхал в зрачках каждый раз, когда прикасался к ней.       — Я больше не могу ждать, — твёрдо выпалила дьяволица и плавно опустилась на колени, проводя ногтями по бёдрам.       Жадно следил за каждым её движением, но когда она провела кончиком языка от основания до головки, не смог сдержаться и в удовольствии закатил глаза, запрокинув голову, уперевшись затылком в стекло душевой кабины. Каждое её движение приносило колоссальное удовольствие, и я терял связь с реальностью. Не только я знал о всех потаённых желаниях Виктории, но и она о моих. Не только я старался всегда доставить ей удовольствие, но и она мне. В нашей паре не было места эгоизму, когда дело касалось удовольствия друг друга. Как жаль, что мы не научились его выключать в других ситуациях…       Резко остановив дьяволицу, я поднял её с колен и впился в губы страстным, наполненным желанием и нерастраченными эмоциями поцелуем. Она отвечала мне с тем же рвением, не отставая ни на секунду. Мы терзали губы друг друга, пока руки блуждали хаотичными движениями, лаская и слегка сжимая. А когда Вики прикусила нижнюю губу, больше я не смог сдерживаться.       Повернув Уокер к себе спиной, положил руку между основания крыльев и слегка толкнул вперёд, вынуждая немного наклониться. Она призывно вильнула бёдрами, а я хищно улыбнулся и звонко шлёпнул по ягодице, тем самым вырвал сладостный стон из её уст. Не теряя больше времени, я сделал плавный толчок, и мы, наконец-то, получили то, чего так хотели.       С каждым уверенным движением мои мысли отключались. Единственное, что крутилось в голове — как же мне сейчас хорошо. Не хотелось вновь возвращаться к мысли, что это в последний раз. Не желал думать, что таким образом прощаюсь с ней…       На контрасте с резкими, проникновенными толчками были нежные поцелуи, которыми я покрывал спину и плечи Вики. Глубоко вдыхал аромат её кожи, волос, стараясь отпечатать их в памяти. Наслаждался каждым вскриком, стоном дьяволицы, получая отдельное удовольствие от этих звуков. И как же было до сумасшествия больно от реальности, что ждала нас за дверями ванной комнаты.       Виктория выпрямилась и сильнее прижалась к груди, запрокинув руки за мою голову. Она нежно перебирала уже мокрые волосы, слегка массируя кожу, а я в эту секунду готов был урчать словно мартовский кот.       — Я так люблю тебя, Люцифер, — в перерывах между стонами, прошептала дьяволица, а моё сердце предательски сжалось.       Ускорив движения, я ничего не ответил, только положил руку на её шею и слегка сжал. Больше не было никакой нежности, вновь вернулся тот Люцифер, которого она обожала. Теперь душевую кабину заполонили страсть и животная похоть, которая была так близка мне.       Я чувствовал, как с каждым моим толчком Вики приближалась к долгожданному оргазму. Отпустив её шею, переместил пальцы на клитор и круговыми движениями начал массировать. Она кричала, срывала голос, впилась ногтями в мою руку, а я впитывал каждый звук, каждое изменение в её лице, запоминая, откладывая в закрытый ящик сознания.       Ещё несколько глубоких толчков, Виктория вытянулась словно струна, громко застонала и задрожала в моих руках. Я же не отстал от неё, шумно выдыхая ей в шею. Не выпуская дьяволицу из крепких объятий, смог прошептать так, чтобы она обязательно услышала, несмотря на сбивчивое дыхание и шум воды:       — Я люблю тебя, Непризнанная.       — Я больше не Непризнанная, — беззаботно и с улыбкой на лице ответила Уокер, прижимаясь ко мне всё сильнее, нежась в объятиях. Я же не мог не улыбнуться.       Уткнувшись лицом в её волосы, прикрыл глаза и глубоко вздохнул. В эту секунду я ненавидел себя, ненавидел то будущее, которое нас ждало. Ненавидел и то, что придётся сейчас в последний раз поцеловать дьяволицу и отпустить. Самое страшное, что я не знал — надолго ли?       Единственное, в чем я был уверен, что сдержу данное ей обещание сегодня утром и десять лет назад…       «Я никогда не буду против тебя, Вики».