***
— … Значит он был здесь. — Мы упустили его, пока занимались вертушкой. — Гоуст не собирался винить МакТавиша, он и сам не хотел терять товарищей, но груз за практически проваленную миссию ложился своим весом на его плечи. — Хочешь сказать, мы не должны были им помогать? — голос Джона выражал злость и непонимание, он пытался спасти своих людей и не жалел о своем решении. — Хочу сказать, что у всякого выбора есть последствия… — это был их первый длинный разговор, не состоящий из стандартных военных фраз. Смотря в глаза Джона Гоуст думал, что у сержанта не хватает опыта в неожиданных ситуациях и быстром принятии наиболее выгодного решения. То что он ошибался, Райли поймет позже, поймет как сильно Соуп дорожит своими товарищами. — «Браво», у нас тут движение, — на проводе появился новый голос, заставляя прекратить Гоуста вглядываться в глаза напротив, думая какие мысли роятся в голове его напарника. — Иду… Возможно, именно этот разговор стал отправной точкой, но постепенно, незаметно даже для самого Гоуста, его общение с Соупом превратилось в некое подобие приятельских отношений. Они не были очень близки, но именно с Джоном Гоуст проводил своё свободное время на базе. Это не были посиделки за чашкой чая, но регулярные спарринги и обсуждения боевых стратегий — их минусы и преимущества, уже давали какое-то определение их отношениям. Саймон не знал как этот мужчина, ещё совсем недавно парень, смог подобраться так близко к стене, что ещё буквально несколько шагов и можно будет протянуть руку и коснуться её. Это пробудило в Саймоне давно позабытое чувство страха. Он боялся своей реакции, боялся реакции Джона, он не хотел открывать свои похороненные, вместе с ним, заживо чувства. Но когда после выстрела в МакТавиша Грейвзом он ощутил страх превосходящий предыдущий, первобытный страх и ярость, то понял что этот засранец уже давно подобрался к стене, и мало того, стал карабкаться по ней, поднимаясь всё выше, всё больше приближаясь к другой стороне.***
Пробираясь через Лас-Альмас полный "Теней", он мог думать лишь о Соупе и его ранении, пребывая в ожидании когда тот выйдет на связь. Не допуская мысли, что он может быть мертв, Гоуст продолжал идти по улицам Лас-Альмас, оставляя за собой трупы наемников. — «Браво» 7-1 всем, как слышно? «Браво» 7-1, Гоуст, как слышно? — голос Соупа был приглушен и обрывист, видимо, повредил гарнитуру при падении. Быстрее пробираясь в укрытие, подальше от полчища "Теней", Гоуст думал лишь о безопасности Джона. Вполне возможно, что тот пытался связаться с ним когда его окружили "Тени". Вспоминая, что МакТавиш безоружен и ко всему прочему ранен, Саймон ужаснулся. Не имея возможности помочь, он мог лишь надеяться на его смекалку и подготовку, всё быстрее пробираясь к нужному месту и устанавливая винтовку. — Соуп, это Гоуст, как понял? — не слыша ответа он забеспокоился, отгоняя лишние мысли, сосредотачивая свое внимание на ожидании. — Джонни.? — Джонни!.. как слышно? — пульс стучал у него в ушах, казалось скоро кровь начнет течь из ушей или носа, если давление поднимется еще хоть немного. Мысли роились в голове перекрывая друг друга, не давая сосредоточиться ни на чём. — Слышу. — Думал, мы потеряли тебя. — облегчение накрыло Гоуста и не имея ни сил, ни желания сдерживаться он высказал то, что думал, надеясь что голос был ровным. Ему предстояло провести раненного и безоружного Соупа через город полный экипированных наемников у которых приказ о его голове. Они говорили, говорили как никогда много. Если он не может видеть МакТавиша, его нужно слышать, чтобы убедиться в том, что тот всё ещё стоит на своих двоих. Гоуст шутил, как умел, Соуп же в свою очередь издавал что-то максимально приближенное к смешкам. Чернуха смешанная с военной обстановкой не давали расслабиться, в их ситуации это бы лишь ухудшило всё, но помогали привести мысли в порядок. — Я в кофейне. — Возьми мне чай, — да, Саймон хотел бы чтобы Джон носил ему чай, чтобы они вместе смогли посидеть в тишине и безопасности на их базе. — Британец чёртов. За тобой должок, — подогревая интерес Гоуста он не прекращал болтать. — Решу твою проблему. — И какая же у меня проблема? — Маска, сними ее. — Гоусту казалось, что Джон говорит не за маску черепа, что тот носит, он как будто видит его насквозь, будто уже забрался на ту чёртову стену и сидит перекинув ноги, готовый прыгнуть. — Показать лицо? — Да, сэр. — Никак нет. — не сейчас. Последний шаг за тобой, прыгнешь ли ты вниз, не видя ничего под собой? Ты так яростно пробирался к давно замерзшему сердцу, что кажется, даже при таких обстоятельствах не отступишь. Если ты не остановишься сейчас, Соуп, ты тоже увязнешь в этом. — Вы так уродливы? — Скорее наоборот.***
Джон прыгнул вниз со стены, когда на секретной базе Алехандро они, встретившись с Родольфо, обсуждали план по спасению товарища. — Мои бойцы тоже тут. — И как им помочь? — Вломившись туда. — после фразы Райли, глаза Соупа загорелись, будто перед ним лежал целый ящик взрывчатки, а на фоне звучала непрекращающаяся очередь выстрелов. — Вот за что я люблю Гоуста. — на мгновение оцепенев, Саймон понял, что последняя преграда рухнула, что Соуп уже по ту сторону стены, что вот сейчас он протянет руку и найдет его, сидящего в углу, прокручивающего в голове все свои ошибки, виня себя за смерти родных и товарищей. Что увидев его таким, Соуп не станет говорить и слова, просто развернется и исчезнет. Растворится навечно, оставив за собой оттаявшее сердце и стену которая покрылась трещинами. Но Соуп не исчез. Пришел к нему после спасения Алехандро и крепко обнял. Он не выпускал Гоуста из своей хватки долгие несколько минут и всё твердил: «Саймон, Саймон». Не в силах больше сопротивляться Саймон сжал МакТавиша в ответ, положив голову в маске черепа на его плечо. Они стояли так, казалось бы, уже вечность, пока Джон не подцепил краем пальца его балаклаву и не уставился на него своими глубокими серыми глазами в немой просьбе. Медленно кивнув и с опаской глядя в глаза напротив, что продолжали прожигать в нем дыру, он чувствовал как на шею легла вторая рука. Очень медленно МакТавиш поднимал его балаклаву всё выше, пока полностью не снял её. Обнажив перед Соупом не только лицо, но и сердце, он наблюдал как его изучает жадный взгляд серых глаз. Проведя подушечкой большого пальца по его потрескавшиеся губам Соуп посмотрел в глаза Гоуста. — Саймон… — поддавшись, Гоуст слегка наклонился вперёд и их губы слились в нежном поцелуе. Не было необузданной страсти, что казалась такой неуместной в этот момент, были только чувства, что словно перетекали между ними в поцелуе. Он думал что это конец, что теперь, когда он наконец смог кому-то довериться, когда смог предстать перед человеком без всех масок, всё будет лучше. Больше не будет как прежде, давно забытая и замурованная история не повторится вновь. Саймон думал об этом пока его руки исследовали чужие бедра, а губы припадали к пульсирующей венке на шее. Думал, когда пальцы жадно впивались в могавк на чужой голове. И тогда, когда до его ушей доносились сладостные хрипы и вздохи тела под ним. Но сейчас, когда Хассан, тащит сопротивляющегося Соупа к разбитому окну высотки, в его голове не было ни одной мысли, лишь цель. Ему нужно было только выстрелить вовремя, чтобы пуля не задела Джона, но убила Хассана, не дав тому совершить непоправимое. Он ждал и целился, смотря в прицел винтовки. Он был сосредоточен, но не смог отреагировать вовремя когда Хассан, взяв Джона за грудки развернулся и разжал руки. Прозвучал выстрел и он упал на пол с дырой в голове, но было слишком поздно. МакТавиш уже летел вниз. Он падал. Падал. Падал. Падал. Падал. Падал. Падал. Падал. Падал.