Цветок для K.

      — Черт с ним... Спрашиваешь зачем? Потому что ты мне нравишься, Фридрих.       Фридрих хотел что-то сказать, даже открыл рот, но не смог выдавить из себя ни звука. Да что уж там, он был настолько шокирован, что даже стал теряться в своих чувствах: то ли он радуется, то ли он в полнейшем шоке. Пока Фридрих панически разбирался в себе, Курт продолжил:       — Я знаю, что это неправильно, но я ничего не могу с этим поделать. Я решительно не знаю, как это произошло. Просто... похоже это факт, который мне придется принять. — он нервно рассмеялся — Факт того, что я гомосексуал. — он замолк, а затем тихо прибавил — Боже, как же я об этом расскажу родным...       Фридрих наконец-то очнулся и, подавшись вперед, аккуратно обхватил сидящего на его кровати Курта за плечи.       — К-курт... Это не гомос-сексуализм - это любовь. Когда же люди перестанут об-бвешивать все яр-рлыками, придумывать названия, которые только р-разделяют нас на части, порождают неравенство. Оставь любовь в покое. У нее нет пола и расы... Тут уж я тебя расстрою: с-сердцу не п-прикажешь. С, как ты называешь, этим — он сделал жирный акцент на "этим" — тебе придется с-смириться. Хотя, смиряться тут не с чем. Ты не совершил никакого п-реступления и уж темболее никого не подвёл.       Фридрих почувствовал, как Курт облегчённо вздохнул. Блондин почувствовал такое же облегчение: несколько месяцев его страданий от желаний, которые он не мог позволить себе исполнить, от навязчивых мыслей, от безответной любви и главное от одиночества похоже подходили к концу. Он это чувствовал. Наконец-то он мог без опаски приблизиться, коснуться, приобнять Курта и не боятся того, что тот перестанет с ним общаться или, чего хуже, донесет. При этих мыслях Фридрих невольно сжал плечи Курта, который все это время совсем не двигался.       — Ты бываешь удивительно мудрым — ответил Курт и повернулся лицом к Фридриху. В его глазах не было уже привычного для Фридриха оттенка страха, а на лице растянулась широкая, но все же, немного скромная улыбка.       От его взгляда Фридрих невольно смутился до слез, а его алое лицо тоже озарила широченная улыбка. Его сердце переворачивалось в груди, но не от боли, а от счастья и любви. Он бросился на развернувшегося к нему Курта крепко обхватывая его в своих объятиях. Почти сразу он почувствовал сильные руки на своей талии, до боли крепко сжимающие его. Фридрих уткнулся лицом в шею Курта, громко втягивая в себя его запах. Такой тёплый и родной.       Курт опять чувствовал тянущее чувство по всему телу. Он вжимал в себя Фридриха так, будто был уверен, что сможет стать с ним одним целым. Он бережно слушал каждый вдох дру... возлюбленного, чувствовал каждый частый удар его сердца. Он поднял свои руки с талии на спину и опустил обратно, не разжимая своей хватки.       Нежное дыхание Фридриха щекотало его шею, заставляя невольно содрогаться, во рту пересохло. После очередного выдоха Фридриха он не сдержался и выпустил еле слышный стон. Он запрокинул голову назад, чуть приоткрыв рот.       — Всё х-хорошо? — поинтересовался Фридрих, не отрываясь от Курта.       — Д-да, не волнуйся. Я в полном порядке.       А за окном опять тишина и темень. Ночь полностью вошла в свои владения, погрузив город во тьму, а людей, даже самых гулящих и озорных, в сон. Казалось, что свет горел только в одной комнате, но и он вскоре погас.       — К-курт, это ты выключил свет?       — Нет, это был не я. Давай я посмотрю — Курт в последний раз провел руками по спине блондина, а потом отстранился. В полной темноте он нащупал стенку, от которой моментально начала отваливаться штукатурка. — Завтра же переезжаешь ко мне — просто поставил перед фактом Курт. Хоть Фридрих и не видел его лица, но отчетливо почувствовал озорной и дружелюбый взгляд мужчины. Уронив что-то на пол и тихо выругавшись Курт дошел до лампы. Несколько раз щелкнув выключателем, он выкрутил лампу, затем потряс ей и вынес свой вердикт — Перегорела. У тебя нет свечей?       — Т-ты что шут-тишь? Конечно же н-нет — до Курта донесся звук скрипящей кровати. Фридрих встал и с тревогой в голосе добавил, — Я м-могу поискать по дому.       — Нет, не надо. Так даже романтичнее — с улыбкой в голосе произнёс Курт — Меня не смущает отсутствие света. Ну, разве если ты не боишься темноты. Фридрих потупился и тихо сказал:        — Ну... Я её н-не очень люблю.       — Ну, если ты ее так боишься, тогда у меня не остаётся другого выбора, как провести эту ночь с тобой, охраняя тебя от монстров — зловеще пошутил Курт       — Я ж-же сказал, что я не б-боюсь темноты. Он-на м-мне прост-то не нрав-вится... — Фридрих часто, прерывисто задышал.       — Эй, ты чего, я же пошутил — Курт вытянул руки, пытаясь нащупать в темноте Фридриха. Ухватив его, он притянул того к себе.       — П-прости. Просто т-темнота, ч-чердаки и монстры - боль-льная для меня тема.       — Да... Прости, больше не буду так шутить — Курт провел пальцами по животу Фридриха, от чего тот напрягся, по ключицам, по шее и остановился не его щеке; его вторая рука, проделав тот же путь, и тоже оказалась на его лице. Аккуратно наклонив голову к себе, Курт коснулся губами лба Фридриха. — Лучше? — Фридрих кивнул.       Обхватив одной большой рукой спину Фридриха, а другой нащупав стену, Курт аккуратно подтолкнул блондина к кровати.       — Давай, я сейчас присоединюсь — сказал Курт и стал аккуратно расстегивать пуговицы своей серой военной формы.       "Боже, что я творю" с волнением подумал Курт, садясь на скрипучую кровать.       Фридрих лежал в ожидании. Сердце билось как бешеное, гоняя кровь по телу. Ему казалось, что все его тело стало красным как помидор. Сердце пропустило пару ударов, когда Курт, опустившись на кровать, прижался к нему боком. На его очень маленькой кроватке двум мужчинам стало очень тесно. Почувствовав это, Фридрих повернулся на бок и вжался в стену, уступая хоть немного места. Курт последовал его примеру, поворачиваясь лицом блондину. Чтобы разбавить неловкую паузу Курт спросил:        – Расскажешь когда-нибудь о монстрах в чердачной темноте?       – Д-да, когда-нибудь расскаж-жу. Когда будет п-подходящее время.       Опять неловкое молчание. Фридрих пододвинулся ближе к Курту.       — Можно т-тебя поцеловать?       — Да. Только аккуратнее. Я - натура горячая, могу и не сдержаться — улыбнулся Курт.       — В с-смысле — испуганно пролепетал Фридрих. И, ничего не услышав в ответ, осмелился найти рукой губы Курта и аккуратно коснуться их. Почти сразу на его шею легла рука, прижавшая его крепче к губам брюнета. Поцелуй был долгим, сладким, горячим. Рука Курта скользнула под майку, поглаживая ребра и спину... Первым воздух кончился у Фридриха. Он отстранился, тяжело дыша. На лбу выступила испарина, тело ныло и горело. Напротив него так же тяжело дышал Курт. Узкая кровать не позволяла им слишком далеко отодвинуться друг от друга.       — К-курт, у т-тебя...       — Да, Фридрих. Натуральная реакция. Я же говорю, я натура г... — Курт не успел договорить, перебитый своим же громким выдохом: колено Фридриха оказалось межу его ног. Курт сжал майку на груди Фридриха и громко сглотнул — Ахуеть — вырвалось у него. Он уставился огромными глазами на лицо Фридриха, но вместо этого увидел только темноту.       Еще утром Курт не подозревал, что недавно зародившееся в нем чувство физического влечения к мужчине будет так скоро удовлетворено. Ещё больше он не подозревал, что инициатором будет не он.       — Я х-хочу сделать т-тебе приятно — выдохнул Фридрих, придвинувшись так близко к лицу Курта, что тот почувствовал его дыхание на своих ресницах, — Можно?       Курт разрывался изнутри: "Да! Да, конечно можно!" кричала каждая клеточка его тела. Он положил свою руку на колено Фридриха и провел ей вверх. Поглаживая его бедро, Курт произнёс.       — Да, пожалуйста. Но за его разрешением ничего не последовало. Фридрих мялся.       — Т-ты же знаешь, ч-что я д-девственник?       — Ну, я об этом догадывался — пробормотал Курт — Если это тебя успокоит, то меня можно тоже считать девственником. У меня никогда не было опыта с... мужчинами. Просто делай то, что тебе доставляет удовольствие.       Вместо ответа Фридрих положил руку на ладонь Курта на своем бедре. Коленом он продолжал чувствовать возбужденный член брюнета. Тут уж инициативу перехватил Курт, так как он был более опытным в постеле. Взяв руку Фридриха, мужчина потянул ее к своему паху, направляя и помогая понять что делать. До блондина донесся прерывистый выдох, когда он провел ладонью по внутренней части бедра. Нырнув рукой под ткань трусов, Фридрих провел пальцами по бархатистой коже члена. Поглаживая его, он вслушивался в тихие, нежные стоны Курта. Наконец им стало неудобно в той позе, в которой они до сих пор лежали.       Курт коснулся пальцами подбородка своего партнёра. — Подожди, я пересяду.       Под аккомпанемент скрипа кровати Курт сел, облокотившись на ее изголовие, а Фридрих поместился напротив. Начинало светать и Фридрих наконец увидел мягкий взгляд туманных глаз Курта.       Курт стянул с себя нижнее белье, а Фридрих тем временем навис над брюнетом и поцеловал его ключицу, затем грудь, затем живот. Так, медленно, дразняще он добрался до толстого члена брюнета. Взглянув последний раз на лицо Курта, он чуть раздвинул его ноги и взял его внушительное "достоинство" в рот. Медленно двигаясь, Фридрих водил руками по прессу Курта, чувствуя руками его каждое содрогание. С каждым толчком стоны Курта становились все чаще и громче, пока тот резко не замолчал, задрожав всем телом.       — Прости, Фри, я не сдержался — виновато сказал он. В сумерках было видно его покрасневшее лицо.       — Н-ничего. Ты п-просто пред-дупреждай в следующий раз — ответил Фридрих вытирая свое тело. Он тоже тяжело дышал — похоже нам об-боим понадобится б-банный день. Пока Фридрих наливал себе воды, Курт пытался прийти в себя.       — А тебе...       — Н-нет, нет, Курт, я в п-порядке. Мне главное, ч-что бы тебе было хорошо.       — Ладно. Спасибо. Фридрих прыснул со смеху.       — Н-не за что! Об-бращайся — и продолжил смеятся. Курт сначала не понял, что произвело на Фри такое впечатление, но потом тоже громко рассмеялся, поняв насколько глупо звучала его последняя фраза.