Мечтатели хреновы

- Эй, музыкант, давай вставай! - плечо Димки встряхнула женская рука, а голос громом раздался над ухом. Паренёк поднял голову со сложенных рук, чуть не ударив затылком тетушку сзади себя. Она вовремя отпрянула, фыркнула и удалилась из помещения. Он же с утренней тормознутостью пытается понять, почему не получается нормально промаргаться и глаза начинают слезиться. Потом он отводит лицо из-под ярких лучей утреннего солнца, которые рвуться в небольшую комнату из находящугося напротив парня окна. Промагравшись, он нащупывает на столе очки - их-то он перед резким нападение сна снять успел, а без них мало что видно. - О, HD качество, какая прелесть, - тихо порадовался и усмехнулся он, оглядывая стол, за которым неожиданно уснул. Перед ним лежит тонкая тетрадка в клетку. В ней исписано несколько страниц, но большенство из написанного перечеркнуто, а остальные либо пусты и ждут своего часа, либо покояться на краю стола в скомканом состоянии. На диване, вместо парня, лежит гитара, которую Дима вчера приготовил для опробы новой песни. Словив вчера прилив внезапного вдохновения, "очкарик" решил что-нибудь написать. Занимался он этим в последний раз еще в городе. Именно в тот вечер его "обрадовали" небольшим путешествием к "любимой" тетушке. В голове появилась мысль, она перестраивалась в строки, а после и в куплеты, Димке же оставалось только записать приходящее в голову. Получилось довольно неплохо, по крайней мере, по словам Антохи. Он наблюдал как сонный друг пытался ему сыграть шедевр собственного производства, и нередко спотыкался либо в словах, либо путался в пальцах. Для Димки есть три самые главные вещи в жизни: родители, Тоха и гитара. Первые очень часто находятся где-то далеко, но они всегда находили время, хотя бы часок, чтобы уделить его сыну. Высокий и худощавый паренёк же стал родным и главным через некоторое время, после их первой встречи. Димка-колобок тогда очень нуждался в друзьях, которых можно было посчитать на пальцах одной руки, да и все пять остались бы не загнутыми. Но в тот день жаркого лета из пяти пальцев был разогнут один, и он был средним. Чтобы все знали, что кроме Шаста Димке мало кто нужен. А с гитарой можно записывать полноценное лавстори, дабы рассказать все. Этой ночью ему мешали творить только слепающиеся глаза и лягушки за окном. Ну, еще редкий тетушкин храп и ее резкие перемещения по кровати. Последнее всякий раз заставляло "нарушителя порядка" подскакивать и оборачиваться на закрытую дверь, ожидая, когда ее откроют, увидев в стеклянные щели отголоски света настольной лампы. Через пару десятков таких "жестов щедрости и доброты" от Светланы, Димка забил на это. Это произошло, скорее всего, не только потому, что он забил на это, но и потому, что думать уже ни о чем не хотелось, кроме пледа и мягкой подушки под головой. В итоге на утро перед замутненым взором располагается страница с почти полным куплетом и половиной припева. А сверху написаны бой и аккорды, к которым должен подходить текст. К слову, Диман себя в своем ремесле не жалеет - выбирает многие сложные расположения пальцев на струнах, энергичный бой, сложные конструкции в тексте. Антон сказал, что это его изюминка, когда впервые услышал "завывания" друга на гитаре. Время перевалило за девять утра. Вот какой черт потянул тетку разбудить его именно в это время, почему не на часик, другой позже? Делать особо нечего, приходится встать, размять затекшие мышцы, послушать как встают на свои места косточки, похрустывая. Переваливая с ноги на ногу, словно после продолжительной пьянки, Димка вышел на кухню, где тетушка готовила сырники. Очкарик присел за стол, проведя ладонями по лицу и уперев после голову на кулаки, которые подняли мышцы с щек и скул чуть выше, увеличивая количество складок около глаз. Очки сьехали вверх, а верхние веки снова начало словно свинцом наливать. Провалиться в царство снов парню не позволила появившаяся перед носом тарелка с вкусно пахнущим завтраком. Нет, не запах разбудил его в первую очередь, а звук, с которым посудинка приземлилась на стол. - Завтра ты должен мне помочь с огородом, так что ничего не планируй. Можешь и Антоху позвать, если желание будет. На сегодня ты свободен, - уставшим, даже лучше сказать, заебавшимся голосом пробубнела над ухом Светалана и побрела в сторону своей комнаты. - Я сейчас к знакомой, потом на рынок и на работу. Она захлопнула дверь, которая не отличалась ничем от других в этом небольшом домике. Насколько Дима помнит эта "халабуда" досталась тетушке после смерти его бабушки, по наследству. Димкиной же маме досталось одно большое ничего. Как очкарику известно, никто особо не был против, чтобы домик остался одинокой Светлане, а ее младшая сестра с грудным ребенком и мужем переехали куда подальше, с глаз сестренский долой. Светлана сделала все, лишь бы о сестре напоминало меньше всякого. После той ситуации очкарик не бывал здесь лет пятнадцать, после которых родителей паренька повысели, и начали отправлять в далекие командировки. Туда его никто брать не собирался, оставлять одного в Воронеже тоже, поэтому пришлось прибегнуть к крайним мерам. Сейчас же Светлане напоминает о сестре ее сын и фотография в рамке, которую парень привез вместе со всеми остальными вещами. На дверь в комнату, которая был ему выделена, очкарик повесил плакат с панк-рок группой. Первое время женщина снимала его, пока Димка проводил время с Антоном, и клала на стол, кладя рядом бумажку с надписью: "Убери это с моих глаз, и не возвращай!" А то, что Дима, если убрать этот плакат, путал дверь в свою комнату со входом в туалет или выходом из дома - также никого не волновало. Но всякий раз проклятущий плакат появлялся на месте, и, в конце концов, она смирилась. Дима доел вкусные сырники, и направился обратно в свою комнату, перед этим помыв посуду. Надо посмотреть, что он там напридумывал, на ночь глядя. Захлопнув дверь и на корке сознания прям ощутив, как скревилось лицо тетушки в соседней комнате, Димка улыбнулся и повалился рядом с гитарой на кровать. Он бережно и любовно провел пальцами по торцу корпуса, затем по грифу, а после начал переберать составляющие колкового механизма. Прикрыв глаза, он накрыл голову гитары обмякшими пальцами и второй рукой начал перебирать струны. Незамысловатая, странная мелодия лилась из-под пальцев музыканта. Его это успокаивало, пусть и не игрались какие-нибудь, к примеру, классики или песни его любимых рок-групп. Он бы сейчас спокойно заснул, если бы не одно "но". В голову начали заползать мысли, они ничем не отличались от ночных, те сейчас просто казались чем-то мутным и непонятным, а на данный момент приобрели неведомые вчера новые оттенки. Все еще расслабленные пальцы переползи с головы на лады и попытались зажать первый пришедший на ум аккорд, но в лежачем положении это сделать проблематично. Поэтому пришлось сесть и принять "боевую позицию". Через пять минут подбора аккордов, тетрадка с ручкой пеерехали на кровать, а бой и названия расположения пальцев были записаны. Теперь к этому нужно было придумать текст, что часто не выходило у молодого музыканта. Слова как-то не хотели собираться в нужные строки и разваливались, как им было удобно. Кстати, вчерашние записи он перечитал трижды и выкинул их к тем, что еще ночью показались не самыми лучшими вариантами для работы. Два часа пролетели незаметно. Голова уже гудела от количества слов, пролетающих в секунду, и от неудобной позы, в которую уложился парень. Сам Димка, словно пропал из этого мира на время. Даже, когда в его двери начали стучать, он отреагировал спустя минут десять. А, как понял, что ломятся, подскачил и чуть не рухнул на гитару, что положил около кровати. В суматохе он взглянул на электронные часы, двенадцать ровно. - Да твою мать! - Его точно услышали жители соседних домов, а про тех, кто хочет достучаться до парня, можно промолчать. Очкарик схватился за рюкзак, что валялся под столом, вскочил на ноги, резко распахнул дверь в комнату и вылетел в коридор. Дима влетел в дверной проем комнаты тётушки, полностью будучи уверенным, что она уже ушла. Открыв нижний шкафчик огромной казачки, он достал полотенце и закинул его в чертоги сумки. - Блять! - Вспомнил про гитару, что лежит и отдыхает в его комнате. Он пулей носился по коридору, залетая в одну комнату за другой и хватая оттуда по паре вещей. В итоге он открыл входную дверь, а на пороге стоит лыбящийся Антоха с рюкзаком за плечами и скрещеными руками на груди. - Я знал, что это сработает, - победоносно выпалил он, впавшему в ступор Диме, который, как только увидел парня, встал, уперевшись в колени руками - переводил дыхание. А, когда до очкарка долшло, он схватился за дверной косяк, подняв злые карие глаза на шкодливого маленького друга. Он пилил его взглядом около пары минут, а затем вернулся к дыханию. - Как ты смеешь пользоваться моими техниками, Тоха? - "Очкарик" снова грозно зыркнул на друга, а затем выпрямился. - Я не виноват, что твой способ оказался таким действенным не только на меня. Мог тогда что-то придумать, что на тебя бы не подействовало. - Это была твоя задача что-то придумать. Просто спиздить охрененную тактику может каждый, а придумать свою - более сложный выход из ситуации. Я думал, ты более криативный пацан, а тут... - Ты меня знаешь не первый год, должен был уже запомнить, какой я человек, - склонив голову немного набок, вкинул ответку Антон. Дима зыркнул на него взглядом, польностью показывающий его отношение к данному разговору и то, что он держится из последних сил, чтобы не начать читать натации или обматерить давнего друга. - Да ладно, не кипешуй. Ничего же такого супер страшного не произошло, так ведь? - Антон сделал абсолютно беспечную гримасу, а в противовес этому лицо Димки постепенно покрывалось красынми пятнами. Шаст на это невинно улыбнулся. - Драпай, - сквозь зубы очкарика послышалась тонкая угроза. Антон кивнул и побежал по ступенькам вниз с крыльца, а дальше и к колитке. Зайдя за неё, он показал язык и с довольной лыбой начал прохаживать туда-сюда за забором, чтобы ещё сильнее позлить друга. А на Димку это работает не как на быка красная тряпка, а совершенно наоборот - отрезвляюще. Он тоже улыбнулся на ребяческие движения друга и медленно пошёл к нему. За внешним спокойстивием скрывался хитрый план, который наивный Антошка не должен прокусить раньше времени. Подойдя к забору низкий парень с гитарой и небольшим рюкзаком за спиной её открыл - оказалось Антон даже не сдвинул затворку, он просто прихлопнул калитку и всё. Защита осталась взломанной через пару кратких секунд, а после высокий молодой человек получил звонкий подзатыльник от старшего друга. - Да за что? - вскрикнул он, потирая ушибленное место. Антон порывался сделать ещё какую пакость: стырить либо рюкзак, либо гитару и урвать с ними вглубь деревни. Но Дима перехватил шалавливую ручонку и попытался скрутить её, что получилось паршиво из-за груза за спиной и разницы в росте. - Да, понял-понял, отпусти! Очкарик отпустил запястье друга и, закрыв калитку, чтоб также глупо к ним с тётей не зашли воры, пошёл в нужном им направлении - туда, где они планировали вчера встретиться с парнями и Катей. - Кстати, твой план был не самым шикарным и продуманным. Я посмотрел на время перед выходом... - Но носился по дому как за жопу укушенный, я слышал, - перебил Антон, хмыкая. - Вопрос: зачем ты бегал, если знал, что у нас ещё дохуя времени? - Потому что я проштрафился и не заметил, когда ты начал стучать. Подумал, что вы уже долго стоите, вот, и начал торопиться, - оправдывается он, а после зорко оглядывается на довольного друга, который идёт с правой стороны, как львёнок после коронации. - Подожди. Я всё равно не понимаю, как ты попался на мою хреновую уловку, - победительская улыбка Антона сошла на нет. Вместо неё взошло беспокойство и непониманияние. - А, кстати, чего мы идём так медленно? Ты попросил их подождать нас или как? - Дима прибавил шаг, но Антон решил всё переиначить. Он остановился и перехватил за плечо друга, развернув его на сто восемьдесят градусов. Тот опешил, а потом впал в ступор, когда увидел разглядывающий взгляд друга. Он будто оценивал состояние, вглядывался в глаза, пытаясь понять, что случилось с его умным и просчетливым приятелем. - Да что, блять? - выбесился в итоге Дима, отодвигаясь от Антона, смахивая его руку с плеча и в ответ начиная глазеть, только не по лицу, а в сами зрачки, обрамлённые зеленцой. - Что тебя во мне не устраивает? - не унимался спустя пару минут простого стояния парень, испепеляя взволнованные глаза товарища. - Погодь, - резко и непредсказуемо выпалил Антоха. Он искривил губы в лёгкой ухмылке, и победоносность вновь взвилась на его лице. - Сколько ты сегодня спал? - Ну, допустим, пару часов, - ответил, схмурив брови, очкарик, продолжая начатое дело. - А сколько сейчас времени? - посерьезнел высокий парень. - Когда выходил было двенадцать ровно. Поэтому, мы опаздываем и не играй тут, пожалуйста, спектаклей, - Дима развернулся, чтобы направиться по дорожке к развилке, как его тем же жестом, что и ранее, повернули обратно. Его встретила размашистая улыбка друга, которая скоро сорввется с лица и из появившегося отверстия вылетит заливистый смех. - Диман, сейчас десять двадцать с хуем, - как что-то само собой разумеющееся, приблизившись к лицу напротив на пару сантиметров, выпалил Антон, а затем смех вырвался за пределы его рта. - Кто-то просто не выспался, не подскажите-ли, кто? - А, ну... Завались, - реплика должна была прозвучать грозным упрёком, но на деле напоминало последний вздох какого-нибудь животного. Рука, взметнувшаяся вверх, опустилась также внезапно и плавно. - Да, ладно, ты прав. Не выспался сегодня. - Колись, что делал? - Антон вернулся к ходьбе, а Димка поплелся за ним. Высокий парень излучал неимоверное удовольствие, когда докапывался до чего-то и мог весь оставшийся день, как маленький ребёнок, радоваться этой победе. Сейчас он чуть ли не в припрыжку скакал к перекрёстку, полностью осознавая сколько у них есть времени, и что он сейчас узнает, чем занимался его интелегентный да аккуратный друг несколько часов ночи. - Песню писал, - с тяжёлым вздохом ответил Дима, а Антон непонимающе обернулся на него. Некоторое время он решил идти спиной ко всему, а перед лицом оставить человека, которые уж больно грустно и заебано рассказал о своей страсти. - А что так тоскливо? - Антон поднял брови и, сделав выражение лица великого и ужасного учёного-психолога, служил глаза, снова метаясь взглядом по лицу друга. - Не получилось? Ты разочаровался в музыке? Некому оценить твой шедевр? - Подожди, ты! Не всё так быстро, - очкарик выставил руку перед собой, намекая другу, что надо бы замолчать, а не трындеть, как те бабки на рынке. - Иди нормально, пожалуйста. Спасибо. Первое - да, у меня не особо получилось. Скорее - нет, получилось не так, как хотелось и представлялось в голове. А разочароваться в музыке я не мог, ты прикалываешься что ли? Шаст, я, благодаря музыке, ещё с катушек не слетел с этой учёбой. Разочароваться в ней - разочароваться в самом себе. А про последнее сам знаешь - ты мой главный слушатель. Мини-монолог прозвучал, как признание в чём-то непристойном или так, словно левый человек за пару встреч понял и расскрыл тайну, которая держалась неизвестной несколько поколений. Проще говоря, с тяжёлыми вздохами, полными горечи. Антон слушал это, как благодарный и главный слушатель, кажется даже его немаленькие уши приподнялись и сильнее оттопырились, чтобы полностью услышать всю информацию. - Так, а теперь дай я переварю эту информацию. То есть, ты просто так проебал ночь? - через пару секунд подытожил парень, не меняя темпа ходьбы. - Да, - коротко согласился очкарик. - Ну и ладно. Ну проебал, и проебал, чего так париться-то? У нас лето - делай что хочешь, как хочешь и всё, - с лицом юного философа плавно заговорил Антон. - Да я-то не парюсь, просто, ну, обидно. Потому что не вышло то, что было запланировано, а в голове такая картинка хорошая сложилась, великолепная даже. - Ну и ладно, бля, не получилось сегодня, получиться завтра или ещё позже - когда время будет. Не нужно из-за этого сокрушаться, Диман. На пару десятков шагов между ними воцарилась тишина. Антон шёл расслабленно, почти освещая лёгкой улыбкой всё в радиусе сотен киллометров. Его лучезарность только солнце перебьёт, и то с натяжкой. А Димка был похож на насупленного зверька, что-то взвешивающего постоянно и продумывающего. И парни по жизни, сквозь года идут так, иногда меняясь ролями, в зависимости от ситуации, в которую их закидывала судьба. - Ладно, дружище, ты прав. - Вот и славно, что ты это понял не через тридцать лет. Следующие десять минут они прошли, не роняя слов. Антон вышагивал свои километровые шаги, а Димка уже привычно поспевал рядом. Сколько бы раз у них не было разговора на тему: "Ты слишком быстро ходишь, я за тобой не успеваю, давай, замедляйся", - всё равно Шаст через пару минут забывает об этом и шуршит ногами туда, куда глаза глядят. В головах каждого жужжит свой рой мыслей и ни одна из них, пока что, не вышла наружу, чтобы подпитаться чем-то новеньким и скрыться обратно в чертоги "улея". Пусть и подползали к кончику языка уже не однократно, сорваться с него и улитеть в неизвестность никто не решался. Тем временем ноги шуршали в сторону перекрёстка, не давая глазам возможности запечатлить пролетающее мимо. Дома, окружённые растительностью вокруг да около, голубое небо с несколькими белыми, ватными облаками и яркое-яркое солнце, пригревающее макушки с каждой минутой всё сильнее и сильнее. Не зря они выбрали именно этот день для купания. - Жарко, - произнес Антон, продолжая идти в нужном направлении. Дима лишь кивнул в ответ, и между ними появилось ощущение, словно они знакомы не несколько лет, а пару минут. - Кстати, о чем ты писал-то? - О природе, о красотах, что нас здесь окружают, - смотря в небо, мечтательно отвечал Позов. - О Екатерине, - пародируя голос друга, добавляет Антон и моментально получает прожигающий взгляд. - Шастун! - желваки заходили ходуном, а напряжение наростало в геометрической прогрессии. - Да, Диман. Ты походу влип, - с лицом великого пророка говорит Шаст. - Я, конечно, не хочу особо заглядывать, но мне кажется, что мне не кажется. - Ой, блять, нашёлся мне тут. Купидон хренов. - Да не бухти, мы уже пришли почти. Да, действительно. Перед глазами уже выстраивалась очень знакомая картина - перекрёсток из дорожек, обрамленных с двух сторон травой, вдалеке виднеется небольшой магазин и множество жилых домиков разных видов и размеров. Но, в целом, они все схожи и однотипны, только в каждом есть своя изюминка. Это называется - кто на что горазд. Само перекрещение дорог практически безлюдно. По нём не ходят толпы людей, лишь единицы с вёдрами, наполненными водой, ягодами, фруктами, овощами, с корзинами полными продуктов или пустыми, ждущими момента, когда их наполнят вкуснятинами с рынка. Встречаются как мужчины, так и дети, пожилые дамы и ходящие за ручку подростки. Пока парни ждали, стояли и беседовали на разные, приходящие в голову, темы увидели и поздоровались со многими. Скучным ожидание кого-либо быть не может в этом месте - всякий раз встретишь соседа или внука подруги бабушки. Переговорить с ними уже является важным делом, его нужно вписывать в деревенский этикет. В какой-то момент они услышали споры, при чем вспыльчивые, принадлежащие женскому и мужскому голосу уже знакомым им людям. В этот раз Серёжа с Катей что-то бурно обсуждади, а Арсений шёл рядом, даже пытаясь не смотреть в их сторону. А, когда Дима обернулся на звук приближающейся мини-толпы и спора - лицо "хвостатого" побагровело и он практически кричал на подругу, а она, видимо, ехидничая, подливала масла в огонь, добивая какими-то словами. В итоге девушка даже сорвалась на бег в паре метрах от парней. Очкарик смотрел на бежащую, оборачивающуюся пару раз назад, девушку с каким-то чувством, которого не мог понять. По-обыкновенному, когда он на людей смотрит, ему не хочется первым поприветствовать, нет желания как-то из кожи слегка вон вылезти, дабы воспроизвести какое-то впечатление на него. А тут всё наоборот. Позов глянул на друга, тот тоже смотрел в их сторону с улыбкой. - Привет, парни, - к ним обратилась девушка, останавливаясь рядом. На ее плече висит пляжная сумка, в остальном от вчерашнего почти ничего не изменилось - только цвет футболки приобрел ярко-желтый цвет. - Привет, - ответил Антон, пожав ей руку. - Бля, тебе только шляпы с километровыми полями не хватает - вылитая моя мама будешь. - Ну и что? Я все равно прав, - уперто договаривал "хвостатый", только уже с братом девушки. - Почему ты такой непробиваемый? Тебе русским языком сказали - бабаек и других "пугалок", про которые ты тут заливаешь не существует. - Это вы на них еще не натыкались. Вот на речку придем, еще одну историю расскажу и вы точно не отвертитесь - вы даже доказательства сами найдете, - он оставновил Арсения и просяще на него посмотрел. - Пожалуйста, позволь разыграть их. Хочешь, можешь не воспринимать мои слова всерьез. Я думаю, ты справишься с тем, чтобы сыграть поверившего в чушь человека. Он говорил это заговорчиски и почти умоляюще. Такая забава была ему верна и любима ещё со времён пелёнок. Многие его друзья были приезжими и, когда они куда-то ходили, Серёжа всегда рассказывал какую-нибудь историю. Иногда они даже были правдивыми, только это было редко и, когда этого никто не ждал. Диман смотрит на остановившихся ребят и следит за лицом "аристократа", что был повернут к нему имеено этой частью тела. Его расслабленная физиономия сначала приобрела оттенок раздраженности и, даже, мелкого отвращения, потом снова смягчилось и он слегка улыбнулся, покачивая головой. Локоны черной челки закрыли глаза, но это не помешало увидеть, словно, стареческого блеска в них. Взгляд будто говорил: "Делайте, что хотите, я просто на это посмотрю и посмеюсь". "Хвостатый" обернулся со счасливым выражением лица, но после резко его переменил, когда увидел, что на него смотрят. - Всем привет, кого не видел, - попривествовался Арсений, обводя взглядом стоящих напротив. - Ну что, мы идем? - Нет, тут останемся, - с улыбкой выпалил Антон, смотря чётко на спросившего, который немного опешил. - А, окей, - Катя, которая ходила всё это время туда-сюда, встала на одном месте, как вкопанная, и не собиралась куда-либо двигаться. - Ой, бля, пойдёмте уже, - раздраженно закатив глаза, сказал Позов и пошёл по правой тропинке. - Чего это с ним? - спросила девушка, обращаясь к Антону, который также как и она нелепо смотрит вслед уходящему другу. - Не выспался, - в тон ей ответил парень и пошёл за другом. Все двинулись следом. В дальнейшем данная ситуация замялась. Разговоры текли рекой, намного больше чем та, на которую они сейчас идут. Проходить по петляющим улицам и громко смеяться является не в новинку для Димы, но то, что они это делают не вдвоём с Антоном, а компанией в пять человек - всё ещё остаётся не понятым моментом. Он редко сегодня входил в диалоги, больше плутая в своих мыслях или слушая, как обсуждаются насущные темы. - А кто кем хочет стать? - резкий вопрос врезался в сознание Димы. Тот даже обернулся на Катю, которая задала этот вопрос. - Я, например, пойду на экономиста. Мне так родители сказали. - Я тоже, - добавил "граф". - Тебе тоже родители сказали? - выпалил Антон. - Ага, - как-то безэмоционально ответил Арсений, косясь на сестру. - А ты? - спросил, повернув голову к Шасту, как бы показывая, к кому обращается. - Я, наверное, как родители - на географа пойду. Я другие профессии не рассматриваю, потому что мне в действительности не интересно. Серый? - парень улыбнулся, но за этим скрывалось одно большое сомнение во всей этой среде. - Не знаю. Куда пустят, туда и пойду, - беспечно ответил "хвостатый". - Это как? - не поняла и спросила Катя, схмурив брови. - Ну, как экзамены сдам, куда с такими баллами примут, куда бабушка с дедушкой отпустят - туда и пойду. - То есть, из нас тут никто сам не решает, кем станет? - подытожила девушка, оглядывая задумавшись парней. - Дима? Внезапно все посмотрели на витающего в своих мыслях парня, который тут же, будто его водой холодной окатили, промаргался и посмотрел на Катю. Она выжидающе смотрела на него. - Врачом буду, - тихо проговорил он. - Скорее всего, стоматологом. Ребята глядели на него с улыбкой - пусть хоть один человек в компании не является заложником желаний старших.