Эй, Минхо. Как текст? Не поплыли ещё буквы от слёзок? Если ты ещё в состоянии читать это, то хочу у тебя кое-что попросить. Позаимствовать ненадолго, так скажем.
Я пацана первым заметил, кусок ты жадного говна. Игрушками надо делиться.
Знаешь, я стёр всю руку до мозолей, пока представлял, как буду вытрахивать из пацана душу. Какого это ты не узнаешь, но я обязательно расскажу. Знакомые слова? Надеюсь, ты ещё не совал в него свой член. Хочу быть первым.
P.s эти вещи были спизжены, как доказательство того, что в случае отказа на моё предложение, я не только обнесу твой дом, но и подпорчу жизнь всей вашей компашке.
Жду передачу товара из рук в руки на старом складе через полчаса
Он 10/10, но...
11 января 2023 г. в 16:57
В тот вечер, когда Джисон вернулся домой с пустыми руками бабушка долго ходила и причитала, что не стоило дитё одного отправлять на ночь глядя хрен пойми куда. Ворчала на деда, проклиная и говоря какая же он всё таки скотина, виноватым сделала.
А Джисон второй день из дома не выходит. Если соврать, то ему просто лень, а если по честному, то он зассал. Боится быть замеченным кем-то и огрести после этого. За что? Да он и сам не знает. В прошлый раз ведь тоже не за что было, но прочинаренное плечо ноет об обратном. К слову, Джисон понятия не имеет, как лечить ожоги. Поэтому лепит всё новый пластырь и не рискует надевать вещи с открытыми плечами, чтоб бабушка не заметила.
Эти два дня он старается особо не двигаться. Сидит или лежит на одном месте, не меняя позы, потому что при каждом неосторожном движении острая боль простреливает ожог. В такие моменты Джисон и сам скулит, не потому что больно, а потому что тошно от самого себя. Приехал, понимаешь, мать Тереза, посикуха с синдромом спасателя. И ведь казалось бы, спасать – это хорошо, так люди проявляют помощь и заботу. Но, сука, не просили же его нарушать личные границы незнакомого человека. Это и привело к фатальным последствиям. Стадия "пожалеть себя" быстро перетекает в "ненавижу всё и всех". У него есть проблемы со вспышками агрессии, которые он не в силах контролировать. И кто бы смог? Его агрессия – это механизм, срабатывающий не от жестокости, а для того, чтобы нанести вред. Его агрессия – немотивированная.
Тихий стук в дверь, и не дожидаясь ответа заглядывает бабушка.
—К тебе гость пришёл, -улыбается старушка, смотря на внука, что резко подскочил с постели.
—Я никого не приглашал, -тушуется. —Нет, баб, я никого не звал, -пугается. —Я здесь никого не знаю, ради всего святого, ты об этом не подумала?! -бесится.
—Как же, не знает он, -хмурится старушка. —Мальчик сказал, что вы познакомились в день твоего приезда.
—Нет! Скажи, что меня нет дома, что я уехал в город, без разницы, умер. Только не пускай никого в дом..
Бабушка решила не брать во внимание такую бурную реакцию внука, приняв это за типичное стеснение. Она отошла немного назад, открывая дверь шире, и в проёме тут же показалась белокурая голова Феликса.
—Привет, Джисон! -улыбаясь во все тридцать два.
—Хорошо, что зашёл, -говорит бабушка, толкая парня внутрь комнаты. —Сидит уж который день, со стариками не разговаривает, -бубнит под нос, и закрыв дверь уходит.
Феликс по прежнему приветливо улыбается, садясь на стул возле окна, рядом с кроватью на которой сидел Джисон.
—На какой чёрт ты сюда припёрся? -спрашивает он. Не боится наезжать, потому что не тот перед ним человек. Слабее.
—Извиниться и пригласить тебя выпить, -Феликс не обращает внимание на тон.
—Извинения не приняты и пить я с тобой не пойду.
Феликс расстегивает рюкзак под ногами, достаёт две бутылки водки и пачку чипсов. Надо же, с тем же вкусом, что брал Джисон.
—Крис передаёт свои извинения за Минхо, он был груб.
—Так пусть Минхо сам извинится, -не робеет Джисон.
Феликс хрюкает, посмеиваясь.
—Я скорее натуралом стану, чем он это сделает, -выдерживает паузу. —Ты только ему не вздумай такое высрать.
—А не то что? Второе плечо мне чинарить будет? -бесится, снова. Потому что не заслужил.
—Сломает, -серьёзно отвечает Феликс. —С ним нейтральные темы держать нужно, выступать и показывать своё превосходство над ним он не даст.
—Спасибо, что сказал, а то я не заметил, -сквозь зубы. —На этом всё?
—Неа, мои друзья ждут, что ты придёшь и выпьешь с нами, познакомишься, -повторяет Феликс.
—Я сказал, что не пойду, -спокойно. Потому что надоело.
—Пойдёшь, Джисон, -уверенно. —Минхо кому-попало не помогает.
—И как это понимать?
—Ты теперь его, пока за долг не расплатишься. Он глазами любит, поэтому ты должен пойти, иначе милосердия тебе не ждать.
—И часто вы собираетесь тут? -спрашивает Джисон, кивая головой вперёд.
—В гараже то? Каждый вечер, -отвечает Феликс, даря напоследок улыбку, и тащит внутрь.
Гул прекращается, стоит Джисону переступить порог. Дверь за ним закрывается сама по себе от тяжести, громко стуча железом. Он чувствует, как Феликс пытается отпустить его руку, но сам лишь сжимает пальцы сильнее, не позволяя им расцепиться. Взгляд проходится по всем присутствующим и останавливается в самом углу гаража, где на достаточно вместительном стареньком кресле сидит Минхо. Тот смотрит в ответ, еле заметно поднимая уголки губ в подобие улыбки. Стреляет глазами на руки Джисона, намекая тем самым, что лучше их отпустить.
Под рёбрами трепещет сердце. Мозг подаёт сигнал, что так и надо, а сама натура Джисона противится и подчиняться не хочет. Наоборот, поддеть, задеть, назло сделать, лишь бы не тешить и без того раздутое, закормленное эго Минхо.
—Ребят, -привлекает внимание Феликс. —Это Джисон.
Мгновением позже выясняется, что тот парень, со светлыми волосами, сидевший на табуретке почти у выхода – Крис. Самый старший, самый спокойный из всех. Рядом с ним на шинах – Чанбин. Джисон не знает, есть ли в посёлке спортзал, но, видно, что парниша туда переходил. Крепкий орешек. На длинном диване вдоль стены сидел: Сынмин, Чонин и Хёнджин - парень Феликса.
—Ликс, -позвал парня Хван, похлопывая себя по бёдрам, приглашая сесть.
Феликс сдержанно улыбается ему, подтягивая Джисона за собой. Видимо, он также, должен был сесть к кому-то на колени.
—Джисон
Минхо позвал. Тот повернул голову в сторону, видя, что он подвинулся, предоставляя немного места. Джисон вновь посмотрел на Феликса, отпуская, наконец, его руку. Он незаметно кивнул, мол так и должно быть.
Изгоняй яд с помощью яда. Они уравновешиваются и сдерживают друг друга
Подумал Джисон и уселся рядом с Минхо. Придвинулся ближе, откидываясь корпусом на спинку кресла, закидывая одну ногу на чужое бедро. А что? Места мало.
Крис, сидящий напротив, неодобрительно посмотрел на старшего, покачивая головой. Тот лишь подмигнул, нагло смотря в ответ, укладывая свою руку на бедро Джисона. Для удобства. Своего, разумеется.
—Ты недавно приехал? -спрашивает Крис, разбавляя тишину.
—Пару дней назад, -отвечает Джисон.
—Городской значит? -поддерживает разговор Чанбин. —Какого это жить среди многоэтажек и огромной кучи людей?
—Комфортно, -уверенно отвечает, а у самого мурашки бегают по телу, потому что сейчас ему крайне некомфортно. Минхо водит указательным пальцем у кромки шорт, по голой коже, изредка выцарапывая что-то ногтем. Назло ему делает. За самовольничество и наглость.
—А лет тебе сколько? -спрашивает Чонин.
—На год старше тебя.
—А откуда ты знаешь сколько мне лет? -удивляется младший.
—А мы с тобой в одной школе учились до того, как я перевёлся. Я на класс старше был, видел тебя пару раз.
—Точняк, -поддакивает Чонин. —Я вспомнил, на трибунах тебя видел. С чуваком каким-то. У тебя тогда волосы синие были, вроде?
Джисон кивает в ответ, незаметно улыбаясь. Пока остальные завели между собой разговор, он может немного расслабиться и помолчать в своё удовольствие.
—Парень твой? -шепчет в висок Минхо, кладя локоть на спинку кресла, перебирая пальцами волосы Джисона.
—О ком ты? -в тон ему спрашивает.
Считает, что они на равных. Но и тут резонанс. Один легко заводит, другой легко заводится. Один подавить пытается, другой поддаётся. Один уничтожает, второй переигрывает. Джисон хорошо и в красках помнит, какие увечья ему оставил Минхо. Хорошо помнит слова Феликса, о том, что играть можно только по правилам, которые устанавливает Минхо. Мозгами Джисон понимает, что игра в одни ворота его не устраивает. Он хочет нанести ответный удар, сделать больно, поддеть, обидеть, вывести. А сердце вопит, что нужно прогнуться. Что человек рядом сильнее, хитрее. Таким не по головам ходить нужно.
Минхо снова накручивает прядь волос на палец, отпуская. Зарывается ладонью в густые волосы, сжимая на затылке, оттягивая назад.
—Ты мне больно делаешь, -шипит на него Джисон.
—Потому что могу, -спокойно отвечает Минхо, вновь поглаживая затылок. —Парень на стадионе, -напоминает.
—Почему тебя вообще это волнует?
—Почему вопросом на вопрос отвечаешь и злишь меня, -бесится, закипает. Ему и повод давать необязательно.
Этот предупредительный тон, с едва заметной хрипотцой патокой разливается по венам Джисона. Хочется прогнуться, подстроиться, чтоб сломал и приручил, как домашнее животное. Хочется ответить, что в свои двенадцать лет он и понятия не имел, что дрочить можно не только на девчонок, но и на гейскую порнушку. Хочется ответить, что он пиздец какой горячий, когда вот так пытается доминировать над неокрепшей психикой Джисона. Хочется повернуть голову в его сторону, ощутить неровное от злости дыхание на своём подбородке, потянуться немного навстречу и в самые губы:
—Потому что могу, -нагло прошептать, несильно ударяя по чужой руке, чтобы тот наконец оставил его волосы в покое.
Гордыня является одной из семи греховных страстей. У Джисона обострённое чувство неумеренного желания превосходства. А вот благоразумия недостаёт. Гордыня проникла, как яд в его разум.
Собственными осознанными действиями он подписал себе смертный душевно и болезненный физически приговор. Потому что неподчинение Минхо можно считать восьмым смертным грехом.
В железную дверь раздался одиночный стук. Резко наступила тишина. Парни между собой переглядываются.
—Послышалось? -предполагает Хёнджин.
—Ветер? -поддерживает Чанбин.
Крис качает головой и поднимается с места, несильно толкая дверь носком обуви. Переступает высокий порог гаража и выходит за дверь. Феликс, как самый любопытный срывается с колен Хёнджина, выбегая следом за старшим. Остальные сидят на местах. Крис снова открывает дверь, возвращаясь в гараж. Держит в левой руке небольшую простецкую коробку, а в правой тетрадный листок.
—Почта? -спрашивает Чонин, заранее зная, что сказал хуйню.
—Ага, -соглашается старший. —Всем нам, от старых знакомых.
И кидает на пол коробку. Феликс присаживается на корточки, открывая её, выуживая поочерёдно вещи. Замотанный скотчем ежедневник, который выхватывает Чонин. Медную небольших размеров статуэтку ящерицы, которую Сынмину отдала бабушка. Собственную расчёску-гребешок. Синюю кофту reebok Чанбина. Разнообразие цветастых заколок Хёнджина. Коллекционный выпуск комиксов Криса. И небольшая кучка билетов из кино, скреплённых степлером, что хранил на память Минхо.
—Это наши вещи, -констатирует Хёнджин, с вопросом смотря на старшего. —Как это понимать?
—Фел, займи Джи чем-нибудь полезным, -говорит Крис, кивая головой в сторону выхода.
Джисон смотрит на свою ногу зажатую между бёдер Минхо, затем на него самого, намекая, чтоб отпустил. Тот недовольно смотрит в ответ, вредничает, не хочет.
—Хо, -предупреждает старший.
Минхо разводит ноги в стороны, давая возможность подняться с места Джисону. Феликс подхватывает того за локоть, выходя из гаража и уводя немного дальше, чтоб не слышно было.
—Что происходит? -опасливо спрашивает Джисон, потому что ответа, на самом деле, слышать не хочет. Банальное любопытство.
—Я же говорил, что ты теперь его, -как-то невесело отвечает.
—Минхо? -бесится. —Я же, блять, не вещь.
—Ты раритет. Руками не трогать, близко не подходить, фото и видеосъёмка запрещена, можно только смотреть. Хотя, смотреть скорее всего тоже не стоит, если зрение дорого. О тебе даже думать нельзя, мечтать. Можно лишь знать, что ты где-то есть, а где именно – тоже нельзя.
—Как мне расценивать твои слова? -обречённо.
—Как наступивший конец и начало кошмара, -пророчил Феликс, суя в руки Джисона надорванный по краям тетрадный листок.
Яд с помощью яда
Джисон задирает голову, скуля, кусая губы. Плечо отзывается тупой ноющей болью. Минхо толкает его в стену в последний раз и отступает, медленно идя к выходу. Джисон поворачивает голову на два бездыханных тела. Делает неуверенные шаги навстречу, чтобы проверить, посмотреть ещё раз и больше никогда не злить. Боится не оправдать ожиданий. Обязательств, что свалились на него без согласия, без личного участия.
Он присаживается на корточки, вытирая рукавом заплаканное лицо и смотрит. Грудная клетка тяжело с хрипами поднимается и опускается. Свистит, будто в рёбрах и правда сквозная дыра. Выдыхает.
За спиной раздаются торопливые шаги. Перебесился. Его дёргают за локоть, заставляя встать на ноги. Минхо смотрит на чужие руки и одежду, после утягивая Джисона на себя. Цепляясь руками за спину, шею, затылок и плечи, стараясь захватить каждый участок тела. Джисон и сам жмётся навстречу, сжимая чужую футболку в кулаках, тыкается носом в плечо и наконец размыкает губы, чтобы проораться.
—Не трогай их, -ещё бы пальцем пригрозил. —Испачкаешься.
А Джисон и так грязный. Грязный от самого Минхо. В его личных пороках, грехах, лжи и вечной язвительности.