В поисках тепла

Мария уже не первый раз ловила себя на мысли, что ей приятно общество старшего дяди ее брата. Но это ничего не значило: ей мог бы понравиться любой придворный, кто обращался с ней как с принцессой. И любой, чья сестра свергла наложницу. Между ними было десять лет разницы, порой Марии казалось больше, а порой меньше. Но сейчас лорд- протектор носил траур по жене. Когда-то его лицо могло быть даже красивым, но сейчас казалось слишком худым и усталым. Заботы и тревоги протектора стерли всю красоту. -Моя мать была королевой Англии. - Я никогда об этом не забывал. -Вы- нет. -Они ваши по праву. Драгоценности вашей матери.. они на своём месте. И во дворце…вы всегда на своём месте. Светлые глаза смотрели мягко и ласково. О ней очень давно никто не думал. Наверно со дня смерти ее матери. Забота была редкой драгоценностью, которой Мария почти не знала. Скажи это кто другой, Мария бы посчитала такие слова неуклюжей лестью, но Эдуарду Сеймуру она верила. Он был одним из самых порядочных людей, кого она знала. Он был храбрым, справедливым и умел слушать. Относился к ней с уважением и хотел договориться. Марию растрогало, когда он вернул ей мамины драгоценности. И ничего не попросил взамен. Сила и честность, написанные на этом лице, очаровали её. Вдруг Мария увидела то, чего не замечала раньше: благородный профиль и умные глаза. Ему не так давно исполнилось сорок, но Сомерсет сейчас выглядел старше. И вовсе не потому, что предавался излишествам, как её отец. Она не могла представить, чтобы Сеймур хоть раз в жизни выпил или съел лишнего. То ли это были тяготы правления, то ли горе от потери жены. Его старили не сходящее выражение усталости и борода, которая казалась прямо -таки огромной на фоне узкого лица. При дворе было много бород, но эта казалась ей на редкость некрасивой. И цвет его тоже не красил, то ли пегая, то ли рыжая. .. Королева Джейн была добра, благородна и заслужила уважение всех, кто ее знал. Отец так сильно её любил, что завещал похоронить себя рядом с ней. Самой дорогой его сердцу из шести дам, которых в разное время называли его королевами. Может она находила так много удовольствия в обществе Джейн Сеймур лишь потому что она так сильно походила на своего старшего брата? А брат Джейн…его никак нельзя было обвинить в том, что герцог затмевал короля. Одежда была строгой и простой, а поведение на людях очень сдержанным. Это было умно и хорошо продумано. Дядя короля был никак не похож на человека, который объедался дорогими яствами и опивался дорогими винами. Ничто в его лице и в фигуре не могло возбудить ненависти и негодования. При виде скромно одетого герцога с худым и усталым лицом обычно находилось мало желающих обвинить его в злоупотреблениях властью. Те, кто приходил молиться в ее часовню, никогда не говорили дурно о Сомерсете. Не то, что при дворе. Мария не удивилась, узнав, что когда-то Эдуард Сеймур был мировым судьей родного графства, и был известен своей добротой и честностью. В отличие от многих членов Тайного совета он мог спокойно ходить по улицам, если бы у него нашлось на это время. Спокойно ездить по дорогам, не опасаясь быть ограбленным и убитым. По нынешним временам это было уже немало. Но всего этого оказалось недостаточно, чтобы сохранить за собой титул протектора. Хотя Марии и казалось, что Сомерсет проиграл в борьбе за власть вовсе не из-за недостатка любви к Англии. Он потерпел неудачу вовсе не из-за нехватки усердия. Мария всей душой и всем сердцем желала ему успеха. Из всех, кто считался советниками её брата, один только Эдуард Сеймур казался ей человеком, которому не все равно, что будет с королевством и с её семьёй, которого заботит что-то кроме своей выгоды и власти. И если в наличии у него сердца Мария иногда сомневалась, то в наличии совести была уверена. Может поэтому у него почти ничего и не получилось в должности протектора. Почему бы ей не дать умному, честному и благородному человеку еще один шанс? Ее мать обязательно бы дала. *** Герцог Сомерсет жил не во дворце. Но бывало, что там ночевал. То было раньше. А теперь, потеряв всю свою власть над королем и советом, он старался убраться из Уайтхолла как можно быстрее. Должно быть, Эдуарду было тяжело лишиться доверия племянника, и непросто смириться с тем, что отныне не будет никаких реформ, которые были ему так дороги. Куда дороже власти.. Этот дом принадлежал ему до того, как стал протектором. Признаться, Марию не слишком заботило, как именно Эдуард им стал. Дадли, претендующего на ту же должность, она боялась и ненавидела как никогда не боялась Сеймура. К ее удивлению, несмотря на поздний час, дети бывшего лорда- протектора не спали. Сидели на лестнице и слушали рассказы дона Педро о том, как их отец доблестно сражался с шотландцами. Похоже, они привыкли к поздним гостям и пользовались куда большей свободой, чем она в их годы. Но все равно маленькие Сеймуры смотрели на неё во все глаза, отчего напоминали совят. Эдуард взирал на неё с тем же удивлением, в отличие от своего покойного, никем не оплакиваемого брата, к поздним визитам дам он был непривычен. Семь детей, трое из них мальчики, какое богатство! Её отец пожертвовал своей бессмертной душой и за меньшее. Дети её очаровали. Особенно старший, серьезно смотревший на неё глазами своего отца. Его старший сын, тоже Эдуард был почти ровесником юного короля, однако герцог не поселил его во дворце, а оставил с братьями и сестрами. Что ж, юному Неду повезло, его отец был слишком честен и благороден, чтобы использовать своих детей в дворцовых интригах. Жизнь при дворе ее отца всегда была полна гордыни, зависти и злобы. И с воцарением ее брата ничего не стало лучше. -Надо же, как много у вас детей. -Вы видели не всех. Самые младшие уже спали. Моя старшая дочь Энн замужем и живёт не здесь. И я сделаю что угодно, чтобы защитить их. -Помогите мне, Эдуард. И себе тоже. Сомерсет не видел смысла отрицать очевидное и определенно не принадлежал к той породе людей, которым застит глаза их непомерная гордыня. Самая младшая из девочек, белокурая и голубоглазая весьма непринужденно залезла к бывшему лорду- протектору на колени и улыбнулась ей. Сердце Марии пропустило удар. Эта была улыбка Джейн Сеймур, той, которая всегда была к ней добра и даже пыталась помирить её с королём. Никто не делал для нее большего. Эдуард гладил дочь по голове и выглядел непривычно счастливым. Во всяком случае, раньше она никогда его таким не видела. - Как её зовут? - Джейн, как же ещё? Для неё было немыслимо вот так забраться к отцу на колени, обнять его и заснуть. Короля она боялась едва ли не до тошноты. Похоже, герцогу никогда не приходило в голову добиваться от дочерей страха и подчинения. Он был строг с Эдуардом, но поневоле- брат был своеволен и капризен и нуждался в твердой руке. Принца и наследника оберегали и баловали так, как никогда не снилось им с сестрой. У этих детей было все , чего не было у них с Елизаветой. Отец и дом. Мария чувствовала себя очарованной. Даже, пожалуй, влюблённой. Это она-то, которая была уверена, что в ней не осталось любви ни для кого. Но Сеймурам каким-то образом удалось достучаться до её сердца. Это место было так похоже на дом. Он прикасался к ней почтительно и осторожно, но Мэри все равно волновали сильные руки со шрамом на левой ладони. А когда лорд- протектор вернул ей драгоценности её матери, Марии показалось, что это может быть, нечто большее, чем благодарность и приязнь. Как и ей, Эдуарду сегодня больше не хотелось говорить о политике. -Меня очаровали ваши дети. Почему вы до сих пор прятали их от двора? -Полагаете, ваш отец был бы счастлив видеть трех моих мальчиков? - Отца бы удар хватил. От зависти. Ее меха Эдуард подал сам. Уезжать ей не хотелось. У него дома было ...хорошо. Тихо и спокойно. И ей очень хотелось остаться. На мгновение Мэри закрыла глаза и представила себя его женой. Представила, что это ее дом, ее дети. Прощаясь, он поцеловал ей руку. И опять задержал её в своих ладонях дольше, чем было нужно. Она никогда не думала о нем в этом качестве. До сегодняшнего вечера. До того, как его вместе с детьми увидела. Со своим горем от потери жены Эдуард Сеймур справился с тем же спокойным достоинством, которого Мария никогда не видела в своем отце. Мария всегда презирала женщин, которые думают только о своих желаниях, а не о своём долге, но сегодня ночью слово "долг " потеряло над ней всякую власть. Ей хотелось узнать, что было бы, если бы герцог Сомерсет осмелился бы её поцеловать? Она хотела, очень хотела, чтобы однажды осмелился, с этой мыслью и уснула.