Влекомая нитями марионетка

Оставшись наедине с собой, Люмин погрузилась в глубокие раздумья. Нужно было осмыслить все моменты, в которых ей не посчастливилось стать главным участником. Перебирая свои разрозненные воспоминания, девушка пыталась собрать из них полную картину того, что происходило с ней на протяжении последних дней. И почему-то каждый раз её разум останавливался на фрагментах с Предвестников. Сказитель. Всё сводилось к тому, что путь её страданий начал именно он. Ведь подозрительная активность членов Фатуи послужила главным фактором, из-за которого она и попала в эту историю. Люмин просто не смогла пройти мимо дурных слухов, даже при условии, что ей самой не хотелось лезть в очередную заварушку. Но тогда она и представить не могла, к чему приведёт её расследование. На той фабрике, что стала местом их воссоединения со Скарамуччей, Путешественница обнаружила что-то поистине ужасающее – возобновление производства глаз порчи. Тогда перед глазами тотчас всплыл образ измученного, но улыбающегося Теппея и ноги сами понесли её подальше от этого места. Выйдя на набережную, Люмин повстречала там странствующего мечника и через какое-то время уже произошло нападение. Если с целью Фатуи – посеять семя раздора – всё и так понятно, то роль Казухи здесь была слишком туманна и размыта. Его странное поведение, перепады настроения и совсем иная манера речи не имели какого-то обоснованного повода. И это заставляло думать о нём в не самом лучшем ключе. Доходя до того, что он мог оказаться ещё большим мерзавцем, чем Предвестник. Но это всего лишь доводы, созданные сознанием той, что стала жертвой чьего-то заговора. Или же за этим стоят два человека? Мысли всё сильнее уходили от важных вещей, а голову стали забивать глупые предположения, которые совсем не могли оказаться правдой. Но истина всегда сокрыта от глаз и иногда простота хранит в себя множество загадок. Неизвестно сколько времени ушло на её размышления, но чай уже давно остыл, а в дверях мелькнул знакомый силуэт. Звук шагов привел девушку в чувства и, вновь увидев главу клана Камисато, она встретилась с его пронзительным взглядом. По телу словно электричество прошлось. Но не от каких-то романтических чувств, а от осознания того, что она скрыла от парня практически всю информацию про Сказителя. Информацию про того, кто может являться главным источником всех бед. Стыд вперемешку с укорами совести заставил задуматься над совершенным проступком. Отведя свои виноватые глаза, Люмин стала думать над тем, как исправить положение. Самый простой вариант из всех – просто сознаться во всём и извиниться за непреднамеренное сокрытие знаний. Можно было ещё и придумать какую-нибудь глупую отговорку, но с серьезным делом шутки плохи. И когда Люмин наконец решилась исправить это недоразумение, Аято первым начал разговор: – Мне непросто об этом говорить, – в его взгляде читалась легкая неуверенность. Впервые девушка видела в его таком состоянии. – Но твою подругу нашли мёртвой… Путешественница с недоумением взглянула на произнесшего подобные приговору слова, а после осознала, что совсем не понимает, о ком речь. – Ты хорошо держалась, но не нужно скрывать слёз, – одарив заботливым взглядом, Аято несильно похлопал её по плечу. – Подожди… Про кого ты говоришь? – в замешательстве спросила она. Прошла минута тягостного молчания, пока он не заговорил. Он сомневался, ведь поведение Люмин показалось ему странным. Путешественнице было бессмысленно притворяться, а неудачная шутка после таких вестей едва ли уместна. Но скрывать имя умершей от той, кто так хорошо знал летающую малышку, не стоило. – Паймон. – Всё ещё непонятно, – в памяти всплывали образы знакомых ей людей, но среди них не было никого с таким именем. – У тебя температура? – приложив тыльную сторону руки к её лбу, парень убедился в том, что с Люмин всё в порядке, – Или ты меня разыгрываешь? В голове у Путешественницы все перемешалось. Заявление о смерти подруги, чье имя не вызывало в ней никаких чувств, всколыхнуло девушку. И у неё не нашлось слов для ответа. – Ты уверена в том, что не знаешь своего компаньона? – озадаченный вид парня говорил о том, что ситуация не поддавалась логики и не могла быть нормально осмыслена. – Я ведь всегда путешествовала одна… – хотелось произнести это как можно увереннее, но слова Аято поставили цельность её воспоминаний под угрозу. – Скажи-ка, когда ты пила чай у Каэдэхары, ты не почувствовала странного вкуса? – после небольшого молчания, Аято резко сменил тему, поняв, что дело становится всё запутанней. – Вроде нет. Обычный чай, – перед глазами появилась зеленоватая жидкость, но в этот раз она выглядела более зловеще, – Может только был слегка горьковат. – Чувствовала ли ты странные ощущения после этого? Может, перед глазами мелькало то, чего не должно быть? – вопросы уже начинали походить на допрос, а голос главы клана с каждым произнесенным словом становился всё серьезнее. – После этого сразу был кашель Казухи, – немного погодя, ответила она. – А знаешь ли, как он провернул подобное, использовав лишь чужую кровь? – Понятия не имею, – честно призналась Люмин, а после вздрогнула от всплывшего в голове момента. На его лице появилось разочарование. Девушке стала интересна причина, почему он смотрел на неё с такой тревогой. Воспоминания о произошедшем хотелось запрятать глубоко в сердце и никогда больше не говорить о минувшем, но всё было тщетно. – Кэсуин, – слово, значение которого было не ясно, принесло в комнату зловещее предчувствие чего-то неизбежного. – Что? – она вопросительно наклонила голову. – Препарат, вызывающий галлюцинации и влияющий на память, – коротко и ясно выразился Аято. – Откуда тебе это известно? – интерес и страх слились в этом вопросе. – Сейчас не до этого, – ловко уйдя от ответа, господин продолжил, – Велик шанс того, что тебе подмешали его в чай, – его сапфировые глаза были полны раздражения. Повисла тишина. Люмин не знала, как реагировать на подобные заявления. Реальность всё сильнее поражала излишней жестокостью, а разум был не в силах принимать очередные козни. Враг действовал искусно, а самое худшее – безжалостно. Грань между неприятием и сомнением постепенно разрушалась, а из её остатков рисовалась ненависть. Чем сильнее она пыталась уйти от поступков Казухи, объясняя тем, что он был не в себе, тем хуже становилось на душе от разочарования в друге. Хотелось обвинять других, приплести сюда Предвестника, и обелить того, кто никогда не совершал ужасных действий по отношению к Путешественнице. По крайней мере, до того злосчастного дня, изменившего всё. Из глаза невольно покатилась слеза. Щемящее чувство в груди возникло из-за предательства, совершенного Каэдэхарой Казухой. Связавшись с Фатуи, он ступил на темную дорожку, выстланную убийцами и пронизанную кровью. В оправданиях больше не было смысла, ведь всё стало так очевидно. Так просто, но на душе отчего-то невыносимо тяжело. Но вместе с болью пришло и освобождение от постоянных сомнений. Мотивы более не важны, как и бесполезен поиск истины. Просто хотелось, чтобы преступник получил по заслугам за свои злодеяния. За то, что предал собственную Родину. За то, что предал собственную семью. За то, что предал девушку, что раньше желала до последних сил защищать его, ведь не верила, что человек может так сильно изменится по щелчку пальца. Оказывается, может. Или же изменения начали зарождаться ещё давно, но умело скрывались или подавлялись самим Казухой. Фальшь. Столько лжи, обмана, столько всего, о чём попросту не хотелось думать. Всё это приводило фибры души в нескончаемую печаль, а в голове создавало полнейший хаос. Но захвативший поток мыслей спал после того, как девушка услышала стук где-то рядом. Аято словно и след простыл. Конечно, обязанности главы комиссии очень важны, но он так быстро бросил ту, что изнывала от тревог? Это разочаровывало, но Люмин не сильно зациклилась на произошедшем, ведь её стал беспокоить шум, происхождение которого неизвестно. Вдоль и поперек обойдя комнату, Путешественница не обнаружила никакой зацепки, которая могла бы привести к источнику звука. Навязчивое желание выйти на улицу и проверить, что там происходит, боролось с здравым смыслом, так и кричащем о опасности данной авантюры. Но предупреждение Камисато Аято в конечном итоге было проигнорировано, ведь любопытство так просто можешь взять вверх над человеком. После всего, что произошло, хотелось развеяться, и холодный воздух казался самым замечательным вариантом для расслабления. Да и вряд ли бы враг стал так шуметь, если бы хотел тайно попасть на чужую территорию. Этой мыслью Люмин пыталась оправдать свой неосторожный поступок, но в душе уже зарождалось чувство, что её вылазка добром не кончится. Ночь вступала в свои права, погружая мир в безмятежный сон. Но жители поместья Камисато, как и их гостья, были далеки от царствия Морфея. Многие были заняты выполнением обязанностей по дому, а кто-то вёл спор на повышенных тонах. Люмин же кралась словно мышь, минуя каждого, кто мог её остановить. Всё прошло на удивление хорошо, и перед глазами предстал выход. И как только она перешла порог, сердце радостно затрепетало от нахлынувшего чувства свободы. В комиссии Ясиро и правда было безопасно, но даже оправданное ограничение её действий не давало избавиться от душевного беспокойства. А прямо сейчас она была совершенна одна и никто не сковывал её. Люмин, охваченная этой радостью, совсем позабыла о стражниках, а потому, завидев рядом темную фигуру, сильно испугалась и чуть не навернулась, пока пыталась скрыться. Выйти через главный вход было невозможно и пришлось сумбурно карабкаться по забору. Забравшись, девушка с недоверием посмотрела вниз и ловко спрыгнула. – Похоже, жизнь тебя совсем ничему не учит, – слова пронзили тишину и сердце ушло в пятки.