On the Way Home

Ещё несколько секунд назад команда, состоящая из двух экспертов, вооружившись адским желанием, в очередной раз проверяла на прочность потрясающую кровать с кованым каркасом и изголовьем от Thomasville. Ну а теперь Люцифер вынужден наблюдать за Вики, скрывающейся за дверью ванной комнаты. Обласканная калифорнийским солнцем кожа её ягодиц даже не успела прежний цвет обрести: осталась покрасневшей от активного жамканья; а вот обладательница этой самой загорелой задницы свалила, не испытывая никакой вины за то, что не разделила со своим партнёром момент пьянящего посткульминационного расслабления. Ещё от оргазма не оттряслась как следует, а вскочила с его члена и рванула в ванную с такой скоростью, будто там раздают её любимое мороженое, которое «лучше любого секса, Люц, я тебе честно говорю». Он, конечно, из неё это утверждение вытрахивал старательно и с особым энтузиазмом. Вики всегда поражала его своей резвостью. Она каждый раз поступала не думая, не анализируя, не ставя никого в известность. Объяснять свои поступки? Вики в целом вертела на одном месте концепцию дискуссий относительно её действий. Разве не всем вокруг транслируются мысли, которые в её бестолковке перекатываются? Однако сейчас Люцифер в полной мере понимает причины её поведения, сам же снова затронул тему-которую-нельзя-обсуждать. Он несколько минут слушает, как капли воды стучат о стеклянные дверцы душевой кабины, потом три раза, отсчитывая по четыре секунды в технике квадрата, медленно вдыхает и выдыхает, после чего поднимается с постели, натягивает боксеры со штанами и придерживается курса на ванную, чтобы прижать Уокер к стенке. Хотелось бы в прямом смысле, да она вряд ли поймёт; агрессировать и снова глушить давно наклёвывающийся разговор посредством стонов и шлепков тел, соединяющихся друг с другом, тоже идея так себе — ей не зайдёт. И Люцифер в неё потом тоже. Он прикрывает за собой дверь, и, когда вода в кабинке перестаёт течь, сразу приступает к делу: — Я не понимаю, почему ты злишься, Вики, — Люцифер лишь мысленно сознаётся в своём грехе: он пренебрёг просьбой, снова выкатив ей предложение об окончательном переезде в этот дом. Перегородка отодвигается, Уокер встаёт на кафель, обходит Люция и приближается к зеркалу над раковиной, оставляя мокрые следы своих стоп на плитке и приковывая взгляд к обнажённому телу. По нему стекают капли воды, преодолевая светлые полосы от купальника, обволакивая влагой каждый дюйм нежной кожи. Ему остаётся только таращиться на неё во все глаза. И Люцифер вообще не может этого не делать. Ему кажется, что в нём есть какой-то системный баг, который ни один айтишник не в состоянии пофиксить. Она, как вирус, подчинила его трезвый ум себе при первом же контакте. А страховка на этот случай не распространяется, поэтому он вынужден не справляться с викиуокеризмом самостоятельно. Эта девчонка — результат скрещивания неземной красоты и крышесносной дурости: её хочется изучать, выявлять реакцию на триггеры, пытаться приручить даже, но только вот он нихуя не учёный, а она не подопытный кролик. Надо прийти к компромиссу, иначе дальше будет тяжко. — Злюсь, потому что ты сбил мой настрой наездницы и заставил преждевременно покинуть родео! Я рассчитывала на второй раунд, лю-би-мый! Слышать скрип собственных зубов — обычное дело с ней. За два года он к этому привык. Даже пришлось отыскать в недрах памяти техники дыхательной гимнастики, чтобы весь прогресс работы со школьным психологом по борьбе с агрессией многолетней давности не пошёл под хвост этой мокрой кошке. Фиксирует в отражении зеркала её гаденькую ухмылочку вкупе с хитрым прищуром и понимает, что рейс в Париж через четыре часа только, и посещение Диснейленда он не планировал. Но эта девица всё продумала давно: построила свои американские горки на этой вилле, — недаром ведь архитектурный окончила, — и теперь упивается его страхом перед высотой и крутыми подъёмами с переворотом. Она в курсе его боязни после опрометчивого выбора Юниверсал Студиос Голливуд в качестве места для первого свидания. Уокер тем знойным летним вечером долго и громко смеялась, увидев, до каких размеров способны увеличиваться от страха его глаза. Не менее жаркой поздней ночью она уже сама демонстрировала Люциферу свои, — распахнутые на пол-лица, — завидевшие ошеломляющий размер другой части его тела. — Если пользоваться твоими метафорами, ми-ла-я, то, выходит, что я — тот невъебенный жеребец, который твоё тельце с себя скинул? — цедит сквозь зубы, наблюдая как невозмутимая Вики достаёт со стеллажа полотенце. — Dio, dammi forza con questa donna… — Малыш, я ни слова не понимаю! — она оборачивает себя махровой тканью, лишая Люцифера потрясающего зрелища. — Ты же знаешь, мне этот «язык любви» нравится лишь чувствовать! И, желательно, чтобы твоё лицо в этот момент находилось между... — Языком любви называют французский! — рявкает Люцифер, понимая, что всё было зря. — Я строитель, а не лингвист, — она обернулась к нему лицом, продемонстрировав нахмуренные брови, — какого хрена ты опять... Он, не дослушав, выходит из ванной и принимается к сбору вещей в поездку. Просто чтобы руки занять; чтобы они случайно жить своей жизнью не начали и не задушили одну прелестную темноволосую даму, которая в данный момент преспокойненько себе жужжит феном, размётывая по полу добрую тысячу своих волосинок. Люцифер скрупулёзно укладывает в чемодан несколько рубашек, две пары брюк и обувь, пихает в отдельный чехол макбук и провода, а вот чтобы собрать сумку с гигиеническими средствами, придётся войти в клетку к тигрице, а это пока опасно для жизни. Для жизней. Потому как он сильный, она изворотливая, а оба они сейчас ещё и злые. Этот бой может оказаться смертельным. — Скоро самолёт? — он, погрузившись в размышления об укрощении хищниц, совсем не заметил, как Уокер подошла сзади и прижалась своей грудью к его спине. — Да, и надо выехать пораньше. Трафик бешеный в это время, — освобождается от рук, обвивающих его торс, обходит Вики и идёт в ванную, чтобы заполнить несессер. — Надолго в этот раз? — щётка, паста, зубная нить, ополаскиватель летят в маленькую сумку с лого BOSS. — Две недели, — Люцифер выходит из ванной, встречается с ней взглядом и скептично выгибает бровь, потому что Вики, в надежде на быстрое примирение после этой недоссоры, уже начинает кукурузить жалостливую мордочку, а у неё это выходит просто потрясающе: нижняя губа карикатурно вывернута слизистой наружу, подбородок поджимается, а серые глазища почти вываливаются из орбит. Она самая красивая, даже когда корчит из себя непонятно что. И это форменное издевательство над его выдержкой. — Ого… Тогда мне тоже стоит сумку собрать, тебя же не будет, придётся пожить пока у мамы. Он переодевается в футболку и джинсы для комфортного десятичасового перелёта и быстро обдумывает следующую свою реплику, потому что промолчать просто не может: — Вики! — гаркает, чтобы привлечь внимание, а она вздрогнула, уже успев натянуть на себя джинсовый комбинезон, скинув на пол полотенце, в котором выходила из ванной. — Тебе эта беготня не надоела? Пока меня не будет, съезди в Глендейл и забери уже оттуда свои оставшиеся две с половиной шмотки, хорошо? Ты и так здесь живёшь, мой дом — твой дом, зачем тебе отсюда уезжать? — Ты опять начинаешь, Люц, — да он и не прекращал! И она не прекращает выпускать коготки. — Говорила же, я в гост... — Потому что мы не закончили этот разговор! Повторю свою не просьбу, пока тебя ничего не отвлекает: переезжай ко мне, — он приподнимает её лицо двумя пальцами, устанавливая визуальный контакт. — Сделай уже это сама, не заставляй меня совершать набег на дом Ребекки с целью твоего пленения, твоя мать и так меня не жалует. Или ты так намекаешь, что нам пора уже увидеться с ней лично? Так я всегда готов! Отправимся к ней сразу, как я вернусь. — Нет! Вам и телефонного общения хватит. И он меня не отвлекал, — бурчат в ответ, а его член с этими словами оглаживается маленькой ладонью через плотную джинсу. — Я подумаю. Люцифер делает шаг назад и прикрывает глаза, даже не надеясь, что стояк исчезнет до прибытия такси, которое отвезёт его в аэропорт Лос-Анджелеса.

***

Эта командировка была самой длительной и самой идиотской на его памяти, потому как абстрагироваться от мыслей о своей грёбаной Саммер Куин Люцифер мог лишь на несколько часов в день, когда был занят работой. Сообщениями они обменивались совсем изредка из-за разницы в часовых поясах, и своим ответом на ничерта-уже-не-предложение о переезде Уокер его всё ещё не одарила. В связи с чем скучательство соперничало с переживанием о том, что она могла за эти две недели собрать свой скарб и переехать обратно к маме. Или снять квартиру, что было бы правдоподобнее. Хотя она вообще всё что угодно может. Это ведь Вики. Нет, для него уже это было принципиально. Уокер спустя полгода с начала их отношений почти постоянно ошивалась в его доме. Через какое-то время постепенно заняла пустующую половину гардеробной своими вещами и полки в ванной забила нескончаемыми баночками, но при всём этом продолжала утверждать, что она у него в гостях. Придурошная. Ему до смерти надоел Париж. Он был каким-то холодным в сравнении с Калифорнией. И это в конце весны, когда даже самые северные города расцветают от тёплого воздуха. Здесь Люцифер остывал. И скучал по своей Вики, по ней всей. Целиком. Раньше он улетал лишь на несколько дней, самый край — на неделю. И после каждой командировки брал пару дней выходных, чтобы провести их в постели с Уокер, занимаясь безудержным разнузданным сексом. Это и не секс был вовсе, там буквально порно. Снять и залить на PornHub — забанят пожизненно за несоблюдение цензуры. Он хотел обладать ей, заклеймить её, присвоить. Чтобы она наконец перестала задавать тупые вопросы по типу: «Я сегодня останусь у тебя?» — как будто она бы прямо сейчас сорвалась и завела машину, чтобы полтора часа добираться в другую часть города; или «Тебе точно не мешают мои вещи? Я могу увезти их обратно», — ага, только для этого придётся заказывать грузовой транспорт. Свою виллу с частным пляжем в Малибу-Ривьере он купил несколько лет назад, но въехал туда незадолго до встречи с Уокер. Для него одного она была несколько большевата, но Вики заполонила собой всё свободное пространство. И ему это нравилось. Он хотел ещё больше её волос в душевом сливе, ещё больше тубусов с чертежами внутри, может быть она притащила бы даже всю свою коллекцию ароматизированных свечей? Его так раздражало, когда Вики постоянно моталась в Глендейл к матери, чтобы взять ещё какое-то там платье, или графический планшет, или адаптер для него. Он бы мог подумать, что она просто скучает по родительнице и поэтому уезжает туда периодами, но это хрень полная: Вики с Ребеккой не ладила. Там был тотальный контроль, подавление желаний ребёнка в угоду собственным неудовлетворённым амбициям и прочая ересь, с которой Вики боролась единственным способом, который ей подкидывали дурь в башке и взбалмошный характер: она бесилась и делала всё назло. Эгоистично хотеть её себе всю? Да и похер ему как-то. Да и не эгоизм это никакой, потому что Уокер точно не против; просто выделывается, как обычно. Перелёт из Парижа в Лос-Анджелес был невообразимо долог. Но всё же стоило отсидеть в кресле девять часов и пятьдесят минут, чтобы, как он и задумал, вызвать такси, доехать до дома и обнаружить там спящую Вики в их общей постели. Но его планы безбожно нарушили, и понял он это, как только забрал багаж и вышел в зону ожидания. Уокер превзошла себя. Люцифер и представить не мог, что она решит озарить международный аэропорт Лос-Анджелеса своим присутствием. Знал бы — прилетел бы с цветами. Целой охапкой лаванды. Обязательно отыскал бы её, несмотря на то что сезон цветения начинается только в середине июня, и завалил бы девчонку с ног до головы, наслаждаясь её частыми смешными чихами от разъедающего рецепторы аромата. Люцифер заметил Вики раньше, чем она его. Замедлил шаг, чтобы подольше понаблюдать за ней, такой очаровательно нетерпеливой. Виктория Уокер, — его персональное калифорнийское солнце, — стояла в зоне ожидания, качаясь из стороны в сторону, одетая в короткое жёлтое платье и объёмный серый свитер, который то самое платье почти скрывал из-за своей длины. Её глаза бегали по лицам людей, выискивая его силуэт. Их истосковавшиеся взоры вполне могли бы обеспечить всему городу задержку рейсов из-за погодных условий: на пересечении этих взглядов сверкали молнии и гремел гром, начинался ливень и выходило солнце. Ночью. Вики даже не поскупилась показать свои эмоции прямо здесь: среди нескольких тысяч снующих туда-сюда людей. Она не просто подошла и обняла, она подбежала и запрыгнула на него, заставив бросить багаж на пол и захватить её талию в тиски крепких рук. Сама, с какой-то нездоровой жадностью, сжала щёки, покрытые щетиной, тёплыми ладошками и вторглась в его рот своим языком с таким напором, что Люцифер на секунду опешил, ну а потом поддержал её запал с не меньшим энтузиазмом. Кажется, он слышал стук зубов. Весь окружавший их гомон вдруг превратился в фоновый шум. Он не помнил, как подхватил лежащий на полу чемодан, не выпуская Вики из рук; не помнил, как они дошли до паркинга, где стоял её автомобиль; не помнил, как запихал свой багаж и Вики в машину, как снял с себя худи от костюма, оставаясь в футболке, как кинул его на заднее сиденье авто и даже то, как они отъехали от аэропорта. Он делал это всё интуитивно, как будто в миллионный раз повторял доведённые до автоматизма движения. Всё бы ничего, вот только это — первый. Первый раз, когда она с чего-то решила встретить его. Первый раз, когда его озаряет догадка, сносящая крышу и остатки забора: раньше она всегда оставалась у матери на время его отъезда, поэтому они встречались только на следующий день или вечером, в зависимости от времени его возвращения, а сейчас глубокая ночь, Вики здесь и это значит... пусть скажет своим ртом. Нихера он не даст ей знать, что сам понял. Они ехали в абсолютной тишине. Это молчание между ними могло бы быть комфортным, вот только сексуальное напряжение шкалило, как никогда. У него встал, когда она прыгнула на него в аэропорту. Нет, раньше: как только он увидел эти её ноги, торчащие из-под подола блядски-короткого жёлтого платья. И вечные кеды! Всегда она в этих отвратных, по его мнению, конверсах, но сегодня и на них ему плевать. Даже красиво, кажется. Вики всё не открывала свой рот. Это уже была какая-то непонятная игра: ну, когда правила не объяснили, а приз манящий до ужаса. И приходится изъёбываться во все края своей фантазии, чтобы победить. Люциферу надоедает это молчание через полчаса поездки, когда Уокер вдруг избавляет себя от обуви и закидывает эти свои ноги на панель напротив её места. Они как раз проезжают Туна Каньон Парк, и он решает остановиться, но при этом вырваться вперёд в этой идиотской гонке. Люцифер выворачивает руль вправо, съезжает с трассы и тормозит машину на песчаной насыпи, выключая фары и заглушая двигатель. Плевать он хотел на изредка проезжающие автомобили, честно сказать. Сейчас в последнюю очередь хотелось переживать о случайных наблюдателях. Повернувшись к Вики всем телом он призвал на помощь всю свою выдержку и выгнул бровь, словно задавая вопрос: — «Хочешь мне что-то сказать?» — она мотает головой в отрицании, но: — «Я пиздецки скучала», — отвечают её подёрнутые пламенем глаза, сама же она вмиг поджимается на кресле, опуская ноги вниз, стаскивает с себя кофту, оставаясь в одном только платье, и одним движением преодолевает между ними преграду в виде коробки передач. Она задела коленями рычаг, задницей — руль, и даже умудрилась ударить какой-то частью тела приборную панель, пока не уселась на Люцифера, и они снова не сцепились языками. Слишком глубоко и сладко, чтобы обращать внимание на её ноготки, удачно и крепко вонзившиеся в его плечи через ткань футболки, но он всё же отвлёкся от её рта на секунду, чтобы дёрнуть рычаг под сиденьем левой рукой и отъехать вглубь салона, освобождая место для более размашистых манёвров. Люцифер зарылся пальцами одной руки в её растрёпанные волосы, стиснул их у корней и оттянул назад, приоткрывая доступ к шее. Сжал между зубов слегка побронзовевшую кожу на выступающих ключицах и пересчитал цепкими укусами-поцелуями все десять родинок на её декольте, пока Вики постанывала от нетерпения, ёрзая попкой на его бёдрах. Оторвав ладонь от её ягодицы, он дёрнул бесячий шнурок на платье, освобождая грудь от стягивающей тело лёгкой ткани, и расправил сборки, чтобы открыть своему взору её соски. Они отвердевшие, призывно вздёрнутые вверх, и Люцифер едва справляется с ненормальным желанием прикусить их во всю силу, только бы она наконец закричала. Ему кажется, что он умер и попал в Рай, когда пальцами почувствовал влагу, пропитавшую кружево насквозь. У него не было ни желания, ни сил дразнить её, но с Вики редко получалось придерживаться плана. Как только кружевная ткань была чуть сдвинута его рукой, Уокер вдруг вся приосанилась, будто пришла в себя, и принялась рьяно ласкать его напряжённый член через мягкие спортивные брюки. Она всё елозила на его бёдрах, периодами соскальзывая коленями с кресла. Когда он вновь попытался проникнуть пальцами в её тугое нутро, Вики вдруг с силой отодвинула от себя его руку. Люцифер подумал, что она та ещё сучка: её просачивающейся сквозь бельё смазкой уже пропитывается его одежда, а она строит из себя недотрогу. — Perche ' lo fai? — он оторвался от её шеи только чтобы задать этот вопрос; он его прохрипел, ведь её рука успешно пробралась под резинку брюк и боксеров и теперь скользила по стволу от головки к основанию. — Блядь, Уокер… — Ты уже не выдерживаешь, я правильно поняла? — да она охуела! Она точно охуела тут без него. Люцифер резко выдёргивает её руку из своих штанов и недовольно шипит, ведь она задела уздечку ногтем. — Сам виноват, — Люций-то это знает, а вот о том, что она, — лишённая совести и стыда девчонка, — ещё получит по своей наглой заднице, он сообщит чуть позже. Теперь молчит он. Сводит её руки за спиной и присасывается губами к груди, которая сейчас нараспашку; со всей силой чувств, терзающих его сердце, он втягивает нежную кожу, оставляя на ней ярко-бордовое пятно, от чего Вики вскидывает голову, ударяясь макушкой о крышу и стреляет в него искрами из горящих болью и страстью глаз. — «Скажи! Скажи хоть что-то внятное», — она не слышит мыслей Люцифера, но чисто интуитивно улавливает желание в глазах и снова впивается в его губы. Он недоволен таким ответом. Отрывается от её распухшего рта и делает наконец то, что хотел. Одной рукой он удерживает запястья Вики, а второй побеждает её: сдвигает мокрую ткань под подолом платья и толкается несколько раз двумя пальцами в её влагалище, лишь слегка задевая изнывающий по ласке клитор. Не хочет, но всё же достаёт их, омытые липким соком, кладёт ладонь на её грудь и зажимает сосок между средним и безымянным, перекатывает его, сжимает костяшками, одновременно с этим вылизывая и прикусывая кожу на тонкой девичьей шее в попытке довести её до самого финиша. Она хнычет, начинает брыкаться, пытается высвободиться из его хватки и выстанывает одну фразу: — Я о... от... казываю-ю-сь... ауч! — тут он перестал терзать её грудь и с громким хлопком опустил ладонь на оголённую ягодицу, ну а Вики уже распалилась и продолжила свою трогательную речь: — отказываюськончатьбезтебявнутри! Не то, что ему хотелось, но на сегодня достаточно. Люцифер повторяет шлепок, вызывая яростное шипение, переходящее в стон, после чего поддаётся ей и отпускает руки. Уокер буквально рвётся к его штанам и стягивает их вниз до необходимого минимума, чтобы без промедления быть нанизанной на его член. Он входит в неё настолько глубоко, насколько позволяет излюбленная поза. Люцифер прикрывает глаза, наслаждаясь туго обхватывающими его член стенками, Вики громко и прерывисто стонет, и он усмехается ей в шею, с облегчением освобождая лёгкие от воздуха. Это то, о чём Люцифер мечтал с того момента, как увидел её в аэропорту. Вики начинает демонстрацию своего характера, используя своё положение на максимум: двигается на нём быстро, рвано, нетерпеливо. Ему достаточно будет лишь легко дотронуться до её клитора, чтобы она взорвалась. Но Люцифер продлевает свою-её пытку: щипками дразнит соски, заглушая её стоны языком, который пытается очертить собой гортань изнутри; подаётся бёдрами вверх и вперёд, проталкивая член ещё, ещё и ещё глубже, и двигается всё отрывистее, с более сильной амплитудой. Когда Вики с болезненным стоном отлепляется от его губ, он замечает её раскрасневшееся лицо и одышку от недостатка кислорода. Решает сжалиться над ней: скользит большим пальцем правой руки по клитору, несколько раз хаотичными движениями давит на него, и Уокер наконец кончает, срываясь на невнятное рычание. Люцифера подстёгивают эти эмоции, он обхватывает её талию руками, наверняка болезненно надавливая большими пальцами на рёбра, и делает ещё несколько глубоких толчков в её пульсирующее лоно, после чего абсолютно безопасно изливается внутрь, утыкаясь лбом во влажное острое плечо, скользяще касаясь на уровне своих губ её кожи. Вики всё ещё пытается отдышаться, но, неожиданно для Люцифера, поворачивает голову влево и целует его в висок, после чего прижимается раскрасневшейся от жара щекой к его волосам. Ей не свойственна такая нежность, это он в их паре за тактильность. Но он предпочитает не обращать на это внимания в данный момент. Пока они лениво приводят себя и салон автомобиля в какой-никакой порядок, Уокер вновь замолкает, и теперь уже Люциферу становится плевать на ту немую игру, в которой они оба давно проиграли: — Едем домой? — он задаёт этот вопрос прямо, рассчитывая на такой же прямой и, что самое главное, положительный, блядь, ответ. — Да, едем домой. Двадцатью минутами позже он съезжает с Пэсифик Коуст и паркует авто у их виллы. Он выходит из машины с ощущением абсолютного счастья. Вики открывает дверь своим комплектом ключей, друг за другом они входят в дом, и Люцифер чувствует себя спокойным, ведь теперь между ними нет никого, кто мог бы им... — Это ещё что? — Люцифер переводит взгляд с Вики на комок шерсти, разместившийся прямо на пуфике у двери. — Э-э-это... — Вики абсолютно несвойственным ей образом мнётся, и ему едва хватает выдержки, чтобы не заржать с неё в голос: вид настолько растерявшейся Уокер он надолго сохранит в памяти. — Ну в общем, несколько месяцев назад я шла с работы и... И тут он узнаёт что всё это время Вики Уокер была не только архитектором/строителем, и дамой его сердца, а ещё и отъявленной лгуньей! Потому что ни в какой Глендейл она так часто не ездила. Нет, она и Ребекку навещала иногда, но всё же куда чаще Вики ездила к Мими. В Инглвуд. Мими — это её подруга, и Люцифер с ней даже знаком. — То есть ты, — честно, он еле сдержал серьёзное выражение лица, слушая её увлекательнейший рассказ, — уже полгода скрывала у подружки найденного на улице котёнка? Уокер, чем ещё удивишь? — Я поэтому и не соглашалась на твоё предложение! Не смогла бы так часто ездить к Мими! Ты как-то сказал, что не перевариваешь зверей, — Господь, ну и дурная же она, — а я уже не могла этого малыша бросить. Мими сказала, что съедет скоро к Динозавру, а у него на шерсть аллергия. — Напомни, чтобы я поблагодарил Мими и её Динозавра, что бы это не значило и кем бы он ни был, за то, что они вынудили тебя переехать ко мне. Вики устало уткнулась носом в его грудь и восторженно засопела, вызывая у Люцифера улыбку и тихий грудной смех. Он наклонил голову, звонко чмокнул её в лоб, когда та подняла на него свои сонные глаза, и тут же озвучил главное опасение: — Если он будет подсматривать, как я тебя трах... — Не будет, — она перебивает его и ухмыляется, — Мими сказала, что тоже не поклонница секса на публике. Отучила. — И за это мы её тоже отблагодарим, Уокер.